входе   в  гиперпространство.   Он  был  настолько  серьезно
обеспокоен, что мое приподнятое настроение почти угасло.
     Но  я   снова   приободрился,   когда  вынул  зеленые  камни  и   начал
рассматривать  их в поисках  трещин,  взвешивать, измерять и прикидывать, за
сколько  их можно выставить на аукционе. Будь  я поопытнее, я попробовал  бы
огранить два небольших камня.  Но я опасался испортить их  и предпочитал без
риска получить верные деньги.  До  этого я обрабатывал драгоценные камни, но
только те, что похуже, те, на которых не жалко было учиться.
     Самый  большой  камень можно было  расколоть  на три  части,  а другой,
поменьше был  вообще без трещин. Из  двух оставшихся могло получиться четыре
камня. Не первосортных. Но зеленые  камни  встречались так  редко,  что даже
экземпляры  второго и  третьего сорта  собирали на аукционах  довольно много
желающих поторговаться.
     Хотя вместе с Вондаром я посетил  аукционы на  Балтисе  и Амоне,  но на
самом знаменитом аукционе  на Лилестане  я не  бывал. Только  два года назад
знакомый мне друг  Вондара занял там  место аукционщика, и я  не сомневался,
что  он помнит меня и поможет пройти через местные формальности и  выставить
мои  камни на  торги. Будучи уверен  в том, что теперь  я  компенсирую  свой
промах на Лоргале, я рассматривал камни и подсчитывал будущие барыши.
     Но когда мы  опустились  на Лилестан,  после того как корабль отправили
далеко в  угол стоянки, я  неожиданно понял, что этот  визит  отличается  от
предыдущих,  когда  я  был лишь зрителем,  клерком,  фиксирующим  ставки или
телохранителем, а  за  сделки отвечал Вондар.  В одиночку... Сначала я  чуть
было  не обратился  к  Ииту  за  советом.  Меня удержало  только  стремление
доказать себе, что при желании  я могу заниматься  делами самостоятельно. Но
когда  я  надел  лучшее,  что  было  в  моем гардеробе  --  чтобы  выглядеть
максимально внушительно -- мутант сам обратился ко мне.
     -- Я пойду с тобой.
     Иит сел на мою  койку. Повернувшись к нему, я увидел, что его очертания
стали расплывчатыми,  и  когда они  снова  обрели  резкость, передо мной был
пукх.   Разумеется,  на   этой   планете   такая   дорогая   игрушка   будет
свидетельствовать о положении в общество.
     Я не  был готов сказать "нет". Сидя на моем плече, Иит уже добавлял мне
уверенности. Я вышел и увидел в коридоре Рызка.
     -- Прогуляешься по планете? -- спросил я.
     Он покачал головой.
     -- Не  по  этой. Здешние  Окрестности слишком  дороги для того,  кто не
работает в об®единении.  Эта публика  не для меня. Я останусь на корабле. Ты
надолго уходишь?
     -- Я встречусь с Кафу, договорюсь насчет аукциона, если он мне поможет,
и после этого сразу вернусь.
     -- Я загерметизирую корабль. Подашь мне звуковой сигнал.
     Я  немного удивился  его  ответу.  Герметизировать  корабль -- означало
ждать неприятностей.  Между тем, из всех планет, на которых мы побывали,  на
этой -- вероятность нападения была минимальной.
     Я забрался в  один  из стоявших рядом с космодромом  наемных катеров и,
опустив в него  одну из оставшихся у меня кредиток, нанял его до конца  дня.
При имени Кафу, он поднялся и полетел к центру города.
     Лилестан  был  так  давно  заселен,  что  все   его  четыре  континента
представляли из себя огромные города. Но местные жители почему-то не строили
высотных зданий. Ни  одно из здешних  сооружений не поднималось выше десятка
этажей -- при том, что в землю каждое уходило на много уровней.
     Катер неслышно  опустился  на  крышу  одного из  домов  и  покатился на
стоянку.  Я  повторил  имя Кафу  в диск возле шахты  гравилифта и  услышал в
ответ:
     -- Четвертый уровень, второе пересечение, шестая дверь.
     В  гравилифте со  мной  ехали в основном  мужчины  в  пышных щегольских
внутрипланетных одеждах; даже рядовые служащие  носили здесь блестящие яркие
туники. И моя туника  и подстриженные волосы  привлекали такое внимание, что
мне даже  захотелось использовать  какую-нибудь  гипно-маску, чтобы хотя  бы
немного замаскироваться.
