есь
подставить Корженевского. Мы вам  этого  не  позволим.  Он  хороший  офицер,
отличный работник. Не вмешивайте его в свои грязные махинации.  Макаров  уже
погиб из-за вас.
   - Хватит, - разозлился Моторин,  видимо,  все  время  прикладывавшийся  к
рюмке во время разговора, - я вам не шестерка, - снова повторил он. - Ты кто
такая, что меня учишь?
   - Теперь вы уже хамите, - хладнокровно сказала женщина, -  все,  разговор
окончен.
   - Подождите, - испугался Моторин, сразу пришедший в себя, - просто у меня
нервы...
   - Лечитесь, - холодно посоветовала женщина, - как мне всегда неприятно  с
вами разговаривать, Моторин, вы прямо классический тип негодяя. Вдобавок  ко
всему вы еще и мошенник. Последний раз я дала вам пять  тысяч  долларов  для
Корженевского, а вы передали ему только четыре Это нехорошо кончится, Ринат,
вас будут презирать и знакомые, и друзья.
   - Не читайте мне нотаций. Так вы дадите деньги?
   - Сколько и для чего?
   - Десять тысяч. Аванс профессионалу, вы же сами хотите.
   - Договорились. Деньги завтра привезут к вам в ресторан. В следующий  раз
будете встречаться с Меликянцом Мне просто физически противно  находиться  в
одной компании с таким типом как вы.
   Хлопнула дверь.
   - Сука, - громко сказал Моторин, - строит из себя умную женщину,  а  сама
дешевка, за десять рублей брала минет.
   Он разбил рюмку и, подойдя к телефону, позвонил в свой ресторан.
   - Слушай, Марек, - сказал он своему помощнику, - меня сегодня  не  будет.
Пришли ко мне девочек, я у Жанны. Ну, кого-нибудь - двоих, троих.  И  скажи,
чтобы привезли выпивку, здесь ничего нет.
   Он бросил трубку.
   - Сука, - закричал он изо всех сил. Подбежал к двери открыл ее  и  заорал
на весь подъезд:
   - Сука.
   Элеонора Алексеевна уже сидела в своем автомобиле, заворачивая за угол.
   Через  час  распечатку  разговора  получил  Вадим  Георгиевич,  .  Они  с
Меджидовым не спали нормально уже третьи сутки, но оба с  интересом  слушали
разговор Моторина с приехавшей женщиной.
   -  Вы  были  правы,  -  удовлетворенно  кивнул  генерал  -  пистолет  был
специально  подброшен.  Нужно  попросить  ГАИ   сделать   более   тщательную
экспертизу разбившейся машины. Может,  там  что-нибудь  обнаружат.  Еще  раз
допросить работников ГАИ.
   Он вызвал дежурного офицера, давая ему указания.
   - Теперь мы знаем, что эта дамочка, - начал Вадим  Георгиевич,  -  отдала
распоряжение убрать  членов  группы  "Октава".  Сейчас  наши  люди  пытаются
установить ее связи, место  работы,  адрес.  Наблюдение  за  ней  ведут  все
имеющиеся у нас в резерве сотрудники Но почему вы ей так помешали? Это очень
интересно
   - Это не Ерин, - тихо сказал Меджидов
   - Что? Да, вы правы. У него в МВД бардак, но он не имеет к  Корженевскому
никакого отношения. Видимо, тот и Макаров выходили на этого Моторина. Вообще
странное у нас государство. Помните, Кямал Алиевич, во всех газетах писали о
разговорах Генерального прокурора России  Степанкова  с  этим,  ну  как  его
Якубовским. Тот говорил со Степанковым, как пахан с шестеркой.  Пойми  после
этого что-нибудь.
   - Кто такой этот Меликянц?
   - Пока устанавливаем. Ничего толком еще не знаем.
   - Интересная ситуация, - словно рассуждая  вслух,  произнес  Меджидов,  -
кто-то организует против нас целую банду  убийц,  координирует  деятельность
офицеров милиции, ФСК, разведки. Вы  не  считаете,  что  этот  кто-то  очень
могущественный человек?
   - Я уже думал об этом.
   - Его люди везде. Он умудряется узнать разговоры Центре ФСК,  подставлять
офицеров особой  инспекции,  убирать  на  глазах  ваших  сотрудников  майора
Корина, наконец, он умудряется узнать состав нашей группы, являющейся  самым
большим секретом вообще в нашем бывшем государстве.  Наконец,  этот  человек
знает про документы. Вы не подозреваете никого?
   - На что вы намекаете?
