подобных упражнений.
   В квартире раздался шум открываемой двери и вошел Подшивалов, У него  был
встревоженный вид.
   - Все очень плохо, - сказал он с порога, - убит Павка Коршунов,  а  нами,
похоже, занимается весь аппарат ФСК. Ребята, по-моему, мы с  вами  попали  в
какую-то неприятную историю.

IV

   Вечером привезли Федора Костенко. Как они и  вычислили,  тот  не  имел  к
группе "О" никакого отношения. Он вообще впервые слышал о такой группе. Он и
еще два офицера были сопровождающими генерала Меджидова в сложной  афганской
командировке и никогда ничего не знали  об  "Октаве".  В  августе  девяносто
первого он и Корин ушлив отставку, а  третий  офицер  -  Евгений  Семенов  -
продолжал свою работу в одном из  управлений  КГБ,  будучи  профессиональным
снайпером. Они втроем часто сопровождали  Меджидова  и  в  его  поездках  по
различным  горячим  точкам  бывшего  Советского   Союза.   Проверка   быстро
установила, что Семенов был убит  во  время  октябрьских  событий  девяносто
третьего года в Москве.
   Неискренность Меджидова  становилась  очевидной.  Все  вставало  на  свои
места. Генерал Меджидов просто  подсунул  работникам  ФСК  "куклу",  как  на
базаре опытные мошенники  подсовывают  пачку  нарезанной  бумаги  доверчивым
простакам. Он оказался большим профессионалом, чем они все вместе взятые.  В
довершение ко всем неприятностям аналитики  дали  наконец  квалифицированное
заключение, что между Меджидовым и Сулакаури состоялась шифрованная  беседа,
в которой  первый  обращал  внимание  на  возможные  опасности  и  советовал
предпринять какие-то меры.  Шифровальщики  работали  над  значением  каждого
слова Меджидова, когда  стало  известно  о  звонке  на  квартиру  Коршунова.
Выехавшая на место группа, разумеется, ничего не нашла. И  не  было  никаких
следов Подшивалова или  Сулакаури,  хотя  проведенная  идентификация  голоса
подтвердила, что звонил сам Подшивалов. Таким образом, к  ночи  стало  ясно,
что Кямал Меджидов по-прежнему остается единственной  ниточкой,  связывающей
"Октаву" с их ведомством.
   Кроме того,  несмотря  на  все  принимаемые  меры,  до  сих  пор  не  был
установлен источник утечки информации, а это значило, что их  переиграли  по
всем статьям. Именно в таком  понимании  дела  и,  соответственно,  в  таком
настроении Вадим Георгиевич  и  Николай  Аркадьевич  приехали  на  беседу  с
Меджидовым.
   Николай Аркадьевич даже проверил предположение о том,  что  сам  Меджидов
отдал приказ о ликвидации  Корина,  чтобы  окончательно  запутать  всех,  но
следственный эксперимент, повторенный дважды, показал, что ни Подшивалов, ни
Сулакаури не могли успеть  так  быстро  добраться  до  Курского  вокзала  из
Махачкалы и Домодедово. Эксперты приняли во внимание  и  то  обстоятельство,
что после звонка Меджидова Сулакаури никому не звонил,  а,  значит,  не  мог
передать информацию о ликвидации, даже если таковая имелась.
   Кямал Меджидов спал у себя в комнате, когда к нему вошли оба генерала. Он
открыл глаза сразу, едва раздался шум в коридоре.
   - Добрый вечер, - поздоровался Меджидов, приподнимаясь, -  между  прочим,
по  российскому  законодательству  даже  заключенных  в  тюрьме   ночью   не
беспокоят.
   - Перестаньте паясничать, - сорвался  Николай  Аркадьевич,  -  вы  боевой
генерал или какой-нибудь "вор в законе"? Что вы водите нас за нос?
   Вадим Георгиевич укоризненно покачал головой и, взяв стул, сел  за  стол.
Непонятно было, кому он качал головой - не сдержавшемуся Николаю Аркадьевичу
или сумевшему так ловко провести их Кямалу Меджидову.
   - Вставайте, Кямал Алиевич, - предложил он, - одевайтесь. У  нас  к  вам.
беседа, не терпящая отлагательств.
   Меджидов встал, одел рубашку,  натянул  брюки  н  сел  за  стол  напротив
старшего из генералов. Николай Аркадьевич остался стоять в углу,  возмущенно
следя за Меджидовым.
   - Догадываюсь, что-то у вас случилось? - спросил Меджидов.