     То,  что  Кафу жил  на  четвертом  подземном  уровне, означало,  что он
занимал  здесь  достаточно высокое  положение.  Конечно,  это  несравнимо  с
комнатой или  несколькими комнатами  над поверхностью с настоящим окном  для
вице-президента, но  это и не жилье на глубине двух  или трех километров под
поверхностью.
     Я  нашел  второе  пересечение  и  остановился  у  шестой  двери.  К  ее
поверхности   было   привинчено   переговорное   устройство  и   телекамера,
позволяющая жильцу увидеть меня.
     Я нажал на кнопку переговорного устройства.
     -- Мэрдок Джерн, -- представился я, -- ученик Вондара Астла.
     Я так долго ждал ответа, что уже начал сомневаться, дома ли Кафу.
     -- Зайди.
     Преграда  отодвинулась,  и  я  вошел  в  комнату  которая  была  полной
противоположностью тому дому с каменными стенами на Сорорисе, где я совершил
мою последнюю сделку.
     Хотя на Лилестане  даже мужчины одевались в  яркие пестрые  одежды, эта
комната  была  выдержана в приглушенных тонах. Мои тяжелые ботинки утонули в
упругом  бледно-желтом ковре полевой растительности.  Длинные стебли повыше,
увенчанные  колеблющимися  зелеными  ягодами формировали изящный  узор вдоль
стен комнаты.
     Кресла цвета земли  при  контакте с  телом  садящегося  принимали самую
удобную  для его размеров  и веса форму. С потолка комнату освещало ласковое
весеннее  солнце. Одно  из  кресел  стояло  у  стены  напротив  входа  и  за
раздвинутыми  высокими  стеблями  растений виднелось окно. Через  него можно
было  смотреть  на  окружающую местность.  Этот пейзаж  не был неизменным  и
трудно   было   поверить,   что   появляющаяся   там   растительность  может
сосуществовать на одной планете.
     В  кресле  возле этого "окна" сидел Кафу. Он родился на Тотии  и ростом
был немного ниже терранианцев среднего роста. Темно-коричневая кожа так туго
обтягивала его  хрупкие кости, что можно было  подумать  что  он умирает  от
голода.  Но  из  глубоких  глазниц  на  выпуклом  черепе  меня  настороженно
рассматривали внимательные глаза.
     Вместо   пышных  туник  Лилестана  он  носил  одежду  своей  родины  --
начинающийся  от  стоящего  вокруг  шеи  плотного  воротника и  доходящий до
лодыжек балахон с широкими закрывающими пальцы рукавами.
     На  столике рядом  с креслом  лежали сверкавшие камешки, из которых  он
выкладывал  какой-то  узор.  Возможно,  это  были   фишки  для  какой-нибудь
экзотической игры.
     Одним движением он смел все со  стола, как будто  освобождая место  для
работы и спрятал камешки  в  кармане  рукава.  В приветствии принятом у  его
народа он прикоснулся пальцами ко лбу.
     -- Приветствую тебя, Мэрдок Джерн.
     -- И я тебя, Кафу.
     Тотиане не использовали дополнительных форм вежливости, считая главными
добродетелями скромность и простоту.
     -- Прошло так много лет...
     -- Пять.
     Как  и  на  Сорорисе,  меня  неожиданно  охватило  беспокойство  и  мне
захотелось  побыстрее  закончить  все   дела  и   уйти  из  этой  украшенной
искусственными растениями комнаты.
     На моем плече пошевелился  Иит и мне  показалось, что я увидел в глазах
Кафу искорку интереса.
     -- Мэрдок Джерн, у тебя новый компаньон.
     -- Пукх, -- сдерживая нетерпение ответил я.
     --  Да? Очень интересно. Но сейчас ты думаешь о том,  что пришел ко мне
через столько  лет не для того  чтобы обсуждать разные  формы жизни. Что  ты
хочешь сказать мне?
     Теперь  я был искренне  озадачен. Перейдя так быстро к сути дела,  Кафу
пренебрег общепринятыми обычаями.  Он не  предложил мне присесть  или выпить
чего-нибудь освежающего и не выполнил ни одной из условностей которые обычно
были  в  ходу  в подобных ситуациях. Правда он не выказывал враждебности  ко
мне.
     На такую холодную встречу я решил ответить равнозначной вежливостью.
     -- У меня есть камни на аукцион.