   - Логически рассуждая, это не может быть ваш Директор. Если бы  он  хотел
меня ликвидировать, ваши люди не привезли бы меня в Центр, где  сделать  это
гораздо труднее. Кроме того, убийство Корина больной щелчок  по  носу  всему
ФСК, а этого ваш руководитель не допустил бы ни при  каких  обстоятельствах.
Правда, может быть, это сделано специально как раз  для  таких  выводов,  но
тогда он не разрешил бы вам так активно включиться в эту  операцию.  Значит,
он отпадает. Примаков мог бы устроить всю эту заварушку и это  очень  в  его
стиле - убирать уже ненужных офицеров КГБ. Но ему очень нужны эти  папки,  а
значит, нужны живые сотрудники группы  "Октава".  После  того  как  Шебаршин
рассказал ему обо всем, ликвидировать нас не имеет смысла. Значит,  отпадает
и он. Наконец, Ерин. Уголовный мир - его стихия. Он вполне  мог  послать  по
нашему следу "Карася" и его ребят. Кроме  того,  чтобы  избавиться  от  дяди
Хрусталева, могли подставить и его племянника. В свое время Ерин очень тонко
подставил   вместе   с   Баранниковым   не   нравившегося    ему,    слишком
самостоятельного Дунаева. Но если это так, почему приказы начальнику  отдела
особой инспекции отдает какой-то Ринат Моторин? Почему не сам. Ерин?
   - Может, не хочет открыто проявить себя? - предположил Вадим Георгиевич.
   - Не получается. Если это Ерин, вы  не  довезли  бы  Хрусталева  даже  до
Лефортово. Министр позвонил бы лично к вам или  к  Директору,  и  Хрусталева
увезли бы люди Ерина. Но этого не произошло. Более того, Корженевский, очень
возмущавшийся, наверняка пока не доложил своему начальству.
   - Верно, - кивнул Вадим Георгиевич - мы ждем,  когда,  наконец,  он  это
сделает.
   - Кроме всего прочего, этот трюк с пистолетом  сильно  бьет  по  престижу
МВД. Если это Ерин, зачем он подбрасывает  пистолет  своему  офицеру?  Чтобы
того подозревали  в  убийстве?  А  если  Директор  ФСК  расскажет  обо  всем
Президенту? Какой скандал! Офицер  милиции  убивает  офицера  контрразведки.
Значит, нам никак не подходит и Ерин.
   - Остаются двое, - тихо сказал генерал.
   - Правильно. Грачев и Коржаков. Значит, один из них. Кто-то из них  стоит
за  этими  событиями.  Только  один  из  этих  двоих  мог   провести   такую
широкомасштабную операцию, подставляя поочередно ФСК и МВД. Только  один  из
них.
   Раздался звонок селектора.
   - Слушаю, - нажал кнопку генерал.
   -  Мы  сумели  найти  Скосырева.  Сейчас  к  нему  на  квартиру   выехала
оперативная группа. Товарищ генерал, вы разрешите его брать?
   - Ни в коем случае. Даже рядом не показываться. Он нелегал, и  вы  можете
испортить всю операцию МВД., А что, если он порядочный человек?  Сейчас  он,
рискуя жизнью, налаживает отношения с бандитами, а вы  хотите  его  забрать.
Нас и так достаточно ругают, что мы часто срываем работу нелегалов МВД. Ни в
коем случае. Найдите какой-нибудь приемлемый способ незаметно пригласить его
к нам. Очень незаметно.
   - Хорошо, товарищ генерал. Я понял.
   - Правильно, - согласился Меджидов, - может, действительно этот офицер не
при чем?
   Вадиму  Георгиевичу  была  приятна  похвала  такого  профессионала,   как
Меджидов. Он вдруг спросил его:
   - А что вы будете делать потом?
   - Когда потом?
   - После завершения всех наших операций.
   - Поеду домой и высплюсь, - улыбнулся Меджидов.
   - А после того, как выспитесь?
   - Я понял. Вы спрашиваете, не вернусь ли я на  работу  в  КГБ,  простите,
ФСК? Нет, это уже не для меня.
   - Я предложу вам место моего первого заместителя.
   - Мне уже много лет, Вадим Георгиевич. Да, я знаю, я на десять  с  лишним
лет моложе вас. Но поверьте, я очень старый  человек.  И  мне  трудно  будет
менять свой образ жизни. Кроме того, я  люблю  свой  город  и  не  собираюсь
никуда уезжать оттуда. В довершение к моим недостаткам - я гражданин  другой
страны и не могу быть генералом контрразведки вашей страны.
   - Да ладно вам, - махнул рукой генерал, - другой страны.
