На праздничных парадах,  выстраивающиеся  на
трибуне Мавзолея серые шляпы и золотые фуражки, давали очень ясную  картину,
кому принадлежит власть в государстве.
   Тем не менее, запуганная после неслыханных  репрессий  тридцать  седьмого
года армия никогда не  пыталась  взять  реванш  и  всегда  исправно  служила
системе, ставившей глобальную конфронтацию во главу угла.
   Возглавлявшие   данное   Министерство   полководцы   действительно   были
незаурядными  личностями,  часто  выдающимися   военноначальниками,   широко
известными в армии и народе. Такими были Жуков и Ворошилов. Ряд выстраивался
достаточно солидный,  особенно  после  войны,  когда  ведомство  возглавляли
по-настоящему боевые офицеры -  Малиновский,  Гречко,  Соколов,  Язов.  Даже
выпадающий из  этого  ряда  Устинов  был  выдающимся  организатором  военной
промышленности, в тридцатилетнем возрасте отвечавшим  за  .  поставки  целой
отрасли на фронт, и немало сделавший для укрепления  престижа  и  авторитета
армии. Продолжателем этих традиций становится  боевой,  заслуженный  генерал
Павел Сергеевич Грачев. Нужно  отдать  ему  должное.  В  Афганистане  он  не
прятался за спинами своих подчиненных. Проигравшие войну политики Горбачев и
Шеварднадзе позднее попытаются списать все просчеты на военных На самом деле
армия проявит себя в Афганистане достаточно мобильным,  сильным  организмом,
успешно решающим поставленные боевые  задачи.  А  генералы  Громов,  Грачев,
Руцкой докажут на деле что страна, пославшая их в адское пламя  этой  войны,
может рассчитывать на их боевую выучку
   Грачев оказался в Афганистане после окончания Военной  Академии  им  М  В
Фрунзе  Там  он  действовал  решительно   и   твердо,   запомнившись   своей
рассудительностью в сочетании с личной храбростью Генерал Грачев был замечен
и отправлен в Военную Академию Генерального штаба, после  чего  стал  первым
заместителем командующего воздушнодесантных войск  СССР,  позднее  возглавив
эти элитарные подразделения.
   Во  время  августовских  событий  девяносто  первого  года   именно   его
двойственная позиция уберегла Белый Дом и лично Бориса  Ельцина  от  крупных
неприятностей. Именно генералу Грачеву было  предложено  развернуть  военную
технику в Москве.
   Грачев  сделал  все,  чтобы  объективно  саботировать  это   мероприятие.
Формально подчинившись, он вывел танки, но прекрасно зная, что они идут  без
боекомплектов, дал об этом знать другой стороне.  Осведомленные  люди  стали
воспринимать танки у Белого Дома, как смешной камуфляж неудавшегося путча.
   В ответ на личную просьбу Ельцина он обещает прислать роту охраны, но  на
всякий случай решает обезопасить себя, докладывая  своему  непосредственному
начальству в Министерство обороны (генералу  Моисееву)  о  посылке  в  район
Архангельского роты десантников. Разумеется, об этом становится  известно  и
Председателю   КГБ   В.   Крючкову.   Рота   действительно   развернется   в
Архангельском, но во главе  ее  будет  стоять  переодетый  подполковник  КГБ
Зайцев.
   Почувствовав настроение людей, своих офицеров, не склонных идти на  штурм
Белого Дома, Грачев очень терпеливо выжидает, решая, кто  именно  победит  в
августе девяносто первого года.  В  Белый  Дом  посылается  генерал  Лебедь,
однокашник Грачева по Рязанскому десантному училищу. В случае приказа Лебедь
самостоятельно  будет  осуществлять   блокирование   здания   Белого   Дома.
Прямолинейный военный, генерал  Лебедь  откровенно  заявит  Ельцину,  что  в
случае штурма их оборона не продержится и десяти минут.
   Но среди руководства ГКЧП нет единства, нет лидера  и,  кроме  того,  они
бездарно упускают  время,  теряя  инициативу.  Двойственная  позиция  самого
Горбачева не дает возможности действовать смелее, без оглядки на  Президента
СССР. Вскоре обстановка начинает меняться.  Так  и  не  решившиеся  что-либо
предпринять путчисты вылетают к Горбачеву в Форос, где их и задерживают.
   Двадцать первого августа, когда самолет Горбачева возьмет курс на  Москву
из Фороса, Грачев  окончательно  сделает  свой  выбор,  перейдя  на  сторону
Ельцина. Уже в мае будущего года он будет назначен министром обороны России.
