, поиски были безрезультатными. Найти  профессионала,  который  не
хочет, чтобы его нашли, очень трудно. Две группы  продолжали  наблюдение  за
Корженевским, Подполковник сел в свою "волгу" и поехал к Киевскому вокзалу в
половине третьего дня.
   Оставив автомобиль на стоянке, рядом с вокзалом, он пошел  пешком,  легко
растворясь в толпе. Оперативники ФСК ринулись за  ним  почти  всей  группой,
боясь упустить его, потерять из виду.
   Корженевский вошел в подземный переход, поднялся с другой стороны и пошел
к стоявшим на площади многочисленным торговцам зелени, мяса и другой  снеди.
Оперативники, опасаясь совершить какую-либо оплошность, рассыпались по  всей
площади. Внезапно Корженевский исчез, словно провалился на ровном месте. Все
ринулись туда, где видели его в последний раз. Он, нырнув в одну из  будочек
и  кивнув  знакомой  продавщице,  прошел  в  небольшой  закуток,  отделявший
основное пространство магазина от маленькой раздевалки.  Там  его  уже  ждал
Скосырев.
   - Что случилось? - спросил Корженевский, - почему ты позвонил?
   - За мной следят,  -  просто  сказал  Скосырев.  -  Это  сотрудники  ФСК,
Передайте им, пожалуйста, чтобы н портили мне операцию.
   - С чего ты взял - испугался Корженевский.
   - Я проверил.
   - Тебя видели, когда ты шел сюда?
   - Абсолютно точно нет. За мной никого не было.
   Подполковник чуть перевел  дыхание.  Этот  Моторин  был  прав.  Мальчишка
Хрусталев все выболтал контрразведке. Нужно что-то  срочно  предпринять.  Он
понимал, что от правильного решения зависит не только его дальнейшая карьера
но и вообще вся судьба.
   - Вы с Хрусталевым встречались? - спросил он.
   - Да, - подтвердил Скосырев, - я передал ему оружие  которое  мне  привез
"Карась" По вашему поручению, как вы приказывали.
   Последние слова не понравились подполковнику. Очень не понравились.
   - Разве я приказывал? - зло спросил он.
   - Конечно, - спокойно подтвердил капитан, - взять пистолет у  "Карася"  и
отдать его при встрече Хрусталеву. А в чем дело? Разве что-то не так?
   - Нет, все правильно, просто мне нужно было узнать. Из  этого  пистолета,
оказывается, убили человекам сотрудника ФСК, вот почему я беспокоюсь.
   - Это "Карась" передал, мне оружие.  Увижу  его  яйца  оторву,  -  мрачно
пообещал Скосырев.
   - Да, да, конечно Но вот поэтому они тебя ищут.
   - Ну вы позвоните им.
   - Конечно, позвоню, конечно, - Корженевский понял, что  отступать  дальше
некуда.  В  конце-концов,  по  официальной  версии,  Скосырев  -  нигде   не
работающий  бомж,  занимающийся  к  тому  же  рэкэтирством.  Он   незаметным
движением руки нащупал под мышкой оружие.
   "Неужели придется стрелять?" - с ужасом подумал  он,  ясно  понимая,  что
никакой альтернативы у него нет.
   Оперативники  ФСК  начали  паниковать,  врываясь  во   все   магазинчики.
Скосырева и Корженевского нигде не было.
   - Вы придумайте какое-нибудь оправдание, - говорил Скосырев,  не  обращая
внимания на волнующегося Корженевского.
   Сотрудники ФСК ворвались в их магазин. Подполковник достал оружие.
   Продавщица испуганно вскрикнула, увидев сразу троих ворвавшихся людей
   Скосырев обернулся.
   Профессиональная  подготовка  способна  решить  все.   Корженевский   был
начальником отдела, все последние годы просидевший в Министерстве.
   Скосырев был нелегалом, все последние годы ходивший по лезвию бритвы,
   Подполковник достал оружие быстрее, но перед тем  как  нажать  на  курок,
замешкался.
   Скосырев мешкать не стал. Вернее, не умел. От этого  часто  зависела  его
жизнь. Кроме того, он слишком хорошо знал, как глупо нелегалы гибнут от  рук
своих товарищей.
   Когда в интересах операции нужен убийца, а его нет,  сойдет  любой  труп,
даже нелегала, лишь бы закрыть это дело.
   Скосырев достал пистолет позже. Но выстрелил мгновенно, еще  не  обхватив
как следует, рукоятку оружия Корженевский, застонав, опустился на пол. К ним
ворвались сотрудники ФСК, продавщица громко закричала, Корженевский  пытался
улыбнуться, но н губах была кровавая пена.
