Красного  Солнца.  Без
Боромирова меча вы туда не смогли бы попасть.
     - Снова за Книгами? - подозрительно молвил Боромир. -  Не  дороговато
ли они обойдутся?
     Базун усмехнулся.
     - Это не просто Книги. Это знание всех миров, которому нет  цены.  Вы
продолжите поиски, раз уж начали их. А ежли не верите, спросите у себя же.
Кроме того для вас самих важно найти Книги, для всего вашего мира.  И  для
меня тоже важно, но об этом как-нибудь попозже, лады?
     Люди и песиголовцы молча внимали,  словно  все  как  один  проглотили
языки. Наконец подал голос Тарус:
     - Кого же мы разбудили, если не хозяина Ко? И почему не его?
     Базун погладил седую бороду.
     - Третий-то меч, тот, что у Боромира, вы сами сработали. Чтоб поднять
хозяина Ко нужен древний изумрудный меч, Звезда и Молния.  Но  где  он?  В
каких землях? Кто знает... Потому и вызвали невесть кого. Мало ли созданий
дремлет в запределье? Со временем поймем.
     Тарус обернулся к Боромиру.
     - Ну, что, Непоседа? Только начинается поход-то. Ты как?
     Боромир оглядел остатки своей дружины.
     - Эх-ма! Будь, что будет. Пока не добудем Книги - не отступлюсь! Так,
чародей?
     Лойдяне одобрительно загудели.
     - А ты, Йэльм?
     Дат воздел сжатый кулак:
     - Хей-я! Мы с вами, южане!
     Тарус обернулся к песиголовцам.
     - Народ арранков с вами, люди! - прорычал Анча и его все поняли.
     Базун усмехнулся в длинную свою бородищу:
     - Чистое тебе братание...
     Три изумрудных клинка потянулись друг к другу,  готовые  сложиться  в
дивную сияющую снежинку, но Базун предостерегающе поднял сухую длань:
     - Своих-то хоть дождитесь!
     И тут на обрыв бок о бок поднялись Свен и Роксалан; за ними  Стрид  и
Дементий - пятеро датов и чикмы с Омутом. Омуту подали руки Огрис и Атяш.
     Они и не думали сражаться, хотя еще вчера считались  врагами.  Клинки
сделали свое дело. Они искали Книги.  Вместе.  Заодно.  Для  всего  своего
Мира.


        МЕНТАЛЬНЫЙ РЕТРАНСЛЯТОР-УСИЛИТЕЛЬ ХА-27С
        ВНЕПЛАНОВЫЙ ЭКСПРЕСС-ОТЧЕТ
     Время: 157-е сутки, 12.42-13.44-16.50, местное. Об®ект  покинул  зону
локации. Спустя час зону локации покинул корреспондент Тарус/Т. Еще спустя
три часа - корреспондент Саят/С. Корреспондент Расмус/Р  остается  в  зоне
локации и активности не проявляет. Судя  по  данным  всех  трех  переходов
об®ект,  корреспонденты  Тарус/Т  и  Саят/С  вошли  в  сектор  ментального
ретранслятора-усилителя ХА-32С, полярные координаты СР424/СА705/СС012.
     Локация покинутой зоны продолжается.
     Конец отчета.



         * КНИГА ВТОРАЯ. ТЫСЯЧА ЗАМКОВ * 


        МЕНТАЛЬНЫЙ РЕТРАНСЛЯТОР-УСИЛИТЕЛЬ ХА-27С
        ВНЕПЛАНОВЫЙ ЭКСПРЕСС-ОТЧЕТ
     В момент входа в зону локации корреспондента Тарус/Т засечена  мощная
энергетическая  волна-стейтор  биологического  происхождения.   Определить
координаты корреспондента не удается.
     Конец отчета.



        1. КОНДОТЬЕР

     Переход был похож на мгновенную смерть. Хотя, что мог сказать  Вишена
о смерти, ни разу не умерев? Но он  почему-то  верил,  что  смерть  именно
такова - мутнеет в глазах, пустота в груди, и - тьма...
     Он очнулся в густой пахучей траве. Где-то  вдалеке  противно  каркали
вороны, словно насмехаясь над его слабостью.
     Вишена приподнялся на руках и сел, машинально проверяя,  при  нем  ли
меч. Меч был на поясе, как обычно. Тогда он встал на затекшие  непослушные
ноги.
     Солнце,  красное  не  в  меру,  клонилось  к  далекому   лесу,   едва
различимому на горизонте. Цепочка холмов перечеркивала равнину, похожую на
мохнатый стол - трава буйно росла везде, куда ни глянь.
     Повернувшись к солнцу спиной Вишена увидел замок. Белый,  с  высокими
островерхими башнями, ясно различимый на фоне вечернего неба.