   - Это реальности нашей жизни. Нет, серьезно, большое спасибо. Но  это  не
для меня. У меня уже есть внук. Ездить, выполнять какие-то отдельные задания
я еще могу, а сидеть целый день на работе я уже не смогу. Чиновника из  меня
не получится.
   - Спасибо, - обиделся Вадим Георгиевич, - я, по-вашему, чиновник?
   - Я не имел в виду ничего обидного. Кто-то  должен  руководить,  готовить
операции, контролировать, координировать деятельность оперативных групп. Это
очень важная задача. Но она не для меня. Поймите меня правильно.
   - Я думаю, мы еще вернемся к этому разговору, - сказал Вадим  Георгиевич,
- точку пока ставить рано.
   - Я беспокоюсь за Олега Митрофановича, - Меджидов посмотрел  на  часы,  -
может, операция уже закончилась?
   - Да, конечно, - генерал поднял трубку, -  соедините  меня  с  больницей.
Здравствуйте. Говорит Вадим Георгиевич. Как там наш раненый?
   Видимо, что-то случилось, понял Меджидов, заметив,  как  генерал  плотнее
прижал трубку.
   - Хорошо. Все понятно. Я понял. До свиданья.  -  Он  положил  трубку,  не
глядя в глаза Меджидову.
   - Что? - спросил Меджидов, уже чувствуя настроение генерала.
   - Он будет жить, - замялся  Вадим  Георгиевич,  -  но...,  в  общем,  ему
ампутировали обе ноги выше колен.
   В кабинете повисло молчание.
   Меджидов резко встал, подошел  к  окну.  Растрепанный  воробей  сидел  на
подоконнике, весело поглядывая на обоих  генералов.  Он  вспомнил,  как  они
гуляли однажды по Парижу.
   - Знаете, - сказал тогда Ковальчук, - в нашей  работе  может  быть  любая
неожиданность. Как уравнение со многими неизвестными. Но все равно  это  так
интересно. Ради этого стоит жить. Мы работаем с вами достаточно давно, Кямал
Алиевич, и вам я могу сказать. Если бы я был только ученым, таким кабинетным
червем, то, наверное, не ощущал бы всей полноты жизни. Вы не  считаете,  что
нам немного повезло?
   Теперь, вспоминая эти слова, он представлял добродушного  интеллигентного
Ковальчука, лежавшего без обеих ног, и пытался успокоиться, сжимая кулаки.
   За его спиной раздался звонок. Трубку поднял Вадим Георгиевич.
   - Значит, подтвердилось. Да, теперь все ясно. Большое спасибо. Мы  так  и
думали.
   Меджидов обернулся.
   - Звонил начальник ГАИ, - просто сказал генерал, - техническая экспертиза
установила, что в автомобиле Хрусталева кто-то специально  ослабил  тормоза.
Это была самая настоящая диверсия. Хрусталев чудом остался жив.
   За окном воробей по-прежнему лукаво посматривал на двух  мрачных  мужчин,
смотревших друг на друга.

XII

   Задействовав всех имевшихся в наличии людей, работники ФСК смогли выйти к
вечеру на конкретные результаты. Оба генерала немного поспали,  по  очереди,
прямо в кабинете Вадима Георгиевича. Элеонора Алексеевна на самом деле  была
Анной Никитиной, бывшей  проституткой,  хорошо  известной  швейцарам  многих
гостиниц. После тридцати пяти она остепенилась. Некоторые  подозревали,  что
она сводничает, но конкретных доказательств не было. После девяносто второго
ее дела явно пошли лучше - она стала  ездить  в  лучшие  магазины,  покупать
украшения и шубы в  "Джиндо  Рус",  очень  дорогом  и  престижном  магазине,
приобрела "мерседес" последней марки. Источников  дохода,  конечно,  она  не
указывала, но участковый был убежден, что она имеет богатого  "спонсора".  В
прошлом году Никифорова открыла два своих магазина в центре города,  видимо,
намереваясь расширять свое дело. Опасных связей у нее было так много, что их
даже не пытались анализировать, просто поставив оба ее телефона на  контроль
и взяв под наблюдение ее магазины, квартиры, дачу.
   Среди ее знакомых был и Артур Меликянц, глава известного в столице банка,
член правления  многих  акционерных  компаний  и  фондов.  Настораживало  то
обстоятельство, что в  свое  время,  десять  лет  назад,  Меликянц  оказывал
определенные услуги ГРУ Министерства обороны СССР. По рекомендации  Главного
Разведывательного Управления ему выдавались паспорта через  Общество  дружбы
или Комитет защиты мира для его поездок за  рубеж.  Обе  организации  всегда
были "запасной базой" агентов КГБ  и  ГРУ,  предпочитавших  отправляться  за
рубеж через эти общественные, формально независимые учреждения.
