Пристень продолжал:
     - Тарус уже назад, в человека обернулся, а ты вдруг спину показал,  и
на болота убрел. Где тебя черти носили всю ночь и половину следующего  дня
- это я, извини, уж не знаю. Тарус наколдовал что-то, ты и вернулся. Долго
вы друг на друга ворчали да рычали, видно трудно было  тебя  уговорить,  а
дальше ты через меч Тарусов кувырк! И снова человеком стал. Повалился  без
памяти, так и лежал до этого часа. Вот и вся история.
     Пристень протяжно вздохнул.
     Тем временем, путники просыпались.  Поднимались,  расталкивали  сонь;
нехитрая поклажа исчезала в походных  сумах.  Вишену  хлопали  по  плечам,
каждый считал своим долгом  подивиться  его  ярости  в  стычке,  и  каждый
рассказывал что-нибудь новое.
     Когда все готовы  были  в  путь,  Боромир  разбудил  Таруса.  Чародей
просыпался тяжело, бормоча  что-то  нечленораздельное.  Наконец,  очнулся;
первым делом нашел глазами Вишену.
     - Ты как? - с нажимом спросил он.
     Вишена двинул плечами:
     - Нормально. Только не помню ничего. Но мне уже все рассказали. Ты-то
как?
     Чародей неловко поднялся, должно быть у него затекли ноги.
     - Нормально... Устал правда. Вымотался.
     - Пойдем, что ли? - спросил у него Боромир.
     И они  поспешили  к  мосту  через  пролив.  Унылые  северные  пустоши
тянулись и тянулись  навстречу.  Долина  Банерона  оставалась  справа,  за
неприступной скалистой грядой. Тарус то и дело глядел в  затянутое  низкой
облачностью небо, словно кого-то высматривал. Остроглазый  Славута  шепнул
Пожарскому, что вроде бы видит  какую-то  птицу,  неотступно  парящую  над
отрядом. Вишена  не  видел  ничегошеньки,  как  не  всматривался.  Спросил
Урхона, подойдя, но тот тоже не видел. Да и вообще, сказал, арранки  видят
хуже людей.
     Птица отстала как только они  покинули  Аргундор,  перейдя  по  серым
плитам моста на землю Танкара. Наверное, это был  соглядатай  печенежского
колдуна.
     Вдалеке смутно виднелись башни Менелота.
     Дорога постепенно отклонялась к югу. Они  шли  мимо  замков,  которые
совсем  недавно  пришлось  штурмовать.  Теперь  над  башнями   развевались
бело-голубые флаги, а патрули всадников Лореадора то  и  дело  проносились
мимо, приветственно вскидывая узкие изогнутые клинки. В Продиасе пополнили
снедью отощавшие сумки и набрали воды.
     На Тинзкий мост отряд ступил  под  мелким  дождем.  Люди  кутались  в
плащи, арранки напялили  капюшоны  курток  на  самые  глаза,  спасаясь  от
вездесущих капель.
     Тарус глянул с моста: где могли ждать их даты? Не торчат же  они  под
дождем, схоронились где-нибудь, понятно. Но где?
     Голос прозвучал откуда-то снизу:
     - Хей-я! Мы уж заждались. Спускайтесь, мы здесь, под мостом.
     - Ясное дело, - проворчал Тарус. - Как я сразу не понял?
     Под мостом горел  жаркий  костер,  промокшие  путники  окружили  его,
радуясь, что можно обсушиться и  согреться.  Похил  и  Боград  с  венедами
радостно  приветствовали  земляков,  готовые  засыпать  вопросами.  Вишену
хлопнул по плечу Хокан, скаля белоснежные зубы.  Славута  уже  толковал  о
чем-то с Ларсом. Чародей, не мешкая, присел напротив Йэльма.
     - Что расскажешь, ярл? Как поход?
     Йэльм погладил густую бороду.
     - Не скажу, чтобы плохо, колдун. К Оракулу  мы  добрались  почти  без
задержек и он нас принял благосклонно. Но сперва дал задание...