   Скосырев растерянно оглянулся.
   Один из  сотрудников  ФСК  осторожно  отобрал  у  него  пистолет.  Другой
наклонился над подполковником.
   - Готов, - поднялся он, - кажется, умер.
   И вдруг Скосырев понял, что его импульсивное решение было верным, и никто
не  будет  наказывать  его  за  этот  выстрел.  Что-то  такое  действительно
произошло, потому что окружавшие его люди даже не смотрели на подполковника,
похлопывая его по плечу.
   Меджидов, добравшийся  до  квартиры,  служившей  запасной  базой,  вполне
благополучно, слушал Подшивалова, проработавшего весь  день  на  компьютере.
Полковник, введя блок данных, обратил внимание, что  среди  лиц,  имевших  к
"Октаве" косвенное  отношение,  был  майор  Никитинский,  дважды  выезжавший
вместе  с  другими  офицерами  для  сопровождения  наиболее  ценных   грузов
"Октавы". Разумеется, ни он, ни другие офицеры ничего не знали  о  характере
груза,  задании  группы  и  предполагаемом   маршруте.   Но   они   все-таки
сотрудничали когда-то и это нужно было проверить.  Кроме  того,  он  обратил
внимание, что из трех офицеров сопровождения Меджидова кроме убитого  Корина
не было в живых и другого -  Евгения  Семенова.  В  компьютерных  данных  он
значился, как погибший. Никаких других подробностей установить не удавалось.
Настораживал и тот факт, что Никитинский совместно с Семеновым работал ранее
в  одной  из  групп  обеспечения   Главного   Разведывательного   Управления
Министерства обороны. И оба  ушли  оттуда  почти  одновременно.  Никитинский
перешел в управление личной охраны Президента, а Семенов - в штурмовой отряд
снайперов  ФСК,  еще  до  того,  как  само  слово  ФСК  стало  аббревиатурой
контрразведки, носившей название Министерства безопасности России.
   Суслова, подошедшая ранее вместе с Теймуразом, уже рассказала Подшивалову
все обстоятельства  нападения  на  их  первую  базу  и  ранения  Ковальчука.
Полковник понял, что отныне в их сильно поредевшей группе ему придется взять
на себя и некоторые обязанности Ковальчука. Теперь они сидели все четверо за
столом, обмениваясь информацией. Точнее,  говорили  по  очереди  Меджидов  и
Подшивалов, а остальные слушали.
   Задачи на ближайшие дни были предельно ясны. Меджидов и Суслова  вылетали
в Бельгию.  В  качестве  прикрытия  с  ними  должен  был  лететь  Сулакаури.
Подшивалов  оставался  для  связи  с  ФСК,   Теперь   предстояли   некоторые
технические трудности. Достав имевшиеся на базе заранее заготовленные бланки
дипломатических и служебных паспортов, Подшивалов начал оформлять документы,
благо все печати и подписи давно были проставлены. В последний раз документы
на группу оформлялись по личному указанию Крючкова в июле девяносто первого,
после его визита на Кубу и, выданные на пять лет, они вполне соответствовали
срокам.
   Теймураз и Лена должны были завтра, раздельно друг от  друга,  заехать  в
бельгийское посольство для получения виз. Как  правило,  на  дипломатические
паспорта визы получались быстро, в течение одного-двух дней.  Билеты  должен
был оформлять Меджидов в одном из тех частных агентств, которые появились  в
городе  за  последние  несколько  лет.  Подшивалов,  хорошо  знавший  город,
предложил заехать на Петровку, где напротив Госбанка России было одно  такое
агентство.
   По документам Меджидов и Суслова были супругами, причем, если первый  был
татарином "Фаткулиным", то  вторая  имела  почти  схожую  фамилию  "Сизова".
Правда, имена были те же, чтобы не спутать в случае обращения друг к  другу.
Сулакаури получил  один  из  своих  документов  на  имя  Ардзинбы.  Это  его
почему-то развеселило,
   - Не могли другую фамилию подобрать, - заулыбался он, - еще  бы  написали
Шеварднадзе. Если в Тбилиси когда-нибудь узнают, что  у  меня  была  фамилия
этого абхазца, меня выгонят из города.
   - Это случайное совпадение, - сухо пояснил Подшивалов, -  ты  же  отлично
знаешь, что подбираем сходный с тобой восточный тип. А кто, как не  абхазец,
ближе других стоит к грузину?
