- я  схватился  руками  за грудь. Всю
грудную  клетку  покрывал  прочный пластырь  из  материала телесного  цвета.
Неужели тогда в операционной...
     -- Через  пять месяцев  вы сможете запустить свои приборы  омолаживания,
каждый  свой.  Можете  включить позже.  Пластырь отпадет сам, примерно через
пять суток, шрам исчезнет за месяц.
     Теперь мне стало понятным  спокойствие Тиа, ее добрые и радостные глаза
и  я вдруг впервые  пожалел  девушку с рассеченным  лбом.  Не все на корабле
оказались подонками и скотами, здесь встречались довольно  милые ребята. А я
смогу  стать   вечным!   Готов  ли  я  был  теперь  служить  кораблю?  Чужой
цивилизации? Голос Первого прервал мои мысли.
     -- Еще одна деталь, она касается 501-го.
     -- Значит я 501, а Армян 502?
     -- Да, и  пока вам придется  подчиняться  остальным. Но у нас  не отдают
невыполнимых приказов.
     -- Но  приказание вашего Четвертого, пожелавшего препарировать меня  без
обезболивания?
     -- Я  ничего  не знал,  можете мне поверить. К сожалению, я не  в  праве
смещать  номера  в  первом  десятке,  это  делает   Совет   Безопасности   и
исследования космоса.
     -- Наверное, до него чертовски далеко, до вашего Совета?
     -- Не очень, немногим более 500 лет полета.
     -- Пятьсот лет?!!
     -- Успокойся,  Маэстро,--  опять  полез  Армян.--  Какая  тебе  разница,
сколько  до  этого  Совета,  пятьсот или  пять  миллионов. Давай подумаем  о
реальном положении дел, о жратве и куреве.
     Зная  дурной  нрав Армяна и понимая,  что  сейчас он  со  справедливыми
претензиями  полезет  к Первому  и не  желая  усложнять едва  установившиеся
дружественные отношения, я тихо ему ответил.
     -- Замолчи придурок.  Так  что вы сказали относительно новости для меня?
-- последнее относилось уже к Первому.
     -- Новость  насчет  Тиа.  Она обратилась с просьбой  в Совет  корабля  о
совместной с тобой жизни.
     -- Да? И такое возможно?
     -- Вполне,  Совет  дал  разрешение.  Но  смотри,  любой  из  вас,  также
обратившись  в Совет, может в любое время расторгнуть  этот союз,  у нас нет
законных браков  как  на Земле, все гораздо  свободней  и  проще. И еще одно
"но". В  полете нельзя иметь детей. На  корабле  много союзов,  но  никто не
имеет  детей.  Дети  в  полете  запрещены  уставом  корабля, ибо  40%  наших
звездолетов не возвращается, их экипажи гибнут при известных или неизвестных
обстоятельствах с самими кораблями или без них. Мы не вправе решать за наших
детей и приводить их к гибели. Еще есть кроны. Ты знаешь, кто они?
     -- Смутно, Тиа вскользь обмолвилась о них.
     -- Лучше с ними вообще не встречаться. Итак, ты согласен на союз с Тиа?
     -- Согласен  ли я? И  вы  еще  спрашиваете!  На  кой черт  тогда я  крал
процессор?  Забирал  Тиа  на  Землю?  Да  хватит болтать,  заявляю  прямо  и
откровенно. Я готов служить кораблю и отдать за него жизнь.
     -- Я  верю в  вас  ребята, вы еще принесете присягу кораблю. Я  искренне
рад, что корабль приобрел таких людей  как вы. Ступайте и  помните,  корабль
дал вам вечность, отплатите ему тем же,  он  наш дом на тысячелетия, от него
зависят наши жизни. Миллиарды световых лет отделяют нас от других кораблей и
еще больше расстояние до нашей  базы и  никто,  кроме нас самих,  не  сможет
оказать нам помощь, только мы  и  корабль,  запомните  это  главное правило,
рассчитывать можно на себя и никого более,
     Мы еще  разговаривали  с Первым,  а  Армян  с  интересом крутил в руках
излучатель, я радовался за него, казалось, он понял, какую власть

     Теперь не уходят из жизни,
     Теперь из жизни уводят.
     И если кто-нибудь даже
     Захочет чтоб было иначе,
     Бессильный и неумелый
     Опустит слабые руки
     Не зная, где сердце спрута
     И есть ли у спрута сердце?