     - Понятно, - кивнул Тарус. - Нам тоже дали задание.  Десятку  айагров
убить. А вам какое?
     - В том-то и дело, южанин. Нам велели идти  к  Гриффинору,  вычистить
соседнюю руину и с помощью того, что в ней добудем, поднять  Гриффинор  из
развалин.
     Боромир, прислушивающийся к разговору, вставил:
     - Гномы не простят, если над Гриффинором взовьются не их флаги...
     - Но, - возразил Тарус, - у вас  ведь  есть  один  гномий  кондотьер.
Эспен, если не путаю?
     - В том-то и дело, что один, - ответил Йэльм. -  Оракул  сказал,  что
замок сумеют поднять только трое. И все - в одном цвете. Я мог бы  сделать
его желтым, отдать эльфам или людям Сириана. Девятому Народу, наконец, они
это заслужили. Но гномы - что скажут они?
     - Они разорвут мир и  немедля  вышлют  грифонов,  -  не  задумываясь,
сказал Боромир. - То-то в Аргундоре обрадуются!
     - Поэтому я ждал, - заключил Йэльм. - И можешь  не  говорить,  что  я
поступил правильно, я и сам это знаю.
     Тарус усмехнулся:
     - Ладно, не буду...
     - А ваш поход как? - спросил Йэльм с  живым  интересом.  Тарус  сразу
поскучнел.
     - А у нас плохие новости, ярл. Мы опоздали: Книги уже в Аргундоре.  И
Яра мы встретили, но меч так у него и остался. Кругом неудача...  Придется
брать Аргундор. По крайней мере, долину Банерона,  а  это  почти  двадцать
замков.
     Все умолкли, обдумывая услышанное. Значит, война.  Наверное,  долгая,
потому что Аргундор силен. Да и орки в Хаэнедоре накопили немало войск.  И
вдобавок обе стороны много чего вынесли из руин, а  что  могут  магические
вещи все уже успели убедиться.
     - К Гриффинору горами не пройти, - сказал вдруг  задумчиво  Гонта.  -
Только долететь можно. Нужно в гномьи замки сворачивать, за  грифонами.  И
дракон мой где-то там...
     - А остальные как? - спросил Боград. - Гномьи грифоны тут не помогут.
У Всадников вообще нет ни грифонов, ни пегасов...
     - А зачем туда всем отрядом идти? - рассудительно заметил  Бролин.  -
Пусть гномьи кондотьеры этим и займутся. Когда станет  ясно  где  прячется
меч Ледяное Жало, все разойдутся по столицам своих народов. К  войне  ведь
готовиться нужно. Кому по пути - добудет меч.
     Тарус поразмыслил.
     - Дело говоришь! Так и поступим. А там - совет не за горами,  чую.  И
скорее всего - в Храме Круч... Оттуда на Аргундор удобно выступить...
     - Значит, к гномьим твердыням? К  Зорану,  Крагмортону  и  Хамару?  -
спросил Йэльм.
     Тарус согласно кивнул.
     - Что скажешь, Анча?
     Песиголовец шевельнул ушами.
     - Вы уже все решили, люди. Мы не против.
     Не успев как следует обсохнуть, путники выходили из-под моста. Даты и
венеды, да еще Похил, просидевшие в укрытии,  втягивали  головы  в  плечи,
очутившись под дождем. Остальным было все равно - мокрее они не станут.
     Справа, за мутной пеленой мелких капель, угадывались очертания Тинза,
самого северного замка Лореадора.


     Приторный дым саятовой трубки еще не выветрился из зала Банерона. Сам
шаман сидел за столом, вертя в пальцах  длинный  орочий  кинжал.  Напротив
него стоял Яр, только что вернувшийся с юга, из-за гряды. Он не успел даже
стряхнуть дорожную пыль с одежды и сапог.
