все получилось неожиданно.
     Во время  их короткой беседы  я  исподлобья следил  за  поведением этих
бравых ребят и  понимал,  что мой  вид не мог  у них  вызывать ничего  кроме
презрения.  Действительно,  я проигрывал  им  по  всем  параметрам.  Грязные
рванные джинсы,  еще хранящие следы  помидорной грядки, мятая рубаха,  вся в
репейниках,  налипших  при  поисках  излучателя,   небритые  щеки,   длинные
растрепанные волосы. И когда  один из них с сомнением взглянул на меня, я не
выдержал.
     -- Чуваки, вы пока поговорите, а мне бы  помыться, переодеться, ну там и
все остальное...
     Парни  переглянулись,  я  понял, что сморозил невпопад,  но один из них
улыбнулся.
     -- Мне немного жаль тебя, но Первый не присвоит тебе номера.
     -- Ты думаешь? -- мы говорили на равных.
     -- Он  не  переносит,   когда   нарушают   приказы,   хотя  он  потакает
безрассудству, иногда, по настроению. Счастливо.
     Тиа дернула меня за рукав  и я, оглядываясь,  вступил в новый  коридор,
тускло  освещенный  редкими  скупыми светильниками. Здесь мы сели  в  машину
каплевидной формы,  стоявшую на  одном рельсе.  Тиа тронула рычаг  и утопила
одну из  многочисленных  кнопок. Машина  тронулась с места  и, втянувшись  в
черный тоннель, понеслась в недра корабля.
     -- Тиа, кто эти парни?
     -- Мои  друзья.   Впрочем   друзья   относительные,   на   корабле   все
относительно, сдвиги номеров  иногда происходят  ежедневно. Одни идут вверх,
другие вниз.
     -- Ты всех на корабле знаешь по именам?
     -- Нет, очень немногих,  обычно  друг  к другу обращаются  по номерам на
комбинезоне. По имени лишь к хорошим знакомым.
     Нашу каплевидную машину иногда подталкивало с боков, но в целом поездка
не заняла много времени и после плавного торможения мы вышли  на ряд  идущих
вверх  ступеней. Поднявшись по ним, мы уткнулись в овальную дверь. Она почти
бесшумно разделилась на три  части и исчезла в проемах стен. Мы  оказались в
просторном, залитом  светом помещении.  Форму его я затруднялся  определять,
оно имело столько разных  ответвлений, углублений пола и возвышений потолка,
что не поддавалось описанию. В глубоком кремового цвета кресле сидел средних
лет мужчина,  на его груди красовался  номер  4, а  по его бокам стояло двое
людей помоложе, с номерами 210 и 211.
     -- Ты  нарушила  приказ,--человек в  кресле без предисловия обратился  к
Тиа.--Ты представляешь, какие это повлечет последствия?
     -- Я не смогла поступить иначе, я...
     -- Мне не нужны оправдания,  -- Четвертый сцепил руки  и  заложил их  за
голову. Очень неприличный жест  в присутствии гостя.--Я пока  не решил,  как
поступить с тобой, но в ближайшее время ты узнаешь.
     -- Я хотела просить у Первого...
     -- Замолчи. Уберите ее для начала в подуровень,-- это относилось к 210 и
21l номерам,--А ты, молодой человек,  пожалеешь, что послушался  номер  500,
таков закон.
     Я не  успел  ничего  понять,  как здоровенные мужики схватили Тиа и так
заломили руки за спину, что ее лицо исказилось чисто от физической боли. Мне
даже показалось, что хрустнули ее суставы.
     -- В  подуровень,--  повторил  приказ Четвертый и отвернулся,  210 и его
коллега  потащили  Тиа  к двери,  но  я  был  давно  начеку и  когда  ребята
находились  рядом, я выпустил из рук  ракетку и что  было силы мило и  четко
столкнул их  лбами.  Ну,  впечатление такое, как мне купили  новый  мотоцикл
марки "Ява", я  имею ввиду степень  удовольствия. Ребята  и не  крякнули,  и
словно мешки с мукой присели у моих ног. Я поднял ракетку и с улыбкой шагнул
к Четвертому. Он так и замер, бедняга, с глазами в пол лица, а я для эффекта
пару раз махнул ракеткой и она,  к нашему общему удовольствию, издала низкие
гудящие  звуки.  Я еще не решил, куда  бы  треснуть  этого  подонка, как  он
вскинул руки и заорал:
     -- Тиа, убрать!!!