   - Хорошие слова, дорогой, - вздохнул Теймураз, - так было раньше.  Сейчас
они лютые враги. Будь прокляты те, кто  поссорил  два  наших  народа.  Игорь
Арсеевич, дорогой вы мой. Какие там были места! Сказка! Теперь все  лежит  в
развалинах.
   - Еще восстановят, - пообещал Подшивалов.
   - Конечно, восстановят,  -  согласился  Сулакаури,  -  но  сколько  людей
погибло, сколько детей. Кому нужны были независимость  Абхазии  или  Грузии,
купленные такой ценой? Кому?
   - Теймураз, - обратился к нему Меджидов,  -  мы  уже  говорили  с  Олегом
Митрофановичем на эту тему. Ты прав -  произошла  трагедия  твоей  солнечной
Грузии. Но это наша общая трагедия, общая боль. У меня на Родине до сих  пор
идет война.
   - Вот, вот, - оживился Сулакаури, - кому нужны эти войны? Что в них можно
доказать? Где человеку жить? Разве можно птице указать ее место, разве можно
убивать другого только потому, что он абхаз  или  грузин?  У  меня  мать  из
Сухуми. Какой город был, генацвале, от волнения он даже отвернулся. - Дом ее
сестры сожгли, внуков убили. Кому нужна была такая свобода? Простите,  Кямал
Алиевич, мы давно не виделись.
   - Знаю я все, - со злостью проскрипел Меджидов, - и  про  Грузию,  и  про
Абхазию, и про Сухуми, - он закрыл глаза, немного помолчал.  -  Если  бы  ты
видел Баку в пятидесятые-шестидесятые годы.  Знаешь,  я  не  сентиментальный
человек, но это был город мечты. Какой-то карнавальный город,  где  праздник
никогда не кончался. Все беспрерывно шутили, смеялись, радовались.  Когда  в
конце шестидесятых сборная КВН  Баку  победила  в  абсолютном  первенстве  в
финале одесскую команду, в Баку был праздник. Мой  знакомый  кебабчи  обещал
всегда кормить капитана команды Юлика Гусмана бесплатно, за счет  заведения.
А несколько дней назад я узнал, что один из самых молодых людей той команды,
талантливый композитор Леонид Вайнштейн, он, кстати, дядя  Гарри  Каспарова,
умер от разрыва сердца. Ему не было еще пятидесяти. Это  тоже  жертва  нашей
карабахской войны. Ведь сколько можно воевать - уже шесть лет.
   Суслова, протянув руку, положила свою ладонь на его.
   - Я ведь старше тебя, Теймураз, и видел больше. По воскресеньям мы ездили
в Тбилиси или Ереван, чтобы посидеть в ваших чудных ресторанчиках, послушать
вашу музыку,  выпить  настоящее  грузинское  вино  или  настоящий  армянский
коньяк. А как жили в Баку люди! Можно было  пройти  с  девушкой  через  весь
город,  мимо  самых  страшных  кварталов,  на  глазах  у  самых  отъявленных
хулиганов. Тебя бы никто не тронул, ибо честь девушки  была  превыше  всего.
Потом, правда, могли побить, когда возвращался один, но это уже было не  так
больно. Хотите, я расскажу вам  один  случай,  который  произошел  у  нас  в
Карабахе? Эту историю рассказал мне бывший командир агдамского ополчения.
   Несмотря на войну армяне и азербайджанцы  по  ночам  встречались  друг  с
другом, обменивались списками захваченных в плен, выдавали  трупы  погибших,
даже доставляли  необходимые  продукты  или  медикаменты.  С  нашей  стороны
принимал участие этот агдамский  ополченец.  Фамилия  его  была  Багиров.  С
другой стороны на встречу приезжал командир аскеранского  ополчения,  бывший
бакинец. Отношения у них были самые дружеские,  несмотря  на  войну.  И  вот
однажды этот армянин просит Багирова:
   - Слушай, дорогой, я могу достать для вас что  угодно.  Любого  заложника
приведу без выкупа, в качестве подарка Но с одним условием.
   - С каким? - насторожился азербайджанец.
   - Отвези меня в Баку, - просит армянин, - не могу так  больше  жить.  Мне
бакинский бульвар снится по ночам. Хотя бы один  раз  увидеть.  Потом  можно
спокойно умереть. Ночью, тайком отвези. Иначе просто умру от тоски.
   - Вот такая история, - закончил Меджидов, - а весь мир говорит  -  война,
не замечая этих простых людей.
   - Он его отвез? - спросил Сулакаури.
   - Он погиб через два дня. Подорвался на мине.
   Суслова сжала ему руку.
   - Да-а, - протянул Сулакаури, вставая,  -  пусть  будет  Ардзинба.  Может
действительно когда-нибудь все это кончится.

