сковый,
 Он мне с Англии привез
 Лифчик пенопластовый.
Здеся мода отстает.
 Вот у нас в Австралии,
 Очень в моде в этот год
 В три обхвата талии.
Уж не знаю я, как тут,
 А, к примеру, в Дании
 Девок в ЗАГСы волокут
 При втором свидании.
Я не знаю, как у вас,
 А у нас во Франции
 Замуж можно в десять раз -
 Все без регистрации.
Ох! Табань, табань, табань,
 А то в берег врежемся.
 Не вставай в такую рань,
 Давай еще понежимся!
Без ушка - иголочка,
 Оля! Олька, Олечка,
 Поднеси-ка инвалиду
 Столько, да полстолечка.
На пути, на перепутьи
 Молодуху сватал дед,
 Сперва думали, что шутит,
 Оказалося, что нет.
Мой миленок все допил
 Дочиста и допьяна,
 Потому и наступил
 В мире кризис топливный.
Ты не вой, не ной, не ной -
 Этот кризис нефтяной,
 Надо больше опасаться,
 Что наступит спиртовой!
Гляну я - одна семья
 На таком воскреснике:
 Все друг другу кумовья,
 Али даже крестники.
  # 020

 1974     Песни из кинофильма "Одиножды один"
7. Грустная песня о Ванечке

Зря ты, Ванечка, бредешь
 Вдоль оврага.
 На пути - каменья сплошь,
 Резвы ножки обобьешь,
 Бедолага!
Тело в эдакой ходьбе
 Ты измучил,
 А и, кажется, себе
 Сам наскучил.
Стал на беглого похож
 Аль на странничка.
 Может, сядешь, отдохнешь,
 Ваня-Ванечка?!
 Ваня!
Что, Ванюша, путь трудней?
 Хворь напала?
 Вьется тропка меж корней,
 До конца пройти по ней -
 Жизни мало.
Славно, коль судьбу узнал
 Распрекрасну,
 Ну а вдруг коней загнал
 Понапрасну?!
Али вольное житье
 Слаще пряничка?
 Ах ты, горюшко мое,
 Ваня-Ванечка!
 Ваня!
Ходят слухи, будто сник
 Да бедуешь,
 Кудри сбросил - как без них? -
 Сыт ли ты, или привык,
 Голодуешь!
Хорошо ли бобылем
 Да без крова?
 Это, Ваня, непутем, -
 Непутево!
Горемычный мой, дошел
 Ты до краюшка!
 Тополь твой уже отцвел,
 Ваня-Ванюшка!
 Ваня!
  # 021

 1974     Песни из кинофильма "Одиножды один"
8. Песня Вани перед студентами

Эх, недаром говорится:
 Мастер дела не боится,
 Пусть боится дело это
 Ваню - мастера паркета.
Не берись, коль не умеешь,
 Не умеючи - не трожь,
 Не подмажешь - не поедешь,
 А подмажешь - упадешь!
Даже в этой пятилетке
 На полу играют детки, -
 Проливают детки слезы
 От какой-нибудь занозы.
Пусть елозят наши дети,
 Пусть играются в юлу
 На натертом на паркете -
 На надраенном полу.
Говорят, забудут скоро
 Люди званье полотера, -
 В наше время это мненье -
 Роковое заблужденье.
Посреди родной эпохи
 Ты на щетках попляши, -
 С женским полом шутки плохи,
 А с натертым - хороши!
  # 022

