йнее  -- я знал, что  мы все  ближе продвигаемся к цели. Но
когда мы добрались  до  первого  этажа,  перед нами  оказалась только ровная
стена, а моя опора продолжала опускаться.
     Мы остановились,  по моим подсчетам, на глубине  около трех  этажей. На
этом уровне официант  перестал  опускаться  и, продолжая  везти нас на своей
верхней крышке, выкатился в лязгающую  металлом  кромешную темноту,  от чего
моя кожа покрылась мурашками. Иит ничего не мог сказать по этому поводу.
     Когда я  осмелел  настолько,  что включил переносной фонарь, то  увидел
вокруг себя лишь яркие отблески от машин, которые быстро и ловко двигались в
разных   направлениях  по  просторному  помещению.  Здесь  не  было  никаких
признаков человека.
     Теперь  я  боялся  слезть  с моего  перевозчика,  потому  что  не знал,
воспримут  ли  следящие  устройства  разнообразных деловито  снующих  вокруг
роботов  меня   как   препятствие  которое  надо  об®езжать.  Я  никогда  не
задумывался над  работой отдела обслуживания отеля и даже не мог представить
такое хозяйство.
     Похоже, что официант знал, куда ему необходимо двигаться, потому что он
уверенно покатился вперед и под®ехал к стене с узкими щелями. Машина припала
к  одной  из щелей, и я  понял, что  он сгружает  об®едки  во  что-то  вроде
мусороприемника. Здесь  был не  только  официант. Кроме него  разгружался  и
уборщик.
     В луче света от фонаря было видно, что  стена не доходила до потолка, а
это означало, что по  ее верху можно  было попытаться выйти из этого полного
роботов подвала -- хотя этот путь вполне мог привести нас в тупик.
     Я  осторожно стал  на ноги,  Иит  взял  фонарь  своими короткими лапами
пукха. Забросить  на верх стены сумку  было  легко, труднее пришлось  с моим
мохнатым  спутником, потому  что его  новое тело  не было  приспособлено для
таких приключений.  Оказавшись наконец наверху, он  уселся  на стене,  держа
фонарь зубами -- его зубы удерживали крепче лап.
     Ориентируясь на него, я  стал  на цыпочки и  ухватился  за верхний край
стены, хотя и  опасался, что  пальцы сразу соскользнут  с ее  гладкого края.
Потом, усилием,  от которого, как  мне показалось,  могли  лопнуть мышцы,  я
вытолкнул свое тело на неудобную узкую поверхность. Кроме того, что она была
узкой, она еще и отчаянно шаталась под моими ногами, и я с ужасом представил
себе   способы  уничтожения  сваленного  за  стеной  мусора,   в   частности
посредством сжигания, а также  конвейерную  ленту,  убегавшую в измельчитель
отбросов
     Надо мной, так низко, что мне  пришлось согнуться, нависала крыша всего
ангара.  Осторожно  посветив фонарем, я обнаружил, что  стена,  на которой я
скорчился, как дорога, ведущая в пещеру, уходила в темное отверстие в другой
стене, с которой она стыковались под прямым углом.
     В поисках выхода, таща за собой сумку, я начал пробираться к отверстию.
К  счастью, Иит в  моей  помощи не  нуждался и балансировал  позади  меня на
широких ногах пукха.
     Когда я добрался до  этого отверстия,  я  обнаружил, что оно достаточно
велико для  меня.  Луч  фонаря  высветил  прикрепленную  к  стене  лестницу,
которая,  похоже,  была  предназначена   для  обслуживающих  технику  людей.
Поздравляя себя с удачей, я был  готов  как можно скорее стать  на лестницу,
потому  что мне  делалось дурно от  доносящегося  до  моих ушей  жужжания  и
лязганья движущихся  машин.  Чем быстрее  я выберусь из  этого  ангара,  тем
лучше.
     Лапы  Иита  не  были  приспособлены  для  того,  чтобы  карабкаться  по
перекладинам,  и я подумывал, не придется ли  ему сменить  свой облик, чтобы
подняться по  лестнице самостоятельно. У меня не было никакого желания нести
его -- я просто не знал, как это у меня получится.
     Но  даже если он  и мог быстро изменить  себя,  то не счел  нужным  это
сделать. Таким образом, в конце концов, мне пришлось повесить сумку за спину
и  расстегнуть тунику  так,  чтобы  Иит,  сидя  на  моих  плечах, наполовину
забрался под воротник.  Сумка и Иит очень мешали  мне удерживать равновесие,
когда я  начал  карабкаться по лестнице.  Кроме того  я не смог пользоваться
фонарем, потому что третьей руки для него у меня не было.