     Пятьсот  лет.  Много это,  или  мало?  На Земле много, а на  корабле  -
ничтожный отрезок времени. За пятьсот лет я  многое узнал, многому научился,
ни  одному человеку на Земле не снились такие знания, для себя я стал  почти
богом.  Ежедневные физические нагрузки  приводили  в  замешательство всех  в
экипаже, они  не привыкли  так много  тренироваться, уповая больше  на  силу
оружия,  чем  на  силу  мышц.  Я  стал  действительно  сильным  и  чертовски
выносливым, мне  нравилось мое тело, доведенное до физического совершенства.
Впрочем  Армян,  или 502-й,  не  отставал  от меня.  Жир  улетучился из  его
организма  словно дым.  Если  раньше он походил на  пивную бочку, то  теперь
являл гору тугих мышц  и шутя ломал  силомеры, на  которых  самые крепкие из
экипажа  могли  достичь  лишь половины  шкалы.  Мы идеально  изучили  оружие
корабля,  авиеток, десантных групп. Мы могли стрелять  из любого  положения,
любого вида вооружения и быть полностью уверенными за максимальное попадание
в цель. Мы привыкли к частым тревогам, учебным и боевым, когда по  различным
причинам происходила поломка в аппаратуре и системах корабля, и неоднократно
выходили  в  космос на авиетках и процессорах для исследования  астероидов и
небольших мертвых  планет у горячих  и умирающих звезд.  Мы изучали квазары,
черные  дыры.  нейтронные  звезды, мы  разгадывали головоломки  вселенной  и
радовались  победам. Но самое главное, мы ни разу не загрустили. Корабль был
напичкан развлечениями и аттракционами спортивного типа  и просто азартными.
Мы не боялись  слететь вниз  по номерной лестнице, мы  и так являлись в  ней
замыкающими  и потому говорили,  что думаем, делали, что хотели и за пятьсот
лет стали любимцами  корабля, желанными гостями в любой его точке, доступной
нам. Мы  привлекли весь экипаж  к новым. неизвестным  им ранее видам спорта.
Теперь  большая  часть  свободного   времени  отдавалась  футболу,  теннису,
волейболу и еще некоторым другим спортивным состязаниям. Но, как и на Земле,
наибольшее  признание  полупил футбол.  На корабле образовалось  шестнадцать
команд, из людей, принадлежавших  к  разным уровням и профессиям. Каждая  из
команд имела свое футбольное  поле, своих болельщиков и ежегодно проводились
настоящие чемпионаты по  разработанным графикам.  Я  вполне  довольствовался
тем, что наша с Армяном команда не опускалась в этих чемпионатах ниже пятого
места.
     Нисколько раз Первый вызывал  меня к себе и  предлагал уменьшить номер.
От пего не ускользнула возросшая  закалка всего экипажа. Он  считал, что уже
этим  я принес  кораблю невосполнимую пользу.  Но  каждый раз я отказывался.
Слишком многое дал мне корабль, чтобы претендовать на большее, я и так был в
неоплатном долгу  перед  ним.  Мне  не хотелось рушить дружественные  связи,
налаженные практически  со всеми,  я опасался обид,  если кому-то из-за меня
или Армяна придется  слететь  со своего уровня. На Земле  мои кости давно бы
сгнили, превратившись в  труху, а тут я был молод, полон сил и энергии, имел
любимое дело, любил и был любимым. Армян также отказывался от продвижения то
ли  из-за меня,  то  ли но  своим причинам. Он сильно поумнел и  венцом  его
творения стала  ЕСУОА (единая система управления  огнем авиеток). Принцип ее
построения  и  монтажа  передали  по  подпространственной   связи  в   Совет
Безопасности  и  исследования  космоса,  а  оттуда на все  задействованные в
полете корабли.  Я долго не понимал, почему народ, имеющий такие совершенные
корабли, имеет на них столь несовершенные  авиетки, пока на беседе у Первого
он  не  разъяснил  мне сей  парадокс. Оказалось, что  авиетки практически не
нуждаются в вооружении, так как больше служат целям исследования, а у ученых
и так много  проблем,  чтобы отвлекаться  на такую  мелочь,  как  вооружение
авиеток, их  больше  беспокоило  совершенствование  кораблей и  производство
процессоров  и,  что  самое  главное,  пути  защиты  от  кронов.  Пилотам  и
обслуживающему персоналу авиеток  вообще  не приходило в  голову  сделать их
более надежными, летают  и ладно. Армян же превратил эти громоздкие и  ранее
слабо вооруженные аппараты в мощный  сгусток наступательного оружия  (раньше
правый фюзеляж  вообще не имел  защиты), а разработанная  в  совокупности  с
одним  механиком система  форсажа двигателей в  сочетании  с дополнительными
навесными  топливными баками, давала возможность авиетке  в открытом космосе
потягаться  с самим процессором.  Короче,  Армян довершил  то, что раньше не
сделали  конструкторы  авиеток,  перескочив  на  другой  участок  работы  и,
наверное, решив,  что "и  так сойдет". После  того, как Совет Безопасности и
исследования космоса получил  сообщение об усовершенствовании авиеток, он не
стал долго разбираться, нужно ли такое усовершенствование или нет, он просто
дал приказ на  все  корабли внедрить его в жизнь. Коротко и ясно, совсем  не
как на Земле.