     Упругая  сила излучателя вмяла меня в  стену,  рот  наполнился  соленой
кровью,  ракетка отлетела  далеко в сторону. Преодолевая  неведомую  силу, я
повернул голову и взглянул назад. Над двумя безжизненными телами стояла Тиа,
раструб ее излучателя втискивал меня в стену, перехватив дыхание.
     -- Скотина... -- успел прохрипеть я, -- убью! -- и потерял сознание.

     Встретив подозрительного на дороге,
     Не говорите с ним и не молчите.
     Не раздумывая, ударьте его посильней
     И то, что нужно понять, будет понято.

     Очнулся  я лежащим на  спине с плотно привязанными  руками и ногами  и,
приподняв  голову,   обозрел  помещение.  Идеальной  чистоты  зеленые  плиты
устилали  стены  и  потолок,  до  пола  мой  взгляд не  достал.  Вдоль  стен
располагались  непонятные  приборы  с нагромождениями  экранов, разноцветных
проводков,  трубочек.  Где-то  за  спиной  тихо булькало,  раздавалось  едва
уловимое  позвякивание.  Что-то  до   боли   знакомое  угадывалось  во  всем
интерьере,  впрочем.... Стоп! Я лежу на операционном  столе,  а стол стоит в
операционной  этого  чертового корабля, а  мои руки  и ноги стянуты  ремнями
этого чертового стола. Обыкновенные ремни... Интересно, что они задумали?
     -- Эй, есть кто живой?
     Легкие шаги, слабый шелест и я встретился глазами с подошедшей к  столу
миловидной девушкой,  миловидной  ли?  Я  видел  одни  глаза,  все остальное
скрывал респиратор, видимо заменявший марлевую повязку.
     -- Послушай, как тебя зовут?
     -- Луя.
     -- Так объясни мне, пожалуйста, Луя, какого черта я лежу на операционном
столе? И что ты собираешься со мной делать?
     -- Мне приказано вас препарировать.
     -- Ага, так, так. Не понял!
     -- Разложить ваши органы  по  специальным  контейнерам, где  они  смогут
сохраниться до прибытия на нашу базу. Там ученые определят, являемся ли мы с
вами продолжателями одного рода или нет.
     Вы подумайте, эта милая девочка говорила  так спокойно, словно речь шла
не обо мне, а о подопытной крысе или кролике.
     -- И ты сможешь спокойно вспороть мне живот?
     -- Я начну с грудной клетки.
     -- Святая невинность! Какой у тебя номер?
     -- Девяносто третий.
     -- Тогда  понятно,-- я бессильно откинулся на жесткую  подкладку. Сейчас
меня начнут потрошить, как курицу  или индюка. Можно  гордиться,  моя печень
достигнет далеких звезд и мое  сердце, и легкие  и  весь  я, разве только по
частям,  зато  достигну!  Вот  если  бы  потом  меня  смогли  снова  собрать
воедино...  Луя  снова  подошла  ко   мне,  толкая  перед  собой   столик  с
хирургическими инструментами.
     -- Как   все  невообразимо   примитивно,--  не   выдержал   я  бешенного
напряжения.-- Такой великий народ и пользоваться простыми железками.
     -- Я предпочитаю классические методы хирургии.
     -- Да уж,  хирургия, ничего не скажешь. Луя неспеша установила столик на
нужную  высоту  и, поправив  резиновые перчатки,  откинула  простыню  с моей
груди.
     -- Эй, стой! А наркоз? -- я совершенно искренне возмутился.  Я был прав,
на этом столе я мог потребовать себе такую мелочь как наркоз.
     -- За  совершенное у  Четвертого тебя приказано препарировать по первому
разделу,-- перебила она меня,-- То есть живого.
     -- Ты что, фашистка?
     -- Я  не  знаю кто такая  "фашистка", я  выполняю  приказ,--  она  взяла
скальпель, тот, словно издеваясь, блеснул хищным пламенем, и поднесла острие
к  моей  груди. Когда  его кончик тронул кожу,  я  рассвирепел окончательно.
Именно  рассвирепел, не  испугался. Я вдруг решил не умирать, пока не съезжу
по физиономии этому Четвертому, приказавшему использовать "не наши методы".
     -- Гав!!!--рявкнул я во  всю силу своих легких,-- Луя выронила скальпель
и  отшатнулась  в  непроизвольном  испуге,  а  я  нечеловеческим   движением
умирающего  йога крутанул  кистями  рук. Ремни треснули с жалобным  звуком и
выпустили из плена  одновременно  две мои ладони. --  Щас,  я  покажу вашему
Четвертому "кузькину мать"--я расстегивал крепления ножных  ремней,--и тебе,
Луя, тоже покажу, не волнуйся.