     Хотя я не имел представления, куда поднимаюсь, в этот момент мне больше
всего  хотелось  выбраться из темной страны робослуг.  Может быть, я слишком
привык полагаться на предупреждения Иита о возможных неприятностях. Но мы не
общались с тех пор, как забрались на официанта.
     -- Иит, что там впереди?  --  настойчиво  спросил  я,  когда понял, что
лестница заканчивается.
     -- Ничего -- пока.
     Его мысль была едва различима,  словно шепот,  как  будто  его сознание
было занято какой-то другой более важной проблемой.
     Через несколько  секунд я  дошел  до конца лестницы  -- протянув руку в
поисках очередной перекладины,  я больно ударился о твердую поверхность и на
ощупь  обнаружил там  округлое  углубление,  которое  должно  было  означать
выходной люк. Убедившись, что это действительно люк, я нажал на него сначала
слабо,  потом посильнее. Крышка не поддалась и это встревожило меня. Если бы
этот выход оказался запертым, то нам оставалось бы только вернуться назад, в
подвал к роботам, а об этом я не хотел даже думать.
     Но  мой  последний отчаянный  толчок, должно быть,  привел  в  действие
удерживавший крышку  тугой  механизм,  и  она поддалась,  пропустив  немного
света.  У  меня  хватило  терпения,  чтобы  немного  подождать какого-нибудь
предупреждения от Иита.
     Ничего  не получив от  него, я выбрался из люка и оказался в помещении,
на  стенах  которого  располагалось  множество труб,  приборов  и  различных
устройств, что  было  похоже  на  центр  управления роботами. Так  как здесь
никого не оказалось, а в ближайшей стене виднелась самая обыкновенная дверь,
я  искренне вздохнул  от  облегчения и  принялся  приводить себя  в порядок,
вытащив Иита из-под  туники  и тщательно застегнувшись. Внимательно осмотрев
одежду, я не нашел следов путешествия по недрам космодромного караван-сарая,
так что на улице я не должен был привлекать внимание. Я не сомневался в том,
что эта  дверь  обязательно выведет меня  на свободу. На самом же  деле  она
привела  меня к чрезвычайно маленькому гравилифту.  Я установил индикатор на
уровень улицы, и лифт  доставил нас к короткому коридору, оба конца которого
за-канчивались   дверьми.  Одна  из  них   вела  к   огороженному   дворику,
предназначенному для багажных транспортеров. Как можно быстрее я перепрыгнул
через  один  из них  и  оказался  в  переулке,  где  транспортный  катер  из
космопорта разгружал какие-то тяжелые ящики.
     -- Сейчас!
     Иит сидел  у меня на плече, его тело пукха было  хуже приспособлено для
такой езды, чем его  родное  тело.  Я почувствовал, что  его  лапы сжали мою
голову с двух сторон так же как и тогда, когда мы стояли перед зеркалом.
     -- Погоди!
     Я представления  не имел, что он задумал. Время шло, мне было неудобно,
но  он не изменил своего положения. Я  был уверен, что  он  использует  свою
собственную мысленную энергию, чтобы создать мне маску.
     -- Лучше я сделать смог...
     Лапы отпустили мою голову, и  я поймал  его, когда он повалился  с моих
плеч. Он  дрожал от полного  истощения,  глаза  его закрылись, дыхание стало
отрывистым. Раньше я лишь  однажды  видел его  таким измочаленным,  едва  не
потерявшим сознание, -- когда он об®единил мой разум с разумом  патрульного.
Закинув на  плечо  сумку, я  пошел  по  тротуару, держа Иита,  как  ребенка.
Обернувшись  и  глянув  на здание, я  определился с направлением. Если бы за
мной следили,  способ, каким мы покинули здание, не скрыл бы преследователя,
и сейчас он был бы как на ладони.