   Очевидно, выполняя какие-то специфические  задания,  Меликянц  побывал  в
Ливане, Ливии, Тунисе, Франции, США. Каждый раз оформление документов  через
КГБ не вызывало проблем, так как были звонки резидентов  ГРУ,  отмеченные  в
документах как "служебные командировки".
   После  девяносто  первого  года  Меликянц,   очевидно,   прекратил   свое
сотрудничество с  ГРУ,  во  всяком  случае,  предпочитая  теперь  выезды  по
туристической визе на Канарские острова или на Кипр. Полгода назад он  купил
на Кипре довольно большую виллу за полмиллиона долларов, оформив ее  на  имя
своего  брата.  Сотрудникам  ФСК  удалось  установить  даже  имя   любовницы
Меликянца - некой  Эльзы  Шернер,  в  свое  время  отсидевшей  три  года  за
незаконные валютные операции и вышедшей на свободу по амнистии.  Эльза  была
немка по родителям и уже подала документы  на  выезд  из  России,  собираясь
возвращаться на "свою историческую Родину".
   Получив данные на Меликянца, Вадим Георгиевич особо подчеркнул  сообщения
о связях последнего с представителями ГРУ. Меджидов также  обратил  внимание
на эти факты, отметив, что Меликянц и Никифорова начали  свое  стремительное
восхождение за последние три-четыре года.
   Хотя в этом не было ничего удивительного для непосвященных людей.  Именно
за последние несколько лет после крушения великой империи, словно на дрожжах
начали расти  новые  российские  миллионеры,  уже  не  опасавшиеся  контроля
всевластной Коммунистической партии. Продавалось все - нефть, золото,  леса,
хлеб, минералы, дома, кредиты, недвижимость за рубежом,  танки,  самолеты  -
словом, все, что можно было продать, в том числе и собственная совесть. Это,
правда,  был  товар  дешевый,  оптовый,  так  как  по  прошествии  трех  лет
выяснилось, что очень трудно,  сохранять  собственную  совесть  на  голодный
желудок. Страну грабили, насиловали, вырывали  целыми  кусками,  отдавая  на
откуп иностранцам. Но  в  данном  случае  настораживал  тот  факт,  что  оба
компаньона, не связанные никаким общим делом, начали богатеть  одновременно.
И оба - бывший стукач ГРУ и  бывшая  проститутка  -  стали  респектабельными
людьми, не декларируя своих доходов, словно начали  богатеть  неизвестно  на
чем. Тщательная проверка показала, что ни магазины Элеоноры Никифоровой,  ни
банк Артура Меликянца не могли дать денег на  покупку  виллы  на  Кипре  или
квартиры на  Тверской.  Меджидов  обратил  внимание  еще  на  одно  странное
обстоятельство. За последние три года Меликянц четырежды побывал в  Бельгии.
В совпадения Меджидов не верил давно. Он показал  на  это  сообщение  Вадиму
Георгиевичу.
   - Все-таки здесь есть связь с нашими документами.
   - Почему вы решили?
   - Они в Бельгии, - тихо ответил  Меджидов,  -  мы  вывезли  их  тогда,  в
августе девяносто первого.
   - Вы должны лететь немедленно, - понял генерал, -  я  распоряжусь,  чтобы
вам готовили документы.
   - Нет, - возразил Меджидов, - документы мы подготовим сами. Управимся  за
сутки. Опять может произойти искажение информации, тем более  в  отделе  виз
МВД. Там куплен каждый первый. Мы полетим вдвоем  с  Сусловой.  Единственная
просьба - помочь с деньгами. У нас валюта на зарубежных счетах в  Австрии  и
Голландии, и я не хотел бы переводить  деньги  в  Москву  Прохождение  счета
могут зафиксировать и это вызовет определенные трудности.
   - Согласен. С деньгами мы вам поможем. Завтра сумеете вылететь?
   -  Послезавтра.  Согласитесь,  что  быстрее   не   управилось   бы   даже
Министерство иностранных дел.
   - Тогда езжайте прямо сейчас. Я вызову машину.
   - Я поеду на метро.
   - Да, конечно, - вспомнил генерал, - я действительно очень  вымотался  за
последние дни. Кто будет поддерживать с нами связь?
   - Полковник Подшивалов. Он приедет вечером к вам.
   - Я закажу ему пропуск.