     Освободившись, я  схватил со  столика скальпель  и,  придерживая руками
падающую простынь, спрыгнул на пол. Луя метнулась к расположенным вдоль стен
полкам, на одной из них лежал излучатель, но не успела. Я со злостью толкнул
ее  в  спину  и  поставил  подножку.  Слабо  вскрикнув, она  растянулась  на
зеленоватых плитах, а я вцепившись ей в волосы до отказа запрокинул голову и
поднес скальпель к ее горлу.
     -- Приехали, где Тиа?!
     -- Я не знаю,--Луя хрипела от сильно запрокинутой головы.
     -- Тогда мне придется вспороть тебе сонную артерию, довольно гуманно, по
сравнению с препарированием живьем, а?
     -- Я не знаю, где Тиа, но ее можно вызвать излучателем.
     -- Отлично,  вставай!--не убирая скальпель от  ее  горла, я  заломил  за
спину ее руку и подтолкнул к излучателю.--Как ее вызвать?
     -- Я покажу,-- Луя  попыталась взять  излучатель, но  я рукой, державшей
скальпель, треснул ее по подбородку. Клацнули зубы, Луя все поняла без слов,
приятно  работать с  такими  девочками,--На второй  грани табло  цифр.  Надо
нажать номер 500, раздел и мой номер.
     -- И все? Тиа придет?
     -- Она обязана подчиниться.
     В этот  момент  с  жужжанием раскрылась  дверь операционной.  Привыкший
подчиняться жестким правилам улицы и не рассуждать в  критических ситуациях,
я  отбросил свою  пленницу  и,  схватив  излучатель,  повернулся к возможной
опасности. В дверях стояла Тиа.
     -- Маэстро!
     -- Закрой дверь и отойди от нее, быстро! Тиа повиновалась.
     -- Сама пришла, теперь я разберусь с вами обоими. Сейчас я...
     -- Маэстро, сзади!
     Я отскочил  в сторону  и  скальпель в руке Луи пролетел мимо. Сгорая от
ненависти и,  не  посмотрев на регулятор  давления,  я перевел  излучатель и
нажал нужную кнопку.  Безжалостная сила,  словно мячик, отбросила Лую назад,
она  грохнулась  о столик  с инструментами, перевернулась вместе с ним  и  в
веере  разлетающихся осколков и хромированных  железок  влетела  в  лабиринт
хромированных труб, застряв там в странной неестественной позе.
     -- Ну что Тиа, теперь ты?
     -- Маэстро,  ты ничего не  понял.  Прости меня,  тысячу  раз  прости.  Я
подчинилась  Четвертому автоматически, с послушанием робота, словно затмение
нашло  на  меня.  Неимоверными трудностями  я узнала,  что они хотят с тобой
сделать  и решила помешать, отсрочить хоть  на время  это страшное  событие.
Поверь, мое появление здесь, в секторе первой сотни, не санкционированное ни
кем, уже само по себе является нарушением правил, а моя помощь тебе, по сути
дела ставит меня вне закона.
     -- Положи излучатель и отойди, вот так. Как мне вырваться с корабля?
     -- Отсюда вырваться невозможно.
     -- Ты хочешь сказать, что решила погибнуть вместе со мной?
     -- Да!
     -- Ни верю ни единому слову.
     -- Но как мне доказать?
     -- Отрежь ей ухо,-- я кивнул на  Лую, по прежнему бессознательно лежащую
между трубами.
     -- Ты... я не смогу.
     -- Тогда я не верю.
     -- Но нельзя так поступать, тем более с девушкой.
     -- Она хотела разобрать меня по частям, как кролика, без обезболивания и
наркоза.
     -- Такого не может быть! Мне сказали, что предварительно тебя усыпят.
     -- Смотри,--   я   указал  на   операционный  стол.--   Где  ты   видишь
обезболивающие  препараты  или что-либо  подобное? А вот на груди  разрез от
скальпеля. Какого? Как после этого я могу верить тебе? Верить любому из вас?
Великий  народ!  Да  вы обыкновенные  фашисты.  Тиа  закрыла  лицо руками  и
замотала головой.
     -- Я не предполагала, что Четвертый способен на такое, его ненавидят все
на корабле, но он Четвертый,
     -- Тиа  вдруг  решительно  подошла  к  Луе и, подняв  с пола  скальпель,
склонилась над ней.
     -- Тиа, не надо.
     Она  поднялась со слезами на  глазах,  кончик скальпеля тускло светился
красным.
     -- Ты что, правда отрезала?
