у, первый
десантник  вышел  на желтую  пыль, остальные,  забыв о волнах, расслабленной
походкой двигались следом.  Расплата  наступила  мгновенно,  вопль  отчаянья
заставил  всех обернуться. Последний из группы упал, жидкость едва  доходила
всем  нам до щиколоток,  но и этого вполне хватило. Несчастный дернулся раза
два  и  словно растворился. На его месте жидкость слегка  покраснела и вновь
приняла свой черный цвет. Остальные пулями вылетели  на спасительный берег и
бессильно повалились на раскаленную поверхность.
     Итак,  переход через жидкость стоил нам  четверых  и  еще  двое ранены.
Правда,  за  ногу  Армяна сильно опасаться не стоило,  но состояние  второго
десантника внушало  опасение. Ребра в  боку оказались поломанными, загнулись
внутрь, сдавливая легкое. Бедняга задыхался у  нас на глазах, а мы ничем  не
могли ему помочь. Здесь  требовалась  операция. В группе не было ни хирурга,
ни  инструментов. Оставшаяся в  живых девушка, я  запомнил, ее  звали Нисса,
поддерживала  голову несчастного у себя на коленях, заливаясь слезами. Он не
являлся  для  нее близким  другом, так, один из  многих, но катастрофическая
гибель подруги и остальных десантников довели ее до отчаяния. Я жалел ее, но
ничем не мог помочь. С тоской озирал я близкие скалистые образования. Сейчас
мы начнем пробираться по их каменистым, дышащим  жаром, уступам. Пока только
пустыня не принесла  нам смертей, что ожидает нас  в скалах, пока оставалось
тайной.

     Если  я  попаду под поезд  и  мне  перережет  живот, и мои внутренности
смешаются с  песком и намотаются на колеса, и если в этот последний миг меня
спросят: "Ну что, и теперь жизнь прекрасна?" -- то я воскликну с благодарным
восторгом: "Ах, как она прекрасна!"

     Я  дал группе  небольшой отдых. Мы получили достаточно воды и заполнили
ей  все имеющиеся емкости, но  пищи по-прежнему мы не могли  найти. Никакой,
оставалось  надеяться  на  свои  запасы. Сделав из веревок и легких стальных
трубок  некое подобие  носилок,  мы  положили  туда  хрипевшего десантника и
двинулись  к холмам.  От контрастных теней  зарябило  в  глазах,  они быстро
уставали, оставшиеся люди не могли  идти по пятеркам. Выстроившись в колонну
по одному, группа втянулась  в  скалистые нагромождения, петляя  между  ними
змеей. Звезда Н-3 словно взбесилась,  забравшись почти в зенит, она поливала
наши головы своими лучами. Впечатление создавалось  такое, словно сверху лил
раскаленный свинец и он паутиной растекался по всему телу.
     Группа  уходила все дальше, прочь от черной  жижи, давшей  нам  воду  и
жизнь, и так неумолимо расправившейся с нашими товарищами. Их теперь нет, но
как знать,  может  скоро  живые  начнут  завидовать мертвым? Битая  скальная
щебенка ползла  под  рубчатыми подошвами наших  сапог,  рвала прочную  ткань
комбинезонов. Вскоре раненный десантник захрипел, корчась на своих носилках,
из носа и  полуоткрытых губ хлынула черная  пульсирующая  кровь, заливая ему
грудь,  капая на мелкие острые камни. С выпученными глазами, от вида которых
меня бросило в холодный пот, он схватился за свою рану, забился в судорогах,
пытаясь схватить  ртом  хоть  немного воздуха, и, захлебнувшись  собственной
кровью, безвольно замер. Носилки опустили вниз, теперь ничто не могло помочь
несчастному,  он  был  мертв. Вырыв могилу  в  небольшом  узком  ущелье,  мы
опустили туда еще теплое тело и завалили его камнями. Нас осталось 25, ровно
половина  из всех,  стартовавших на  десятой  авиетке  к проклятой  планете.
Неужели аналогичная  участь  постигла  группы с других  кораблей?  Но почему
некоторые смогли вернуться? Неразрешимая загадка.  Почему  планета отпускала
одних и уничтожала других?  Почему? Чем мы отличались друг  от  друга? Отдав
дань покойному, группа следовала дальше.
