отсеке катера. Я  пристегнул словарь-переводчик и  убедился, что
вода  и аварийный запас пищи  на месте. Иит уже устроился внутри,  дожидаясь
меня.
     --  Желаю  удачи.  --   Рызк  приготовился  открыть  люк.   --  Держись
контактного луча.
     Вот об этом я уж точно не забуду! -- пообещал я.
     Мы находились на одном корабле, вместе обеспечивали его работу, в конце
концов, мы были две особи одного вида в чужом мире, поэтому, несмотря на то,
что  у нас  было мало общего, мы, хоть  и временно, но крепко держались друг
друга.
     Все время нашего отсутствия Рызк будет следить за лучом. И я  знал, что
если с одним из нас  случится  несчастье, другой сделает все возможное чтобы
помочь ему.  Это был  судовой закон, планетный закон  -- никем и  никогда не
записанный, но существовавший с того  времени,  как первый из нашего племени
вылетел в космос.
     Размышляя о  предыдущем посещении Лоргала я припомнил,  что  кочевников
можно  встретить у  глубокой ямы,  которую  странствующие  племена  время от
времени отрывали  в ложе реки, потому что знали, что  на самом ее дне всегда
проступит влага. Сориентировавшись по двум вулканическим вершинам, я полетел
в этом направлении.
     Обожженная земля, над которой проплывал катер, представляла  собой хаос
из  полуразрушенных  хребтов,  острых,  как кончик ножа вершин  и  бездонных
ущелий.  Я не верил, что даже кочевники смогут пробраться здесь -- ведь  они
не уходили далеко от древних речных путей, которые только и могли обеспечить
их водой.
     В  то  время  как   скалы  вокруг  Большого  Горшка  были  в   основном
желто-красно-коричневых  оттенков,  здесь  они  были  серыми,  с  небольшими
блестящими включениями черных лоснящихся пород. Мы прилетели ранним утром, и
теперь под яркими солнечными лучами эти блестящие поверхности слепили глаза.
Катер  летел  над  Черной рекой, и таких  включений становилось все больше и
больше, пока, наконец, и песок под нами не стал черным.
     Угрюмый черный ландшафт нарушался  кучами  рыжего подпочвенного  песка,
который  был  насыпан  по  сторонам  ям, вырытых  аборигенами  или  местными
животными  в поисках  воды.  На  внутренних  склонах  этих насыпей,  окружая
проступающие внизу капли влаги, росли чахлые растения, свидетельствовавшие о
первых опытах кочевников в земледелии.
     Они берегли  каждое зернышко, носили их с  собой, как  другая  раса  на
более благоприятной для жизни планете хранит драгоценные камни  или металлы,
и,  уходя, сажали  их с  внутренней стороны  насыпи. Когда через недели  или
месяцы,  пройдя по  кругу  они  возвращались,  то,  при  большом везении, их
поджидал скудный урожай.
     Судя  по  высоте  чахлых кустиков вокруг двух ям, в которые я заглянул,
Лоргалиане  уже давно  здесь не были  -- это означало, что  для  того  чтобы
попасть в их лагерь я должен был лететь еще дальше на восток.
     Отправляясь в  дорогу я не заметил никаких признаков  жизни на  стоящем
рядом корабле. Правда, я не  пролетал близко от него. Все же  я заметил, что
люк  его катерного отсека открыт и  понял, что  конкурент  уже вылетел и мог
сорвать мои планы.
     Потом Черная река свернула и я увидел вокруг ее высохшего русла большое
неровное  пятно, состоящее из  точек, -- это были палатки. Внизу было  видно
движение, и пока  я сбрасывал скорость и заходил на посадку я понял, что уже
опоздал.  Одетые  в  накидки  с  поднятыми  капюшонами,  аборигены  ритмично
двигались  по  кругу  вокруг  стоянки,  щелкая длинными  кнутами, во внешнюю
сторону окружности, в пустоту, полную, согласно их представлениям,  демонов,
которым придется убраться  прочь,  благодаря этим предосторожностям, которые
совершались перед любым крупным событием или серьезной сделкой.
     Здесь уже приземлился другой катер. На  нем  не было эмблемы какой-либо
компании, так  что я  мог не  опасаться  встречи  с  человеком  об®единения.