Но пока он еще не всесильный министр, не  тот  человек,  который  на  глазах
миллионов  телезрителей  может  опаздывать   на   встречу   с   Президентом,
демонстративно показывая на свои якобы отстающие часы.
   Его  звездный  час  наступит  в  октябре  девяносто  третьего  года.   Он
попытается снова повторить свой трюк, выжидая, кто  победит  я  стараясь  не
предпринимать активных действий. Пока в Останкино будет идти настоящий  бой,
пока в мэрии будут избивать работников МВД, он  станет  уверять  Президента,
что  вверенные  ему  войска  движутся  к  центру  города.  Только  под  утро
разгневанный Президент  догадается,  что  Грачев  просто  блефует.  Позвонив
начальнику ГАИ, Президент узнает, что в городе вообще нет никаких  войск.  И
тогда он отправится на коллегию Министерства  обороны,  требуя  немедленного
ввода войск. Генералы его явно не поддержат, а Грачев потребует  письменного
приказа.
   После сильных колебаний Ельцин его наконец подпишет и  этим  окончательно
развяжет руки своему министру. Правда, для этого придется посадить  офицеров
в танки, выдавая им неслыханные премиальные. На глазах  всего  мира  военные
начнут расстреливать здание законно избранного парламента  страны,  выполняя
приказ министра обороны
   После этих  событий  Грачев  становится  одним  из  тех,  кто  определяет
официальную политику Российского государства, хорошо сознавая,  что  Ельцин,
дважды обязанный ему своим спасением, не посмеет его тронуть Вместе  с  тем,
как типичный советский генерал,  он  не  будет  претендовать  на  расширение
объемов своей власти, понимая, как смешон он будет в политике К достоинствам
Грачева  следует  отнести  разработку  военной  стратегии  России,  создание
мобильных, вполне боеспособных, отвечающих  последним  достижениям  науки  и
техники, армейских частей, возрождение традиций армии.
   Но  после  октябрьских  событий  в  этой  огромной  армии  отныне   будет
распоряжаться только один человек - генерал Павел Грачев.

***

   Конечно, в Шереметьево должен был ехать Подшивалов. Он был  единственный,
кто не улетал вместе с ними и потому единственный, кто мог  иметь  при  себе
оружие. В отличие от  большинства  аэропортов  мира  Шереметьево-2  не  было
оборудовано специальной контрольной системой при входе в  здание  аэропорта.
Практически можно было  пронести  все,  что  угодно  -  взрывчатку,  оружие,
наркотики. Контроль действовал только  при  пересечении  границы.  И  потому
Подшивалов должен был провожать их в аэропорту, страхуя всю группу.
   Первыми прошли паспортный и таможенный контроль Меджидов с  Сусловой.  За
ними прошел Сулакаури. Только когда он вошел между  стойками  пограничников,
Подшивалов спокойно отправился  в  центральное  здание  ФСК,  на  встречу  с
Вадимом Георгиевичем. Он не знал,  да  и  не  мог  знать,  что  в  аэропорту
Брюсселя  каждый  прибывающий  из  Москвы  самолет  будут   встречать   двое
незнакомцев. В руках у них будут фотографии Меджидова.
   Полет прошел нормально и, первым миновав паспортный  контроль  в  столице
Бельгии, вышел Сулакаури. Он сразу обратил внимание на эту странную парочку,
расположившуюся слишком профессионально для простых встречающих. Они  стояли
так,  что  могли  видеть  любого  выходящего  гостя,  оставаясь  практически
невидимыми. Теймураз сумел обнаружить их, лишь вернувшись обратно.  От  него
не укрылось, как оживились эти двое, заметив Меджидова и его спутницу.
   Поймав такси, Меджидов  и  Суслова  поехали  в  отель  "Шератон",  в  уже
заказанный номер. Начавшаяся "капитализация" России  принесла  свои  видимые
плоды хотя бы для разведчиков. Если раньше нелегалы, изображавшие  советских
людей, жили во второразрядных  номерах  третьесортных  гостиниц,  то  теперь
"новые русские" уверенно заказывали себе люксовские номера  в  самых  лучших
отелях мира.