 1974     Кто за чем бежит

На дистанции - четверка первачей, -
 Каждый думает, что он-то побойчей,
 Каждый думает, что меньше всех устал,
 Каждый хочет на высокий пьедестал.
Кто-то кровью холодней, кто горячей, -
 Все наслушавшись напутственных речей,
 Каждый съел примерно поровну харчей, -
 Но судья не зафиксирует ничьей.
А борьба на всем пути -
 В общем, равная почти.
"Расскажите, как идут,
 бога ради, а?"
 "Телевиденье тут
 вместе с радио!
 Нет особых новостей -
 все ровнехонько,
 Но зато накал страстей -
 о-хо-хо какой!"
Номер первый - рвет подметки как герой,
 Как под гору катит, хочет под горой
 Он в победном ореоле и в пылу
 Твердой поступью приблизиться к котлу.
Почему высоких мыслей не имел? -
 Потому что в детстве мало каши ел,
 Голодал он в этом детстве, не дерзал, -
 Успевал переодеться - и в спортзал.
Что ж, идеи нам близки -
 Первым лучшие куски,
 А вторым - чего уж тут,
 он все выверил -
 В утешение дадут
 кости с ливером.
Номер два - далек от плотских тех утех, -
 Он из сытых, он из этих, он из тех, -
 Он надеется на славу, на успех -
 И уж ноги задирает выше всех.
Ох, наклон на вираже - бетон у щек!
 Краше некуда уже, а он - еще!
 Он стратег, он даже тактик, словом - спец, -
 Сила, воля плюс характер - молодец!
Четок, собран, напряжен
 	 И не лезет на рожон, -
Этот - будет выступать
 на Салониках,
 И детишек поучать
 в кинохрониках,
 И соперничать с Пеле
 в закаленности,
 И являть пример целе-
 устремленности!
Номер третий - убелен и умудрен, -
 Он всегда - второй надежный эшелон, -
 Вероятно, кто-то в первом заболел,
 Но, а может, его тренер пожалел.
И назойливо в ушах звенит струна:
 У тебя последний шанс, эх, старина!
 Он в азарте - как мальчишка, как шпана, -
 Нужен спурт - иначе крышка и хана!
Переходит сразу он
 В задний старенький вагон,
Где былые имена -
 прединфарктные,
 Где местам одна цена -
 все плацкартные.
А четвертый - тот, что крайний, боковой, -
 Так бежит - ни для чего, ни для кого:
 То приблизится - мол, пятки оттопчу,
 То отстанет, постоит - мол, так хочу.
 Не проглотит первый лакомый кусок,
 Не надеть второму лавровый венок,
Ну а третьему - ползти
 На запасные пути...
Сколько все-таки систем
 в беге нынешнем! -
 Он вдруг взял да сбавил темп
 перед финишем,
 Майку сбросил - вот те на! -
 не противно ли?
 Поведенье бегуна -
 неспортивное!
На дистанции - четверка первачей,
 Злых и добрых, бескорыстных и рвачей.
 Кто из них что исповедует, кто чей?
 ...Отделяются лопатки от плечей -
 И летит уже четверка первачей!
  # 023

 1974     Песня про Джеймса Бонда, агента 007

Себя от надоевшей славы спрятав,
 В одном из их Соединенных Штатов,
 В глуши и дебрях чуждых нам систем
 Жил-был известный больше чем Иуда,
 Живое порожденье Голливуда -
 Артист, Джеймс Бонд, шпион, агент 07.
Был этот самый парень -
 Звезда, ни дать ни взять, -
 Настолько популярен,
 Что страшно рассказать.
Да шуточное ль дело -
 Почти что полубог!
 Известный всем Марчелло
 В сравненьи с ним - щенок.
Он на своей на загородной вилле
 Скрывался, чтоб его не подловили,
 И умирал от скуки и тоски.
 А то, бывало, встретят у квартиры -
 Набросятся и рвут на сувениры
 Последние штаны и пиджаки.
Вот так и жил как в клетке,
 Ну а в кино - потел:
 Различные разведки
 Дурачил как хотел.
То ходит в чьей-то шкуре,
 То в пепельнице спит,
 А то на абажуре
 Ково-нибудь соблазнит.
И вот артиста этого - Джеймс Бонда -
 Товарищи из Госафильмофонда
 В совместную картину к нам зовут, -
 Чтоб граждане его не узнавали,
 Он к нам решил приехать в одеяле:
 Мол, все равно на клочья разорвут.
Ну посудите сами:
 На проводах в ЮСА
 Все хиппи с волосами
 Побрили волоса;
С него сорвали свитер
 Отгрызли вмиг часы
 И растащили плиты
 Со взлетной полосы.
И вот в Москве нисходит он по трапу,
 Дает доллар носильщику на лапу
 И прикрывает личность на ходу, -
 Вдруг ктой-то шасть на "газике" к агенту,
 И - киноленту вместо документу,
 Что, мол, свои, мол, хау ду ю ду!
Огромная колонна
 Стоит сама в себе, -
 Но встречает чемпиона
 По стендовой стрельбе.
Попал во все, что было,
 Тот выстрелом с руки, -
 Ну все с ума сходило,
 С ума и мужики.
Довольный, что его не узнавали,
 Он одеяло снял в "Национале", -
 Но, несмотря на личность и акцент,
 Его там обозвали оборванцем,
 Который притворился иностранцем
 И заявил, что, дескать, он - агент.
Швейцар его - за ворот, -
 Решил открыться он:
 "07 я!" - "Вам межгород -
 Так надо взять талон!"
 Во рту скопилась пена
 И горькая слюна, -
 И в позе супермена
 Он уселся у окна.
Но вот киношестерки прибежали
 И недоразумение замяли,
 И разменяли фунты на рубли.
 ...Уборщица кричала: "Вот же пройда!
 Подумаешь - агентишка какой-то!
 У нас в девятом - принц из Сомали!"
  # 024