   - Вы напрасно недооценили всю опасность положения, - мягко произнес Вадим
Георгиевич, - мы  были  действительно  озабочены  безопасностью  сотрудников
вашей группы.
   - Поэтому меня держат здесь как арестованного. Даже привезли из гостиницы
мои вещи.
   - Для вашей собственной безопасности. Не забывайте - мы спасли вам жизнь.
   - Спасибо, но если бы я оказался на воле, я бы  быстрее  нашел  возможных
убийц. Они бы вышли на меня, а там или я... или они. Уверяю вас,  это  более
эффективно. Кстати, я мог вам не поверить. Убрать официанта вполне  могли  и
ваши люди с тем, чтобы потом  разыграть  спектакль  спасения.  Наш  разговор
записывается?
   - Нет, - соврал Вадим Георгиевич, чуть поколебавшись.
   Двое техников, сидевших в соседней комнате, переглянулись.  От  Меджидова
не укрылось это секундное колебание.
   - А вы еще просите, чтобы я был  с  вами  предельно  откровенен,  а  сами
беспрерывно врете. Это бывший специальный Центр КГБ СССР. Здесь все  комнаты
оборудованы  не  только  подслушивающими   устройствами,   но   и   камерами
наблюдения. Зачем вы делаете из разговора дурацкую игру?
   - Не мы первые начали, - огрызнулся было Николай Аркадьевич.
   - Хорошо,  будем  считать,  что  я  вам  соврал,  -  разозлился  и  Вадим
Георгиевич, - но если вы знаете, где находитесь, то и не нужно спрашивать. А
сами вы тоже хороши, - мстительно сказал он, - могли бы не устраивать  своих
розыгрышей. В результате вашей неискренности погиб еще один человек.
   Меджидов сморщился, словно от зубной, боли.
   - Кто? - выдохнул он.
   - Вячеслав Корин, - немного злорадно ответил Вадим Георгиевич, видя,  как
меняется лицо его собеседника, - и эта смерть на вашей совести,  генерал,  -
решил он окончательно добить Меджидова.
   Тот сидел молча, словно обдумывая сложившуюся ситуацию.
   -  Вы  скажете  нам  наконец  всю  правду?  -  спросил  из  угла  Николай
Аркадьевич.
   - Помолчите, - почти приказал Меджидов уже совершенно другим тоном,  -  я
пытаюсь уяснить ситуацию.
   Он молчал минуты две затем решительно поднялся
   - В силу чрезвычайных обстоятельств я  буду  говорить  с  Директором  ФСК
лично. Прошу меня отвезти туда немедленно, для личного доклада.
   - Вы же понимаете, что  это  невозможно.  Сейчас  уже  слишком  поздно  -
возразил Вадим Георгиевич - только завтра утром. Вы можете сказать все,  что
хотите нам, а завтра утром мы передадим слово в слово.
   - Нет, - резко оборвал его Меджидов, - достаточно гибели людей. Вы правы,
генерал, если это вам доставляет удовольствие, Корин действительно  на  моей
совести. Но так как наш разговор фиксируется  я  громко  скажу  -  Ду-ра-ки!
Корин не имел к группе "О" никакого отношения.
   Наблюдатель в конце коридора вздрогнул.
   -  Вы  все-таки  подозреваете,  что  это  сделали  мы?  -  спросил  Вадим
Георгиевич
   - Теперь не знаю, - Меджидов шумно  вздохнул  кто  мог  знать  о  приезде
Корина, кроме вас? А результат вам хорошо известен. Да, конечно,  я  виноват
что вызвал Корина, решив немного потянуть время и  отвлечь  вас  от  других.
Догадываюсь, Сулакаури и Подшивалова вы не нашли, иначе не сидели  бы  здесь
так поздно. Но и вы хорошие шляпы.  Откуда  убийца  мог  знать  о,  прибытии
Корина? Только через вас или ваших людей
   - Вы с самого начала блефовали, передавая свои условные сигналы Сулакаури
и Подшивалову Что касается  Костенко,  то  его,  как  и  Корина,  вы  просто
подставили, - сказал Вадим Георгиевич, и добавил,  -  пока  еще  не  поздно,
скажите нам, где искать ваших  людей.  С  ними  могут  расправиться  так  же
безжалостно как с другими.
   - Больше я ничего не скажу, пока не увижу Директора ФСК
   - Но сегодня это действительно невозможно. Его нет в городе. Он  на  даче
Только завтра утром.
   - Значит, будем говорить утром.
   - Но это глупо генерал, и не профессионально.