     Силы быстро возвращались; это  Вишену  обрадовало.  Он  с  удивлением
оглядел себя - плечи покрывал чей-то белоснежный плащ.
     - Ишь, ты!
     Вишена впервые видел такой. Материя незнакомая, тонкая...
     Стоп!
     Он вспомнил, как пробовал наощупь плащ Яра, упавший тому на  плечи  у
входа в дулебские пещеры. Та же тончайшая ткань, но не  аспидно-черная,  а
ослепительно-белая. На  мальчишке  плащ  казался  длинным,  Вишене  же  он
пришелся как раз впору. Застежка с затейливым  гербом  была  прохладной  и
шероховатой, словно резьба на ножнах богатого меча.
     Вся остальная одежда была старой и привычной и давно стала для Вишены
второй кожей.
     Но где же спутники? Где Тарус-чародей, где Боромир, где Славута?  Где
даты и песиголовцы? Ведь было их почти  шесть  десятков  перед  уходом  из
родного Мира.
     "Надо же, - подумал Вишена, - так мыслю, словно  до  этого  только  и
делал, что по разным Мирам шастал. Чудно..."
     Он стоял посреди чужой степи в полном одиночестве.
     "Может, нечисть чего наворотила?"
     На этот случай у Вишены имелся верный и не раз  испытанный  способ  -
волшебный изумруд на гарде  меча,  вспыхивающий,  если  вблизи  оказывался
кто-нибудь из нечистых - леший ли, полевик, черт ли какой - все равно.
     Он медленно взялся за рукоять, опуская взгляд.
     И остолбенел.
     Некогда  сверкающий  клинок   стал   черным,   как   вороненые   мечи
песиголовцев. А на месте волшебного изумруда -  руны,  искусно  отлитые  в
металле.
     Сначала Вишена подумал, что меч подменили. Но подержав  его  в  руках
понял, что ошибается. Та же привычная  рукоять,  знакомая  не  первый  год
балансировка... Даже клеймо  древнего  мастера  сохранилось,  часть  знака
хозяина Ко. Но меч стал абсолютно черным и что это означало Вишена не  мог
знать. Эх-ма, где Тарус-чародей, побратим-всезнайка? Хотя, и он, поди,  не
ответил  бы.  В  эту  весну  Вишена  понял,  что  и  тарусовы  знания   не
безграничны. Миров-то, оказывается, много.
     Вздохнув, Вишена неспешно побрел  к  замку.  Шагов  через  десять  он
наткнулся на ничком лежащего человека. Руки его с короткими пальцами  были
раскинуты, затылок покрывали не человечьи волосы, а скорее пушистый черный
мех, а на макушке торчком стояли остроконечные треуглые уши.
     "Песиголовец..."
     Вишена осторожно перевернул его на спину. На морде,  и  впрямь  очень
похожей на собачью,  застыло  выражение  не  то  удивления,  не  то  муки.
Впрочем, Вишена не был уверен, что истолковал  все  правильно.  Поймут  ли
люди песиголовцев настолько, чтобы разбираться в их мимике?
     Откинув полу плаща Вишена извлек из  дорожной  сумки  кожаную  флягу,
наполненную еще в родном Мире. Вода из печенежской реки струйкой стекла по
плотному  меху;  песиголовец  высунул  длинный  розовый  язык  и   слизнул
несколько крупных капель. Еще через мгновение веки его дрогнули. Вишена на
всякий случай отодвинулся.
     Песиголовец открыл глаза и сел, глядя на Вишену. Взор его был тяжкий,
словно свинцовый, глаза темны и колючи. Но Вишену он, видимо, узнал.
     - Вода? - спросил он. Речь напоминала ворчание какого-нибудь  Полкана
с хутора в Тялшине или Лойде. Чудное создание...
     Вишена протянул флягу песиголовцу. Пил тот истинно по-собачьи:  налил
воды в ладонь и мгновенно вылакал. Тому, что речь чужака  понятна,  Вишена
не удивился: привыкаешь даже к волшебству. А здесь вся округа  волшебством
пропахла.
     Песиголовец вернул флягу, напившись; не  успел  Вишена  водворить  ее
обратно в сумку, в стороне зашуршала трава.
     Обернулись: еще один песиголовец подходил, тряся головой.
     "Ага, - подумал Вишена. - Небось, все наши в траве валяются,  в  себя
приходят."
     Он вскочил и принялся за поиски. Песиголовцы тем временем  ворчали  о
чем-то промеж собой.
     Однако напрасно Вишена бродил, раздвигая высокое разнотравье - никого
не отыскал. Лишь в одном месте задержался, где  трава  была  подозрительно
примята, но вскоре понял, что это он сам  тут  очнулся,  потревожив  тугие
зеленые стебли пастушьей сумки.