 1974     Если где-то в чужой, неспокойной ночи…

Если где-то в чужой, неспокойной ночи
 Ты споткнулся и ходишь по краю -
 Не таись, не молчи, до меня докричи, -
 Я твой голос услышу, узнаю.
Может, с пулей в груди ты лежишь в спелой ржи -
 Потерпи! - я спешу, и усталости ноги не чуют.
 Мы вернемся туда, где и воздух, и травы врачуют,
 Только ты не умри, только кровь удержи.
Если ж конь под тобой - ты домчи, доскачи, -
 Конь дорогу отыщет, буланый,
 В те края, где всегда бьют живые ключи,
 И они исцелят твои раны.
Где же ты? - взаперти или в долгом пути,
 На развилках каких, перепутиях и перекрестках?
 Может быть, ты устал, приуныл, заблудился в трех соснах
 И не можешь обратно дорогу найти?
Здесь такой чистоты из-под снега ручьи -
 Не найдешь, не придумаешь краше.
 Здесь цветы, и кусты, и деревья - ничьи.
 Стоит нам захотеть - будут наши.
Если трудно идешь, по колена в грязи,
 Да по острым камням, босиком по воде по студеной,
 Пропыленный, обветренный, дымный, огнем опаленный -
 Хоть какой, - доберись, добреди, доползи!
  # 025

 1974     Расстрел горного эха

В тиши перевала, где скалы ветрам не помеха,
 На кручах таких, на какие никто не проник,
 Жило-поживало веселое горное,
 горное эхо,
 Оно отзывалось на крик - человеческий крик.
Когда одиночество комом подкатит под горло
 И сдавленный стон еле слышно в обрыв упадет, -
 Крик этот о помощи эхо подхватит,
 подхватит проворно,
 Усилит и бережно в руки своих донесет.
Должно быть, не люди, напившись дурмана и зелья,
 Чтоб не был услышан никем громкий топот и храп, -
 Пришли умертвить, обеззвучить живое,
 живое ущелье.
 И эхо связали, и в рот ему всунули кляп.
Всю ночь продолжалась кровавая злая потеха.
 И эхо топтали, но звука никто не слыхал.
 К утру расстреляли притихшее горное,
 горное эхо -
 И брызнули камни - как слезы - из раненных скал...
  # 026