Конечно, я  едва  ли рассчитывал  увидеть  здесь  кого-нибудь  из  них.  Для
об®единения  это  была  слишком  малая  пожива.  Нет,  кто  бы ни  собирался
торговать с этим племенем, это был независимый искатель удачи, вроде меня.
     Я опустился поодаль от катера  соперника. Теперь я слышал тонкое, почти
визгливое монотонное  пение,  издаваемое  отгоняющими демонов аборигенами. С
Иитом  на  плечах я  вышел  на сухой колючий  воздух, под палящее солнце, от
которого меня едва защищали темные очки. Этот воздух царапал кожу так, будто
был наполнен невидимыми, но очень  чувствительными  частичками песка. Теперь
было  понятно, почему аборигены надели  длинные накидки и  капюшоны,  а лица
прикрыли защитными полумасками.
     Когда я приблизился  к отгоняющим демонов, по сторонам от меня щелкнуло
два кнута, но я не  уклонился, хорошо зная этот обычай кочевников. Если бы я
удивился или отскочил, это  означало бы что я замаскированный демон, и после
раскрытия  своей  истинной сущности,  на меня обрушилась  бы лавина  копий с
наконечниками из дзорана.
     После этого испытания, я беспрепятственно прошел мимо аборигенов -- они
были заняты охраной  и не обращали на меня внимание. Пробравшись между двумя
палатками я  вышел на открытое пространство,  где и увидел собрание, которое
охраняли отгоняющие демонов.
     На  площади  между   палатками  толпились  кочевники,  конечно,  только
мужчины, которые  были так закутаны  в  одежды, что только по щелочкам  глаз
можно было определить, что это  не просто  тюки закопченных шерстяных одежд.
Лакисы --  непривлекательного  вида животные с раздутыми животами, в которые
они, при необходимости, на много дней запасали воду и пищу, лежали, подобрав
под себя  длинные  тонкие ноги с огромными,  созданными для  путешествий  по
пустыне широкими ступнями, защищая своих хозяев от ветра. Крохотные  головы,
венчающие  непропорционально  толстые  шеи,  покоились  на  телах  ближайших
соседей, глаза были закрыты, как будто животные крепко спали.
     Лицом  к  собравшимся  стоял человек  моей расы. Возле его  ног  лежало
несколько пакетов, а он выполнял Четыре Приветственных Жеста,  с  легкостью,
которая говорила о том,  что он  или  уже посещал  это племя,  или тщательно
изучил архивные ленты.
     Вождя  племени   можно  было   узнать  только  по  одной  отличительной
особенности:  большему,  чем  у  всех остальных,  животу,  размеры  которого
значительно  увеличивались   при   помощи   подкладочного  материала.  Такие
многослойные одежды  служили не только  защитой  от возможного покушения  на
жизнь  (вождями  лоргалианских  племен  становились по  умению  использовать
оружие, а  не по праву рождения); полнота свидетельствовала о зажиточности и
хорошей жизни. И  тот, кто преуспевал и занимал достаточно высокое положение
в племени, обязательно имел весьма заметный живот.
     Я  не мог  знать наверняка,  было ли  это именно то  племя,  с  которым
торговал Вондар. В этом я мог положиться только на везение. Но если это было
другое  племя, они  обязательно  слышали о чудо-машине, которую  он когда-то
привез, и наверняка очень хотели получить такую же.
     Приближаясь к собравшимся, я подходил со спины соперника. Кочевников не
удивило мое появление. По-видимому, они решили, что я  спутник пришельца. Не
думаю, что он подозревал о моем присутствии, пока я не стал рядом и не начал
выполнять свои  собственные Жесты Приветствия, показывая  таким образом, что
он не говорил за меня, но что я представлял себя сам.
     Он повернулся ко мне и я увидел знакомое лицо -- Айвор Акки! Он  был не
чета Вондару Астлу -- хотя с Вондаром вообще мало кто мог сравниться. Но все
же  мне  не хотелось бы начинать  самостоятельную  работу  соперничеством  с
торговцем его уровня. Он пристально посмотрел на меня и ухмыльнулся. По этой
ухмылке я  понял,  что он  не принимает  меня всерьез. Однажды  мы несколько
часов соперничали с  ним,  торгуясь  с салариком, и он  был  легко  побежден
Вондаром, но тогда я был всего лишь зрителем,
     Не прерывая выполнения  ритуальных жестов  он  с одного взгляда  оценил
своего соперника  и вынес ему приговор. Я тоже как  будто не замечал его. Мы
взмахивали  пустыми  руками,  указывали  на север, юг, восток  и  запад,  на
ослепительное  солнце,  растрескавшуюся  песчаную землю  под нашими  ногами,
изображали  символы трех демонов и символы  лакис, кочевников и палатки, что
обозначало, что мы оба  были искренними, честными людьми и пришли  сюда лишь
для торговли.