     - Эй, плосколицый, - окликнул его один из песиголовцев. - Коли  своих
ищешь, то зря: нет здесь никого. Не труди ноги.
     Вишена вопросительно уставился на них; взгляд сам собой задержался на
влажных черных носах.
     "Ну да, - рассеянно подумал он. - Эти, поди, учуяли бы..."
     - Меня зовут Вишена, - сказал он вслух. Прозвище "плосколицый",  хоть
и отражало в некотором смысле людскую наружность, вряд ли бы пришлось кому
по нраву. Впрочем, как и слово "песиголовец" по отношению к этим  странным
созданиям. Сами-то они звали себя арранками.
     Поколебавшись, один сказал:
     - Гарх... Это имя.
     В иное время Вишена и впрямь мог принять это просто за рык.
     - Урхон...
     Вряд ли песиголовцы,  смертельно  враждовавшие  и  с  дулебами,  и  с
прочими людскими родами, испытывали особую радость, общаясь с Вишеной.  Но
вожак их, Анча, сказал, что покамест арранки  действуют  заодно  с  людьми
Боромира  и  Йэльма,   а   уж   вожакам   своим   псоглавые   повиновались
беспрекословно.
     - Если здесь нет никого, то где же остальные? - спросил Вишена.
     - Не знаю, - отрывисто произнес Гарх. - Здесь только мы трое.
     - Значит, пойдем к замку, - решил Вишена.
     Ничего больше и не оставалось.
     Песиголовцы шагали быстро; на ногах у них было по два сгиба - верхний
как колено у людей, а нижний что у  птиц,  назад.  Из-за  этого  казалось,
будто они ходят полуприсев. И ступня у  них  разнилась  с  человечьей:  не
вытянутая, а округлая и плоская. Сапоги их выглядели очень непривычно.
     Вишена усмехнулся: его  сапоги,  небось,  тоже  кажутся  песиголовцам
странными.
     На полпути к замку встретилась низкая башенка,  сложенная  из  бурого
песчаника. Над тесовой  кровлей  трепыхался  зеленый  флажок.  Дверь  была
крепко заперта снаружи на внушительный засов.
     Когда они прошли мимо, флажок над башней окрасился в цвета Вишениного
плаща.
     Солнце опустилось совсем низко.
     К замку они подошли  в  сгущающихся  сумерках.  Гостей  заметили:  по
стене, позвякивая доспехами, пробежал  воин,  послышались  перекликающиеся
голоса. Скрипнули, отворяясь, ворота.
     Вишена огляделся: рва вокруг замка не было. Странно, он  слышал,  что
любой каменный замок непременно должен  опоясываться  рвом,  полным  воды.
Даже  в  родных  селениях  кое-где  устраивали  подобную  преграду   перед
бревенчатыми кладками-заплотами.
     Песиголовцы теснее прижались плечом  к  плечу:  из  ворот  показались
воины. Семеро. С плеча переднего ниспадал такой же плащ, как и  у  Вишены,
только с алой каймой. Остальные были просто в кожаных куртках  с  нашитыми
металлическими пластинками и гербом на груди: черный орел на  белом  поле.
Все вооружены мечами и короткими пиками; шлемов здесь то ли не признавали,
то ли просто не надели в этот раз.
     - Приветствую тебя, присоединившийся! Вижу, ты привел  двух  чужаков.
Это отрадно.
     Вишена понял  смысл  сказанного,  хотя  каждое  слово  в  отдельности
звучало совершенно незнакомо. Наверное, Тарус перед хождением в  этот  Мир
наложил толмач-заклинание.
     - Назови свое имя! - попросил воин в плаще.  Именно  попросил,  а  не
потребовал, хотя голос у него все время звучал очень властно.
     - Вишена Пожарский, - представился лойдянин.
     - Пойдем, Вишена Пожарский, и ты сразу же получишь обещанные  деньги.
А потом отдохнешь, завтра, не иначе,  битва.  Дозорные  дали  знать:  орки
вышли из Барад-Нарана.
     О чем  толкует  ватаг  белых  воинов  Вишена  не  вполне  разобрался.
Несомненно одно: их принимают как своих, а завтра, видать, враги нападут.
     Ладно. Отдохнем. Разберемся.
     Он кивнул; обернулся к песиголовцам и призывно махнул рукой,  ибо  те
скорее всего понимали в происходящем еще меньше, чем лойдянин.
     Когда проходили мимо стражников ушей достиг слабый шепоток:
     "Странные чужаки какие... Сроду таких не видал..."
     "Я тоже..."
     Ратники шептались еще о чем-то,  но  Вишена  вместе  с  песиголовцами
прошли мимо и слов было уже не разобрать.
     Замок был совсем невелик. Четыре башенки, стены, да мурованные палаты
в центре. Народу в замке раз, два и обчелся:  стражники  на  стенах,  пара
дворовых да несколько  слуг  в  палатах.  Чадили  факелы;  иного  света  в
помещениях не устроили.
