никаких
аналогов полиции или армии,  но это не означает, что их нет. Понадобится
-- регрессоры и  пилоты  спустятся с  небес  на  землю,  мирные сельские
труженики возьмут в руки лазерные серпы, а рабочие -- атомные молоты.
   Меня будут искать.
   Надо же спасти невменяемого больного, покинувшего уютный санаторий!
   Я  плыл все дальше и  дальше от  берега.  Куалькуа молчал,  наверное,
недавняя схватка далась ему недешево.  Ну и хорошо, что молчит. Я должен
принять решение сам.  Спастись или  погибнуть.  Победить этот  мир,  или
сдаться.


        Глава 3.

   Вечер застал меня на льдине,  километрах в  двадцати от санатория и в
полукилометре от берега.  Раздевшись догола я  сидел,  подложив под себя
одежду.   Холода  я  по-прежнему  не  чувствовал,  но  так  было  как-то
спокойнее.
   Странное ощущение.  Полная нереальность происходящего.  Рана на  боку
почти затянулась,  лишь какое-то  щекотание возникало при касании новой,
розовой кожи.  Вокруг --  белесая вода,  льды,  выцветшее небо.  Как  на
картинах Рокуэлла Кента.  Но  подобным пейзажем хорошо любоваться,  сидя
дома,  в  тепле.  Или,  по крайней мере,  не наблюдая таянье снежинок на
голой коже.
   Куалькуа защищал меня  от  холода надежнее любой  шубы.  Но  побочные
эффекты имелись.
   Я вздохнул,  поднимая со льда пойманную только что рыбину. Уподобимся
Гибким.
   На   вид   рыба   напоминала  морского   окуня.   Красноватая  чешуя,
прикрывающая полкило мяса.
   Отодрав плавники я  принялся за ужин.  Сырое мясо было невкусным,  но
все же не таким неприятным, как я боялся. Сюда бы Данилова, он, говорят,
любит японскую кухню...
   Где-то  в  моем  желудке  Куалькуа получит  свою  долю  пищи.  Сам  я
предпочел бы  поголодать,  но  симбионт,  шесть часов подряд борющийся с
холодом, имел другое мнение.
   _Еще._
   -- Кончилась, -- сказал я, откладывая жалкие рыбьи останки.
   _Нет._
   -- Я не могу.
   _Я могу._
   Положив ладонь на рыбу,  я отвернулся.  Пальцы слегка шевелились,  но
мне не хотелось наблюдать, что происходит.
   _Вот теперь все._
   На льду остался только рыбий хвост.  Я  сглотнул,  борясь с тошнотой.
Все,  что естественно --  не  безобразно.  Пинком смахнул хвост в  воду,
посмотрел на ладонь. Ничего подозрительного не наблюдалось. Интересно, а
пяткой я есть сумею?
   Наверное, да.
   Собрав со льда пригоршню снега я заел свою трапезу.
   _Куалькуа, что делать дальше?_
   _Я не принимаю подобных решений и не даю советов._
   Может быть это и  к лучшему.  Иначе и оглянуться не успею,  как стану
ходячим вместилищем для чужого разума. Куалькуа занимается лишь одним --
обеспечением  моего  выживания.   И  занимается  прекрасно,  я  мог  бы,
наверное, прожить остаток жизни, охотясь на рыб и загорая на снегу.
   Как применить подаренную жизнь -- это моя проблема.
   Ладно,  будем  рассуждать спокойно.  Какой  бы  мерзкой не  выглядела
снежная пустыня -- в ней должна быть жизнь. Питаться я смогу чем угодно,
хоть...  стоп,  не  надо задумываться об этом.  Это тот же самый Круглый
Материк,  на котором находится город Служение, космодромы, уютные теплые
дома, шахты и заводы, леса и поля. Надо просто дойти до них.
   -- Поплывем к берегу, -- сказал я.
