же!
     --  По-моему,  они  спрятались, -- предположил Данька. -- Или им  стало
стыдно.
     Все  невольно  улыбнулись. Ланс и Эрнадо расслабились. Редрак осторожно
потрепал Даньку по голове. Сказал:
     -- Молодец... Хорошая версия. Добрая...
     ...Поразительно,  но лишенный психокода  Редрак стал куда  дружелюбнее.
Словно  из-под смытой слащавой  акварели проступил рисунок пером -- простой,
строгий, но гармоничный...
     --   Они   не   устыдятся.   --  Я   поморщился,   вспоминая  холодный,
безэмоциональный диалог Храмов. --  Они этого не умеют. Просто...  случай не
предусмотрен программой.
     -- И что ты предложишь, Сергей? --  Эрнадо явно демонстрировал мне свою
поддержку.
     -- Прогулку к  Храму.  Похоже, вреда  нам не  причинят... Второй  закон
урезан наполовину, но без первого Сеятели не могли обойтись.
     -- О чем ты, Серж?
     -- О трех мудрых законах, Эрнадо... Мне  кажется, что  строители Храмов
их неплохо знали. Но вначале...
     Я  неторопливо  оглядел  друзей.  Кивнул  служителю  музея,  совершенно
деморализованному...
     --  У  вас  есть  снотворное?  Или  обойдетесь  алкоголем?  В  качестве
альтернативы -- парализатор.
     Мне показалось, что служитель даже обрадовался.
     -- Парализатор не поможет, музей  имеет генераторы поля, -- с некоторой
гордостью ответил он. -- Но... я согласен на алкоголь. Бутылка в шкафчике, в
соседней комнате...
     Редрак  принес  почти полную литровую  бутыль с  подозрительно  зеленой
жидкостью   и   яркой  этикеткой.   На  ходу  откупорил   пробку,   глотнул,
удовлетворенно улыбнулся:
     -- Ореховая настойка... градусов сорок, не меньше... Выпьешь половину?
     Меня  передернуло.  Но  служитель   безропотно  присосался  к  бутылке.
Отдышавшись, приложился вновь.
     -- Надежный и гуманный пиратский метод, -- почти весело  сказал Редрак.
Данька заерзал и достал из кармана маленькую плитку в поблескивающей фольге.
Местный эквивалент шоколада. Протянул служителю:
     -- Возьмите...
     Служитель,  давясь,  жевал  шоколад.  Глаза  у  него   почти  мгновенно
помутнели.
     -- Продолжим...
     Я взглянул на Ланса. Он явно не оправился после воздействия Сеятелей...
     -- У тебя будет особое задание. Очень важное.
     Парень пристально  посмотрел на меня, явно соображая,  сколько правды в
словах...
     --  Храмы  и  те,  кто  за  ними  стоит,  не  должны  считать,  что  мы
прикрываемся  Данькой.  Ланс,  ты  возьмешь  мальчишку  и  доставишь  его  в
космопорт...
     -- Предатель! -- растерянно и беспомощно выкрикнул Данька.
     -- Там ты  вызовешь  планету  Тар.  Моя  просьба  к  принцессе -- пусть
мальчик некоторое время побудет под ее опекой... и твоим личным наблюдением.
     -- Последнее обязательно? -- хмуро спросил Ланс.
     -- Нет, -- поколебавшись, ответил я. -- Не обязательно,  но если мы  не
вернемся, а сектанты будут уничтожены, принцесса должна вернуть мальчика  на
Землю. С охраной и мотивированной легендой длительного отсутствия. Ясно?
     --  Предатель...  -- вяло повторил Данька. И вдруг внезапно отвердевшим
голосом спросил:
     -- А ты не собираешься вернуться на Землю?
     -- Нет... -- начал я. И остановился, пораженный странным тоном вопроса.
     Данька покачал головой. И сказал полурастерянно-полуудивленно:
     -- Знаешь, Сергей, а теперь я должен тебя убить.

        16. Маэстро
     Я  увидел,  как  рука  Эрнадо  скользнула  к  бластеру  на  поясе  -- и
остановилась.  Нейтрализующее  поле...  А Данька держал  в руке вибронож  --
оружие, пробивающее человека навылет даже при слабом броске. От него надежно
спасал включенный боевой костюм. Но, увы, мой не был включен.
     Ланс сделал плавное движение к Даньке. Он стоял у него за спиной, и для
прыжка  не хватало  нескольких  метров.  Умение  убивать  голыми  руками  --
обязательный курс офицерского училища на Таре.
     --  Всем стоять,  -- тихо произнес я. -- Ни одного движения. Даньку  не
трогать.