     Но не могло  относительное  спокойствие на корабле продолжаться  вечно.
Иначе не был бы  принят строгий  свод законов безопасности, дублирующих друг
друга.  Я  купался в  бассейне,  когда  по  кораблю  пронесся заунывный  вой
тревоги.  Еще не зная, учебная она или боевая, я пулей выскочил из бассейна,
пролетел  сквозь  шумящую  теплым  воздухом  сушильную  камеру  и,  на  ходу
застегивая  магнитные  застежки  комбинезона,  рванул  на  свой   пост,  где
собиралась наша десантная  группа.  Их было еще  немного, моих  товарищей по
группе,  но они  продолжали  прибывать с каждой секундой.  Я не успел занять
место  в  строю,  командир, отдававший первые указания, коротко бросил  мне:
"Тебя ждет Первым",-- и вновь углубился в разъяснения.
     Выскочив  с  поста,  я  во  всю  силу  ног  побежал  по  многочисленным
коридорам.  Я  не  пользовался  каплевидными  машинами, довольно  быстрым  и
удобным средством  передвижения.  В  момент  тревоги они  всегда оказывались
расхватанными, а ждать очереди, не зная, когда освободится одна из них, я не
мог.  Я пробежал  шесть километров минут за  двадцать.  У Первого  уже сидел
Армян  и  дымил  сигаретой,  он научился с помощью  своего  излучателя  лихо
вышибать их из  любого  синтезатора. Как это  у него  получилось  оставалось
загадкой для всего экипажа, но Армян клялся,  что не менял  программ синтеза
неорганики. Я еще успел подумать: "Неужели за пятьсот лет курения  у него не
развалились легкие" -- но голос Первого прервал мои размышления.
     -- Я  вызвал именно вас, ребятки, еще до совещания с Советом  корабля. Я
хочу  идти  на  Совет  тщательно  подкованным  по  всем   статьям  и,   зная
неординарность  вашего  мышления,  решил  сначала  выслушать  вас,--  Первый
выглядел очень  озабоченным, казалось,  он сильно  постарел  прямо у  нас на
глазах,-- Времени почти  нет, буду  говорить быстро н кратко. Все непонятное
после.  Итак:  вы заметили, что  сигнал тревоги прозвучал после исчезновения
всем нам знакомой постоянной вибрации? Заметили, прекрасно, хотя прекрасного
в  этом  как раз  ничего  и нет. Выведена  из строя энергетическая установка
корабля,  его  сердце,  двигатель.  Корабль летит  110  инерции,  тормозится
притяжением недавно оставленной  позади голубой звезды н скоро  остановится.
Но  самое  страшное--остановка  двигателя  произошла  импульсом  извне,  его
остановили те  самые кроны,  о  которых ты, 501, так  много слышал от  всего
экипажа.  Кроны  полностью   оккупировали  несколько   галактик,   научились
разрушать энергетические установки наших кораблей посылкой мощных импульсов,
а потом расстреливают наши корабли прямо в космосе. Мы неоднократно пытались
.  наладить  с  ними  контакт,  но  они  не  принимают  никаких условий. Они
трехметрового  роста,  имеют  бугор  вместо  головы,   четыре  крестообразно
расположенные челюсти и механический скелет  из прочного металла, на который
неизвестным нам способом  наращивают  живую  плоть.  Они  обладают  страшной
силой, немыслимой  для  живых  существ,  и хотят  завладеть  секретом  наших
энергетических установок, чтобы  на сверхмощных  кораблях в  кратчайший срок
покорить  всю вселенную. Именно  они губят большую часть наших кораблей и мы
стараемся  по мере возможностей  облетать занятые ими галактики стороной. Но
наши галактики граничат с их и волей неволей .нам приходится  довольно часто
рисковать, пролетая через них.