     Руки Кафу поднялись в жесте, который на его планете означал отказ.
     -- Мэрдок Джерн, тебе нечего продавать.
     -- Нечего? А что ты скажешь об этом?
     Если  бы  он встретил  меня приветливо, я  бы высыпал зеленые  камни на
стол,  но теперь я лишь показал  ему  на  ладони лучший из  них. Я понял что
освещение в  помещении было особенным -- в его  лучах  стали бы видны  любые
подделки или  скрытые  недостатки камней.  Теперь  я не сомневался, что этот
зеленый камень выдержал первую проверку.
     -- Мэрдок Джерн,  тебе нечего продавать. Ни  здесь,  ни на любом другом
законном аукционе.
     -- Почему?
     Он был слишком  уверен в своих словах.  Кафу не использовал  в торговле
ложь.  Если он  говорил,  что  мои камни  не подлежат  продаже,  значит  это
действительно так и я бы сам обнаружил, что любой легальный аукцион для меня
закрыт.  Я не сразу осознал  тяжесть этого  удара  и добивался причин такого
запрещения.
     --  Ты внесен  в  Список подозреваемых в  совершении  преступления,  --
наконец сказал он.
     -- Откуда обвинение?
     Я сразу  подумал о  возможности снятия обвинения. Зная имя клеветника и
имея   возможность  оплатить  судебные   издержки,   можно  было  официально
потребовать судебного разбирательства.
     -- С того света. Обвинителя зовут Вондар Астл.
     -- Но он мертв! Он был моим учителем, но он умер!
     -- Это так, --  согласился  Кафу.  -- Но обвинение было сделано от  его
имени, оно подтверждено его личной печатью.
     Это означало, что я не мог  протестовать. По крайней мере, не сейчас, а
лишь  тогда,  когда  смогу  заплатить  астрономический  гонорар  официальным
экспертам -- тем, кто сможет  выиграть это дело, которое, возможно, придется
слушать не на одном планетном суде.
     Попав  в  Список, я лишался шансов  сотрудничать с  имевшими  репутацию
коммерсантами.  Еще,  Кафу  сказал  что  меня  обвинили  от  имени  умершего
человека. Кто это сделал и зачем? Был ли это Патруль, который  все еще хотел
использовать меня в какой-то своей комбинации  в поисках камней Предтеч? Или
Гильдия?  Камень Предтеч -- я уже давно не  вспоминал о нем -- я был слишком
занят налаживанием торговли.  А  может, кто-то  просто хотел  расстроить мои
планы?
     -- Очень жаль. Похоже это очень хорошие камни, -- продолжил Кафу.
     Я спрятал  камни  в пояс. Затем, пытаясь хранить безразличное выражение
лица, поклонился Кафу.
     -- Я прошу Великодушного Человека прощения за то, что побеспокоил его.
     Кафу сделал другой, едва заметный жест.
     -- Мэрдок Джерн,  у  тебя  есть  какой-то  могущественный враг. Советую
тебе, гуляя быть очень осторожным и почаще оглядываться.
     -- Если  мне еще придется когда-нибудь гулять, -- пробормотал я и снова
поклонился выходя из комнаты в которой потерпел крах мой триумф.
     Это  был конец. Теперь я потеряю корабль, потому что не смогу  оплатить
портовые  сборы,  и его  задержат  портовые  власти. Я  не  мог рассчитывать
получить хорошие деньги за незаконно проданные камни.
     Незаконно...
     -- Может, именно этого они и добиваются, -- закончил мою мысль Иит.
     -- Да, но  когда остается одна  дорога, то приходится  по ней идти,  --
угрюмо ответил я.





        Глава 8


     На какой-нибудь другой планете я смог бы  легко найти нужных мне людей.
Но здесь, на Лилестане,  я никого не знал. Правда,  после  непродолжительных
размышлений  мне показалось что в словах Кафу было что-то еще -- может  быть
небольшой намек...
     Что же он сказал на  самом деле? "Ты  ничего не продашь  на официальном
аукционе..." Действительно  ли он сделал  ударение на слове "официальный"? И
могло  ли быть  так, что он пытался подтолкнуть меня к незаконным действиям,
чтобы  потом получить  свою  долю доносчика  от всего  моего имущества? Я ни
секунды не сомневался бы в  этом, если бы речь шла о ком-нибудь другом. Но я
верил,  что тотианин  не  станет рисковать своим  именем и  репутацией  ради
каких-нибудь  темных делишек. Кафу был  в  числе тех немногих, кому  доверял
Вондар, и  я знал,  как  давно  и  крепко дружил с этим маленьким темнокожим
человеком мой покойный хозяин. Может быть, во  имя старой  дружбы с Вондаром
он  теперь  попытался незаметно подсказать  мне  выход? А может, я  позволил
своему воображению взять вверх над здравым смыслом и теперь отчаянно пытался
ухватиться за не существовавшую на самом деле подсказку?