     По обычаю,  Акки мог начинать первым, так как он  появился здесь раньше
меня. И  мне  пришлось ждать,  пока  он распечатывал свои  коробки  и широко
распахивал  их.  У него были  обыкновенные, в основном  пластиковые  мелочи:
немного  ярких  украшений,  несколько  пластиковых кубков,  которые казались
аборигенам сказочными  драгоценностями,  и  несколько  фонарей на  солнечных
батареях. Все это он  предложил  вождю в  качестве подарка.  Увидев  это,  я
немного успокоился.
     Дело в том,  что  такое  начало показывало,  что  это  был не повторный
визит, а лишь первая попытка Акки. Если он прилетел сюда наудачу и не знал о
том, как Вондар преуспел с преобразователем, я  вполне мог одержать над  ним
верх. Кроме того, мне чрезвычайно повезло: по маленькому флажку над палаткой
вождя  я  понял -- это было именно то племя, с которым сотрудничал Вондар. И
чтобы загрести все  дзораны, которые  они смогут  мне предложить,  мне нужно
было  лишь  сказать, что  я привез  такую  же машину,  только гораздо  более
удобную для перевозки.
     Но  свой  триумф  я  праздновал  лишь  несколько  секунд;  это  чувство
мгновенно улетучилось, когда Акки открыл свой последний  ящик и вынул оттуда
очень  знакомый мне предмет -- именно тот, которого я никак не ожидал у него
увидеть.
     Это был преобразователь, но еще более компактный, чем те, что я рискнул
приобрести на складе -- несомненно более поздняя и улучшенная модель. Теперь
я  мог надеться лишь на  то,  что он привез только  одну такую  машину и  я,
предложив  два преобразователя, смог бы наполовину или на четверть уменьшить
его добычу.
     Он  продемонстрировал  преобразователь молчаливым неподвижным зрителям.
После этого он стал ждать.
     Из под  вороха одежд вождя вынырнула волосатая рука с длинными грязными
ногтями. По  его жесту один из подручных  наклонился  и  развернул полосу из
шкуры лакиса. К шкуре было прикреплено множество петель, в каждой из которых
был  закреплен  необработанный  дзоран,  и  только  усилием  воли  я смог  с
безразличным  видом  удержаться  на   месте.  Четыре  из  этих  камней  были
прозрачными, и в каждом виднелось по насекомому. Я никогда даже не  слышал о
таком  выборе.  Однажды  Вондар добыл  два  подобных  камня и  их  стоимость
казалось  мне непревзойденной. Четыре -- этих камней хватило бы на целый год
полетов.  Мне  даже не  нужно было  бы торговать. Мы  полетели бы за  камнем
Предтеч после первой же продажи.
     Но  эти камни  предлагались Акки, и я очень хорошо понимал, что ни один
из них мне никогда не достанется.
     Он, конечно, не  спешил -- как и полагалось по  обычаю. Затем он сделал
свой   выбор,    собрав    все    камни    с   насекомыми   а    также   три
пурпурно-зелено-голубых, которые были достаточно велики, чтобы их можно было
хорошо обработать. То, что осталось после него, казалось отбросами.
     Потом  он  поднял  голову,  и, сгребая  свои  трофеи в  дорожную сумку,
ухмыльнулся, затем дважды похлопал рукой по преобразователю  и прикоснулся к
остальным разложенным товарам, формально отказываясь от них.
     -- Чертовски  повезло,  -- сказал он на бэйсике. -- Ты ведь то же самое
привез,  правда,  Джерн? Рассчитываешь  занять  место Астла?  -- Он  покачал
головой.
     --  Желаю удачи,  -- сказал  я,  с трудом скрывая  огорчение. --  Желаю
удачи, мягкой посадки и выгодной продажи.  Я напутствовал его  традиционными
словами торговцев.