     Пытка  скалистыми  холмами  продолжалась   шестой   час.  Ровно  ничего
заслуживающего внимания мы не заметили. Каменистые возвышения все тянулись и
тянулись, оставаясь такими же  однообразными, как и в начале пути.  Лечебное
действие биомассы постепенно сказывалось на  ноге  Армяна, он  шел сам, хотя
еще сильно прихрамывал. Тащить тяжелый гравитопулемет ему пока  было  не под
силу, и он поменялся на комплекс. Теперь в группе только он не имел шлема, я
одел шлем умершего товарища, я не хотел получить солнечный удар, вернее удар
от  звезды  класса  Н-З,  и соображения  удобства и  безопасности  превысили
некоторые моральные нормы. Дымчатый щиток значительно снижал уставание глаз,
что  касалось  Армяна,  то его густая  шевелюра,  свисающая  на лоб,  вполне
прилично создавала ему тень на глаза.
     -- Эй!-- услышал я крик десантника, шедшего в группе первым.  Он скрылся
за поворотом одного из холмов и был для большинства невидим.
     -- Стой! Назад!!!-- долетел второй истошный вопль. Группа как по команде
ринулась на крики, некоторые спотыкались, другие  упали, в кровь  расцарапав
ладони.  Забыв обо всем на свете, я кинулся следом.  Двое кричавших стояли и
молча смотрели ошарашенными глазами на  одну из ближних скал. Я проследил их
взгляды, но ничего не заметил.
     -- В чем дело?
     Один из них обернулся.
     -- Там был человек...
     -- Где?!
     -- На  самой  вершине  скалы,-- десантник  указал  пальцем вперед,  куда
смотрел  второй  и вся группа.-- Мы кричали, но  он скрылся за гребнем,  как
ошпаренный кипятком. Не  смотрите  на меня так,  это  не  галлюцинация  и не
мираж. Мы видели его вдвоем, он в  комбинезоне,  таком  же как у нас, но без
шлема.
     Я невольно посмотрел на Армяна, тот пожал плечами.
     -- Я  был здесь  с вами,--  видя,  что я  продолжаю с  любопытством  его
разглядывать,  он  взорвался,  --  Черт возьми!  Я не  умею  перемещаться  в
пространстве!  И там, -- он ткнул пальцем в скалу, --  поверь, меня не было.
Там был не я.
     -- Но почему он убежал?
     -- Потому что  растяпы, увидевшие  его, не догадались всадить  ему в зад
нервно-паралитический заряд.
     -- Так, -- обвел я взглядом своих подчиненных. -- Делимся на две группы,
по 12  и 13 человек. С одной пойдет Армян, все подчиняются ему. Со второй я.
Теперь  в обход холма,  быстро,  бегом.  Холм длинный,  встречаемся  на  его
дальнем конце.  В случае опасности стрелять. Если кто увидит человека, сбить
его паралитическим зарядом, а уж потом мы выясним что к чему. Вперед!
     Группы  бегом  рванули вдоль  подножия холма, Армян, казалось,  начисто
забыл о раненной ноге, несясь впереди огромными длинными прыжками. Посмотрев
ему вслед, я  кинулся  догонять  свою группу, которая  не  уступая  в азарте
Армяну, вприпрыжку семенила  по другую сторону скалы.  Я бежал  и  несколько
опасался  за  вторую  группу, ведомую Армяном.  Тот  мог  отколоть  все, что
угодно,  зло распирало его на части,  я боялся, что он может погубить людей,
но иного выхода у меня не оставалось. Если человек действительно мелькнул на
вершине скалы, то ему будет тяжело  быстро спуститься. Ведь мы бежали  почти
по  ровной  местности, а  ему  придется скакать  по камням, через трещины и,
следовательно, он сильно  проигрывает в скорости, хотя имеет  преимущество в
расстоянии.
     Все  тяжело дышали,  преодоление  пересеченной местности с  увеличенной
силой   тяжести   давало   себя   знать.   Правда,   мы   довольно   успешно
акклиматизировались в  обычной ходьбе,  но  в беге нам  приходилось  трудно.
Призывая на помощь всю свою выносливость, я вырвался вперед, оторвавшись  от
остальных  метров на тридцать. Видимо, Армян, несмотря на больную ногу, тоже
успел  опередить  десантников,  мы встретились с ним одновременно на дальнем
окончании холма, когда остальные еще не успели добежать до нас.
     -- Вон он! -- Армян  указал  пальцем на  следующий  холм.  К  самой  его
вершине  подбегал  человек в серебристом  комбинезоне.  Он  лихо  скакал  по
громадным камням, делая это с завидной  легкостью. Я вскинул оружие и тут же
опустил его. Мой комплекс стрелял одновременно всеми типами зарядов. Нажми я
на курок и от  человека остался  бы один пепел.  Армян замешкался, судорожно
пытаясь  перевести  рычаг затвора на стрельбу только  нервно-паралитическими
зарядами, но проклятый рычаг  заклинил, забившись до отказа пылью планеты, и
никак не желал переключаться.