   По  своей  легенде  Кямал   Фаткулин   и   Елена   Сизова   должны   были
останавливаться только в "Шератоне", ведь глава семейства  был  совладельцем
одной из крупнейших компаний России. Правда, никто в этой компании никогда и
не слышал о таком человеке, но это были уже детали, на которые можно было не
обращать внимания. Конечно, если бы Меджидов пытался закрепиться для  работы
в Бельгии, его биография была бы продумана до мелочей. Даже последний курьер
в этой компании слышал бы историю о Фаткулине, умном или глупом, смелом  или
трусливом, смотря по легенде, но так как  пребывание  в  столице  Бельгии  в
перспективе должно было занять всего несколько дней,  можно  было  рискнуть,
воспользовавшись и такой биографией.
   Взяв большие апартаменты, приехавшие  гости  поднялись  в  свой  номер  в
сопровождении портье. Оба следовавших за  ними  незнакомца  расположились  в
холле гостиницы, обложившись местными газетами. Следивший за ними  Сулакаури
пытался вычислить, какое ведомство представляют эти "ракеты".
   На  работников  посольства  они  явно  не  тянули.  Местную  безопасность
Сулакаури отбросил  сразу,  у  ребят  были  слишком  советские  затылки.  На
представителей Примакова тоже никак не  походили,  служба  внешней  разведки
просто не позволила бы им сидеть так открыто рядом друг с другом. Это  могли
быть.  либо  представители  ГРУ,  либо   представители   какой-либо   другой
организации, занимавшейся вопросами специфического характера за рубежом.
   Он позвонил в номер  Меджидова,  предупредив  его  контрольной  фразой  о
начавшейся охоте. Меджидов положил трубку, обернувшись к Сусловой.
   - Все в порядке. Нас уже "встретили".
   - Позвонил Теймураз? - поняла женщина.
   - Да, их двое. Но он видимо не знает, из какого они ведомства. Может быть
из ФСК, прислали для надшей охраны, может "ракеты", которые должны перекрыть
нам доступ к документам.
   - Что будем делать? - спросила Суслова, - какой у нас вариант действий?
   - Нулевой, - засмеялся Меджидов.
   Она ничего не поняла, недоумевающе посмотрев на него.
   Он переоделся, затянул новый галстук,  купленный  в  аэропортовском  "фри
шопе", причесался и, подмигнув женщине, пошел к  лифту.  Настроение  у  него
было прекрасное.
   Своих наблюдателей он засек сразу. Недалеко сидел Сулакаури.  Он  подошел
поближе к незнакомцам. Оба усиленно делали вид, что читают газеты.
   - Ну что, ребята, - громко сказал Меджидов, - все следите, следите. И  не
надоело вам этим заниматься?
   Оба одновременно посмотрели на него испуганно и враждебно,
   - Никаких документов нет, - засмеялся Меджидов, - все это чистый блеф.

XIV

   Утро следующего дня не обещало тех  неприятностей,  которые  случились  в
этот день. Вадим Георгиевич встречал его вместе с  Подшиваловым.  Ему  сразу
понравился этот немногословный,  спокойный  полковник,  умело  анализирующий
ситуацию. Незнакомец, на которого так и не смогли  выйти  эксперты  ФСК,  не
позвонил Меликянцу. Закрытый  телефон  бывшего  ГРУ  мог  принадлежать  кому
угодно и теперь методом исключения весь технический отдел  определял  место,
где мог находиться этот незнакомец.
   С развитием техники стало возможным не только мгновенно определять  любое
место, откуда шел звонок, связываясь практически с любой точкой мира,  но  и
блокировать информацию, искажая компьютерный код, при котором рассеянный луч
со спутника  не  давал  возможности  четко  зафиксировать  место  нахождения
абонента Именно такая суперсовершенная техника была  применена  в  случае  с
хозяином Меликянца и теперь, терпеливо отделяя ложные зерна, эксперты искали
одно единственное. Генералу доложили, что уже к вечеру  можно  надеяться  на
успех.
   Моторин, вернувшийся в свой ресторан, продолжал  обманывать  посетителей,
Никифорова  находилась  на  даче,  а  Меликянц  в  своем  офисе.  Все  ждали
дальнейшего развития событий. И они не замедлили последовать.