   _Хорошо. По пути порыбачим._
   Я сглотнул.
   Ничего. Привередничать не стоит.
   -- Порыбачим, -- согласился я.

   Вдоль берега я  шел всю ночь.  Куалькуа тому виной,  или просто нервы
были на взводе,  но спать не хотелось.  Сыпался с небес тихий, спокойный
снег, временами приходилось отряхивать задубевшую рубашку. По телу порой
пробегали  короткие  судороги,  и  с  кожи  осыпались  ледяные  корочки.
Темно...  нет у планеты Геометров естественного спутника,  а их чудесное
звездное  небо,   мешавшее  навигации  и  позволяющее  работать  ночами,
осталось где-то далеко...
   Значит, вы бежали, Геометры. Скрылись от тех, кому собирались привить
Дружбу. Перетащили всю свою систему, вместе с солнцем-Матушкой, вместе с
планетами Маленьких и Гибких Друзей.  И не угомонились.  Желание творить
добро неискоренимо.
   Ну почему, почему оно всегда принимает такие формы?
   Мы  ведь  тоже  могли пойти по  этому пути.  Неужели он  привел бы  к
рациональному,  правильному  и  фальшивому  раю?  Ведь  все  вокруг  мне
знакомо.  Все входило в арсенал утопической мечты о будущем.  Чистенькие
города,  небрежный аскетизм жизни, Наставники, мудро ведущие все новые и
новые поколения к счастью, дружба с иными расами -- все это было и нашей
мечтой.
   Мы  бы  кончили этим же?  Сеть лагерей для  отбросов,  вооруженные до
зубов  мирные  корабли,  непререкаемые авторитеты  в  Мировом  Совете  и
взаимная ответственность,  заставляющая друзей Ника  конвоировать его  в
"санаторий"?  Или  Геометры просто  допустили ошибку,  свернули с  пути,
нарушили  когда-то  и  где-то  собственные  принципы?   Например,  когда
развязали бактериологическую войну в средневековье,  выкосив -- уверен в
этом,  армии феодалов,  а потом, подарив миру лекарство от чумы, мирно и
крепко взяли власть в  свои руки.  Заняв место святых.  Были,  наверное,
раньше у Геометров какие-то культы, верования...
   А может быть и нет иного пути?  Или открытая циничность Конклава, или
то же самое, но в красивой обертке, от Геометров?
   Выбирай,  Петя Хрумов. Выбирай, планета Земля. На чью сторону встать,
когда идеи Дружбы натолкнутся на свод законов Конклава.
   Две силы. Дед, ты так надеялся на подобную ситуацию. Но удастся ли ей
воспользоваться?  Или  Конклав  раздавит  нас,  как  возможных союзников
Геометров? Или Геометры, легко и привычно, доведут нас до средневековья,
чтобы привить собственную этику?
   Полноте,  а сумеют ли они на равных сражаться с Конклавом?  С боевыми
кораблями   Алари,    с    плазменными   существами   расы    Торпп   --
немногочисленной,   но   способной  обитать   в   звездных  коронах,   с
неисчислимыми полчищами  Хиксоидов и  Даэнло,  с  интеллектуальной мощью
Счетчиков...
   Ерунда.  Смогут.  Даже  если  в  их  системе --  всего три  обитаемые
планеты.  Они умны.  Их  технология --  не  та,  что на  поверхности,  а
настоящая,  воплощенная  в  кораблях  и  транспортных кабинах  --  очень
высока.  А самое главное --  их общество абсолютно монолитно.  Да,  есть
концлагеря,  но они полупусты. Один-два процента оппозиции -- это ничто.
А  ведь  даже  эти  несчастные,  занятые  бессмысленной работой зэки  --
преданы Родине. И не колеблясь сменят лопаты на оружие.