     - Говори, хиж! - голос Саята  дышал  спокойствием,  но  Яра  едва  не
передернуло: столько в нем было силы. И Яр начал,  первое  время  нетвердо
выговаривая слова, но с каждой минутой все больше уверенный в себе.
     - На севере я нашел золото, Могучий. В руине крылся волк-оборотень...
Убить его не составило большого труда.  Я  посылал  пучеглаза,  ты  должен
знать.
     Саят коротко кивнул.
     - В Драконьей Башне, куда не проникали уже много лет, никого не было.
Совсем. Но я нашел  там  ларец,  его  уже  доставили  тебе.  Внутрь  я  не
заглядывал.
     - И правильно сделал, хиж! Не твоего это ума дело.
     Яр проглотил сказанное без следа раздражения или обиды.
     - У Зуба Оррина я встретил бегунка и убил его. В руине  тоже  нашлось
золото. И еще вот это, - Яр опустил на  стол  тусклый  сероватый  браслет,
удивительно легкий для своих размеров. - Что он умеет я еще не  понял,  не
было случая.
     - Ты встретил урусов, своих друзей?
     - Они не друзья мне, Могучий, - осмелился поправить Яр.  -  Встретил.
Хотели отобрать меч, но побоялись нападать. Крода сказал, что все уже ушли
из Аргундора. На запад.
     Саят криво усмехнулся и встал.
     - Не друзья... Это хорошо, что ты так  думаешь,  -  он  на  несколько
мгновений застыл в раздумье. - Ладно, иди. Тебя позовут  когда  ты  будешь
нужен.
     Яр поклонился и вышел, шурша непроницаемо-черным плащом.
     Некоторое время Саят недвижимо стоял у стола, потом положил на гладко
струганые доски нож и  направился  в  угол.  Там  стоял  столик  поменьше;
круглую полупрозрачную столешницу держали  в  пастях  три  железные  змеи,
вставшие  на  хвост.   Отливающий   фиолетовым   ларец   стоял   на   нем.
Приблизившись, Саят бережно опустил на крышку ларца обе ладони.
     - Вот он, Волшебный Сундук... Мечта Алликас-хана, - прошептал Саят  и
неожиданно  захохотал.  Хан  казался  ему  теперь  кем-то  мелким,   вроде
десятника в войске.
     Осторожный стук в дверь отвлек его от мечтаний. Саят  встрепенулся  и
отнял руки от ларца.
     Вошел пехотинец  из  внутренней  стражи,  без  доспехов,  только  при
оружии.
     - Хал Бэйн просит Саята  Могучего  к  себе!  Нужно  решить  дела,  не
терпящие отлагательств.
     - Дела потерпят, - резко сказал Саят. - А Бэйн подождет.  Скажи  ему,
что я занят.
     Стражник поспешно выскользнул, едва поклонившись, Саят  не  стал  его
окликать. Его ждал Волшебный Сундук со всеми своими тайнами.


        МЕНТАЛЬНЫЙ РЕТРАНСЛЯТОР-УСИЛИТЕЛЬ ХА-27С
        ВНЕПЛАНОВЫЙ ОТЧЕТ КАТЕГОРИИ "ГРАНИТ", ЬЬ
     Об®ект вынесен  из  узловой  точки  сопряжения,  полярные  координаты
СР376/СА002/СС460, и попал в пределы досягаемости  корреспондента  Саят/С.
Активность корреспондента Саят/С в отношении об®екта - нулевая.
     Конец отчета.


     Стены гномьих замков были темно-коричневыми, а башни -  невысокими  и
зубчатыми. Вишена уже видел их, но мельком, когда  шли  из  Храма  Равнин.
Тогда отряд спешил и разглядывать  было  некогда.  Теперь  же  можно  было
насладиться  их  гордым  великолепием.  Мертвые  глыбы  под  инструментами
мастеров-камнотесов  оживали   и   воплощались   в   причудливые   фигуры,
завораживающие и совершенные. Вишена не мог оторвать взгляд от них, те же,
кто видел это великолепие давно и часто, - Боромир, Гонта, Купава - словно
и не замечали ничего.