   - А не глупо было вообще меня сюда везти? Или  убирать  Корина,  даже  не
проанализировав его роль в группе "О"? Кстати, позаботьтесь  о  Костенко.  У
него действительно умерла мать. Догадываюсь, что вы привезли его прямо сюда.
   - О нем как раз можете не беспокоиться.
   - Я так и думал. Оперативно. Но пока все не очень ясно. Будем ждать утра.
И не пытайтесь больше меня ни о чем спрашивать. Я не отвечу ни на  один  ваш
вопрос. После гибели Корина я просто не имею права вам доверять.  Думаю,  вы
меня понимаете.
   - Хорошо. Я сейчас же доложу о вашей просьбе  Директору,  Думаю,  он  вас
примет завтра утром, - понял, что упорствовать не стоит, Вадим Георгиевич, -
а у вас лично какие-нибудь просьбы есть?
   - Если можно, поставьте здесь телевизор. Я все-таки не в тюремной камере.
Я понимаю,  что  его  звук  может  забить  наши  разговоры  и  помешать  вам
прослушивать их, но обещаю: как только кто-нибудь  будет  открывать  рот,  я
буду выключать телевизор.
   Вадим Георгиевич, не  выдержав,  чертыхнулся,  засмеялся  и,  поднявшись,
пошел к двери. У выхода он обернулся. - Все-таки вам нужно было сказать, где
искать Подшивалова и Сулакаури. Мало ли, что.
   Меджидов молчал.
   Вадим Георгиевич, так и не дождавшись ответа,  вышел.  За  ним  выскочил,
даже не попрощавшись, красный Николай Аркадьевич. Меджидов вздохнул и,  взяв
ручку, начал что-то писать. Сидевший в конце коридора наблюдатель подвинул к
себе телефон и поднял трубку.
   - Он хочет дать показания завтра утром.  Директору  ФСК  лично.  Говорит,
имеет важные сведения.
   - Этого нельзя допустить, - сказали на другом конце провода,
   - Что мне делать?
   - Вы все прекрасно понимаете. Он  не  должен  встретиться  с  Директором.
Этого нельзя допустить ни в коем случае.
   - Понимаю.
   - Тогда сегодня  ночью,  -  сказали  тоном,  не  терпящим  возражений,  и
положили трубку.
   Наблюдатель  осторожно  положил  трубку  и  задумался  В  эти   мгновения
государственную российско-украинскую границу пересекал поезд Киев -  Москва.
В купе одного из вагонов с развернутой газетой в руках сидел Олег Ковальчук.
Доктор физико-математических наук, сотрудник одной из  лабораторий  Академии
Наук Украины. Никто из знавших его долгие годы людей не мог даже представить
себе, что добродушный, немного ленивый, малоподвижный Олег Ковальчук имел  и
другую, вторую жизнь, полную опасных приключений.
   Подполковник Олег Митрофанович Ковальчук был  одним  из  самых  способных
аналитиков в бывшем КГБ СССР. О его работе в группе "О" не знал даже Министр
безопасности Украины. Последним из посвященных был Председатель КГБ  Украины
Голушко, ставший позднее руководителем  подобного  ведомства  в  России.  Во
время октябрьских  событий  девяносто  третьего  Голушко  проявил  себя  как
нерешительный и очень осторожный прагматик, за что позднее и был  смещен  со
своей должности. Хорошо зная настроения  своих  людей,  Голушко  не  решился
открыто поддержать Президента, и это стоило ему карьеры.
   Ковальчук, с отличием окончивший  аспирантуру  в  Москве,  был  блестящим
ученым и работал в группе с момента защиты своей  кандидатской  диссертации.
Его математический выверенный анализ событий всегда бывал безупречен и очень
практически нацелен, помогая группе безусловно  исполнять  любое  поручение.
Если Билюнас был больше практиком, анализирующим события по фактам, на месте
происшествия, то Ковальчук был  гениальным  теоретиком,  умело  пользующимся
данными своих коллег и каждый раз  выстраивающий  безупречную  вероятностную
линию поведения индивидуумов в той или иной ситуации.  Иногда,  опираясь  на
логический  анализ  возникшей,  ситуации  Ковальчук  даже  предупреждал   об
опасности и наиболее уязвимых моментах операции.
   В  группе  "Октава"  все  функции   между   сотрудниками   были   заранее
распределены.  Теймураз  Сулакаури  и  Павел   Коршунов   были   "таранами",
исполнителями  непосредственных  силовых  акций.  Паулис  Билюнас  и   Кямал
Меджидов считались  "снайперами",  т.  е.  офицерами,  предназначенными  для
непосредственного воздействия на объект,  без  силовых  методов  устрашения.