     -- Чтоб  он  сдох! -- в  сердцах процедил Армян и нечеловеческим усилием
вогнал  рычаг в нужное место. Но пока он  проделывал  с  рычагом необходимые
манипуляции, пока до нас добежали  остальные десантники, человек мелькнул на
самой вершине и скрылся за ее пределами.
     -- Опять ушел, -- Армян, сжимая в руке комплекс, кинулся вперед. За  ним
без приглашения  рванулись все  остальные.  Теперь мы  бежали  цепью,  прямо
вверх, к вершине. Несколько человек  упало, споткнувшись в невероятном хаосе
громоздившихся друг на друга камней.  Им  не помогали,  все рвались  вперед,
стараясь как можно скорее  достигнуть вершины. Последние метры пути остались
позади и группа почти в полном составе одновременно выбежала на гребень.
     Дальше  простиралась пустыня,  она  широким языком  вдавалась  в скалы,
образуя под нами  небольшую бухточку  с длинным выходом на желтый простор. В
самом  центре  бухточки, рядом  друг  с  другом  стояли  две  авиетки.  Одна
совершенно ржавая,  с  поломанными крыльями  и  лохмотьями  обшивки,  другая
абсолютно  целая,  блестела   под   лучами   звезды  своими  никелированными
поверхностями.  Она упруго опиралась на шасси и казалась полностью  готова к
отлету.  Вид авиеток настолько поразил нас,  что мы  совершенно выпустили из
виду человека, бежавшего от нас. Он почти достиг новенькой  авиетки, еще раз
оглянулся на группу и сразу скрылся за бронированным люком.
     -- Вот  гад,  перехитрил все-таки,  --  Армян первым вышел  из минутного
оцепенения и вскинул палец вверх. -- Тихо!
     В  наступившей  тишине  ясно  раздался  урчащий  звук,  мы  непонимающе
посмотрели  друг на друга. Авиетка  не могла  взлететь,  ей  мешала  вторая,
ржавая,  начисто закрывшая  выход  в  пустыню и,  следовательно,  полосу для
разгона. Армян мягко отступил на шаг.
     -- Будь я проклят, но этот козел включил моторы ЕСУОА.
     Гравитационные пушки обращенного к нам борта,  словно подтверждая слова
Армяна, плавно тронулись со своих  мест и начали выстраиваться в одну линию,
направленную прямо на вершину скалы. Той скалы, где стояла наша группа.
     -- Вот щас он нам врежет... -- Армян повернулся и, сиганув вниз, понесся
к подножию скалы.  Теперь и до остальных дошел смысл наведения гравитопушек.
Упрашивании  не  потребовалось,  группа  нестройной   толпой,  но  быстро  и
одновременно рванула за Армяном.
     Оглушительный  залп  грохнул нам  вслед,  эхом прокатившись  по  мелким
ущельям  холмов. Вся  верхняя  часть скалы  веером крупных и мелких обломков
полетела нам в затылок, почва  содрогнулась, пыль  и  дым образовали плотное
облако, закрывшее раскаленное светило. Я бежал к подножию холма, спасая свою
жизнь,  рядом со  свистом  грохнулся  здоровенный осколок,  разлетевшись  на
куски.  Я  с  содроганием представил, что  было  бы со мной,  беги я на метр
правее. Камни продолжали  падать,  словно дождь,  несколько  мелких огрызков
протарабанили  по шлему, один с силой долбанул в плечо, разбив его до крови,
но я не замедлил бега. В диком хаосе камнепада царила настоящая неразбериха,
группа  в  панике рассеивалась по  ущельям,  некоторые старались забраться в
узкие щели, но казалось обломки падали всюду, поставив себе цель накрыть всю
площадь  в  шахматном порядке. Кто окажется  на "черной" клетке,  а  кто  на
"белой"  --  целиком  зависело от  индивидуального везения  каждого из  нас.
Наконец, я  натолкнулся на  спасительный  провал и спрыгнул в его глубину. К
моему  изумлению  там уже сидел Армян и  разминал между  пальцами  очередную
сигарету.
     -- Добро  пожаловать, -- он  криво усмехнулся.  --  Ты допустил  большую
ошибку,  Маэстро. Надо  было выпотрошить этого  придурка из своего комплекса
еще там, на вершине.