   Силой цивилизацию Геометров не  взять.  Вся их планетарная система --
космический корабль,  способный маневрировать, уходить от преследования,
атаковать.  Принципы  их  передвижения  в  пространстве  неизвестны,  но
превосходят доступные Конклаву.  Какую бы  чудовищную силу  не  обрушили
Сильные на Геометров,  те сумеют ускользнуть.  А потом вернуться --  ибо
эта раса,  совсем как люди, не умеет отступать. Они вырастят регрессоров
для работы на Земле,  и регрессоров, способных влезть в шкуру Счетчиков,
и регрессоров, похожих на Хиксоидов.
   И  Конклав,  переполненный обидами  и  взаимной  ненавистью,  рухнет.
Сильные  отступят,  перейдут в  глухую  оборону.  Слабые  воспримут идеи
Дружбы.
   Я был в этом абсолютно уверен.
   Может  быть  там,   откуда  пришли  Геометры,  и  существовала  сила,
повергшая их в ужас. Но Конклав на эту роль не годится...
   Остановившись,  я  вслушался.  Мне почудился звук впереди --  далекий
хлопок, похожий на выстрел...
   Нет, наверное, показалось.
   _Я тоже зафиксировал звук._
   _Далеко, Куалькуа?_
   Не более пяти километров По направлению береговой линии._
   _Спасибо._
   Поколебавшись, я спросил:
   _Ты читаешь все мои мысли?_
   _Да._
   _Что ты думаешь о раскладе сил? Геометры способны победить Конклав?_
   _Вероятно._
   _Тебя это не пугает?_
   _Нет. Мы никогда не проиграем._
   _Если вам все едино, зачем вы участвуете в заговоре против Сильных?_
   _Мы?  Участвую я.  Мой прежний симбионт-Алари захотел,  и я перешел к
тебе. До других особей моей расы мне нет дела._
   Хорошо им  живется.  Спокойно.  Могут гибнуть тела симбионтов,  могут
уничтожать  друг  друга  цивилизации --  Куалькуа  лишь  с  любопытством
смотрят на  это чужими глазами.  Конечно,  они смертны,  и  какой-нибудь
плазменный заряд может сжечь меня вместе с пропитавшей тело амебой.
   Но   что   такое  _насильственная_  смерть  для  расы,   не   знающей
_естественной_ смерти?  Бесконечно делящейся,  странствующей из  тела  в
тело? Для Куалькуа гибель может являться ужасной трагедией -- или ничего
не  значащей  мелочью.  Скорее,  второе.  Не  зря  же  они  с  полнейшим
спокойствием "работают" в боеголовках ракет...
   Хорошо им живется...
   Я  двинулся дальше.  Звук  мог  оказаться ничего не  значащим хрустом
льдины.  Но  может  быть,  впереди  поселение.  Шахта,  поселок рыбаков,
пристань... или еще один концлагерь.
   Ничего. Посмотрим. Пять километров -- к утру дойду.

   Через два часа я  лежал,  зарывшись по горло в снег,  и вглядывался в
рассветную полутьму. Снег помогал, подсвечивал, делал сооружения впереди
четкими, как аппликации на белом листе бумаги.
   Башня.  Метров пятьдесят в  высоту,  метров тридцать в диаметре.  Уже
начинали поблескивать стекла в  окнах.  В  одном или двух слабо теплился
свет.  Для рудника или технического здания окон слишком много.  Скорее я
счел  бы   его  жилым...   кстати,   вполне  привычной  даже  для  Земли
архитектуры.   Этакая  фаллическая  бетонная  конструкция,  торчащая  из
мерзлоты.
   Впрочем,  башня была  не  самым интересным из  построенных на  берегу
сооружений.   Дальше  сверкали  два   стеклянных  купола  --   под  ними
угадывается зелень  деревьев.  Прозрачные трубы  переходов,  связывающие
купола с башней. Группка мелких строений поодаль.