     -- Не совсем так.  --  Иит  во второй раз прервал мои размышления. -- В
том, что он питает к тебе дружеские чувства ты не ошибся. Но в этой  комнате
было что-то такое, что помешало ему выразить эти чувства...
     -- "Жучок"?
     -- Какой-то датчик, -- продолжил  Иит.  --  Я плохо  разбираюсь в  этих
искусственных  подслушивающих устройствах. Но  в то время, как Кафу говорил,
зная,  что его слова  достигнут не только твоих ушей, его мысли  были заняты
другим  --  он  сожалел, что ему  пришлось  так поступить.  Тебе  что-нибудь
говорит имя Тэктайл?
     -- Тэктайл? -- повторил я, задумавшись над тем, почему  Кафу  находится
под наблюдением и кто  установил у него "жучок". Я не смог  придумать ничего
лучшего, чем  то, что Патруль  не отстал от меня и теперь усиливал давление,
чтобы заставить меня согласиться на предложение их сотрудника.
     -- Да, да! -- Иит уже потерял терпение. --  Прошлое  сейчас не важно --
впереди будущее. Кто такой Тэктайл?
     -- Не знаю. Зачем он тебе?
     --  Это  имя  доминировало   в  сознании  Кафу,  когда  он  намекал  на
нелегальную продажу. Еще  в  его сознании было неясное  изображение здания с
остроконечной крышей.  Но  все  очень быстро исчезло,  и я  не  успел ничего
рассмотреть. У Кафу остались рудиментарные телепатические  способности, и он
ощутил прикосновение к  сознанию.  К счастью, он  решил, что это воздействие
"жучка", и не заподозрил нас.
     -- Нас? Неужели Иит пытался льстить мне?
     -- Он обладает  сильной защитой,  -- продолжал  мутант.  --  Достаточно
сильной, чтобы противостоять  мне, особенно когда у меня  нет времени, чтобы
заняться ним всерьез. Но я убежден, что этот Тэктайл станет  для тебя лучшим
выходом.
     -- Если  он ПНД -- покупатель незаконных драгоценностей,  -- его  могут
использовать, как приманку для ловушки.
     --  Я так не думаю. Потому что Кафу видел в нем решение для тебя, но не
имел возможности об®яснить все открыто. И он находится на этой планете.
     -- Это очень  мне поможет,  --  не  скрывая досады  добавил я, --  если
учесть  что  мне жизни  не хватит  чтобы найти его лишь по одному имени. Это
одна из самых густонаселенных планет.
     -- Это  правда.  Но если такой  человек, как Кафу, подумал  что Тэктайл
может  выручить тебя,  значит о нем знают и  другие  знатоки драгоценностей,
ведь так? Из этого следует, что...
     Но на этот раз я опередил его.
     --  Как  будто не  поверив словам Кафу,  что меня  внесли  в Список,  я
пройдусь по другим оценщикам. Ты же, тем временем, посмотришь их мысли.
     Все было очень просто, хотя на этот раз я вынужден был положиться не на
собственные  способности,  а  на дар  Иита.  В  то  же  время,  существовала
незначительная  вероятность  того, что какой-нибудь  второразрядный  оценщик
захочет нелегально купить камни, когда увидит их. И я решил начать именно  с
такого мелкого торговца.
     Приближался вечер, когда я  собрал все  отказы.  Но безрезультатным мой
поход мог  показаться только постороннему наблюдателю. И хотя  некоторые  из
тех,  кого  я  посетил, с жадностью  смотрели  на мои  камни,  все  они  как
заклинание повторяли,  что  я  внесен в  Список и сделка невозможна. А в это
время Иит просматривал  их мысли, и, когда я снова оказался в каюте корабля,
то,  несмотря на  усталость, был  доволен, потому что теперь мы  знали,  кто
такой Тэктайл, и что он находится неподалеку, в Окрестностях порта.