     -- Да, да, но не забывай, ты тоже стал переключать стволы.
     -- У  меня уважительная причина, они переключаются, у тебя такой причины
нет,  --  он высунул голову  наружу. --  Кстати, двое  кажется  готовы, один
наверняка, второй еще шевелится.
     Я выглянул следом. Камнепад почти прекратился, двое десантников  лежало
на опустевшем склоне. У одного размозжило голову вместе с  каской, перемешав
в диком хаосе  осколки шлема и массу мозгов. Второй  корчился в предсмертных
судорогах  с  перебитым  хребтом.  Он   лежал  в  луже  собственной   крови,
увеличивающейся  с  каждым мгновением. Сгорая  от жалости к  несчастному,  я
попытался выскочить, но рука Армяна стянула меня вниз.
     -- Не торопись, ему все  равно  не помочь, а этот идиот наверняка жахнет
еще раз, для  верности.  По  крайней мере на его месте я поступил бы  именно
так. Ага, вот! -- он торжествующе посмотрел на меня.
     Оглушительный грохот и гравитация срезали верхушку  скалы  еще  на пару
метров,  мы  упали на дно расселины, стараясь как можно плотнее  прижаться к
спасительной стене. Дымящийся  обломок  все же влетел в наше  убежище, Армян
недовольно пнул его ногой.
     -- Все-таки я его пристукну.
     -- Кого?
     -- Да того дурня в авиетке.
     -- Нельзя ведь просто так, не разобравшись.
     -- Ну да. Он что-то не очень разбирается, я тоже не собираюсь. Тем более
по   уставу  корабля  жизнь  большинства  дороже  жизней  меньшинства.  Этот
"человек" ухлопал в  лучшем  случае двоих, значит  он  автоматически попал в
"меньшинство" и наши жизни дороже. Но пока  он сидит в авиетке, мы все равно
не сможем  его ухлопать, ее обшивку не  продолбаешь из наших  пулеметов, она
для них неуязвима. Впрочем, мы и так не станем ее долбать, нам нужна авиетка
целая, способная летать. А раз она торчит тут целая и неповрежденная, значит
и в последствии с ней ничего не случится.
     -- Может, она здесь недавно.
     -- Нет,  она  здесь давно.  Она  не  наша, с  другого  корабля. С какого
именно, точно определить не берусь,  но наверняка из тех,  что кружат сейчас
на  орбите  пустые.  К тому  же  вторая, ржавая,  садилась  позже  нее.  Она
закрывает той выход в пустыню и  не  дает разбега для взлета. Но вот  почему
вторая, прилетевшая позже  сгнила, а эта,  как с конвейера, я  определить не
берусь.
     -- Я тоже, но сам  знаешь, планета изобилует  неожиданностями. Мы до сих
пор  ничего не выяснили, мы как подопытные кролики, над нами просто-напросто
издеваются, уничтожая садистски, невозмутимо и небольшими партиями.
     -- Промедли группа хоть мгновение  и на тот свет отправилась бы довольно
большая партия из 25 человек.
     -- Вроде стихло, ну что, вылезаем?
     -- Вылезаем, -- согласно  кивнул  Армян,  отбросив  окурок.  -- Попробуй
теперь собери группу.
     -- Жаль тех  двоих. Но  первым  делом  надо собрать остальных.  Стрелять
нельзя, иначе он может дать еще один залп. Придется молча шарить по скалам.
     Я помог Армяну выбраться из  щели. Те  двое оказались мертвы. Невдалеке
лежало еще одно тело и я с ужасом определил в нем одного из радистов. У меня
еще теплилась надежда, что мы  завладеем авиеткой и свяжемся с  кораблем. Но
без радистов, носящих в уме гигантские по объему  массивы кодов, это сделать
будет невозможно.  Я подбежал к несчастному,  он лежал лицом вверх и не имел
никаких видимых повреждений,  хотя и  был мертв. Перевернув его на  живот, я
сплюнул от досады, мелкий острый осколок торчал из его  затылка. Видимо, он,
перебив позвонки, поразил  двигательный  центр  мозга. Прийдись удар немного
выше или в сторону, радист остался бы жив.
     Армян действовал энергично. Он как заведенный лазил по скалам, извлекая
из различных мест и укрытий  оставшихся в живых десантников. Общими усилиями
мы, наконец,  собрали всю  группу. Погибло трое, едва ли  выживет еще  один,
камень перебил  ему ногу. Остальные почти не  имели радений, по крайней мере
серьезных. Мы похоронили троих и положили в тень четвертого, жизнь которого,
видимо,  исчислялась часами. Он еще не умер,  но я мысленно  начертил  в уме
цифру 21.