   Вечером, когда Моторин выходил к своему автомобилю, наблюдатели  обратили
внимание, что всегда мывший его машину сторож ресторана исчез, и  автомобиль
был  довольно  грязным.  Это  сразу  заметил  и  Моторин,  взбешенный  таким
невниманием к своей машине. Вместе с тем автомобиль был  отогнан  от  своего
обычного места и стоял во внутреннем дворике ресторана. Торговавшие на  углу
бананами сотрудники ФСК обратили внимание и на другой странный факт - сторож
исчез еще утром, до того как автомобиль перегнали во двор
   Моторин долго кричал  у  автомобиля,  осыпая  ругательствами  всех  своих
работников. Затем, отведя душу, он наконец сел в машину и завел мотор. Взрыв
был такой мощный, что загорелись близлежавшие постройки  -  кухня  и  сарай.
Прибывшие пожарные с трудом потушили уже начавший распространяться огонь.
   Вадим Георгиевич сразу понял, что противник нанес ответный удар. В офис к
Меликянцу и на дачу Никифоровой выехали  дополнительные  оперативные  группы
для  срочного  ареста.  За   обоими   следили   достаточно   мощные   группы
наблюдателей, но когда  оперативники  ворвались  на  дачу  Никифоровой,  она
сидела в беседке бессмысленно  улыбаясь.  Снайпер  прострелил  ей  аккуратно
висок, причем сделал это мастерски, использовав шум двух  самосвалов,  утром
привозивших песок для дачи.
   Сообщения этого дня вызывали нарастающее раздражение руководства  ФСК.  К
Артуру Меликянцу поехало сразу пятеро оперативников, с радостью убедившихся,
что он еще жив. Его окружили и почти понесли, бережно охраняя от  возможного
выстрела. Через полчаса он был в кабинете Вадима Георгиевича.
   Генерал   попросил   Николая   Аркадьевича   и   полковника   Подшивалова
присутствовать  при  их  разговоре.  Николай  Аркадьевич,   относившийся   к
Подшивалову гораздо лучше, чем к Меджидову, охотно согласился.
   Меликянц, уже догадавшийся, куда его привезли, был мрачен и задумчив,  не
сказал ни слова во время своего принудительного этапирования.
   - Добрый вечер, господин Меликянц, - начал генерал, - вы понимаете,  куда
вас привезли?
   - Конечно, понимаю, - кивнул тот, -  и  даже,  как  видите,  не  особенно
возмущаюсь, вспоминая о наших демократических правах.
   - Это вы правильно делаете. Вы ведь опытный человек. Давно  сотрудничаете
с органами. Поэтому не будем  играть  с  вами.  Нас  очень  интересует  ваше
сотрудничество с Никифоровой, Моториным, Корженевским. Думаю, вы все поняли.
   - Уже давно. Но именно поэтому я вам ничего не скажу. Если бы  был  менее
опытный, понадеялся бы на вашу защиту - такая слава. А теперь нет, ничего не
скажу.
   - Это уже кое-что. Значит, вы считаете, что наше учреждение не сможет вас
защитить, даже со своей славой? - не удержался от сарказма генерал, - дешево
цените.
   - Нет, товарищ генерал. Я сотрудничаю с органами разведки много лет и все
отлично знаю. Выжатый лимон, уже не лимон, говорят на Востоке. Это  засохшая
корочка. А я хочу еще немного остаться лимоном, даже в вашей тюрьме.
   - Значит, у нас нет никаких шансов?
   - Простите, никаких.
   - Разрешите мне? - попросил Подшивалов, обращаясь к генералу. Тот  кивнул
головой.
   - Господин Меликянц, - спокойно сказал Подшивалов, - вы профессионал и  я
буду говорить с вами как с профессионалом. Так вот,  вы  должны  знать,  что
существует масса психотропных средств, под влиянием  которых  вы  расскажете
все. Все абсолютно, вспомнив даже ваши детские комплексы.  Или  вы  об  этом
никогда не слышали?
   Меликянц облизнул внезапно пересохшие губы.
   - Вы будете меня пытать?
   - Не так патетически, - внушительно  ответил  Подшивалов,  -  вам  просто
сделают"один укол. И  все.  Это  даже  не  больно.  Но  вы  расскажете  все,
абсолютно все, уверяю вас, - снова  повторил  полковник,  хорошо  зная,  как
важно воздействовать на психику допрашиваемого.
   - Вы не посмеете, - упрямо возразил Меликянц.
   - Почему? - разозлился Николай Аркадьевич, понявший игру  Подшивалова,  -
еще как посмеем.
   Меликянц замолчал. Он думал, взвешивая все плюсы и минусы своей беседы.
   - Мне все равно не жить, - сказал он немного обреченно, - и  в  том  и  в
другом случае.