     "Неужели и я бы привык? - подумал Пожарский с тоской. - Как же  сонен
и ленив человек,  не  всплеснет  лишний  раз  руками,  не  застынет  перед
каким-нибудь каменным дивом во второй раз..."
     Песиголовцы - и те, вроде, больше внимания уделяли  окружающему,  чем
люди. Хотя - гномы ведь тоже не люди. Может, поэтому их искусство не  всем
понятно?
     Перед Хамаром, столицей Подземного Народа,  стали  лагерем.  В  замок
отправились только те, кто носил коричневые плащи, да Анча  с  несколькими
своими арранками. Гномы устроили разборной навес от непогоды, хотя дождь и
кончился, вынесли несколько столов и  прислали  поваров  с  туго  набитыми
кожаными мешками. Костры под руками коренастых, заросших длинными бородами
крепышей словно сами по себе вспыхнули, и горели ровно и  ярко,  почти  не
требуя топлива. Жгли гномы не дрова, а  маслянисто  поблескивающий  черный
камень. Но уж горел он... Судя по всему кондотьерский  отряд  намеревались
как следует угостить. Вишена от  души  веселился:  дома,  в  родном  мире,
гостей бы зазвали в селение, посадили бы в  лучшей  горнице,  а  тут  даже
нельзя в чужой замок попасть. Вернее, можно, но тогда весь замок  начинает
вздрагивать и сотрясаться, и все кондотьеры Иллурии орут на тебя, ровно на
мальчишку-проказника, переполошившего взрослых.
     Невдалеке виднелся соседний замок, Крагмортон; к нему убегала мощеная
гранитом  дорога,  по  которой  туда-сюда  сновали  пешие  гномы,  телеги,
запряженные невысокими степными лошадками, а в  воздухе  беспрерывно  пели
крылья грифонов. В замках заранее знали о  приближении  ушедших  в  поиск:
Вишена наблюдал как встретились  Гонта  и  его  рыжий  дракон,  специально
присланный из Дар-Хозиса. И раньше казалось, что дракон -  это  не  просто
нечисть, что он умеет думать и радоваться. Хотя  -  черти  да  лешие  тоже
нечисть, и не глупее людей...
     К Гриффинору собирались лететь  Боромир  с  Купавой,  Эспен,  Озарич,
Гонта, Анча с двумя арранками  и  четыре  гномьих  кондотьера  из  старых.
Вишена только вздыхал: ему тоже хотелось  увидеть  развалины  легендарного
замка,  но  переноситься  через  непроходимые  горы  он  не  умел.   Хотел
заикнуться Тарусу, мол, обрати, чародей в сокола или еще  кого  пернатого,
но после истории на болотах Вишена был уверен, что Тарус откажет.  Славута
тоже ходил кислый.
     Чародей куда-то ненадолго исчез, а вернулся верхом на грифоне.  Замки
прибрежников были не очень далеко, вот и успел летом-то. Взглянув в  глаза
Славуте, Пожарский в который раз вздохнул.
     Но, видно, есть еще на свете чудеса: зашелестели на ветру крылья, и у
замка  грациозно  опустились  несколько  летающих  коней.   На   некоторых
восседали эльфы-всадники в зелено-коричневых куртках.  Среди  всех  Вишена
углядел белый плащ и двух сирианских пегасов, держащихся чуть  в  стороне.
Славута, Ларс и Хокан тотчас убежали к  эльфам,  а  Вишена,  разинув  рот,
наблюдал, как прямо к нему широким шагом идет не кто иной, как Сириан.
     - Здоров будь,  Вишена  Пожарский!  -  с  улыбкой  приветствовал  его
предводитель Белого Воинства. - Как, освоился уже в Иллурии?
     - Осваиваюсь помалу, - пробормотал Вишена. -  Что  на  юге?  Орки  не
нападают?