     -- Я не успела...
     -- Но отрезала бы?
     -- Да.
     -- Так, так, так,-- я наконец  поднял простыню и прикрылся,-- Ты знаешь,
мне бы не мешало одеться, неуютно что-то, и ракетка с мячами пропала...
     -- Я принесу одежду, но мы не сможем скрываться долго.
     -- Неси пока,  я  подумаю. Безвыходных  положений не бывает,  есть люди,
которые не могут из них выйти.
     Тиа  ушла, забрав  свой излучатель, я не сомневался, что  она вернется.
Подойдя к  Луе я  вытащил ее из сплетения трубок и  положил на  операционный
стол. Потом я крепко прикрутил ее ножными  ремнями, а руки связал под столом
обычной веревкой. Пройдясь  вдоль ряда настенных шкафов и  открывая  все  по
очереди, я покопался в их недрах и наконец нашел мазь с таким отвратительным
запахом,  что мои внутренности чуть не вывернулись наизнанку. Мазь произвела
великолепное тонизирующее действие, Луя очень  изумилась,  обнаружив себя на
операционном столе.
     -- Ну  вот и  все, девочка,  сейчас моя  очередь  произвести  препарацию
живьем.
     Ее глаза открылись от животного ужаса, я, наслаждаясь своим положением,
сорвал  с  нее  респиратор.  Да,   личико  у  Луи   оказалось  действительно
миловидным.  Миленькая такая девочка-садист. Конечно, я  ни  в коей мере  не
собирался  делать   то,  что  говорил,  мне  хотелось,  чтобы  Луя  испытала
аналогичные со мной ощущения, но не успел. В операционной появилась Тиа.
     -- Одевайся, быстро. Вот твоя  одежда,  а  вот  ракетка и  мяч, я  нашла
только один, времени мало, да и не особенно хочется копаться в утилизаторе.
     -- Тебе  повезло,  Луя,  но  возможно  мы  еще  встретимся.  Признаться,
девочка, ты вела себя не  должным образом и рассердила меня, а в моем районе
знают, сердить Маэстро опасно, оттого и уважение, А те, кто. рассердил меня,
носят  мою метку, пожизненно. Я ставлю им шрам на лбу, вот так! --  Я провел
лезвием скальпеля наискось по лбу Луи, она вскрикнула, алая кровь потекла но
ее  вискам.--Когда  будешь  смотреть  в  зеркало,  я  тебе  вспомнюсь  и  ты
подумаешь, что высший номер еще  не  однозначно  сулит безопасность. А ежели
благородство  снова забудется тобой, отдавая предпочтение слепому послушанию
и  садистским наклонностям,  я достану тебя  везде  и прочерчу вторую полосу
крестом.
     Теперь Луя громко  рыдала,  с красотой расставаться тяжело. Но я жил по
своим,  давно  устоявшимся  законам  и,  между  прочим,  имел  полное  право
наплевать  на законы корабля. Я  мог показывать  чудеса благородства, но  не
переносил подобной подлости. Я никогда не бил ногами лежачего в драке, но не
терпел такого и  от других. Если  оно совершалось, я устраивал  на  обидчика
настоящую охоту и не  успокаивался, пока его  лоб не пересекал мой шрам. Мою
тактику  знали и не только в моем районе, а далеко  за его  пределами и меня
уважали.  Теперь  станут уважать на  корабле. Я начал  молча одеваться, Тиа,
дрожа  смотрела  на  изуродованный  лоб  Луи, но я ни сколько  не  жалел ту.
Напротив, я  получил  громадное  удовольствие, заставив  подлизу  Четвертого
содрогаться в  рыданиях.  Закончив,  наконец,  с  одеванием, я взял ракетку,
заснул мяч в карман и, взяв Тиа за руку, повлек к двери.
     -- Идем,-- я заодно прихватил излучатель Луи.
     -- Куда? Нам некуда  идти,  к тому  же  оставь излучатель,  по  нему нас
быстро найдут.
     -- А твой?
     -- Я спрятала его  н  надежном месте. Нам остается  скрываться, но вечно
быть незамеченными невозможно, я затрудняюсь,  не предполагаю что нам делать
дальше.
     -- Ты  приведешь меня  к тому месту,  где мы высаживались из этого,  как
его... ага, процессора.
     -- Ты наивен, Маэстро. Процессор настолько сложная и дорогая машина, что
завладеть им несанкционированно невозможно.
     -- Есть ли на корабле другие средства полета?
     -- Есть,  авиетки. Они предназначены для разведгрупп, высаживающихся  на
планеты с атмосферой.