   - Почему вы не верите в нашу способность  защитить  вас?  Это  становится
интересным, - поинтересовался Вадим Георгиевич.
   Лысоватый Меликянц достал платок, вытирая лоб, машинально поправил редкие
волосы, высморкался.
   - Купили за пять копеек, - угрюмо произнес он, -  будем  считать,  что  я
попался на вашу дешевую уловку Что вы хотите знать?
   - Недавно вы звонили незнакомцу, сообщив, что Корженевский убит. Кто  это
был?
   - Так вы нас прослушивали? Поэтому он не  позвонил.  Я  ведь  чувствовал,
что-то не так.
   - Вы не ответили на мой вопрос.
   -  Это  был  майор  Никитинский.  Мы  работали  с  ним  еще   в   Главном
Разведывательном Управлении Министерства обороны. Он тогда был  еще  молодым
лейтенантом. Мы вместе ездили в Ливию и Тунис.
   - Он сейчас тоже работает в ГРУ?
   - По-моему, да, но, во всяком случае, я видел пару раз его в форме.
   - Вы получали  от  него  инструкции  и  через  Никифорову  передавали  их
Моторину?
   - Не всегда.  Иногда  передавал  лично,  когда  было  дело,  не  терпящее
отлагательств. Вообще Никифорова и Моторин - это, так сказать, камуфляж. Они
ничего не представляют из себя, просто связные. Моторин глуп и к тому  же  в
последнее время начал злоупотреблять спиртным.  А  Никифорова,  строящая  из
себя светскую львицу, просто бывшая  проститутка.  Вы  же  знаете,  как  это
бывает. Они пригласили к себе на дачу одного из самых известных поэтов, а  в
разгар его выступления умудрился заснуть, всхрапнув  на  весь  зал.  Столько
было хохота, впрочем, это типично и для других купчиков. Им нужны книги  для
маскировки, чтобы прикрывать  их  дурь.  У  них  огромные  библиотеки  стоят
заполненные никогда не раскрытыми книгами.
   -  Кто  входил  в  вашу  преступную  группу?  -  поинтересовался  Николай
Аркадьевич.
   - Не надо так громко - преступная группа. Никто не входил. Я  вообще  был
шестеркой, сказал, отвалил. Мне поручали, я передавал.  Все  делали  другие.
Вот как, например, уже упомянутый вами  подполковник  Корженевский.  Кстати,
его действительно убил какой-то бандит или его убрали вы?
   - Это был несчастный случай, - ответил Вадим Георгиевич.
   - Спасибо. Так вот, я продолжаю. Мое дело было передать.
   - Подождите, а что, они сами не могли встречаться без посредников?
   - А деньги, - хищно улыбнулся Меликянц, - а откуда бы они брали деньги?
   - А откуда их брали вы?
   - Лицензии. Мне помогали получать  лицензии  на  вывоз  ценных  металлов,
нефти, леса. Я, разумеется, финансировал все их.. гм, так сказать проекты.
   - И много денег уходило на эти проекты?
   - Порядочно. Уверяю вас - лучше бы я платил все налоги. Но  спорить  было
бесполезно. Поэтому, если вы считаете меня организатором и вдохновителем, то
напрасно, я всего лишь обычный связной.
   - Кто еще входил в вашу группу?
   - Кому еще я передавал сведения? - уточнил Меликянц, - больше никому
   - Если вы будете врать по мелочам, мы решим, что вы  врете  постоянно,  -
строго напомнил Вадим Георгиевич, - вспоминайте скорее.
   - Еще был один офицер из разведки, но он погиб полгода назад.
   - Как его фамилия?
   - Кажется, Бахтин.
   - И все?
   - По-моему, все.
   - А майор Макаров?
   - Это меня не касалось, -  сразу  заявил  Меликянц,  -  даже  не  моргнув
глазом, - он, кстати, был из вашего ведомства.
   - Вы все время врете, - строго заметил Вадим Георгиевич,  -  а  могли  бы
говорить правду, хотя бы из чувства благодарности.
   - За то, что вы меня сюда привезли? - быстро пошутил Меликянц.
   - За то, что мы спасли вашу жизнь. Сегодня убиты Моторин и Никифорова.
   Меликянц побледнел.
   - Вы шутите.
   - Вот фотографии.
   Генерал  бросил  ему  на   стол   пачку   фотографий,   уже   привезенных
оперативниками ФСК.
   Меликянц, обливаясь потом, дрожащими руками перебирал  фотографии.  З