     Расставив  посты наблюдения,  я увел  группу за  вторую скалу, опасаясь
повторных  залпов.  Рассевшись на  утесах  камней,  мы стали принимать пищу,
одновременно держа военный совет.
     -- Я слушаю  ваши  предложения,  как нам  лучше захватить авиетку, но не
убивая сидящего в ней и не калеча сам аппарат. Тот, в авиетке, нужен нам. Он
может  рассказать  много  интересного. Судя  ; по  времени, он ошивается  на
планете больше трех месяцев и, следовательно, знает гораздо больше нас.
     Группа подавлено  молчала,  все  были потрясены,  гибелью товарищей  от
своего же  соотечественника. Тягостное безмолвие стало  затягиваться, когда,
наконец подала голос Нисса.
     -- Я предлагаю дождаться ночи.
     -- Так, дальше.
     -- Дальше я не знаю.
     -- Черт  возьми! Что  тут  думать?  --  воскликнул  Армян невпопад.  Под
покровом  темноты я проберусь к авиетке  и  залягу под  ее брюхом.  Рано или
поздно этот придурок выйдет из  нее и попадет мне в лапы. Но для этого нужно
вначале уничтожить пять датчиков ночного видения  борта обращенного к нам, в
противном  случае  я  получу  в лоб  заряд  из  гравитационной  пушки, разом
покончив со всеми своими неприятностями.
     -- Что же, вполне резонно. Но как уничтожить датчики? Один выстрел из-за
любой скалы неминуемо вызовет ответный залп ЕСУОА в ту сторону.
     -- Значит,  стрелять  придется точно  и одновременно из пяти мест,  один
погибнет, четверо  выживут.  Но  мы  выпускаем  из виду  один важный фактор,
фактор времени. Ему понадобится  время  на перестройку гравитопушек. Один он
не сможет одновременно переориентировать их на пять мест, только на одно. Но
и тогда можно успеть скрыться в заранее примеченном убежище.
     -- О'кей,  --  я  оглядел  группу,  --  кто  еще   кроме   502-го  знает
расположение датчиков? -- Да все знают, авиетки изучаются досконально.
     -- Тогда нужно пять добровольцев. Кто?
     -- Твой  вопрос неуместен,  -- ответила Нисса, -- на это пойдет любой из
нас, только прикажи.
     -- Ладно, -- я ткнул пальцем в первых попавшихся людей, одним из них был
Армян, вторым я.
     -- Командир группы не имеет права.
     -- Здесь  распоряжаюсь я.  Если со мной  что-либо произойдет, командиром
останется 367-й. Итак, датчики обращенного к нам борта расположены в сторону
скал, что существенно облегчает  задачу.  Считаем  по  порядку. Я  уничтожаю
первый  от  носа  датчик,  Армян  второй,  ты  третий,  ты четвертый,  а  ты
последний,  хвостовой. Сверим  часы.  Сейчас  13.56.  Каждый  самостоятельно
выходит на ударную позицию и ищет  место для укрытия, куда прячется во время
ответного  залпа  авиетки. На  все это даю час. Ровно в 15.00 все  стреляют.
Обращаю внимание на  особую осторожность. Не высовывайтесь без необходимости
из-за  скал,  не  показывайтесь  авиетке,  в  противном  случае  один  может
провалить все дело. После собираемся здесь, группа никуда не уходит.  Нисса,
ты в 14.30 сними посты, они стоят на опасном участке.
     -- Есть.
     -- Группе уничтожения заменить  гравитопулеметы на комплексы,  настроить
их на разрывные заряды, только один ствол.
     У кого  были пристегнуты  к поясу  пулеметы обменяли их на комплексы. Я
поменялся  своим комплексом  с комплексом  367-го  и наша  пятерка разошлась
ветром к границам скал.
     Около  двадцати  минут  понадобилось мне  для  выхода на  свою позицию.
Чего-либо  более  удобного  нельзя было придумать. Осторожно  подобравшись к
кромке скалы,  я нашел два невысоких  утеса,  стоявших близко друг к другу и
образовывавших  как бы  естественную бойницу. Немного  ниже имелась глубокая
извилистая  щель для укрытия и я надеялся, что успею в ней спрятаться. Вынув
бинокль, я тщательно всмотрелся в  замершую авиетку и  осознал, что поступил
несколько  неправильно, хотя и  сделал  это  непроизвольно.  Стволы  авиетки
смотрели  по прежнему  на мест