XIII

   Скосырев давал показания в ФСК почти три часа. Все совпадало, как  они  и
предполагали.  Действуя  через   "Карася",   давно   работавшего   на   МВД,
подполковник  Корженевский  попросил  передать  это  оружие  Скосыреву   для
последующего вручения Хрусталеву. Провокация была рассчитана почти идеально.
Найдя у трупов незарегистрированное, не табельное оружие, любой  следователь
должен проверить пистолет,  обнаружить,  что  Хрусталев  имеет  отношение  к
убийству Корина. В связи со смертью первого  ФСК  будет  искать  его  связи,
очерчивая круг его знакомых. Пустив по ложному следу ФСК, организаторы  этой
акции очевидно надеялись выиграть время для последующих активных действий.
   Показания  Скосырева  пришлось  отправлять  в  МВД,   по   факту   смерти
подполковника Корженевского. Узнавший обо  всем,  министр  Ерин  был  сильно
взволнован, но с Директором ФСК говорил спокойно. В  конце  концов  паршивая
овца бывает в каждом стаде. Ерину рассказали только часть правды,  объяснив,
что Корженевский и Корин  были  членами  преступной  группы,  не  поделившей
доходы, в результате  чего  подполковник  руками  уголовников  убрал  своего
напарника и подбросил пистолет Хрусталеву. Министр принял эту версию  внешне
спокойно. Все-таки Корин был из другого Ведомства.
   Меликянц, вернувшийся в Москву, ни с  кем  не  встречался,  а  Никифорова
выехала на субботу-воскресенье к себе на дачу. Правда, все  портил  Моторин.
Узнав о  смерти  Корженевского,  он  впал  в  какое-то  странное  состояние,
предпочитая буйствовать и напиваться в одиночку.
   Так продолжалось пять часов, пока наконец Моторин, пришедший в  себя,  не
поехал на дачу к Никифоровой. Та жила в роскошном двухэтажном особняке, имея
при себе целый штат обслуги - шофера, сторожа, горничную и  кухарку.  Бывшая
проститутка, ставшая респектабельной дамой, была требовательной хозяйкой.
   Моторин въехал во двор, едва не  сломав  ворота.  Бросив  автомобиль,  он
побежал по лестнице на веранду.
   - Где твоя хозяйка? - заорал он на кухарку.
   Та испуганно шарахнулась, показав на беседку б глубине сада.
   Моторин побежал вниз.
   У Элеоноры Алексеевной было хорошее настроение. Сегодня она  узнала,  что
ее дочь, принятая летом в один 13  самых  лучших  колледжей  Великобритании,
довольно успешно начала свое обучение.  Дочь  была  единственным  человеком,
которому она прощала все. Но хорошее настроение испортил  мерзавец  Моторин,
ворвавшийся ней в беседку.
   - Его убили, - закричал он еще издали. Сотрудники ФСК слушали их беседу с
помощью нацеленных на беседку приборов "фрази", позволяющих слышать даже  на
расстоянии нескольких километров.
   - Что случилось? - недовольно спросила Элеонора Алексееевна, -  объясните
толком.
   - Его убили, - заорал еще громче Моторин, плюхавшись на скамью  рядом,  -
они убили Корженевского.
   - Кто они? - не поняла женщина.
   - Бандиты. Какой-то рэкэтир, он выстрелил  в  подполковника  на  Киевском
вокзале. Мне все  рассказал  Марек,  мой  помощник.  Его  брат  там  торгует
сигаретами.
   - Какой ужас, - немного равнодушно вздохнула женщина.
   - Его убили, - снова закричал еще  не  пришедший  в  себя  после  попойки
Моторин.
   - Вы что, опять напились? - строго спросила  Элеонора  Алексеевна,  -  не
смейте приезжать ко мне в таком виде.
   - Идите вы к черту, -  внезапно  тихо  сказал  Моторин,  успокаиваясь.  -
Скажите, пусть мне принесут сто граммов на опохмелку.
   - Здесь вам не ресторан, - возразила хозяйка дома.
   - Да ладно тебе, Элеонора, - грубо ответил Моторин, - можно подумать, что
ты такая аристократка. "Анка-пулеметчица" была. Весь город с тобой трахался,
а ты сейчас дурака валяешь. Скажи, пусть принесут.
   Никифорова побледнела, возмутившись так, словно все это была наглая ложь.
   - Вон отсюда,  -  коротко  приказала  она,  -  никаких  денег  больше  не
получишь.