     Переулок вывел  меня на переполненную оживленную улицу, предназначенную
для перевозки грузов из  космопорта.  Шесть  большегрузных полос посредине и
две  легковые по обеим сторонам от  них  оставляли  для единственной,  очень
узкой  пешеходной дорожки очень  мало места,  и она едва  не задевала  стены
домов,  мимо которых  проходила. Я  не привлекал внимание, так как пешеходов
было  достаточно  много,  в основном обслуживающий  персонал  космопорта.  Я
поставил  сумку между ног  и  движущаяся дорожка  понесла меня  вперед.  Иит
назвал "Ныряющий  дракон",  о котором я  все  еще ничего  не знал, но  я  не
собирался  посещать  Окрестности  до  захода  солнца.  Туристов  водили  там
организованными  группами   по  определенному  маршруту,  и   любые  дневные
посетители  слишком привлекали  внимание.  Поэтому я хотел  пока  где-нибудь
укрыться. Лучше всего было бы найти новую гостиницу. Руководствуясь тем, что
я  называл наитием  свыше,  я  выбрал заведение  прямо напротив отеля  "Семи
планет",  из которого только что так необычно вышел. Эта гостиница была ниже
по классу, что,  учитывая мои  истощенные средства, вполне  меня устраивало.
Особенной  удачей было то, что,  вместо человека, которого обычно держали  в
бюро для престижа, здесь оказался робот, -- хотя и было ясно, что мои данные
будут теперь  записаны в его памяти. Я не знал, сработали ли здесь ухищрения
Иита  по изменению моей  внешности. Я  получил  диск  для  запирания  двери,
поднялся на  гравилифте в самый дешевый  коридор третьего этажа, нашел  свою
комнату, привел в  действие замок  и, только внутри,  наконец  позволил себе
расслабиться. Теперь эту дверь могли одолеть лишь при помощи супер лазера.
     Уложив Иита на кровать, я подошел  к зеркалу, чтобы посмотреть, что  же
он со  мной сделал. То, что я увидел, не было новым  лицом,  это было мутное
неотчетливое  пятно,  и  я  не  смог  долго смотреть на  свое  отражение  --
неприятное зрелище выводило меня из душевного равновесия.
     Я  сел в  кресло возле зеркала.  И по мере того, как я  заставлял  себя
смотреть  на свое  отражение, мне  казалось,  что  неприятная  раздвоенность
уходит, все ярче, отчетливее и реальнее становились черты моего собственного
лица.
     Я сомневался, что, когда придет время уйти отсюда, Иит снова сможет так
изменить меня. Подобная нагрузка,  особенно тогда,  когда должны  были  быть
наготове  его  телепатические способности,  была  недопустима.  Так что  мне
придется  показать свое  лицо  тем,  кто  охотится на меня. Но  не  могу  ли
добиться  нужного эффекта собственными силами? Конечно, моя попытка с  лицом
Фаскела провалилась, и мне пришлось прибегнуть к помощи Иита. Но что, если я
не буду пытаться измениться так сильно? На этот раз Иит не делал  мне нового
лица,  он только  прикрыл меня какой-то странной маской, на которую мне было
трудно смотреть. Может быть и не нужно менять все лицо, а  только часть его?
Я ухватился за эту идею. Иит не стал обсуждать эту тему.
     Я  посмотрел  на  кровать.  Скорее всего, он спал. Если попробовать  не
убирать что-нибудь с лица, а, наоборот, добавить что-то такое, что привлечет
внимание и,  таким образом,  затенит остальные  черты. Совсем недавно, когда
Иит лечил  меня  от чумы, моя  кожа была  покрыта  пятнами. Я слишком хорошо
помнил те отвратительные багровые полосы. Нет, это не то! Мне не нужно было,
чтобы меня принимали за жертву чумы. Вот, может быть, какой-нибудь шрам... Я
мысленно, вернулся  к  тем временам, когда  мой  отец содержал ломбард возле
космопорта  на моей родной планете. Много  космонавтов заходили  в подсобное
помещение, чтобы  продать свои вещи, о происхождении  которых лучше  было не
расспрашивать  слишком  подробно. И у многих были безобразные  шрамы или еще
какие-нибудь отметины.  Шрам  --  да.  Но --  где и  какой? Заживший шрам от
сильного  удара ножом, лазерный ожог, глубокий шов от какого-то неизвестного
ранения? Я остановился на лазерном ожоге, который мне приходилось наблюдать,
--  это было бы  вполне уместно в таком районе, как  Окрестности. Представив
шрам как можно более отчетливо, мысленно нарисовав  его, я вперился взглядом
в зеркало, направляя все  силы, чтобы  сморщить  и обесцветить кожу на левой
скуле и щеке.