Олег Ковальчук и Игорь Подшивалов были аналитиками, при  этом  первый  давал
заключение, тогда  как  второй  планировал  многие  операции,  в  том  числе
связанные с микробиологией. Конечно, все  они  были  специалистами  широкого
профиля и при необходимости каждый мог заменить другого. Билюнас  помогал  в
анализе  материалов,  а  Суслова  при  необходимости  даже  подключалась   к
"таранам", но как правило  сотрудников  использовали  в  соответствии  с  их
профилем.
   Получив теперь  срочный  вызов  полковника  Подшивалова,  Олег  Ковальчук
понял, что произошло нечто исключительное, как тогда,  в  августе  девяносто
первого.

Из истории гипотез
Гипотеза ј 2

   В тот день утром 18  августа  Председатель  КГБ  СССР  В.  Крючков  читал
предложенную ему накануне  справку.  Подробный  анализ  ситуации  в  стране,
агентурные данные - из республик, из других стран.  Все  сводилось  к  одном
выводу - Президент СССР М. Горбачев уже  не  пользуется  доверием  народа  и
западных политиков. Его кредит Доверия полностью исчерпан. И это было  самое
основное, что пытался отыскать в этих сообщениях Председатель КГБ.
   Теперь предстояло  принимать  решение.  В  одиннадцать  утра  он  наконец
сообщил своим заместителям, что в стране будет  введен  режим  чрезвычайного
положения. Заместители поддержали его единогласно. Тут  же  один  из  них  -
генерал  Лебедев  -  получил  длинный  список  лиц,  нейтрализация   которых
предусматривалась с момента  введения  "ЧП"  в  стране.  Другой  заместитель
задержался в кабинеты Крючкова, когда все уже вышли.

***

   К тому времени группа "О", извещенная заранее, уже два дня находилась  на
конспиративной квартире. 18 августа утром раздался звонок. Трубку  снял  сам
Меджидов.
   - Мы начинаем, - послышалось  в  трубке,  -  ваша  задача  нейтрализовать
объект ј1 как можно быстрее. Имя в конверте, - и трубку повесили.
   Меджидов достал из кармана пиджака небольшой конверт и  вскрыл  его.  Там
была только одна фамилия - "Ельцин", Он повернулся к своим  сотрудникам.  За
столом сидели  шесть  офицеров,  шесть  коммунистов,  лучшие  профессионалы,
собранные в его группу  из  всего  Советского  Союза.  Предстояло  принимать
решение.
   - Они приказали выехать на место и "нейтрализовать" объект-тихо выговорил
Меджидов.
   - Мы едем немедленно, - встал нетерпеливый Теймураз.
   - Сядь, - так же тихо сказал Меджидов, - объект Борис  Ельцин,  Президент
Российской Федерации.
   - Мы должны его ликвидировать? - прямо спросил Билюнас.
   - Видимо, да, как получится.
   - Он законно избранный Президент,  -  почему-то  сказал  Павел  Коршунов,
посмотрев в окно.
   - Ценное замечание, - сердито произнес Меджидов, - "Альфа" сегодня  ночью
выезжает в Архангельское. Ельцин прибывает в Москву вечером, из Казахстана.
   - Пусть "Альфа" и берет его прямо в аэропорту, - предложил Подшивалов.
   - Не получится, - покачал головой Меджидов, им никак нельзя.  Будет  шум,
стрельба, много крови. Мы с Олегом Митрофановичем уже прокручивали ситуацию.
И пришли к выводу, что "Октава", в случае получения такого приказа, подходит
лучше всех. "Альфа" - это слон в посудной  лавке.  Когда  берут  дворцы  или
освобождают заложников, она необходима. А когда нужно кого-то  тихо  убрать,
она никак не подходит. Это можем сделать только  мы.  Незаметно,  тихо,  без
лишнего шума и силовых действий.  Лена  может  передать  ему  лично  в  руки
письмо, пропитанное ядом. Полковник  Подшивалов  может  при  личной  встрече
распылить наркотик перед своим уходом. Павел может убрать его в кабинете. Мы
же знаем где он сидит в Белом Доме. Можно даже незаметно войти в его кабинет
и оставить нашу "колючку". Кроме него никто в кресло Президента не  садится.
Мы проверяли. Но нужно ли это делать, вот в чем вопрос. Я не уверен.
   "Колючкой"  они  называли  специальную  иглу  с   введенным   наркотиком,
парализующим работу мышц. Смерть наступала  обычно  через  день-два,  и  все
выглядело, как обычный сердечный приступ.
   - Я тоже, - уверенно сказал Билюнас.
