о не исключало, видимо, представления о бессмертии предков, поскольку ко всем трем классам их обращаются с мольбой (в данном гимне); ср. аналогичные представления о Марутах (5.52.7). В этом факте можно усмотреть некий зародыш образа "двух путей", а также третьего, низшего состояния - темы, которая нас непосредственно интересует. 
В упанишадах солнце продолжает играть роль границы между мирами: "Двадцать одним [слогом] достигают солнца; поистине солнце - двадцать первое отсюда. Двадцать вторым приобретают то, что за пределами солнца. Это - небо, это - свобода от печали" (ЧхУп 2.10.5-6). Некоторые специалисты усматривают здесь, на основании выражения "то, что за его пределами", в солнце некий аналог смерти [44, с. 168]. Видимо, для данного текста это не вполне справедливо: несмотря на то что солнце иногда входит в ряд отождествлений, включающих смерть (например, Праджапати = смерть = солнце - см. ШБр 2.3.3.1), в данном случае оно вполне однозначно определяется как граница, замыкающая мир, подверженный смерти. 
Число 21 неоднократно встречается в связи с солнцем в ШБр; вот некоторые примеры: "то пылающее [солнце] - двадцать первое; это цель, это место успокоения. С помощью 21-членного приношения он достигает этой цели, этого места успокоения" (11.2.6.11). Аналогично 13.2.3.1: ашвамедха - средство достижения неба (солнца), ибо связана с числом 21. В 13.1.7.3 число 21 служит средством достижения солнца после смерти. Видимо, число 21 олицетворяет полноту; в 13.4.4.11 оно составлено так: 12 месяцев, 5 времен года, 3 мира + "тот, который пылает", т.е. солнце, тогда как в 8.5.3.5 это число составлено из трех рядов кирпичей, в 7 слоев каждый, причем один слой = 3 мира + 4 страны света. Оба эти отождествления не считались противоречащими друг другу: 9.1.1.26 приводит оба отождествления, причем солнце опять выступает 21-м членом ряда. Шанкара в комментарии на ЧхУп 2.10.5 принимает первое из отождествлений. Интересно, что число 21 связывает солнце с "золотым диском" (6.7.1.2), который в отдельных обрядах символизирует солнце и надевается жертвователю на шею; при этом сам яджамана отождествляется с "Пурушей в диске солнца" (т.е. с Брахманом). В 8.5.3.7 говорится о том, что солнце - это "тот пылающий диск", это Брахман; оно "прочно установлено" на 21-членной основе. Ср. 7.4.1.14: "Брахман - то солнце"; 7.4.1.17: "Пуруша в диске солнца" (в том же контексте) и т.д.. Аналогичное воззрение изложено в ТанБр 4.6.1-5. 
ЧхУп 3.13.6 называет солнце (наряду, впрочем, с луной, Агни, Парджаньей и Ваю) "хранителем дверей небесного мира". Соответственно этому воззрению умершие направляются к солнцу; однако доступ туда по сравнению с более ранними представлениями PB становится, так сказать, более ограниченным и трудным, а связь с символизмом ритуала начинает постепенно переноситься в область внутренних, психических процессов, контроль над. которыми стремятся установить йогическими приемами. Так, ЧхУп 3.17.6-7 говорит о тех, кто "в час смерти прибегают к таким трем [мыслям]: "Ты - негибнущее, ты - неколеблемое, ты - сущность жизни""; здесь же упоминается "освобождение от желаний". Тот же текст, говоря о лучах солнца, соединяющих оба мира, связывает это с таинственным учением о "каналах в сердце", явно йогического происхождения (8.6.5). 
Этот мотив в различных модификациях неоднократно встречается в упанишадах. См. полезную подборку текстов в [42, с. 518-521], а также бхашью Шанкары к ЧхУп 8.6.1-3 и 8.6.6. Видимо, с этим следует сопоставить учение о "семи лучах солнца", известное уже PB (см. 1.105.9; 2.5.2; ср. AB 7ю107.1). Один из комментаторов (Махидхара) отождествляет "верхний луч" с "диском солнца" (= Хираньягарбха); ср. ШБр 1.9.3.16: "Солнце поистине лучший из людей"; 1.9.3.10: солнце = высший свет = Праджапати = небесный мир. Интересно, что в последнем контексте лучи солнца отождествляются с умершими праведниками. Ср. еще ШБр 6.5.4.8; 9.4.1.9 и ВС 2.26 и 11.61. 