   Какой-то  поселок.  Что-то  вроде  вахтового  обиталища шахтеров  или
нефтяников.  Должна ведь быть у Геометров нефть? Как-то я видел по ти-ви
поселок канадских газовиков, выстроенный в Сибири, в том районе, который
Россия  сдала  в  аренду на  девяносто девять лет.  Сходство несомненно,
между прочим!  А  еще  у  деда  есть полный шкаф альбомов фантастической
живописи,  я любил их листать в детстве.  Очень похожие пейзажи рисовали
полвека назад, когда пытались строить коммунизм. Обязательно -- сады под
куполами,  прозрачные  переходы...  теплые  нужники.  А  над  всем  этим
великолепием -- бессильно свищет вьюга...
   Я тихо засмеялся.  Жаль, что никому из художников той эпохи не пришло
в  голову  дорисовать к  этим  романтическим чертежам  голого  человека,
прячущегося за сугробами. Человека, бежавшего из концлагеря.
   Ладно,  хватит испытывать силы  Куалькуа.  Вперед.  На  штурм местных
нефтяных  приисков.   Даже  в  этих  прозрачных  куполах  можно  надежно
спрятаться, согреться и перекусить. А уж если в здание проникну...
   Пользуясь  последними  минутами  предрассветного  сумрака  я  побежал
вперед.  Рубашка была серой,  но  сейчас она  вся  заледенела и  покрыта
снегом. На волосах тоже лежал снег. Если у них нет внешней сигнализации,
то для случайного взгляда из окон я  почти невидим.  А если есть...  это
можно проверить только одним способом...
   По  пути  к  башне  я  пересек  несколько накатанных дорожек.  Лыжные
трассы? Следы от колесного транспорта? Место прогулок Гибких Друзей?
   ...Вот  что Геометры и  впрямь умели делать --  так это не  оставлять
мусора.  Стоит себе здание посреди тундры,  и никаких следов, откуда оно
возникло,  и  никаких признаков,  что  обитаемо.  Никому и  в  голову не
приходит выбросить из  окна  огрызок или  забыть при  строительстве пару
бетонных чушек.  Аккуратисты.  Как ни смешно,  но если Геометры подчинят
себе Землю,  то их порядки больше всего не понравятся в России. Несмотря
на традицию утопических мечтаний...
   Легкой трусцой я  обежал вокруг здания.  Обнаружил три двери,  но  ни
одна на мое прикосновение не отреагировала. Плохо. Остаются еще купола и
мелкие сооружения в  сторонке.  Вначале я побежал к куполам --  уж очень
заманчиво зеленели деревья,  надежно  прикрытые от  мороза.  Уже  вблизи
купола обернулся, кинул еще раз беглый взгляд на башню.
   Дьявол!
   От природы я такой умный, или от переохлаждения?
   Лазутчик!    Агент   Земли!    Всесторонне   развитый   представитель
человечества!
   Цепочка моих  следов была  видна абсолютно отчетливо.  Тянулась из-за
сугробов,  огибала башню,  вела к  куполу.  Стоит взойти солнцу,  и  мое
появление перестанет быть тайной.  Трудно не  заинтересоваться,  кто  же
бегал ночью босиком по  снегу.  А  если  еще  сообщат о  побеге пациента
близлежащего санатория...
   Я тихонько взвыл, соображая, что же натворил.
   Ну   хоть  бы  вокруг  башни  не  бегал!   Словно  издевался  над  ее
обитателями, словно напрашивался на облаву!
   Теперь уже  глупо было рвать волосы и  каяться.  Я  подставил ладонь,
ловя слабый снежок. Может быть, следы присыплет? Слабая надежда, но надо
же хоть как-то себя утешить...
   В первую очередь я обследовал участок купола,  прилегавший к туннелю,
идущему в  башню.  Земная  логика подсказывала поместить на  этом  стыке
дверь.
   Нет, все-таки я не дома.