 1974     Водой наполненные горсти…

Водой наполненные горсти
 Ко рту спешили поднести -
 Впрок пили воду черногорцы
 И жили впрок - до тридцати.
А умирать почетно было
 Средь пуль и матовых клинков,
 И уносить с собой в могилу
 Двух-трех врагов, двух-трех врагов.
Пока курок в ружье не стерся,
 Стреляли с седел, и с колен.
 И в плен не брали черногорца -
 Он просто не сдавался в плен.
А им прожить хотелось до ста,
 До жизни жадным, - век с лихвой
 В краю, где гор и неба вдосталь,
 И моря тоже - с головой:
Шесть сотен тысяч равных порций
 Воды живой в одной горсти...
 Но проживали черногорцы
 Свой долгий век - до тридцати.
И жены их водой помянут -
 И прячут их детей в горах
 До той поры, пока не станут
 Держать оружие в руках.
Беззвучно надевали траур
 И заливали очаги,
 И молча лили слезы в траву,
 Чтоб не услышали враги.
Чернели женщины от горя,
 Как плодородные поля,
 За ними вслед чернели горы,
 Себя огнем испепеля.
То было истинное мщенье -
 Бессмысленно себя не жгут! -
 Людей и гор самосожженье,
 Как несогласие и бунт.
И пять веков как божьи кары,
 Как мести сына за отца,
 Пылали горные пожары
 И черногорские сердца.
Цари менялись, царедворцы,
 Но смерть в бою всегда в чести, -
 Не уважали черногорцы
 Проживших больше тридцати.
Мне одного рожденья мало -
 Расти бы мне из двух корней!
 Жаль, Черногория не стала
 Второю родиной моей.
  # 027

 1974     Очи черные
I. Погоня

Во хмелю слегка
 Лесом правил я.
 Не устал пока, -
 Пел за здравие.
 А умел я петь
 Песни вздорные:
 "Как любил я вас,
 Очи черные..."
То плелись, то неслись, то трусили рысцой.
 И болотную слизь конь швырял мне в лицо.
 Только я проглочу вместе с грязью слюну,
 Штоф у горла скручу - и опять затяну:
"Очи черные!
 Как любил я вас..."
 Но - прикончил я
 То, что впрок припас.
 Головой тряхнул,
 Чтоб слетела блажь,
 И вокруг взглянул -
 И присвистнул аж:
Лес стеной впереди - не пускает стена, -
 Кони прядут ушами, назад подают.
 Где просвет, где прогал - не видать ни рожна!
 Колют иглы меня, до костей достают.
Коренной ты мой,
 Выручай же, брат!
 Ты куда, родной, -
 Почему назад?!
 Дождь - как яд с ветвей -
 Недобром пропах.
 Пристяжной моей
 Волк нырнул под пах.
Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза!
 Ведь погибель пришла, а бежать - не суметь, -
 Из колоды моей утащили туза,
 Да такого туза, без которого - смерть!
Я ору волкам:
 "Побери вас прах!..." -
 А коней пока
 Подгоняет страх.
 Шевелю кнутом -
 Бью крученые
 И ору притом:
 "Очи черные!.."
Храп, да топот, да лязг, да лихой перепляс -
 Бубенцы плясовую играют с дуги.
 Ах вы кони мои, погублю же я вас, -
 Выносите, друзья, выносите, враги!
...От погони той
 Даже хмель иссяк.
 Мы на кряж крутой -
 На одних осях,
 В хлопьях пены мы -
 Струи в кряж лились, -
 Отдышались, отхрипели
 Да откашлялись.
Я лошадкам забитым, что не подвели,
 Поклонился в копыта, до самой земли,
 Сбросил с воза манатки, повел в поводу...
 Спаси бог вас, лошадки, что целым иду!
  # 028

 1974     Очи черные
II. Старый дом

Что за дом притих,
 Погружен во мрак,
 На семи лихих
 Продувных ветрах,
 Всеми окнами
 Обратясь в овраг,
 А воротами -
 На проезжий тракт?
Ох, устал я, устал, - а лошадок распряг.
 Эй, живой кто-нибудь, выходи, помоги!
 Никого, - только тень промелькнула в сенях,
 Да стервятник спустился и сузил круги.
В дом заходишь как
 Все равно в кабак,
 А народишко -
 Каждый третий - враг.
 Своротят скулу,
 Гость непрошенный!
 Образа в углу -
 И те перекошены.
И затеялся смутный, чудной разговор,
 Кто-то песню стонал и гитару терзал,
 И припадочный малый - придурок и вор -
 Мне тайком из-под скатерти нож показал.
"Кто ответит мне -
 Что за дом такой,
 Почему - во тьме,
 Как барак чумной?
 Свет лампад погас,
 Воздух вылился...
 Али жить у вас
 Разучилися?
Двери настежь у вас, а душа взаперти.
 Кто хозяином здесь? - напоил бы вином".
 А в ответ мне: "Видать, был ты долго в пути -
 И людей позабыл, - мы всегда так живем!
Траву кушаем,
 Век - на щавеле,
 Скисли душами,
 Опрыщавели,
 Да еще вином
 Много тешились, -
 Разоряли дом,
 Дрались, вешались".
"Я коней заморил, - от волков ускакал.
 Укажите мне край, где светло от лампад.
 Укажите мне место, какое искал, -
 Где поют, а не стонут, где пол не покат".
"О таких домах
 Не слыхали мы,
 Долго жить впотьмах
 Привыкали мы.
 Испокону мы -
 В зле да шепоте,
 Под иконами
 В черной копоти".
И из смрада, где косо висят образа,
 Я, башку очертя гнал, забросивши кнут,
 Куда кони несли да глядели глаза,
 И где люди живут, и - как люди живут.
...Сколько кануло, сколько схлынуло!
 Жизнь кидала меня - не докинула.
 Может, спел про вас неумело я,
 Очи черные, скатерть белая?!
  # 029