     Но он и не подумал уходить.  Вместо этого он добавил оскорбительный для
меня  взмах  рукой,  который лоргалиане  поняли  как  то,  что  он,  мастер,
представляет своего ученика. Мне пришлось  проглотить  и это,  поскольку все
недоразумения  мы должны  были  выяснять  только вне  стоянки. Любая вспышка
эмоций  была бы  свидетельством того, что сюда  пробрался  дьявол,  и всякая
торговля была  бы запрещена, чтобы случившийся так  некстати дух не проник в
какой-нибудь из предложенных для торговли предметов.  Я с трудом справился с
искушением, поступить таким  образом, чтобы все что привез  Акки, а заодно и
выбранные им  дзораны  были  бы  по обычаю  разбиты на куски.  Но я  все  же
сдержался.  Он  выиграл по правилам,  и  было бы подло  повергнуть его таким
образом, не говоря уже о том, что этот поступок уничтожил бы даже саму мысль
о возможности  торговать с Лоргалем не  только для нас двоих,  но и для всех
остальных пришельцев.
     Я мог испытать  судьбу и попробовать  найти другое племя где-нибудь  на
пустынных просторах континента. Но уйти отсюда без торговли  было не просто,
и  я не  знал,  как это  нужно правильно сделать. Я  мог  ненароком нарушить
какой-нибудь  местный  обычай.  Нет, нравилось  мне  это или  нет,  пришлось
продолжать начинания Акки.
     Они  ждали и, по видимому, их  нетерпение росло.  Мои  руки  мелькали в
воздухе, говоря на языке жестов, эти движения сопровождали хриплые звуки  из
моего переводчика, который произносил слова на их скудном языке.
     -- Такой, -- я показывал на  преобразователь, -- у  меня  тоже есть, но
побольше -- в брюхе моего небесного лакиса.
     Теперь, после того как я сделал это  предложение, назад дороги не было.
Для того, чтобы  сохранить деловые  отношения с кочевниками,  мне нужно было
либо торговать,  либо лишиться своего  доброго  имени.  Я  понимал, что  сам
виноват в том, что эта неожиданная встреча состоялась. Я допустил ошибку уже
тогда, когда пошел на стоянку даже после того, как  увидел здесь катер Акки.
Правильнее  было бы искать  другое племя.  Но  я был убежден,  что мой товар
уникален и, таким образом, проиграл.
     Появилась та же  волосатая  рука,  и два закутанных воина встали, чтобы
провести  меня к катеру, щелкая в разные стороны кнутами, после того как  мы
пересекли линию, охраняемую отгоняющими демонов. Я вытащил из катера тяжелый
ящик который еще совсем недавно загружал  туда с такой  надеждой. С  помощью
воинов, при том, что  один из них защищал нас от  демонов, а  другой помогал
мне, я принес его на стоянку.
     Мы  поставили   ящик   перед   вождем.  Моя   машина   оказалась  возле
преобразователя  Акки,  и  разница в размерах была очевидна.  Я показал, как
работает моя машина, и стал ждать решения вождя.
     Он  сделал  жест,  и  один  из моих  помощников  подвел  к нему лакиса;
животное что-то  жалобно  и  недовольно  бормотало.  Лакис  подошел,  волоча
плоские  вывернутые ступни, которые, хоть и казались неуклюжими, выдерживали
многодневный безостановочный бег по этой изуродованной земле.
     После  удара по ногам  он снова стал  на колени, и возле него поставили
обе  машины.  Затем  мне  продемонстрировали  недостаток моего  предложения.
Машину Акки можно было положить в багажную петлю с одной стороны  животного,
при этом другая  петля оставалась свободной для груза -- мой преобразователь
загружал животное полностью.
     Пальцы  вождя  изогнулись,  и  ему подали  второй  кожаный  сверток.  Я
напрягся.  Я ожидал,  что  мне  предложат  то,  что осталось после  Акки, но
подумывал и  о лучшем варианте. Однако мой энтузиазм потух сразу после того,
как развернули шкуру.
     Правда в петлях были все же дзораны.  Но их нельзя было даже сравнить с
теми,  что были предложены Акки. Мне не дали  выбрать из  того, что осталось
после него. Приходилось брать то, что предлагали -- или вернуться на корабль
с пустыми руками, что было еще хуже. Так что из  двух зол я выбрал меньшую и
взял  камни. Конечно,  в них не было насекомых, и только два желтых  дзорана
были достаточно  привлекательны. Голубые  были не очень хороши и  я проверил
каждый из них в поисках трещин, выбрав  то, что  мог,  понимая,  что едва ли
компенсировал расходы.