Также в связи с определенными йогическими представлениями в упанишадах излагается учение о "Пуруше в диске солнца", упоминавшееся ранее. 
"Этот золотой Пуруша, который виден в солнце, с золотой бородой и золотыми волосами, весь до кончиков ногтей сияет, как золото. Его глаза - словно красный лотос; его имя - Высокий; он возвысился над всем злом. Поистине тот, кто знает это, возвышается над всем злом... Он, этот [Пуруша], господствует и над теми мирами, которые по ту сторону [солнца], и над желаниями богов" (ЧхУп 1.6.6-8). (Далее, в 1.7.5, этот Пуруша отождествляется с тем, который виден в глазу или в зрачке.) 
Интересно, что в параллельном месте, БрУп 2.3.5-6, тот же самый, видимо, пуруша ассоциируется уже не с солнцем, а с молнией (дважды): 
"Образ этого Пуруши... словно огненное пламя, словно белый лотос, словно внезапная молния. Поистине слава того, кто знает это, подобна внезапной молнии". 
Кажется, здесь можно усмотреть связь с таинственным "нечеловеческим" (или состоящим из манаса) пурушей, который нам встретился на "пути богов". Встреча с ним символизирует для умершего выход в "мир Брахмана" (ср. БрУп 5.7.1: "молния = Брахман"). В пользу такого сопоставления можно еще отметить, что "пуруша, видимый в глазу", присутствует в ЧхУп 4.15.1-5, в кратком варианте деваяны. Связь с молнией становится понятной, если мы вспомним, что этот "нечеловеческий" пуруша встречает умершего не на солнце, а на молнии. 
"То, что действительное (сатьям), это то солнце. Тот Пуруша, который [находится] в этом диске [солнца], и тот пуруша, который [находится] в правом глазу, - оба они основаны друг на друге. С помощью лучей первый основан на втором, с помощью жизненных дыханий - второй на первом. Когда он собирается уйти [из жизни], то он видит этот диск чистым и эти лучи [солнца] больше не приходят к нему" (БрУп 5.5.2; ср. 5.5.3-4). 
С этими воззрениями можно сопоставить PB 5.15.1: "Золотым диском покрыто лицо действительного. Ты, Пушан, открой его мне, чтущему действительное, чтобы я мог видеть", а также следующие два стиха этого гимна, из которых становится ясна его связь с похоронным обрядом (см. замечания Людерса на эту тему [114, с. 26]; ср. также АБр 1.24, где солнце в качестве хранителя риты отождествляется с Варуной). В аналогичном месте ШБр (3.4.2.15) солнце выступает как хранилище "сил богов", связанных с исполнением и говорением (богами) "действительного" (сатьям = рита); здесь солнце отождествляется с Индрой (см. также ШБр 1.6.4.18; 2.3.4.18; 4.5.5.7; 4.5.9.4; 4.6.7.11; 8.5.3.2; ДжБр 1.8; ср. также замечания Г.Бодевица на эту тему [25, с. 42-43]). Еще о связи с "действительным": ШБр 8.5.3.3 (ВС 15.6-7). Видимо, с этой же функцией солнца связана его способность очищать от зла: ШБр 3.1.3.22; 13.8.1.11 (в последнем случае - в контексте, относящемся к судьбе предков после смерти). См. также 14.1.2.22. 
"Этот блистающий, бессмертный Пуруша, который в солнце, и этот блистающий, бессмертный пуруша, который есть глаз, - это и есть этот Атман. Это - бессмертный, это - Брахман, это - все" (БрУп 2.5.5). 
Данное отождествление находится в ряду других, где с Атманом последовательно сополагаются земля, ночь, вода и др. (2.5.1-14). Ср. сходный по смыслу текст БрУп 3.7.3-23. 
Йогическая основа подобных отождествлений несомненна. В следующем тексте солнце как связь обоих миров опять приводится в соответствии с учением об артериях и сердце: 
"Подобно тому как большая длинная дорога проходит через обе деревни - и эту и ту, так же и лучи солнца проходят через оба мира - и этот и тот. Они простираются от этих артерий и проникают в солнце... 
Когда же он оставляет это тело, то с помощью этих лучей он восходит вверх... И подобно тому как быстро летит разум, столь же [быстро] он достигает солнца. Поистине это врата мира, доступ знающим, преграда незнающим" и т.д. (ЧхУп 8.6.2-5). 