     Мальчишка слегка раскачивался, не отрывая от меня чужого, полусонного и
одновременно цепкого взгляда.
     -- Он под психокодом, -- пробормотал Редрак. -- Это уже не мальчишка, а
машина смерти. Я предупреждал...
     -- Даниил, с тобой все в порядке? -- тихо спросил я.
     Мальчишка мигнул. Взгляд стал чуть осмысленнее.
     --  Ты  понимаешь,  что  происходит?  --  продолжал я. -- Тебе был  дан
гипнотический  приказ   убить  меня  в  случае   опасности  для   секты.  Ты
подчиняешься? Тогда может погибнуть Земля.
     --  Я  вспоминаю...  --  внятным  голосом ответил Данька. --  Как  меня
похитили... и давали приказ... убить тебя, когда возникнет опасность, а меня
попытаются удалить...
     -- И ты  подчиняешься, -- с ненаигранным любопытством спросил я. Прыжок
с падением и  ударом по руке... Перелом  предплечья гарантирован.  Ничего, у
детей кости срастаются быстро.
     -- Нет!  --  В  голосе Даньки послышалось  явное удивление.  --  Что я,
придурок слабовольный? Сергей, а у сектантов за главную -- императрица Тара!
Она не может приказать тебя убить, представляешь!
     Он опустил вибронож.
     --  Принц,  осторожно! -- Редрак вытащил  из ножен плоскостной  меч. --
Психокод непреодолим! Он играет!
     Я молча пошел вперед. Шаг, еще один. Взял руку  Даньки  с зажатым в ней
оружием. Приставил клинок  виброножа к груди. Мальчишка с испугом смотрел на
меня.
     -- Ты будешь  отправлен на  Тар,  а  затем --  на  Землю, -- отчетливо,
выделяя каждое слово, произнес я. -- Сектанты будут уничтожены. Я гарантирую
это.
     На глазах у Даньки блеснули слезы.
     -- Предатель, -- жалобно повторил мальчишка. -- Мы проигрывали  вместе,
а побеждать будешь один.
     Он  опустил руку  с ножом. Отвернулся. Отчетливо прозвучал шумный выдох
Редрака. И его растерянный голос:
     -- Но психокод невозможно снять... Тем более преодолеть.
     Я обнял Даньку за плечи. Он напрягся, но вырываться не стал. И спросил:
     --  Редрак,   Эрнадо,   вы  в   этом  специалисты...   Психокодирование
разработано на основе методики Сеятелей? И их ментальных усилителей?
     -- Да, -- уверенно произнес Эрнадо. -- Первые опыты...
     -- Неважно... Запомните: оружие  Сеятелей всегда выбирает себе врагов и
друзей.
     -- Точнее, оно  не работает  против хозяев...  -- заплетающимся  языком
пробормотал забытый всеми служитель музея. Блаженно улыбаясь, он  привстал с
мягкого  кресла, развел руками  и  рухнул обратно.  На  этот раз, похоже, до
утра...
     Я  окинул  друзей быстрым взглядом. Страх, страх, страх... Безотчетный,
растерянный ужас в глазах. Древний грек, столкнувшись с богом войны  Аресом,
выглядел бы почти так же.
     -- Я отменяю приказ, -- с нарастающей яростью выкрикнул я. -- Мы идем к
Храму все вместе. Данька, мы вместе до конца. Ясно?
     -- Есть, капитан,  -- с восторгом сказал мальчишка. Пожалуй, лишь он не
понял произошедшего.

        xx
     Он был таким  же,  как на  Таре,  Клэне или  любой  другой  кислородной
планете. Схедмонский Храм Сеятелей,  километровый шар из зеркальных и черных
пластин, неуязвимый,  древний, как сама планета. Святыня, внушающая ужас еще
первобытным  племенам,  Дворец  Бога  по  средневековым верованиям, наследие
цивилизации  --  основательницы  современной,  едва  ли  не  единственной  в
галактике  религии.  У  его стен  молились  и проклинали  врагов, зеркальные
квадраты  обшивки отражали льющуюся  кровь человеческих  жертвоприношений  и
цветы   в   руках  новобрачных.   По  Храму  кидали   камни  и  стреляли  из
крупнокалиберных пушек, на него возлагали разноцветные  гирлянды и смазывали
благовониями.
     И  тысячи лет Храм  хранил тайну  своего узора --  тайну,  "лежащую  на
поверхности" в буквальном смысле  слова. Глобус, огромная модель и крошечная
копия Земли.
     Планеты, которой нет.