     - Притихли, хвала Небу! Хируэт укрепили как следует, мост стережем  -
мышь не просочится из Хаэнедора. Да  и  Девятый  Народ  юго-восток  крепко
держит!
     - Сириан! Вишена! - уже кричали эльфы. - Отлетаем!
     - Пойдем! Меня специально прислали  увидеть  возрожденный  Гриффинор.
Пегасов  все  равно  два,  слетаешь  со  мной.  Люди  Сириана  никогда  не
пропускали ничего важного в жизни Иллурии, а такое, поверь, не каждый день
бывает. Кондотьеров у нас мало, я еле  вырвался,  а  тебя  по  замкам  уже
знают, успел нашуметь, - улыбнулся Сириан.  Наверное,  он  простил  Вишене
неосторожный штурм Хируэта с молодецким перескакиванием  через  стены,  не
глядя на цвета...
     Рыжие грифоны уже взлетели, кругами набирал высоту грациозный  дракон
Гонты. Мрачный великан в желтом стеганом кафтане под кондотьерским  плащом
что-то втолковывал Йэльму, а рядом с ними топтались когтистыми  лапами  по
камню две чудовищные птицы с крючковатыми клювами и  немигающим  взглядом.
На пернатых шеях виднелась  какая-то  упряжь,  а  у  основания  крыльев  -
кожаные седла. Поднимали своих грифонов, поменьше размерами,  чем  гномьи,
Тарус и Роксалан; чародей махнул рукой Вишене и унесся ввысь. Ларс и Хокан
летели вместе с эльфами, у тех тоже были свободные пегасы.
     - Летал когда-нибудь? - деловито осведомился Сириан.
     Вишена ошеломленно покачал головой.
     - А верхом ездил?
     - На лошадях...
     - Ну и прекрасно, - заявил Сириан. - То же самое, ничуть не  труднее.
Вот повод, вот седло, вот стремена... Только за гриву не хватайся, они  не
любят. Не робей, этот натаскан за моим пегасом летать, почти и править  не
придется. Держись крепче, да берегись ветра.
     Вишена и сам не понял, как оказался в седле. Действительно, почти как
на обыкновенном коне, только сидишь у  самой  шеи,  да  стремена  ближе  к
передним ногам чем обычно.
     Пегас разбежался и раскинул крылья.  Ветер  туго  хлестнул  по  лицу,
толкнулся в плащ и запел. Плащ Вишена тут же  подобрал  чтоб  не  сорвало.
Пегас Сириана летел чуть впереди и выше. Земля провалилась вниз, вдруг как
на ладони стал виден Хамар, а потом - и Крагмортон, и еще  какие-то  замки
на западе, близкие горы враз перестали казаться высокими и неприступными -
так, бугорки какие-то невзрачные и все.  Вишена,  завороженный,  неотрывно
глядел вниз, унимая в груди холодок. Внутри все сжалось, но вместе с тем -
ликовало и пело.  Мысли  перепутались,  а  от  нахлынувших  чувств  так  и
распирало. Восторг и врожденное недоверие к высоте вдруг слились  воедино,
накрепко врезаясь в память совершенно ошеломленного Пожарского, никогда не
поднимавшегося выше самых высоких деревьев.
     Скоро он освоился. Пригнулся к шее, прячась от ветра, но гриву пегаса
не трогал, памятуя слова Сириана. Черными точками маячили впереди грифоны,
а пара желтоватых птиц держалась чуть правее и ниже.  Крылья  у  них  были
узкими и длинными, почти и не двигали  ими  птицы,  парили,  как  чайки  в
непогоду.
     Горы внизу становились все более  дикими,  кое-где  виднелись  уже  и
снежные шапки. Стало прохладно, но  Вишена  не  сказал  бы,  что  мерзнет.
Видно, опять оберегал его от студеного воздуха высоты  белоснежный  тонкий
плащ, неразлучный спутник кондотьера, как раньше оберегал  от  непогоды  и
аргундорского ветра.