   - Он приедет завтра, - подумав, сказал Меджидов, - сегодня  он  может  не
успеть. Закажите пропуск на девять утра, только спустите вниз  заявку  ровно
без одной минуты. Чтобы новости не успели распространиться.
   - Вы думаете, у них еще есть свои люди?
   - Я в этом убежден. Макаров был слишком мелкой  сошкой  для  такой  игры.
Может, восьмеркой. Должны быть дамы, короли, тузы.
   - Вас все время тянет на эту карточную философию.
   - Это жизнь. Кто-то выигрывает, кто-то проигрывает. У кого-то  козыри,  у
кого-то на руках пустышки. Пока нас обыгрывают и обыгрывают серьезно.  Нужно
попытаться отыграться, чтобы не остаться в дураках. Или  не  играть  вообще.
Как говорил Юрий Владимирович:  "лучше  быть  святым,  но  это  невозможно".
Что-нибудь про Скосырева известно?
   - Думаю, к вечеру найдем, - ответил Вадим Георгиевич, - он пока не пришел
на ту квартиру, где живет. Группа уже на месте.
   - Он, кажется, вообще не ночевал там. Вам не кажется это странным?
   - Думаете, его убрали после этого случая?
   - Все может быть.
   - Пока у нас нет поводов  к  беспокойству.  За  Корженевским  установлено
тщательное наблюдение, под контролем Меликянц и Никифорова. В  случае  любых
контактов этой троицы мы будем знать первыми, - сказал генерал.
   - Да, самое главное, на кого они выходят. На кого работают, А  как  Ринат
Моторин?
   - Пьянствовал вчера целый день. Мои сотрудники уже устали от их криков. -
Пригласил к себе двух девиц и  заливает  свой  страх.  Он,  по-моему,  всего
боится. И нас, и этих, и других, И от этого хамит, ругается,  словом,  ведет
себя неадекватно ситуации.
   - Я вам позвоню, - протянул ему руку Меджидов.
   - Всего  хорошего.  И  берегите  себя.  Кажется,  за  вами  действительно
охотятся целой стаей. Но ничего, мы их пока попридержим.
   - А я не боюсь, - ответил на прощанье Меджидов, - кроме этого  у  меня  к
ним долги. "Карась" был только первым, кого я им вернул. Они  свой  ход  уже
сделали, теперь моя очередь.

***

   Капитан Скосырев любил свою работу. Он был артистом в душе и каждый  уход
в нелегалы доставлял ему почти эстетическое удовольствие. Кроме того, он был
настоящим мастером своего дела. Наблюдение  у  дома  он  сразу  заметил  еще
вчера, но, решив не появляться у себя на квартире, где  он  снимал  комнату,
все таки не ушел. Что-то в этих людях его привлекало. Уголовники обычно  так
не ведут себя. Сотрудники ФСК следили за его квартирой, а он следил за ними.
Уже к утру он твердо решил, что это его  коллеги  по  МВД.  Среди  нелегалов
таких случаев было много, когда вынужденные активизироваться, чтобы привлечь
внимание преступного мира, они вместе с тем привлекали пристальное  внимание
и своих коллег, не знавших об их задании. Были случаи  арестов  нелегалов  и
даже убийства. Это был тот риск, когда  тебя  преследовали  только  свои.  И
когда помощи ждать было нельзя ни от  своих,  ни  от  чужих  Скосырев  решил
проверить. Один из автомобилей, дежуривших у его дома всю  ночь,  отправился
утром обратно, а его заменил другой. Скосырев, поймав такси, поехал  следом.
Каково же было его удивление, когда машина въехала в  Московское  управление
ФСК.
   - Только этого не хватало, - разозлился капитан, понимая, что  ему  могут
помешать проводить  операцию  в  качестве  нелегала.  Он  отпустил  такси  и
позвонил в свой отдел подполковнику Корженевскому.
   - Добрый день, - просто сказал он, - это я.
   Корженевский очень обрадовался.
   - Нам нужно срочно увидеться, - попросил он.
   - Все-таки там что-то произошло, - подумал Скосырев, -  где  и  когда?  -
спросил он.
   - Сегодня в три, на Киевском вокзале. В  обычном  месте,  -  Корженевский
повесил трубку.
   Его услышал не только Скосырев, но и работники ФСК, вот уже  второй  день
следившие за ним и прослушивающие  все  его  телефоны.  На  Киевский  вокзал
выехало сразу двенадцать человек. Задача  была  простая  -  найти  Скосырева
раньше Корженевского. В противном случае капитан мог  не  уйти  живым  после
этой встречи.
   Конечно