     Мы подошли  к основанию Храма --  тонкому, вылитому из  металла в форме
человеческой руки столбу.  Раскрытая ладонь, которой он  заканчивался, легко
поддерживала километровый шар.
     Никто  не  проронил  ни  слова.  Молча  шел  впереди  Эрнадо;  опасливо
поглядывал под ноги, словно  вспоминая паутинные мины вокруг Тарского Храма,
Ланс;  прихрамывал сильнее обычного Редрак, едва поспевающий за нами.  Мы  с
Данькой шли в середине. И с каждым шагом Данька все сильнее жался ко мне.
     -- Я думаю, что это лучше сделать тебе, -- сказал я мальчишке, когда мы
оказались  возле  опорной  колонны.  Громадный шар  давил  на нас  невидимым
прессом,  абсолютно  неподвижный, он,  казалось, раскачивался  над головами,
готовый упасть в любое мгновение.
     -- Что? -- робко спросил Данька.
     -- Приложи ладонь к столбу и попроси...  то есть  прикажи,  поднять нас
вовнутрь. В зал информатория.
     -- Он послушается?
     -- Да.
     Данька  вздохнул  и  провел  ладошкой  по  металлической колонне.  Тихо
сказал:
     -- Поднимите нас наверх, в информационный зал. Пожалуйста.
     Секунду ничего не происходило. Я вдруг осознал с пугающей ясностью, что
все мои надежды и предположения  -- полный вздор. Храм не послушается Даньку
и  вряд ли выполнит  мои требования. Мало ли по каким причинам  Храмы боятся
причинить нам вред. Да  и "глобус",  сложившийся  из вращающегося Храма, еще
ничего не доказывает... Сектанты прорвутся к Земле, и кварковая бомба упадет
на  крышу моего  родного дома. И будет облако серой пыли на месте третьей от
Солнца планеты...
     Нас  бросило  вверх   мягким,  но  сильным  рывком.  Мы  прошли  сквозь
непроницаемые  стены  Храма, словно сквозь туман. И  вновь знакомое  влажное
дыхание  прорезаемых  насквозь   стен.  Облако   желтого  света,   заботливо
укутывающее нас.
     Храм подчинился приказу Даньки. Мальчишки с планеты, которой нет.
     ...Мы  стояли  в  зале, огромном  даже по меркам  Храма.  Продолговатое
помещение  с черными стенами,  светящиеся полоски на  стенах.  Каждая линия,
мерцающая  неярким оранжевым светом,  несла в  себе информацию  об одной  из
населенных  людьми планет. Где-то здесь были и  координаты Земли -- планеты,
добраться  до которой могли лишь туннели прямой гиперпространственной связи.
Проклятой  планеты,   к  которой   не  могли  летать  звездолеты,   планеты,
выброшенной  из русла галактической цивилизации. Раньше  меня заинтересовали
бы  эти  цифры, длинные столбцы расчетов,  несущие в  себе лишь  абстрактные
"пятимерные" координаты,  не  дающие представления  ни о направлении,  ни  о
дальности.
     Теперь это было безразлично.
     Я  оглянулся -- мы оказались здесь  все вместе. И  Данька,  и  Ланс,  и
Эрнадо с Редраком, и даже сидящий у их ног Трофей. Но именно меня неумолимый
"лифт" вынес во главу делегации.
     --  Я человек  с Земли,  --  тихо сказал я, и эхо подхватило мои слова,
грохотом  разнося их  по  залу. -- Я  житель планеты, которой нет.  Тот, кто
случайно попал в этот мир. Тот, кто требует подчинения.
     -- Я подчиняюсь... --  Голос  шел  отовсюду,  он  стекал с  потолка, он
вырывался из стен, горячими гейзерами  бил из  стен. Бесплотный, безликий...
Голос Храма. Голос, обрекший меня на смерть.
     --  Я требую  общего подчинения!  -- закричал я.  --  Всех Храмов! Всех
миров! Хватит игры! Я разгадал вас и получил право отдавать приказы!
     Тишина.
     И   странное,   незнакомое  ощущение:  словно  мягкая,  упругая  пленка
обтягивает тело. Впрочем, нет, не совсем  незнакомое -- темпоральная граната
Сеятелей после применения оставляла похожий эффект.  И  такой же равнодушный
голос:
     --  Ситуация  нестандартна,  возникает  конфликт  цели  и  ограничений.
Указаний   в   программах   логических  структур   не  имеется.  Произведена
темпоральная инкапсуляция человека с Земли...
     Вокруг меня сгустилась темнота.
     -- ...и активация эмоциональной матрицы.
     Я  попытался  вырваться из  упругого плена и не смог. Все  мои движения
давали не больше эффекта, чем барахтанье мухи в кастрюле киселя.