Видимо, следует сопоставить с высказанными ранее (по поводу PB) соображениями о небесном происхождении прародителей рода человеческого такой текст, как ШБр 1.9.3.11-12, где перечисляются обстоятельства, в связи с которыми боги, а за ними и люди спускаются (из области солнца) вниз по такой лестнице: 1) небо; 2) воздушное пространство; 3) земля. 
Наконец, в ШБр мы видим возникновение представлений о северном и южном путях солнца, играющих важную роль в учении о "пути богов" и "пути предков". В тексте 2.1.3.1-4 говорится, что северный путь солнца (т.е. весна, лето, сезон дождей) принадлежит богам и в это время солнце возрастает и уничтожает зло (грех, злые влияния). Южный путь солнца (осень, зима, влажный сезон, когда солнце убывает), напротив, принадлежит предкам, и в это время солнце не уничтожает зло. С северным путем солнца связано бессмертие, с южным - смерть, поскольку боги бессмертны, тогда как предки - смертны. Далее предлагается устраивать жертвенный очаг во время северного пути солнца - в силу преобладания в этот период года благоприятных влияний. Аналогичным образом разделяются светлая половина месяца (время растущей луны; принадлежит богам) и темная половина месяца (соответственно убывающая луна; принадлежит предкам); далее, день соответствует богам, ночь - предкам; утро дня (до полудня) - богам, день и вечер (после полудня) - предкам. 
Эта схема представляет интерес не только сама по себе (она затем воспроизводится в учении о пути богов и пути предков), но также и замечанием (2.1.3.9) о том, что (по мнению иных учителей) оба эти периода (как светлый, так и темный) одинаково хороши для устройства жертвенного огня, ибо солнце с восходом рассеивает зло и в том и в другом случае. По-видимому, это означает, что данное учение еще только начинает складываться. 
19. В PB слово "год" (самватсара, в одном случае самватса) встречается всего 10 раз; при этом три контекста (в знаменитом "Гимне лягушкам" - 7.103.7-9) не дают ничего, кроме разве того факта, что в ведийские времена начало года совпадало с началом сезона дождей. Другие контексты содержат более ценную информацию, и мы остановимся "на них подробнее. 
В гимне 10.87.17 говорится, что корова дает молоко в течение года после отела (это и определяет, кстати, этимологию самого слова "год": ватса = "теленок"; сам-ватса-ра = "[время], в течение которого [корова ходит] с теленком". Есть основания считать, что в этом месте "молоко в течение года" = "вообще молоко". С идеей года связана, таким образом, идея полноты, которая в дальнейшем становится для года определяющей. 
Следующие два случая употребления слова "год" связаны с Агни: в 1.140.2 говорится о "дваждырожденном, который трижды поедает пищу; в течение года он восстанавливает то, что съел". Аналогичный мотив (без упоминания года) см. в гимне 1.69.8, но поводу которого Гельднер указывает, что это восстановление связано с сезоном дождей; ср. выше 7.103.7-9. См. также ТС 1.5.9.1 [68, т. 1, с. 29]. Речь идет, конечно, о растениях, которые Агни сначала поедает (трижды в день, во время жертвоприношения), затем,, изливаясь в виде дождя (см. ниже), восстанавливает (выращивает). 
Связь Агни с растениями, вероятно, выражена и в 1.164.44 (гимн-загадка): "Трое Длинноволосых видны постоянно: один из них сбривает [волосы] в течение года", т.е. Агни сжигает растения, которые затем опять "отрастают". Далее в гимне упоминаются, видимо, солнце (Сурья; параллельные места указывают на Агни Вайшванару - 1.98.1 - и Пушана - 2.40.5; ср. также ТС 3.2.2.2) и Ваю, причем об этом последнем комментаторы указывают, что его волосы = молния; в таком случае перед нами знакомый образ Агни Вайшванары в трех его формах. 