     Далеко-далеко, в едва прозрачной туманной  дымке,  поблескивали  воды
пролива, за которым лежал Суладор, земля, где он об®явился  в  этом  Мире.
Сверху Иллурия казалась не такой и большой.
     Вишена вдруг задумался:  почему  никто  здесь  не  знает,  что  лежит
восточнее Хаэнедора  и  Аргундора?  На  западе,  ладно,  море.  Хотя  тоже
непонятно:  прибрежники  Танкара  ведь  опытные  мореходы,  да  и  варвары
Штормового Суладора тоже, могли бы и сплавать на запад, за известные воды.
Непонятно почему никто даже не задается таким вопросом -  а  что  там,  за
границей знакомых земель? Не таких, кстати, и необ®ятных. Воистину,  чужой
Мир, чужие законы...
     Сирианов пегас, мерно взмахивая крыльями, летел  совсем  рядом,  чуть
впереди. Ноги он подобрал к животу, а пышный хвост  развевался  по  ветру.
Было что-то неправильное в его полете, но Вишена все  списывал  на  магию,
потому что больше списывать было не на что.



        10. ГРИФФИНОР

     Среди снежных пиков лежала небольшая овальная долина. Скалы  окружали
ее сплошной неприступной стеной, поэтому попасть сюда  можно  было  только
прилетев. У Вишены, как обычно,  возникла  шальная  мысль:  почему  гномы,
мастера-рудокопы, не проведут сюда  подземный  тоннель?  Наверное,  что-то
мешает этому, может  расстояние,  может  необычайная  крепость  породы.  А
скорее всего, нечего тут гномам делать: Гриффинор давно разрушен, а  руины
под ним вычищены Гонтой,  так  что  ближайшие  годы  тут  никто  бы  и  не
появился, не выйди лойдяне и их спутники в поиск.
     Пегас стал стремительно снижаться. Грифоны гномов и прибрежников  уже
спустились на просторную ровную площадку перед остатками замка.
     Как убедился чуть  позже  Вишена,  площадка  казалась  ровной  только
сверху. Ее покрывала густая трава, росшая пучками, отчего  почва  походила
на кочковатое болото. Благо хоть луж не было...
     Толкнувшись копытами в траву, пегас  перешел  с  полета  на  галоп  и
особым образом сложил крылья на спине, оперев их на всадника. Крылья  были
совсем не тяжелые, и Вишена решил потерпеть: вдруг так и надо? Летатель из
него был, как из сурка рыболов.
     Когда его скакун (точнее - летун), перейдя с галопа на рысь, потом на
шаг, и вовсе остановился, Вишена  облегченно  вздохнул.  Не  то  чтобы  он
испугался полета, но все же чувствовал себя в небе неуютно. Чужим  он  был
там. А оказавшись вновь на земле повеселел и расслабился. Но не забывал  и
о том, что предстоит обратная дорога.
     Сириан вел своего  пегаса  под  уздцы,  словно  обыкновенную  лошадь.
Крылья устилали широкую  спину  зверя  дивной  перистой  попоной,  из  под
которой виднелся передний край седла.
     - Ну как? - спросил Сириан.
     - Здорово!  -  честно  сказал  Вишена.  -  Хотя,  дух  захватывает  с
непривычки.
     - У всех захватывает по первому разу. А  потом  привыкаешь...  Ладно,
пошли.
     Грифоны, птицы и  одинокий  дракон  отдыхали  в  стороне.  Кондотьеры
собрались у ветхих, поросших лишайником  камней,  в  которых  трудно  было
угадать некогда величественные  стены  гномьего  замка.  Тарус  говорил  о
чем-то со старыми кондотьерами гномов; здесь же стояли  Йэльм,  Боромир  и
Анча. Славута, Ларс и Хокан нашлись чуть поодаль,  наблюдали  из-за  спин.
Вишена пошел к ним, оставив пегаса на указанном Сирианом месте.
     - Сейчас начнется, - шепнул Пожарскому Славута. -  Запоминай,  друже:
думаю, будет до