   - Слушай, - очень тихо сказал Моторин, - это серьезно. Его  действительно
убили. Может это связано с тем делом? Сначала "Карася" и его команду, теперь
Корженевского, Может мы поменялись местами, и они теперь охотятся на нас?
   - Не говори глупостей, - испугалась женщина, оглядываясь.
   - И Макаров погиб, - словно сейчас вспомнил Моторин, - а может  следующим
будешь ты или я.
   - Боишься? - презрение было явным.
   - А ты не боишься? Скажи своим, пусть  вытаскивают  нас.  Нужно  уезжать,
Элеонора Алексеевна нужно срочно бежать. У меня в  Казани  уже  было  такое
чувство. Тогда всех взяли, а я успел сбежать.
   Женщина молчала.
   - Скажи, пусть принесут  водку,  -  осмелел  Моторин.  На  этот  раз  она
крикнула сторожу, попросив принести бутылку.
   - Что будем делать? - спросил Моторин.
   - Я поговорю, - подумав немного, ответила женщина, - но  пока  ничего  не
предпринимай.
   - А чего я могу сам? Ты сказала, я передал. Я только почтовый ящик.
   - А деньги ты получал как целое отделение связи, - съязвила она.
   - А ты не дразнись. Деньги за свою кровь получал, за риск. Он того стоит,
   Девушка-горничная принесла бутылку водки и две рюмки.
   - Нужно было стакан, - пробормотал Моторин, - ладно. - Он налил сразу две
рюмки, залпом опорожнив их. Затем спросил у хозяйки:
   - Налить?
   - Не нужно. Езжай домой и проспись. Я  поговорю  с  кем  надо.  Ты  точно
знаешь, что подполковника убил какой-то бандит?
   - Да, точно, точно. Марека брат все сам видел. Этого  убийцу  весь  район
знает. Он рэкэтир из Кунцево.
   - Тогда все не так страшно. Езжай домой, выспись. Я тебе позвоню.
   - Деньги вчера не привезли, - напомнил Моторин.
   - Привезут, - пообещала женщина, - все получишь сполна. И больше  не  пей
за рулем. Сдохнешь ведь.
   Моторин поднялся.
   - Ладно, позвони мне, как только, что-нибудь узнаешь.
   - Хорошо. И не приходите больше ко мне в таком виде, - снова вошла в роль
Элеонора Алексеевна.
   - Не приду, - он пошел к  автомобилю.  Она,  подумав  немного,  попросила
принести ей телефон в беседку
   - Артура Ашотовича, пожалуйста, - попросила она секретаршу  Меликянца,  -
да, это Никифорова.
   Трубку взял Меликянц.
   - Слушаю вас.
   - У нас несчастье.
   - Что-нибудь случилось?
   - Убили нашего друга Корженевского. Прямо на  Киевском  вокзале  какой-то
бандит.
   Сотрудники ФСК записывали каждое слово.
   - Откуда вы знаете?
   - Приезжал Ринат, там все это видел брат его помощника.
   - Сам видел?
   - Да.
   - Я вам перезвоню, -  Меликянц  положил  трубку.  Теперь  сотрудники  ФСК
следили за обоими аппаратами.
   Меликянц набрал чей-то номер.
   - Здравствуйте, - сказал он, - это Меликянц.
   - Зачем вы позвонили? - спросил недовольный голос.
   - Случилось ужасное. Убит Корженевский.
   - Когда?
   - Точно  не  знаю.  Его  застрелил  на  Киевском  какой-то  бандит.  Есть
свидетели. На другом конце молчали.
   - Кто об этом знает? - наконец спросил незнакомец.
   - Моторин и Никифорова.
   - Увидимся через два часа, - на другом конце положили трубку.
   Сотрудники  ФСК  лихорадочно   обрабатывали   данные.   Дежурный   техник
растерянно щелкал клавишами, пытаясь что-то сообразить. Такого  телефона  не
существовало вообще: Меликянц звонил  в  пустоту.  Или  другой  телефон  был
блокирован и закрыт так надежно, что даже компьютеры и техники ФСК не  могли
к  нему  подключиться.  Наконец  через  полчаса,  подключив   дополнительных
техников, удалось установить телефон  абонента.  Это  был  закрытый  телефон
резидентуры бывшего ГРУ Минобороны СССР.
   Данные немедленно доложили Вадиму Георгиевичу
   - Значит, Грачев, - подумал генерал.

Из истории гипотез
Гипотеза ј 5

   Еще со времен гражданской войны  должность  министра  обороны  или  главы
военного  ведомства  считалась  одной  из   наиболее   важных   в   насквозь
милитаризированном государстве.