Наиболее, однако, интересен круг идей, связанных с годом, в гимнах, посвященных Рибху, таинственным "умельцам", достигшим бессмертия в течение года: "Когда Рибху в течение года пасли коров, когда Рибху в течение года резали мясо, когда они в течение года приносили сено - они достигли этой заслугой бессмертия" (4.33.4). В 1.110.4 еще яснее говорится о том, что "смертные, они пожелали бессмертия", а затем увидели свои желания выполненными в течение года. В предыдущем стихе встречаются два имени, связанные с легендой о Рибху, - это Савитар (о котором сказано, что он даровал бессмертие) и Агохья, также определенным образом связанный с достижением данной цели. Оба они являются олицетворением солнца: относительно Савитара это достаточно хорошо известно, а на Агохью как одну из форм солнца указывают комментаторы. Агохью мы встречаем также в 1.161.13, опять в связи с достижением Рибху (их всегда трое [68, т. 2, с. 270]) бессмертия и опять по истечении года; приведем это интересное место: "Когда вы, Рибху, проснулись, тогда мы спросили: "Агохья! Кто разбудил нас?" Козел назвал собаку будильщиком. Теперь через год вы осмотрелись в этом [мире]". Обратим внимание на следующие факты: 
0. достижение бессмертия происходит "через год"; это, вероятно, выражается в том, что Рибху открыли глаза (после сна) и осмотрелись в каком-то мире (или: увидели, осмотрели "это"); характерно, что мотив "открывания глаз" в PB часто выражает идею "жить вообще" (см. ниже); 
1. этот год Рибху проводят во сне, который Гельднер называет "временем перехода", "состоянием, подобным лунатическому или обычному сну"; 
2. будильщиком названа собака; здесь возможна связь с собаками Ямы (об этих собаках, стерегущих вход в царство Ямы, см. PB 10.14.10-12; AB 18.2.12; 8.2.11; 8.1.9; 5.30.6. Бергень отождествляет собаку с Тваштаром [68, т. 2, с. 270], но это маловероятно); 
3. отметим, наконец, мотив вопроса и ответа, возникающий в предыдущем стихе (12): "Вы избежали того, кто хватал вас за руки; кто к вам обратился, тому вы ответили". Вопрос и ответ, как мы убедимся дальше, играют важную роль в том варианте учения о "пути богов", который представлен текстом ДжБр 1.18 и параллельной версией КаушУп. 
Таким образом, этот гимн содержит весьма ценный эсхатологический материал и лишний раз убеждает нас, что идея "бессмертия" неразрывно связана с идеей года. "Достигнуть года", "выйти за его пределы" означает выйти за пределы времени, достигнуть, (в терминологии ДжБр) "бессмертного, которое есть воды". "Из водного океана родился год; он царствует над всем, что открывает глаза (т.е. над всем живущим), распределяя дни и ночи". Здесь "год" обозначает просто "время" (интерпретация К.Гельднера; см. также [114, с. 122-123]), из этого непосредственно следует, что "водный океан", упомянутый здесь, существует "до времени" (10.190.2). 
На этом материал PB исчерпан, и мы переходим к данным брахманических текстов. 
В эпоху брахман над всеми ведийскими богами начинает возвышаться фигура Праджапати, олицетворяющего жертвоприношение ([126а, с. 26]; см. выше, в Гл. III, материал, связанный с "символической ашвамедхой"). Последовательно проведенная и доведенная до мыслимого конца система ритуальных отождествлений приводит к тому, что Праджапати одновременно выступает и как жертвоприношение в целом, и как первый жертвователь (жрец), и как жертва, и, наконец, как заказчик жертвоприношения, первым взошедший на небо (иногда солнце - ШБр 10.2.2.1) у благодаря действию жертвоприношения (см. [109, с. 455 и сл.]). С одной стороны, он творит всех богов, и в том числе, конечно, Агни, с другой - Агни в качестве жертвенного огня является его отцом. Осуществляя первичный космический акт, Праджапати отдает себя в жертву богам, которые затем создают как бы "второго Праджапати" в виде жертвоприношения (см., например, ШБр 2.1.8.3-6). С этим мифом связано представление о том, что всякое жертвоприношение является символическим воспроизведением этого изначального священнодействия. Для этой цели устанавливается сложная система субститутов, дающих возможность в несовершенных условиях воспроизвести божественный творческий акт во всей его полноте. Например, сущность ("сок") жертвы, которая присутствует первоначально в человеке, переходит в коня, затем в быка, овцу, козла и т.д. (вплоть до рисовой кашицы), устанавливается длинный ряд ритуальных замен (эквивалентов); см. ШБр 1.2.3.6; 6.2.1.14 и сл.; 6.2.2.15; 10.2.1.1-2. Сейчас наше внимание привлекает мотив полноты, неотделимый от понятия жертвоприношения. Ниже, разбирая контексты, связанные с идеей года, мы будем постоянно убеждаться в том, что мотив полноты является здесь доминирующим (в несколько иной форме идея полноты нашла выражение в позднейшей веданте; см. [113, с. 34, passim]). 