     --  Человек  с  планеты Земля, ты  обладаешь  иммунитетом и  правом  на
тактическое  управление  системой  Храмов.  Но  претензии на  стратегическое
руководство  выходят за рамки разрешенного. Тебе дается возможность беседы с
создателем Храмов, после чего будет принято решение о твоей судьбе.
     Черная пелена беспамятства затянула мозг.

        xx
     Я  сидел  в  кресле  --  удобном и  мягком, обтянутом  песочного  цвета
велюром.  Мебель в комнате,  судя  по  цвету, была из черного  дерева, пол и
стены закрывали  огромные рыжевато-коричневые ковры. Как и во внешнем облике
Храма, здесь доминировали два  цвета.  И даже  огонь в сложенном  из черного
мрамора  камине   был   желтовато-оранжевым,  рыжим,   без  всякой   примеси
голубоватой   белизны   высоких  температур  или   багрово-красных  отсветов
угасающего пламени. Середина. Во всем -- и даже в цветах.
     -- Это называется местом для принятия решений.
     Кресло моего собеседника  стояло напротив. Узенький черный столик между
нами был  заставлен яркими маленькими  бутылочками, фруктами  и  конфетами в
хрустальных   вазах,   изящными  фужерами  и  бокалами.  В   сторонке  уютно
пристроилась массивная  зажигалка,  коробочка с длинными толстыми сигарами и
несколько пачек сигарет.
     Внешность "Создателя Храмов" тоже была достаточно колоритной.  Высокий,
очень худой, с роскошной гривой медно-рыжих волос, в  тонких, интеллигентных
очках,  чуть старомодном  костюме. Лицо  немного неправильное, несущее следы
какой-то  сложной  смеси  национальностей,  но  симпатичное  и  открытое.  И
удивительно умные, доброжелательные... ласковые, что ли, глаза.
     -- Никогда не думал, что в Храме есть такие помещения...  и смотрители,
-- пытаясь скрыть за иронией растерянность, сказал я.
     Мужчина виновато развел руками.
     --  Увы... К сожалению,  Сергей,  такого  помещения  в  Храме  нет.  Не
предусмотрено. Я спорил с проектировщиками и строителями, но они решили, что
обойтись иллюзией гораздо проще.
     Я легонько качнулся в кресле, чувствуя его мягкую  упругость, потянулся
к вазе, взял розоватый, налитый соком персик. Неплохие иллюзии...
     -- И  запах, и цвет, и вкус -- все вполне  реалистично, -- заверил меня
мужчина с легкой улыбкой. -- Не говоря уже об осязании... Вы можете выпить и
почувствуете  опьянение.  А  можете выкурить сигарету,  не опасаясь за  свое
здоровье. Мы можем беседовать сколько  угодно долго -- времени вокруг нас не
существует. Ваши друзья даже не заметят отсутствия предводителя.
     --  Почему   вы  не  пригласили  сюда  Даньку?  --  поинтересовался  я,
разглядывая этикетки бутылок. -- Он ведь тоже землянин. Сеятель.
     -- Для Храмов любой землянин -- повелитель. Но для меня Даниил в первую
очередь ребенок.  А  у  нас  будет серьезный разговор,  Сергей.  Взрослый...
Кстати, и о мальчике предстоит поговорить отдельно.
     Я кивнул, молча соглашаясь.  Извлек из  "коллекции" бутылку с "Мускатом
белым Красного  Камня", открыл ее -- пробка поддалась мгновенно.  Иллюзорная
пробка в несуществующей бутылке с ненастоящим вином.
     --  О, я вижу,  вы  знаток  хороших вин.  --  Мужчина протянул мне свой
бокал. -- Несмотря на свою фантомную природу, я люблю этот сорт.
     Мигнув, я едва не  расплескал вино.  Спросил, тщетно пытаясь  сохранить
голос спокойным:
     -- Вы... тоже ненастоящий?
     --  Конечно! Мираж, морок, голографическая картинка.  -- Мой собеседник
сделал маленький глоток вина и блаженно улыбнулся. -- И в то же время точная
копия,  слепок с реально  существующего человека.  Сеятеля,  если вам  будет
угодно.
     Привидение, смакующее несуществующее вино... Забавно.
     -- Храм назвал вас создателем. Это верно?
     -- Нет! Что вы! -- мужчина  так энергично  замотал  головой,  протестуя
против  незаслуженной славы, что вино в  его бокале расплескалось. -- Я лишь
создатель   теории...   общей   методологии   подхода  к  Храмовой   системе
формирования  цивилизаций.  К  строительству самих  зданий,  их  технической
основе я не имею ни малейшего отношения!