        Глава 3


     Это противоречило  всему  моему естеству. Если бы я  не  видел, как это
делал Иит, как под  его воздействием  частично изменялся  мой облик, я бы не
поверил, что такое вообще возможно. Теперь я  был  готов проверить, смогу ли
сделать это  сам,  без  помощи Иита.  Время от времени  меня раздражала  моя
зависимость от мутанта,  который был склонен верховодить.  Я начал  готовить
себя к преобразованию, призывая на помощь  все свои знания. Познакомившись с
Иитом, я использовал любую  возможность развить телепатические  способности,
которые могли у меня обнаружиться. Моему племени не свойственно  согласиться
с тем, что существо,  слишком похожее на  животное, может превзойти человека
-- хотя в галактике термин "человек", конечно, относителен  и  подразумевает
прежде  всего  определенный  уровень   развития  интеллекта,  а  лишь  потом
гуманоидные очертания.  Этот  факт мои  соплеменники тоже приняли  с трудом,
лишь  преодолев  многочисленные  врожденные предрассудки.  Мы  прошли  много
испытаний,  пока не усвоили это. Как можно  тщательнее я закрыл каналы моего
сознания,  загнав  поглубже тревожные мысли  об  отсутствии пилота, о тающих
запасах кредиток и о том, что совсем скоро на меня начнется охота, которую я
не увижу  и  не услышу, а смогу только ощутить. Этот шрам должен стать самым
главным, единственным предметом, существующим в моем сознании.
     Я сосредоточился на отражении в зеркале, на том, что хотел там увидеть.
Возможно, Иит как обычно был  прав -- мы,  терраниане, не  использовали свои
возможности  до  конца.  Неожиданно я вздрогнул,  появилось  такое ощущение,
будто в той части моего "я", которая стремилась овладеть способностями Иита,
невидимый  палец лег  на кнопку и  сильно ее нажал. Я почувствовал, как  мое
тело  сотрясла вибрация, за ней последовал поток  уверенности в том,  что  я
смогу сделать все, что захочу,  опьяняющая  уверенность, которую  с тревогой
зафиксировала некая часть моего раздвоенного со знания.
     Но лицо в зеркале... Да! У меня был этот уродливый  рубец -- не свежий,
который сразу бы выдал меня наблюдателю,  но темный и заросший, как  если бы
его  вовремя  не залечили при  помощи пластического  восстановителя  или  же
сделали это слишком небрежно. Это вполне могло произойти  с невезучим членом
экипажа корабля  или с  беженцем  после  бандитского налета  на какую-нибудь
планету.
     Так натурально!  Не особенно  желая  касаться  этой грубой, безобразной
кожи,  я  все-таки поднял  руку, чтобы проверить подлинность шрама.  Иллюзия
Иита  была  не только  зрительной, но и осязаемой.  Достиг  ли  я  такого же
результата?
     Я прикоснулся к лицу. Нет,  я все же не был равен Ииту и вообще вряд ли
когда-нибудь смогу  сравниться  с ним.  Хотя в  зеркале  было видно, что мои
пальцы  прикасались к шраму, я не  ощущал  никакого рубца. Но визуально шрам
был на месте, а лучшей защиты и не требовалось.
     -- Это начало, многообещающее начало...
     Моя голова дернулась, я вздрогнул и пришел в себя. Иит сидел на кровати
и  рассматривал  меня  немигающими  глазами  пукха. Я  испугался  того,  что
отвлекся, и снова посмотрел в зеркало. Но мои опасения были напрасны -- шрам
оставался на месте.  Я  действительно сделал правильный выбор -- он отвлекал
внимание, полоса  зарубцевавшейся  и потемневшей кожи заслонила  все лицо --
это было не хуже маски.
     -- Насколько устойчив этот шрам? Если я выйду из комнаты и  углублюсь в
Окрестности порта, то при необходимости не смогу сразу найти укромное место,
чтобы в безопасности сосредоточиться и восстановить это уродство.
     Круглая голова Иита наклонилась немного набок, он критически осматривал
результаты моей работы.
     --  Это  небольшая иллюзия. Тебе  хватило  мудрости начать с мелочи, --
прокомментировал  он. -- Думаю, что с моей  помощью  он продержится до утра.
Именно столько нам и нужно. Теперь мне нужно изменить свою внешность...
     -- Тебе? Зачем?
     --  Хочешь  продемонстрировать  свое  бесстрашие?  --  У  него  исчезла
пушистая грива. -- Понесешь пукха в Окрестности?