   Диаметр купола был с полкилометра.  Я побежал вдоль стеклянной стены,
невольно заглядываясь на темные силуэты деревьев.  Тепло там,  тепло.  И
можно  ощутить себя  человеком,  а  не  манекеном,  обтянутым резиной...
Деревья,  холмики, кустарник. Очень уютный лесок прячется под стеклом. И
не  безжизненный --  вон  пробивается сквозь  заросли  синеватый свет...
Неужели здесь тоже нет входа?  Полностью изолированный от  внешнего мира
поселок? Может быть башня построена над нефтяной скважиной или шахтой, и
обитателям нет нужды выходить наружу?
   Теперь я  старался оставлять меньше следов и бежал вдоль самой кромки
купола.  Здесь,  на  стыке нанесенных ветром сугробов и  снежной целины,
отпечатки моих ног должны быть не так заметны.
   А  вокруг все светлело и  светлело.  Туч на  небе почти не  осталось,
скоро выглянет Матушка... надо же, как прилепилось словечко Геометров...
Пора уходить. Ловить в море рыбу, насыщая Куалькуа, идти или плыть вдоль
берега.
   Я  перешел на  шаг.  Нет,  никаких дверей на  куполе не было.  Зато в
десятке  метров  от  него  снежную  равнину  нарушал  неожиданный сугроб
правильной кубической формы. Ветер такого не натворит.
   Счищать снег пришлось долго.  Но я не удивился, обнаружив под наледью
гладкий  пластик.   Какая-то  будочка  в  половину  человеческого  роста
высотой. Неужели прилежные строители все-таки допустили брак в работе?
   Я  водил ладонью по пластику,  пытаясь нащупать и активировать замок.
Ну же! Давай!
   Скоба  дверной ручки  явилась полной неожиданностью.  Я  попал в  нее
негнущимися  пальцами,   и  невольно  ощутил,   как  пластиковая  стенка
дрогнула.  Ага! С нахлынувшей энергией я начал разгребать снег, и вскоре
обнажилась маленькая дверца.  Открылась она  легко,  после пары  рывков.
Снег не  смог приморозить петли --  изнутри будки шло  влажное тепло.  Я
протянул руку -- точно. Пола нет. Где-то внизу шумит вода.
   При всей любви Геометров к  интеллектуальным замкам,  ставить их  над
каждым канализационным люком они не стали.
   Теперь я  обладал тремя вариантами дальнейших действий.  Что  там дед
говорил  о  тройке?  Наиболее удобное для  человеческого сознания число?
Итак,  можно продолжить поиски нормального входа.  Можно уйти.  А можно,
очертя голову, броситься в текущую воду.
   Два первых варианта казались более разумными, но успели надоесть.
   Я  спустил в  пустоту ноги.  Закрыл за  собой  дверцу,  балансируя на
крошечном бортике. До воды недалеко, плеск совсем рядом.
   Я  прыгнул,  очень отчетливо представив свое тело наколотым на острый
штырь, торчащий из бурного потока...
   Вода только казалась теплой. Обычная морская вода. Соленая. Привычная
уже.   Меня  подхватило  течением  и  понесло  по  узкой  темной  трубе.
Пространство над  водой  --  совсем  узенькое,  едва-едва  голову  можно
высунуть.
   Водовод, тянущийся от моря!
   Отплевываясь,  выныривая и  погружаясь,  я жадно глотал воздух.  Меня
тащило  куда-то  под  купол.  Вот  теперь  вариантов  было  неисчислимое
множество.  Решетки,  лопасти,  системы охлаждения реакторов,  замкнутые
резервуары.
   Нет!  Не может этого быть.  Геометры очень бережно относятся к жизни.
Если дверца не  заблокирована,  нет  никаких предостерегающих надписей и
защитных  решеток  --  значит  ничего  страшного  с  упавшим  в  туннель
человеком не произойдет!