     --  Идеолог  значит  куда   больше  исполнителя,  --  парировал  я.  --
Законодатель гораздо важнее палача...
     --  Зачем  же  такие  сравнения!  -- с  искренним  возмущением  спросил
мужчина.
     Я  сделал  маленький  глоток  вина.  Взглянул   на  свет  камина  через
стеклянный  тюльпан  бокала.  Маслянистые  разводы  на  стенках  подтвердили
вкусовые ощущения  -- вино было  крепким. И непередаваемо вкусным. Дьявол...
первый раз в жизни пью хорошее вино. И то не по-настоящему!
     -- Извините,  -- тихо сказал я.  --  Сравнение  неудачно,  согласен. Вы
больше  напоминаете музыканта, чем законодателя или... В общем, я буду звать
вас Маэстро.
     -- Как угодно. -- Фантом явно обиделся.
     -- Просто обстановка вокруг напоминает дешевый боевик, -- пояснил я. --
Ласковые беседы  с обильным угощением обычно предшествовали допросу  третьей
степени.
     -- Исключено, -- с  жаром произнес Маэстро. -- Пытки и  убийства... тем
более для землян... для нас исключены!
     "Тем  более  для  землян...".  Забавно.  Оговорка или  осторожный  ввод
информации? Я потянулся к сигаретным пачкам, выбрал более  знакомую. "Житан"
-- самый крепкий из знакомых мне сортов табака.
     -- Вы человек крайностей, Сергей, -- задумчиво сказал Маэстро. -- Самое
знаменитое  вино  и  самый крепкий  табак. Если любить,  то  принцессу, если
ненавидеть, то целую цивилизацию.
     -- Характер, Маэстро, мерзкий характер... Скажите, что было раньше?
     -- Курица или яйцо? -- пошутил Маэстро.
     -- Вы или я.
     Маэстро  вздохнул  и  тоже  взял  себе  сигарету.  Щелкнул  зажигалкой,
протянул ее мне, затем прикурил сам.
     --  Вы,  Сергей. Вы.  Вполне  возможно,  что я  ваш  потомок.  Архивные
исследования, весьма затрудненные вашей незначительностью в земной  истории,
показали,  что  за короткий  срок  жизни, перед  исчезновением, вы  оставили
немало детей.
     Я  нервно затянулся,  вогнав  в легкие полсигареты. Голова  закружилась
сильнее, чем после бокала знаменитого вина.
     -- Не знал об этом, Маэстро...
     -- Три случая документированы генными  пробами, остальные спорны... Вам
нужны имена?
     -- Нет. Пожалуйста, не надо. Это будет похуже "третьей степени".
     -- Как угодно... Что ж, приступим к деловым переговорам?
     Я  молча  кивнул и  затушил сигарету  в  нарезанном  дольками  ананасе.
Маэстро поморщился.
     -- Это  ведь  декорация...  иллюзия...  -- добродушно  об®яснил я  свой
поступок. -- Начинайте.
     --  Вначале предыстория... или, скорее, послеистория, для  вас. В конце
двадцать первого  века  человечество  начало  свою  звездную  экспансию. Она
опиралась  на  разработанный  группой  ученых  принцип гиперпространственных
переходов -- то, что ваши друзья называют "полетом по прямой", "гиперпрыжком
с  опорой  на  три  маяка"  и  туннельным  гиперпереходом. По  экономическим
причинам земляне использовали два первых  способа -- туннельный гиперпереход
дорог  даже  для нас.  В две тысячи  сто  тридцать втором году  от рождества
Христова...
     Я  невольно  ухмыльнулся торжественности,  с  которой была  произнесена
фраза. Маэстро истолковал это по-своему.
     -- Вы христианин? По мусульманскому летоисчислению шел...
     -- Я вообще атеист.
     -- В две тысячи сто тридцать втором году, --  сухо повторил Маэстро, --
Земля столкнулась... с определенными проблемами. Другого выхода из ситуации,
кроме  изменения методики  колонизации,  не  оказалось.  Вместо  экспансии в
пространство Земля  применила  колонизацию  во времени.  В далеком  прошлом,
когда  Земля  еще  была  заселена  первыми  примитивными  организмами,  была
основана  База Проекта "Х".  Она производила  одну-единственную продукцию --
Гиперпространственные   Маяки,   снабженные   устройствами   распространения
жизненных спор. Автоматические корабли разносили их по всей галактике и даже
за  ее  пределы. Каждый корабль доставлял на место  семь  маяков, после чего
самоуничтожа