     У меня был  еще один преобразователь который можно было продать другому
племени. Такая надежда  теплилась в моем  сознании, когда я брал  то, что по
сравнению с великолепными трофеями Акки выглядело мусором.
     Он с  улыбкой наблюдал  за тем, как я укладывал свою добычу и  выполнял
жесты  прощания.  Все это  время  Иит безмолвно лежал  у меня на плечах, как
будто и правда  был лишь  куском меха. И  только  уходя  со стоянки, я вдруг
задумался,  почему же он не принял участия в  этом деле. Или же я так привык
полагаться  на  него,  что   потерял  способность  самостоятельно  принимать
решения?  Эта мысль поразила  и встревожила меня.  Когда-то  я  полагался на
своего отца, черпая чувство собственной уверенности в его мудрости  и опыте.
Потом  я  встретил  Вондара,   и  его   знания  настолько  превосходили  мои
собственные, что я удовлетворился тем что  он думал  за нас  обоих.  Вскоре,
после разлучившей нас трагедии, появился Иит. И  было похоже, что я так и не
стал настоящим мужчиной и  нуждался в чьей-нибудь сильной воле и сознании  в
качестве поводыря.
     Я мог согласиться с  этим  и стать марионеткой Иита.  Еще я  мог решить
учиться на собственных ошибках и поддерживать с Иитом партнерские отношения,
а не быть зависимым от него как слуга от хозяина. Я должен сам сделать выбор
и, возможно, сегодня  Иит нарочно не  помогал мне, чтобы я проверил себя  и,
попытавшись добиться успеха самостоятельно, увидел свою беспомощность.
     -- Желаю  удачи, мягкой  посадки, -- Акки  насмешливо  передразнил  мое
напутствие. -- Теперь крабовые жемчужины, Джерн?  Хочешь  поспорим, что я  и
там заберу все лучшее?
     Не дожидаясь моего ответа он засмеялся.  Он вел себя так, будто  вообще
не принимал меня всерьез.  Не  дожидаясь ответа он с  трудом забрался в свой
катер.
     Я  немного задержался, чтобы не лететь  к  кораблю вместе  с ним. Кроме
того, если он тоже собирался искать другую стоянку, мне бы не хотелось чтобы
он проследил мой путь.
     Включив передатчик, я вызвал Рызка.
     Возвращаюсь.
     Больше я  ничего  не  сказал.  Все  катера  были  оснащены  одинаковыми
передатчиками, и Акки мог услышать наш разговор.
     С Иитом я тоже не общался, потому  что  твердо решил, пока он отдыхает,
самостоятельно разобраться в собственных проблемах.
     Поднявшись  в  воздух, я  увидел, что проблем  у меня прибавилось. Небо
приобрело странный желто-зеленый оттенок. А на поверхности планеты воздушные
вихри  подбрасывали  в  воздух  песок  и  мелкие  камешки.  Через  несколько
мгновений само небо над  нами как  будто  взорвалось,  и  на катер обрушился
такой порыв ветра, что даже мощности двигателей не хватало, чтобы справиться
с его порывами.
     Больше всего я опасался попасть в ураган. Катер не был приспособлен для
полетов  на  больших  высотах,  а  мчаться  над  самой поверхностью  по воле
невероятного по силе  ветра означало возможность в любой  момент разбиться о
какое-нибудь  возвышение.   Но  у  меня  не   было   выбора.  И  я  отчаянно
сопротивлялся чтобы не потерять управление суденышком.
     Ветер нес катер над дном высохшего  моря в  юго-западном направлении. Я
понимал, что если мне удастся вернуться на "Обгоняющий ветер", то все равно,
теперь шансы найти другое племя были равны нулю. Такой ураган загонит всех в
укрытия и я  могу неделями безрезультатно их разыскивать. Тем временем я шаг
за шагом прорывался к Большому Горшку. И когда мне, наконец удалось добрался
до люка,  я так  ослаб, что  упал  на  приборную  панель, и  не  воспринимал
окружающее до тех пор, пока Рызк насильно  не сунул мне в руки чашку кофе --
только тогда я понял, что нахожусь в кают-компании.
     -- Эта чертова дыра словно взбесилась! -- Он барабанил пальцами по краю
стола. -- Приборы  показывают  что  мы сидим  на  самом горячем  месте. Надо
взлетать или нас р