 1974     Жили-были на море…

Жили-были на море -
 Это значит плавали,
 Курс держали правильный, слушались руля.
 Заходили в гавани -
 Слева ли, справа ли -
 Два красивых лайнера, судна, корабля:
Белоснежнотелая,
 Словно лебедь белая,
 В сказочно-классическом плане, -
 И другой - он в тропики
 Плавал в черном смокинге -
 Лорд - трансатлантический лайнер.
Ах, если б ему в голову пришло,
 Что в каждый порт уже давно
 влюбленно,
 Спешит к нему под черное крыло
 Стремительная белая мадонна!
Слезы льет горючие
 В ценное горючее
 И всегда надеется в тайне,
 Что, быть может, в Африку
 Не уйдет по графику
 Этот недогадливый лайнер.
Ах, если б ему в голову взбрело,
 Что в каждый порт уже давно
 влюбленно
 Прийти к нему под черное крыло
 Опаздывает белая мадонна!
Кораблям и поздняя
 Не к лицу коррозия,
 Не к лицу морщины вдоль белоснежных крыл,
 И подтеки синие
 Возле ватерлинии,
 И когда на смокинге левый борт подгнил.
Горевал без памяти
 В доке, в тихой заводи,
 Зол и раздосадован крайне,
 Ржавый и взъерошенный
 И командой брошенный,
 В гордом одиночестве лайнер.
А ей невероятно повезло:
 Под танго музыкального салона
 Пришла к нему под черное крыло -
 И встала рядом белая мадонна!
  # 030

 1974     Сначала было Слово печали и тоски…

Сначала было Слово печали и тоски,
 Рождалась в муках творчества планета, -
 Рвались от суши в никуда огромные куски
 И островами становились где-то.
И, странствуя по свету без фрахта и без флага
 Сквозь миллионолетья, эпохи и века,
 Менял свой облик остров, отшельник и бродяга,
 Но сохранял природу и дух материка.
Сначала было Слово, но кончились слова,
 Уже матросы Землю населяли, -
 И ринулись они по сходням вверх на острова,
 Для красоты назвав их кораблями.
Но цепко держит берег - надежней мертвой хватки, -
 И острова вернутся назад наверняка,
 На них царят морские - особые порядки,
 На них хранят законы и честь материка.
Простит ли нас наука за эту параллель,
 За вольность в толковании теорий, -
 И если уж сначала было слово на Земле,
 То это, безусловно, - слово "море"!
  # 031

 1974     Инструкция перед поездкой за рубеж, или Полчаса в месткоме

Я вчера закончил ковку,
 Я два плана залудил, -
 И в загранкомандировку
 От завода угодил.
Копоть, сажу смыл под душем,
 Съел холодного язя, -
 И инструктора прослушал -
 Что там можно, что нельзя.
Там у них пока что лучше
 бытово, -
 Так чтоб я не отчубучил
 не того, -
 Он мне дал прочесть брошюру -
 как наказ,
 Чтоб не вздумал жить там сдуру
 как у нас.