     Тэктайл занимался тем  же, что и  мой отец, --  он содержал ломбард для
тех космонавтов, которые  слишком  самозабвенно предавались  удовольствиям в
Окрестностях, и брал  у них  в заклад разные  ценные вещи за деньги, которых
было достаточно на пропитание до попутного корабля или для того, чтобы снова
проиграться в карты.
     Принимая вещи в заклад, он, несомненно, сотрудничал с Гильдией -- этому
не  мог  помешать  даже  самый  тщательный  полицейский  контроль.  Особенно
непривычным было то,  что  Тэктайл  был Крылатым  Драконом  мужского  пола с
Уорлока.  Сбежав  по  какой-то  причине  со  своей  планеты,  где  процветал
матриархат, на Лилестан, он сохранил гражданство Уорлока и поддерживал с ним
связи,  в  которые  Патруль  не вмешивался.  Таким  образом,  его  заведение
фактически служило консульством его родины на Лилестане. Никто не мог понять
его  взаимоотношений с  правительницами  Уорлока,  но он  помог  им  уладить
некоторые  межпланетные  проблемы  и  за  это  получил  здесь  нечто   вроде
дипломатического   статуса,   что  давало   ему   возможность   пренебрегать
несущественными законами.
     Тэктайл  --  не  настоящее  его  имя,  а  лишь человеческое  подражание
щелкающим  звукам  его  родной  речи --  при том,  что  самки  Уорлока  были
телепатами, самцы использовали звучащую речь.
     -- Ну что, -- встретил меня Рызк, -- как дела?
     У меня не было никаких причин скрывать  от него даже самое худшее.  И я
не думал, что он сбежит с корабля, тем более, что он уже  решил  что  в этом
порту не сможет посетить даже обычные для космонавтов места отдыха.
     -- Плохо. Я в Списке. Никто не покупает камни.
     -- Мы улетаем сегодня же или подождем до утра?  Он прислонился спиной к
переборке  каюты. --  Меня  ничего  у  тебя  не удерживает.  Я  всегда  могу
воспользоваться услугами биржи труда.
     Он  говорил напряженным  голосом,  и за ним скрывалось хмурое от-чаяние
привязанного к космическому пространству космонавта.
     -- Мы никуда не полетим, пока я не нанесу еще одного визита --  сегодня
вечером.
     Время, как это было с самого начала нашего  предприятия, снова работало
против нас.  Портовые  сборы должны быть оплачены не позже  двадцати четырех
часов после посадки или же корабль заблокируют и арестуют.
     -- Но с  корабля я выйду, -- продолжил я, -- не как Мэрдок Джерн. Я все
еще не потерял надежды.
     Если меня  внесли в Список и  подозревают в совершении преступления, то
за  кораблем и его экипажем из двух человек  -- потому что Иита не примут во
внимание -- будут наблюдать. И я уже продумал, как все нужно сделать.
     --  Как  только стемнеет, я пройду через пассажирский сектор порта,  --
подумал я вслух.
     Рызк покачал головой.
     -- У тебя  ничего  не  выйдет.  Там попадаются даже курьеры Гильдии. На
этот  выход  сфокусированы  все  сканеры.  После  посадки  там  проходят все
пассажиры, и нежелательных гостей обнаруживают именно там.
     -- Я должен попробовать.
     Правда,  я  не  сказал  ему, как  буду  это  делать. Мои тренировки  по
изменению  внешности  все еще были секретом. А  основное преимущество любого
секрета состоит именно в том, что о нем никто не знает.
     Мы  поужинали  и Рызк ушел  в  свою каюту  --  наверное,  чтобы  угрюмо
размышлять о предстоящем мрачном будущем. Он, несомненно, был  уверен в моем
провале. Да и у меня самого не было оснований для особого оптимизма.
     Тем не менее, я сел перед зеркалом у себя в каюте. Одного  шрама теперь
было  недостаточно. Сегодня  мне нужно было другое лицо.  Я  уже переоделся,
сменив  новую  тунику на  рабочий  комбинезон наемного рабочего с  грузового
корабля.
     Теперь  я сосредоточился  на своем отражении. В качестве модели я  взял
небольшую  об®емную  фотографию.  Я  не  рассчитывал,  что  смогу  полностью
скопировать изображение, но надеялся создать хотя бы частичную иллюзию...
     Эта работа потребовала всей моей энергии, и, когда мое новое лицо стало
отчетливым,  меня  била  дрожь  от  настоящего истощения. Зато  у меня  была
зеленоватая кожа дзорастианина, большие  глаз