ШБр 1.1.1.1.1: "Поистине Праджапати, жертвоприношение, есть год; ночь новолуния - его ворота, луна - задвижка". (Далее, 11.1.2.1-2, интересный сюжет "убийства жертвы": "И, убив жертву, он выливает ее, словно семя, в огонь, как в лоно; ибо огонь - лоно жертвоприношения, из него оно рождается" - ср. ниже рождение и смерть в связи с агнихотрой.) 
ШБр 3.2.2.4: "Итак, Праджапати - это год, ибо жертвоприношение - это Праджапати". 
ШБр 11.1.6.13: "Праджапати подумал: Поистине я создал здесь соответствие себе, этот год; поэтому говорят: Праджапати - это год, ибо он создал его в качестве соответствия себе; ведь "самватсара" (год) и "праджапати" - оба состоят из четырех слогов; поэтому они соответствуют друг другу". 
ШБр 11.2.7.1: "Жертвоприношение - это год; поистине оно приносится в конце года тем, кто знает, что жертвоприношение - это год; и все, что делается в течение года, становится доступным ему, принадлежит ему, завоевывается им". 
Одним из главных эквивалентов Праджапати-жертвоприношения является жертвенный алтарь (отождествляемый по вполне понятным соображениям с Агни). Этот алтарь обнаруживает массу разнообразных символических связей с годом; например, строительство его занимает ровно год; огонь, зажигаемый на алтаре, должен предварительно "выращиваться" в течение года; количество (и характер) кирпичей, укладываемых в основание и затем в различные ярусы алтаря, представляет год и его части. Теме ритуального построения "большого алтаря" посвящены полностью шестая, седьмая, восьмая, девятая и десятая канды (5 из общего числа 14) ШБр; см. замечания Эггелинга [30, т. 4, с. XV-XXIV]. Грандиозное строительство алтаря (который есть Праджапати) в не меньшей степени может быть названо "строительством года". 
Огромную роль в подобных отождествлениях играет принцип числового уподобления; год представляет собой в этом отношении, видимо, особенно благоприятный материал, ибо 360 (число дней года, по древнеиндийским воззрениям) раскладывается на самые разнообразные составы "делителей", которые к тому же могут затем складываться с единицами иных порядков и т.д.: интересный пример дает ШБр 8.4.1.8-28, где в тело алтаря последовательно встраиваются одночленные, двучленные (и т.п. вплоть до тридцати-, тридцатиодночленные и далее) песнопения, олицетворяющие соответствующие явления мира. Что касается года, то 17-членный год = Праджапати образуется как 12 месяцев + 5 времен года; 21-членный год (= солнце, см. выше) получается как 12 месяцев + 5 времен года + 31 мира + солнце и т.д. Вот, например, каким образом год отождествляется с полным сроком человеческой жизни (100 лет): 60 дней-ночей (в месяце) + 24 полумесяца + 13 месяцев, т.е., считая дополнительный, 13-й месяц в году (отождествляемый, в свою очередь, с солнцем) + 3 времени года + сам год как 101-й, т.е. выходящий за пределы счета, олицетворяющий границу и преодоление ее (как, например, солнце в качестве 21-го - см. выше, с. 145). 
Укажем еще одну область соответствий "год - ритуал": для измерения и того и другого иногда используются одни и те же слова, связанные с понятием рита (глагольный корень ри - "течение"), например: рита = а) "правильное чередование явлений природы", в том числе и времен года; б) "порядок жертвоприношения", "ритуал"; сюда же относятся такие выражения, как "дороги риты", "пути риты" и т.д.; риту = а) "время жертвоприношения"; б) "время года"; ритутха = а) "вовремя"; б) "в соответствии с распорядком ритуала; ритвия = а) "своевременный"; б) "соответствующий своему разделу [ритуала]". Ср. аналогичное значение слова ритвидж ("жрец", букв. "жертвующий вовремя"); в поздневедийских текстах это слово постоянно употребляется для обозначения времен года (т.е. в связи с риту) - см. об этом [79, с. 224 и сл.], а также соответствующие разделы работы [114]. Мы лишь отмечаем здесь эти интересные проблемы, оставляя детальное рассмо