 Говорил со мной как с братом
 Про коварный зарубеж,
 Про поездку к демократам
 В польский город Будапешт:
"Там у них уклад особый -
 Нам так сразу не понять, -
 Ты уж их, браток, попробуй
 Хоть немного уважать.
Будут с водкою дебаты -
 отвечай:
 "Нет, ребяты-демократы, -
 только чай!"
 От подарков их сурово
 отвернись:
 "У самих добра такого -
 завались!"
Он сказал: "Живя в комфорте -
 Экономь, но не дури, -
 И гляди не выкинь фортель -
 С сухомятки не помри!
В этом чешском Будапеште
 Уж такие времена -
 Может, скажут "пейте-ешьте",
 Ну а может - ни хрена!"
Ох, я в Венгрии на рынок
 похожу.
 На немецких на румынок
 погляжу!
 Демократки, уверяли
 кореша,
 Не берут с советских граждан
 ни гроша.
"Буржуазная зараза
 Все же ходит по пятам, -
 Опасайся пуще сглаза
 Ты внебрачных связей там:
Там шпиенки с крепким телом, -
 Ты их в дверь - они в окно!
 Говори, что с этим делом
 Мы покончили давно.
Но могут действовать они
 не прямиком:
 Шасть в купе - и притвориться
 мужиком, -
 А сама наложит тола
 под корсет...
 Проверяй, какого пола
 твой сосед!"
Тут давай его пытать я:
 "Опасаюсь - маху дам, -
 Как проверить? - лезть под платье -
 Так схлопочешь по мордам!"
Но инструктор - парень дока,
 Деловой - попробуй срежь!
 И опять пошла морока
 Про коварный зарубеж...
Популярно объясняю
 для невежд:
 Я к болгарам уезжаю -
 в Будапешт.
 "Если темы там возникнут -
 сразу снять, -
 Бить не нужно, а не вникнут -
 разъяснять!"
Я ж по-ихнему - ни слова, -
 Ни в дугу и ни в тую!
 Молот мне - так я любого
 В своего перекую!
Но ведь я - не агитатор,
 Я - потомственный кузнец...
 Я к полякам в Улан-Батор
 Не поеду наконец!
Сплю с женой, а мне не спится:
 "Дусь, а Дусь!
 Может, я без заграницы обойдусь?
 Я ж не ихнего замесу -
 я сбегу,
 Я ж на ихнем - ни бельмеса,
 ни гугу!"
Дуся дремлет как ребенок,
 Накрутивши бигуди, -
 Отвечает мне спросонок:
 "Знаешь, Коля, - не зуди!
Что ты, Коля, больно робок -
 Я с тобою разведусь! -
 Двадцать лет живем бок о бок -
 И все время: "Дуся, Дусь..."
Обещал - забыл ты, нешто?
 ну хорош! -
 Что клеенку с Бангладешта
 привезешь.
 Сбереги там пару рупий -
 не бузи, -
 Хоть че - хоть черта в ступе -
 привези!"
Я уснул, обняв супругу -
 Дусю нежную мою, -
 Снилось мне, что я кольчугу,
 Щит и меч себе кую.
Там у них другие мерки, -
 Не поймешь - съедят живьем, -
 И все снились мне венгерки
 С бородами и с ружьем.
Снились Дусины клеенки
 цвета беж
 И нахальные шпиенки
 в Бангладеш...
 Поживу я - воля божья -
 у румын, -
 Говорят - они с Поволжья,
 как и мы!
Вот же женские замашки! -
 Провожала - стала петь.
 Отутюжила рубашки -
 Любо-дорого смотреть.
До свиданья, цех кузнечный,
 Аж до гвоздика родной!
 До свиданья, план мой встречный,
 Перевыполненный мной!
Пили мы - мне спирт в аорту
 проникал, -
 Я весь путь к аэропорту
 проикал.
 К трапу я, а сзади в спину -
 будто лай:
 "На кого ты нас покинул,
 Николай!"
  # 032

 1974     Случай на таможне (В.Румянцеву)

Над Шере-
 метьево
 В ноябре
 третьего -
 Метеоусловия не те, -
 Я стою встревоженный,
 Бледный, но ухоженный,
 На досмотр таможенный в хвосте.
Стоял сначала - чтоб не нарываться:
 Ведь я спиртного лишку загрузил, -
 А впереди шмонали уругвайца,
 Который контрабанду провозил.
Крест на груди в густой шерсти, -