   Конечно,  это  были  очень  вольные  допущения.  Но  они  помогли мне
продержаться ту  минуту,  пока меня волочило по водоводу.  Потом впереди
замерцал слабый свет,  течение ослабло и  я  начал  задевать ногами дно.
Меня последний раз крутануло в трубе и выбросило на мелкую металлическую
решетку,  заменяющую пол.  С потолка светили неяркие лампы.  Я поднялся,
запоздало ощущая страх.
   Небольшой круглый зал.  Пол продырявлен как сито,  кое где на решетке
валялись веточки водорослей и  комья  грязи.  Несущаяся через трубу вода
бурлила, растекаясь и падая вниз.
   Ай  да  молодцы,  Геометры.  Я  на  каком-то  этапе их фильтрационной
станции. Отсеян вместе с прочим мусором.
   На  пошатывающихся ногах я  прошел к  единственной двери,  ведущей из
зала. Если она не откроется -- то я редкостный болван. Если откроется --
то болван удачливый.
   Я  оказался удачливым.  Дверь открылась,  за  ней была узкая шахта со
вбитыми в стену скобами. На полу -- комья земли, прелая древесная труха.
Не  раздумывая я  начал карабкаться.  Метра через три надо мной оказался
металлический люк. Ну?
   Люк поддался напору и откинулся.  Меня слегка обсыпало той же смесью,
что покрывала пол шахты. Снаружи выход был небрежно замаскирован землей.
   Подтянувшись за обрез люка я выбрался наверх.  Оглянулся,  словно был
способен сейчас на бегство или схватку. Лег ничком. Надо мной были ветки
деревьев, над ними -- стеклянный купол, а еще выше -- бледный рассвет.
   Выбрался я. Проник в поселок Геометров.
   А на радость себе, или на беду -- пока неясно.

   Минут двадцать я  просто лежал,  наслаждаясь покоем.  Кожу постепенно
начало  покалывать,  к  ней  возвращалась  чувствительность --  Куалькуа
снимал защитный режим.
   Надо поесть.  Первым делом --  восстановить силы симбионта,  а  потом
отдыхать...  Мысль  была  неожиданной,  и  я  насторожился.  Быть  может
Куалькуа все же влияет на мое сознание?
   Нет,  все-таки непохоже. Я не чувствовал никакого насилия. Скорее это
такая же  забота,  с  которой я  кормил на Земле пса.  А  Куалькуа и  не
претендовал на большее.
   Забавно рассуждать о чужом,  пытаться понять,  нет ли в его действиях
коварства и предательства --  когда он читает каждую мысль. К этому надо
не просто привыкнуть, надо принять такое положение вещей, довериться.
   Когда над ситуацией нет никакого контроля,  остается бессилие.  Тогда
мы называем его доверием и успокаиваемся...
   Я  встал.  Огляделся.  Шахта водозабора вывела меня  в  центр купола.
Здесь  до  прозрачного потолка было  метров семьдесят,  и  деревья росли
совершенно свободно.  Что-то хвойное,  по земным представлениям.  Только
иглы у  сосен полуметровой длины,  и  ствол гладенький,  белесый,  как у
берез.
   Закрыв люк я присыпал его землей и опавшей хвоей.  Пригибаясь побежал
по леску.  Оттаявшая рубашка мокрым компрессом обтянула тело.  Надо было
оставить ее на решетке фильтра.  Или в снегу закопать. Все равно никакой
пользы от одежды не было.
   Стеклянный купол  над  головой  позволял неплохо  ориентироваться.  Я
довольно быстро вышел к стене --  тут деревья были другие,  низкие.  Эх,
если бы  знать их  названия,  память Римера подсказала бы мне,  можно ли
поживиться  плодами...  Вдоль  стены  я  затрусил  к  туннелю.  Ситуация
повторялась, только теперь я шел в обратном направлении и по эту сторону
купола. Где-то здесь я заметил свет...
   Уже  почти рассвело,  и  это  здор