     Я  тоже  решил  рискнуть и  полез  в пекло.  Дело в том, что на посылки
такого импульса кроны тратят очень много энергии и долго набирают ее заново.
Недавно в  этой  галактике они уничтожили один из  наших кораблей и я думал,
что они не смогут так быстро восстановить утраченную энергию. Но, видимо, их
ученые  Тоже  не  дремлют. Теперь наш корабль  практически в  их  власти. На
ремонт установки уйдет  около месяца. Первые звездолеты кронов, мы  называем
их лихтеры, т.к. они используют для полетов горючее, а не энергию вселенной,
как мы,  будут здесь через  шесть суток.  Наши радары  засекли семь лихтеров
уничтожения. Признаюсь,  я  поступил опрометчиво,  рискуя своим  кораблем  и
людьми, но  выигрыш  почти  тысячелетия оправдывал  такой риск.  Наш корабль
извне вооружен  только  в носовой  части  противометеоритной зашитой.  С  ее
помощью мы могли бы  разнести  в клочья любой из лихтеров захватчиков, но  с
поломкой установки мы  потеряли возможность маневрирования, кроны же заходят
с бортов. Вот вкратце сложившаяся на  данный  момент ситуация. Есть ли V вас
соображения?
     -- Лихтеры  кронов  сразу уничтожат  наш звездолет?--я поражался  своему
железному спокойствию, впрочем,  я и так прожил слишком долго, хотя подыхать
мне не очень хотелось.
     -- Нет,  им  понадобится  определенное  время.  Обшивка  нашего  корабля
достаточно прочная и сможет некоторое время сдерживать выстрелы их пушек.
     -- Как происходит сам процесс уничтожения?
     -- Они выстраивают лихтеры в цепочку и друг за другом наносят  удары  по
одному и тому же месту обшивки. Из-за огромной  удельной  массы, наш корабль
от их выстрелов незначительно поворачивается, что впрочем не мешает лихтерам
прицельно бить в одно место. В конечном счете броня внешнего покрытия устает
и   начинает  поддаваться,   потом   лопается,   разрушается   и  происходит
разгерметизация.  С  началом  разгерметизации  корабль  обречен.  Внутренние
переборки слабы  и лопаются, как  скорлупа ореха.  Но уже, в  то время,  как
внешняя   броня   даст   трещины,   мы   обязаны   окончательно   уничтожить
энергетическую установку,  дабы она не  досталась  кронам в  полуразрушенном
виде и они не смогли понять принципа ее работы.
     -- Если  они не могут сразу  уничтожить наш  корабль,  следовательно  их
лихтеры довольно маломощны?
     -- Да,  по  сравнению с нашими они меньше раз в триста, их форма такова:
плоский фюзеляж  с  двумя треугольными крыльями по  всей  длине. Но,  как вы
понимаете,   в  космосе  крылья  не  нужны,  они  служат   для  расположения
аннигиляционных пушек, которые  закреплены  на  крыльях. По  пять  с  каждой
стороны. Полный залп одновременно всех аннигиляторов уже сам  по  себе плохо
скажется  на нашем корабле,  так  как  произведет  сильное  сотрясение  всей
аппаратуры, часть которой выйдет из строя.
     -- Значит, все решает вопрос времени?
     -- Времени?
     -- На ремонт двигателя, как вы говорили,  уйдет около месяца. Получается
такая картина: стоит  нам продержаться этот период  и  корабль будет спасен,
ведь  лихтеры  кронов имеют  гораздо  меньшую скорость, да и  сами кроны  не
смогут в  ближайшее время  накопить энергию для повторного уничтожения нашей
установки.
     -- Да,  ты  прав. Но мы не сможем продержаться и недели, нас разнесут  в
клочья.
     -- Легко же вы записываете нас в покойники.
     -- Ты можешь что-то предложить?
     -- Первый вскочил,-- Не молчи, говори, для этого я и вызвал вас к себе!
     -- Могу.  Но при условии, что  системы  жизнедеятельности корабля смогут
функционировать при быстром вращении.
     --?!!