   - И я, - тихо подал голос Коршунов.
   - Что будем делать? - впервые в жизни немного растерялся Меджидов.
   - Товарищ генерал, - впервые официально обратился к нему Теймураз,  -  мы
вообще не имеем никакого права голоса.  Здесь  сидят  трое  граждан  России,
пусть  они  решают  сами.  Я  ведь  не  прошу  их  убирать  нашего  мерзавца
Гамсахурдиа в Грузии. Пусть они скажут все сами.
   Подшивалов молчал, глядя на свои руки.
   Коршунов не сказал более ни слова, только пожал плечами.
   Вдруг закричала Лена:
   - Вы все сошли с ума! Что вы здесь обсуждаете? Да разве  можно  на  такое
пойти. Нас ведь все проклянут. Разве такое может быть?
   Она пришла в группу в  восемьдесят  восьмом,  после  начала  горбачевской
перестройки и еще верила в какие-то идеалы добра и порядочности. Суслова  не
знала, что те же самые офицеры, ее товарищи, в  период  правления  Андропова
убирали  людей  и  внутри  страны,  в  том  числе  из   высшего   советского
руководства, выдавая это за самоубийство. Но  тогда  в  стране  была  другая
ситуация.
   - Хватит обсуждать, - приказал Меджидов, - приказ  есть  приказ.  Мы  все
военные офицеры, кстати, дававшие присягу. Кто не хочет, пусть уходит.
   - Кямал Алиевич, - подал голос Ковальчук, - мне кажется, что нашей группе
не  следует  поручать  это  задание.  Мы  не  сможем  его   квалифицированно
выполнить. Вы же можете позвонить и объяснить, ситуация -  нештатная.  Минус
один.
   Это означало, что группа не готова к выполнению задачи.  Такое  случилось
впервые. Все понимали, как трудно будет сделать такой шаг Меджидову,  и  все
молчали. После этого их вполне могли расформировать.
   - Значит, минус один,  -  тяжело  проговорил  Меджидов.  Через  два  часа
Меджидов, нарушая все законы конспирации, позвонил по одному  из  телефонов.
Заместитель Председателя КГБ выслушал его молча, не сказав ни слова.  Просто
повесил трубку.
   В этот  момент  группа  "Альфа"  уже  выехала  в  Архангельское,  к  даче
Президента РСФСР.  Группа  "Бетта"  Московского  управления  КГБ  готовилась
выехать в центр города. И Председатель КГБ СССР вдруг с огромным  удивлением
узнал, что группа "О" не совсем готова выполнить данный ей приказ.  Это  был
шок, от которого Крючков  не  оправится  никогда.  Самая  элитарная  группа,
любимое детище его бывшего шефа - Юрия Андропова -  оказалась  ненадежной  в
такой момент. В пять  утра  другая  группа  "Альфа"  получит  личный  приказ
Председателя КГБ СССР снять наблюдение. Группа "Бетта", уже  сосредоточенная
в доме им. Ф. Дзержинского, так и не выйдет на задание.
   Последняя  попытка  будет  сделана  на  следующий  день,  когда  отборное
подразделение снайперов  займет  свои  позиции  на  крыше  гостиницы  "Мир",
расположенной против Белого Дома. Но пустить их в дело уже никто не решится.
Спустя три  года  Президент  России  напишет:  "спецподразделение  КГБ  СССР
"Альфа" отказалось идти на штурм Белого Дома". На самом деле "Альфа"  такого
приказа  не  получала.  А  получив,  в  августе  1991  года,  выполнила   бы
безусловно.

V

   Меджидов  спал  тем  обычным  сном,  который  отличает   профессиональных
разведчиков. Он  слышал  любой  шум  и  незаметный,  почти  неслышный  скрип
открываемой двери он успел услышать и  проснуться.  Дверь  приоткрылась  еще
больше и в комнату вошел чужой. Он сразу понял, что это чужой, по тому,  как
тот осмотрелся. Затем решительно шагнул к его кровати. В руках  у  него  был
носовой платок. Меджидов понял, что убивать его  будут  бесшумно,  с  учетом
последних достижений медицины, имитируя сердечный приступ.
   - На что они рассчитывают, действуя так нагло, - в  который  раз  подумал
Меджидов, стараясь не выдавать своего волнения.  Вошедший  был  уже  близко,
когда Меджидов, резко подняв ногу,  вдруг  нанес  болезненный  удар  в  пах.
Пришелец согнулся от боли, но не закричал. Меджидов вскочил и  двумя  руками
нанес еще один удар по затылку скривившег