     -- Это нам и нужно.
     -- Нет, авиетка имеет огромные размеры, сложное  управление и  небольшой
радиус  действия. Она  служит, целям  исследования, напичкана  аппаратурой и
топливными баками. К тому же я не умею  ей хорошо управлять, да и вооружение
на ней слабое.  Мы сможем захватить авиетку, я смогу вывести  ее в  космос и
направить  к Земле, но горючего  не  хватит  даже до орбиты планеты Уран.  С
учетом  того, что  перейдя на инерционный полет нам придется миновать  такие
гиганты  как Сатурн и Юпитер, авиетка отклонится  и станет вечным  спутником
одной из них. Но пусть мы одолеем их  притяжение,  по счастливой случайности
они могут оказаться далеко, я не смогу посадить авиетку  на Земле, я не знаю
как  это делается.  Впрочем, я  несу чушь.  Они  настигнут нас на процессоре
через пол часа и уничтожат  прямо  в пространстве, зайдя  со  стороны левого
фюзеляжа,  где  авиетка  не имеет вооружения. Земля не  должна  знать, что в
Солнечной системе побывали пришельцы, корабль не допустит такого.
     -- Значит, мы сможем вырваться на процессоре  и ни  па чем  больше?  Тиа
кивнула.
     -- Для начала давай проберемся в тот участок корабля, а там, на месте, я
попытаюсь пробиться в процессор.
     -- А Луя? --  Тиа оглянулась. -- Она может поднять тревогу, она  слышала
наши планы.
     -- Луя? -- я подошел к номеру 93. -- Луя будет молчать, правда?
     Луя усиленно закивала.
     -- В  противном  случае вторая  полоса может увенчать ее  лоб,  я  очень
злопамятный.

     --Великолепно Это было сделано великолепно!
     -- Вы думаете?!
     -- Нет, я уверен;

     Через  час   скрытых  передвижении  по  кораблю,  мы  с  Тиа,  наконец,
уединились в небольшом помещении, неподалеку от  места, где находилась линия
с   каплевидной   машиной.   Я  не  пытался  строить  догадки   относительно
предназначения  этого помещения,  пересеченного во  всех направлениях густой
паутиной кабелей  различного сечения и  цвета. Сейчас  я внимательно  слушал
Тиа, объяснявшую мне идиотскую систему охраны процессора.
     -- Помнишь тот коридор,  не  наклонный, а прямой?  Он  выходит из  шлюза
управления отчуждением процессора от корабля. Для того, чтобы попасть в этот
самый шлюз, необходимо нажать кнопку, расположенную справа от круглой двери,
но последние  пятьдесят метров  коридора охраняются системой  энергетической
индукции.  Она  автоматически  через  три  секунды  уничтожает  любое  тело,
попавшее в это пространство без ее отключения. Одновременно подается  сигнал
в пункт  управления  кораблем,  причем  сигнал  подается  автоматически,  не
зависимо от того, включена энергетическая индукция или нет.
     -- А где производится ее отключение?
     -- В пункте  управления кораблем, но по приказу Первого. Только он имеет
право дать указание на использование процессора.
     -- Сколько всего на корабле процессоров?
     -- Три.
     -- Так мало?
     -- Процессор очень  дорогой и  сложный  аппарат.  У нас разведывательный
корабль, мы имеем три процессора, Иные корабли не имеют ни одного.
     -- Как проникнуть на пункт управления кораблем?
     -- Зачем? Ты думаешь,  что сможешь отключить энергетическую индукцию? Ты
очень  заблуждаешься.   Пункт   управления  --  святая  святых  корабля,  он
охраняется автономно.  Никому,  кроме двух  людей  на корабле,  не  известен
принцип  его  охраны.  Смена  на пункте  управления происходит  по  жесткому
графику, разбитому на разные отрезки времени. Никто из охраны не  знает даже
приблизительно  времени  заступления на  пост.  Туда проникнуть  невозможно.
Впрочем, чушь! Энергетическую Индукцию не может  отключить пункт управления,
ее не Может отключить никто!
     -- Но  как,  черт возьми,  вы  проникаете  к  процессору  для совершения
плановых полетов?  И  потом, ты сама говорила,  что  энергетическая индукция
отключается в пункте управления кораблем.
     -- Я немного оговорилась.  Пункт  управления не отключает ее, он подачей
команды  автоматически  утапливает кнопку, а стоит кнопке замкнуть контакты,
индукция исчезнет сама.
     -- Не пойму,  к чему такое нагромождение, такие сложности  и зачем тогда
сама