     -- Мы  придадим  кораблю   быстрое  осевое  вращение,  кроны  не  смогут
прицельно наносить удары  по  одному месту. Главное, чтобы скорость вращения
нашего корабля, оказалась быстрее скорости, с которой лихтеры кронов  смогут
его облетать. То есть, мы не  должны дать им  возможность  сравнять скорость
осевого вращения и скорость облета. Мы должны вращаться быстрее. В противном
случае они  получат возможность  бить  прицельно. Но и  тогда они  не смогут
выстроиться цепочкой, им придется  заходить на ударную позицию  по одному  и
опять же мы получим определенную отсрочку.
     Первый вытаращил глаза, словно жаренный рак.
     -- Ты знаешь, кто ты?!!!
     Он не успел выразить радость в полном объеме и  тут же предоставить мне
цифру 11, потому, как  в  разговор, наконец,  вмешался  Армян и безразличным
голосом выдал такое, что даже у меня сперло дыхание.
     -- Послушайте, мы имеем двадцать великолепно вооруженных ЕСУОА авиеток с
форсажем  и  колоссальным  запасом  горючего.  Я  не  спрашиваю  технические
характеристики  лихтеров кронов, я  знаю  заранее,  что  сейчас по  скорости
авиетка спокойно их превзойдет, хотя сидящие в ней будут испытывать довольно
неприятные ощущения  перегрузки.  Минимальный экипаж авиетки  пять  человек,
следовательно погибнут  в самом -худшем случае  сто, но на  авиетках опытные
пилоты. Я думаю, число погибших окажется много меньше.
     -- Ты хочешь сказать...
     -- Мы  бросим  на лихтеры  все  двадцать  авиеток и половина лихтеров не
долетит до нашего звездолета, они окажутся втянутыми в войну с авиетками, им
придется отбиваться от  них, как медведю от пчел.  Ведь  лихтеров, летящих к
нам, всего семь, итого почти три авиетки на один лихтер.
     -- Авиетка  не  сможет  уничтожить  лихтер.  Он  так  же  прочен для  ее
гравитации,  как наш корабль  для их аннигиляции, авиетка  никогда не сможет
выстрелами и даже тараном  разгерметизировать их лихтер.  -- Первый, тем. не
менее  говорил неуверенно, он  прекрасно  понимал,  что на  некоторое  время
авиетки  приостановят  лихтеры кронов,  но  лишь до момента, пока  кроны  не
поймут, что авиетки им не опасны. Но Армян, не обращая внимания  на сомнения
Первого, вякнул:
     -- А мы  и не будем расстреливать их лихтеры,  мы будем расстреливать их
пушки.
     Тут  мы  с  Первым,  крепко  обнявшись, исполнили  перед  Армяном смесь
рок-н-рола, твиста  и джиги.  Действительно,  что  смогут  сделать  лишенные
оружия лихтеры? А Армян продолжал развивать свои мысли:
     -- Если каждая  из  авиеток  уничтожит  по две  их пушки, огневая  мощь,
направленная  непосредственно на наш звездолет,  ослабнет  в  геометрической
прогрессии.  С учетом  осевого  вращения мы станем  неуязвимы и  получим тот
необходимый отрезок  времени на  ремонт энергетической установки.  Но  я  не
хочу, чтобы авиетки гибли  как  кролики в  то время, когда после  очередного
пикирования на аннигиляционные  пушки,  они окажутся перед  носом лихтеров и
те,  оставшимися  орудиями,  смогут  превратить  их в  пыль.  Для возможного
сокращения таких неприятных,  для сидящих в  авиетке, последствий, на каждую
из них здесь, на корабле, должен быть задействован первоклассный  диспетчер.
Он  будет  следить  по  экрану  за действиями  авиеток и лихтера и  подавать
необходимые команды, направленные  на мгновенный уход авиеток из зоны риска.
Пилот, сидящий за  ручками управления  авиетки, не должен думать о маршруте,
не  должен отвлекаться  на  его  расчет  и  контроль  не  должен  следить за
количеством  горючего,  системами слежения, датчиками  и приборами. Все  это
будет делать диспетчер, сидящий  здесь, а пилот  станет роботом, не думающим
ни  о  чем,  кроме  слепого подчинения  своему  диспетчеру.  Так  мы намного
увеличим  маневренность  и  выживаемость  наших  авиеток  и,  следовательно,
удлиним   срок   жизни   нашего   корабля.   Потом   еще   одно.  С   учетом
усовершенствования конструкции авиеток и форсажного режима, баки авиетки, не
рассчитанные на такое  бешенное его  потребление, будут  быстро  пустеть.  В
ангарах стоянок авиеток необходимо все подготовить для быстрой их  заправки.
Люди, обслуживаю