     Он как всегда был прав. Деньги, которые платили за живого пукха, весили
больше  чем  сам зверек. Принести  его  в Окрестности  означало  попасть под
лазерный луч или, если повезет, получить приветствие парализатором, при этом
Иита  запихнули  бы  в сумку и отнесли к скупщику  краденого. Я досадовал на
свою  недогадливость,  хотя  она,  конечно,  об®яснялась  тем,  что  я   был
сосредоточен на создании шрама.
     --  Ты  можешь  поддерживать его, да, но  не  всем своим сознанием,  --
сказал Иит. -- Ты еще многого не знаешь.
     Я промолчал. Иит изменялся на моих глазах.  Пукх  расплывался, исчезал,
как будто это была корка  пласты, которая разваливалась в космическом холоде
на  мельчайшие, невидимые  человеческому глазу кусочки, затем он снова  стал
Иитом с его необыкновенной, привлекавшей внимание внешностью.
     -- Это  так, --  согласился он.  -- Но я не должен  быть виден.  Мне не
нужно меняться. Просто придется  отводить  взгляды смотрящих, не позволяя им
видеть меня.
     -- Как ты сделал с моим лицом, когда мы шли сюда?
     -- Да. А темнота поможет. Мы идем прямо в "Ныряющий дракон".
     -- Почему?
     В ответ,  мой соплеменник  вздохнул бы  с  преувеличенным раздражением.
Мысленное  излучение моего  спутника  было  беззвучным,  но содержало тот же
смысл.
     --  В "Ныряющем  драконе" мы можем встретить подходящего  пилота. И  не
надо  тратить  время  на  расспросы,  откуда  и  как я  знаю  об  этом.  Это
действительно  так.  Я  не  знал,  сколько  информации  Иит  мог извлечь  из
находящихся поблизости разумов; впрочем, я и не  хотел  знать этого.  Но его
сегодняшняя уверенность убедила меня, что теперь у него  был конкретный план
нашего спасения. У меня же не было ничего, чтобы  предложить взамен, поэтому
спорить я не стал.
     Иит неожиданно, как он это умел, прыгнул мне на плечо и устроился там в
своей любимой  позе, обернувшись вокруг моей шеи,  как безжизненная пушистая
шкурка. Я  последний раз  окинул  взглядом  свое отражение  в зеркале  чтобы
убедиться,  что  мое  творение было таким  же убедительным,  как и несколько
минут назад. Я ощутил гордость, когда увидел шрам, хотя и знал, что позже не
смогу обойтись без помощи Иита.  Итак,  приготовившись, мы вышли и  стали на
движущуюся дорожку, ведущую к порту, чтобы на первом же повороте сойти с нее
в  темноту Окрестностей. Смеркалось,  тучи, как  клубы  дыма, расползлись по
темно-зеленому  небу, в котором одинокой жемчужиной светилась  первая из лун
Фебы.
     Но Окрестности,  когда мы  добрались туда, не спали.  Яркие  вывески на
разных  языках  (хотя  общеупотребительным здесь  был  бэйсик)  образовывали
символы,  понятные  для  космонавтов   разных  видов  и  рас,  рекламировали
разнообразные товары или неведомые удовольствия. Многие вывески представляли
собой  вредное для глаз  мельтешение  красок, которое  должно было  привлечь
представителей негуманоидных рас. Поэтому я счел за благо не поднимать глаза
от мостовой.  Звучали  также смеси  звуков,  способные оглушить прохожего  и
разносились  запахи,  от  которых  хотелось  спрятаться  в  скафандр,  чтобы
отдышаться. В этом лабиринте улиц могло показаться, что  вы оказались в ином
--  не просто опасном, но и враждебном  мире. Я  не  представлял,  как найти
"Ныряющий  дракон" в этой  неразберихе. А  слоняться  по улицам и  переулкам
Окрестностей, теряя слух и задыхаясь, означало лишь искать неприятностей. На
моем поясе не было оружия, а в руке я нес дорожную сумку, так что, наверное,
уже с десяток пар глаз присмотрели меня в качестве жертвы.
     --  Направо, -- мысль Иита острой  бритвой полоснула по путанице в моей
голове. С трескучей главной улицы я  свернул направо,  и  шума, как и света,
стало меньше, хотя значительно меньше стало и воздуха. Но  было похоже, что,
в отличие от меня,  Иит зна