     - Вот плата, сказал человек в плаще. - Меня зовут Сириан.
     Вишена машинально принял кожаный кошель, набитый  тяжелыми  монетами.
Заглядывать внутрь он не стал.
     Потом их проводили в маленький покой похожий на горницу где-нибудь  в
небольшом  лойдинском  тереме.  Взгляд  скользнул  по   лавкам   у   стен,
деревянному столу да четырем ложам за плотной занавесью.
     Подали ужин: холодное  мясо,  хлеб,  слабое  красное  вино  и  чудные
красные плоды, каких Вишена прежде не то что не едал, а даже  и  не  видел
никогда. Плоды оказались вкусными, правда мелкие  семена  так  и  норовили
застрять меж зубов. И вино было сносным, хотя и кисловатым. Вишена  привык
к пиву, а вино пил всего раз или два в жизни, в походах.
     Постепенно пришли мысли.  Об  обитателях  этого  странного  замка,  о
завтрашней битве. То, что придется помочь местным, Вишена уже  воспринимал
как неизбежное. Рука сама потрогала монеты под шероховатой кожей.
     "Во, чудаки, денег дали полный кошель. А ежли я сбегу?"
     Но Вишена знал, что не сбежит.
     "Орки вышли из Барад-Нарана..."
     Орками    на    дальнем    западе    называли     всякую     нечисть,
полулюдей-полузверей, однако  ловко  обращавшихся  с  железным  оружием  -
мечами, секирами, палицами - и нрав имевших далеко не мирный.
     "Куда ж меня занесло-то? В какие края? Где други-побратимы?" -  думал
Вишена, засыпая. Песиголовцы, наевшись мяса, сопели на соседних ложах.
     Разбудил их призывный звук трубы. В коридоре дробно  топотали  воины,
бряцая оружием и гортанно вскрикивая.
     Вишена встал и нащупал меч. Вчерашняя слабость сгинула, не оставив  и
следа. От мысли, что  придется  помахать  клинком  Вишена  даже  несколько
оживился.
     Дверь рывком распахнулась - Пожарский и оба песиголовца  зашагали  за
пехотинцем, который повел их наружу.
     На дворе было красно от лучей  восходящего  солнца.  Воины  с  белыми
щитами толпились у ворот; на стенах виднелись длинноволосые лучники, то  и
дело натягивающие тетиву и пускающие  стрелу  куда-то  за  пределы  замка.
Сириан в прежнем плаще выкрикивал команды, пытаясь перестроить  пехотинцев
у ворот.
     Вишена взошел на стену по едва заметно  вытертым  ступеням.  У  замка
было красно не только от лучей солнца  -  несколько  десятков  ратников  с
красными щитами, всадники на волках  в  красных  накидках  приближались  к
воротам замка. Отряд был небольшой, Вишена даже удивился, чего это  Сириан
так волнуется. В неплохо защищенной крепости отбиться от такого количества
нападавших не составит особого труда.
     Он перевел взгляд на орков-всадников. Их волки совсем не походили  на
крылатых зверей, виденных в своем Мире.  Пучеглазые  крыланы,  выходцы  из
каких-то темных мест, оседлали огромных угольно-черных волков; здешние  же
были хоть и довольно крупными, но уж никак не  огромными,  и  вдобавок  не
черного, а серого с рыжими подпалинами окраса.
     Сириан наконец построил своих  пехотинцев  в  некое  подобие  боевого
порядка. Вишена по-прежнему не понимал его суеты.
     Над главной башней замка шевелился,  как  рыбина  в  потоке,  флаг  -
черный орел на белом фоне; восходящее солнце расцвечивало белое  полотнище
в розоватые тона.
     Орки несли свой флаг - белый полумесяц на кроваво-красном фоне. Какой
флаг останется развеваться над замком  после  битвы?  Прежний?  Или  этот,
красный без всякого солнца?
     Строй недругов приближался.  Вишена  не  заметил  никаких  орудий,  с
помощью которых орки смогли бы вышибить крепкие ворота или  взобраться  на
стены. На что они рассчитывают?  Вишена  вдруг  остро  ощутил  себя  здесь
совершенно чужим.
     Он спустился к поджидающим внизу песиголовцам и направился к воротам.
     Едва орки подошли достаточно близко, Пожарский понял,  почему  Сириан
так нервничал несколько минут назад  и  зачем  собрал  всех  своих  солдат
именно здесь.
     Ворота,  крепкие,  окованные  железом   ворота,   казавшиеся   такими
надежными, исчезли. Растаяли в воздухе, как утренний  туман.  Под  высокую
сводчатую арку ступила первая шеренга орков. И тотчас зазвенела сталь.
     Туда, где сшиблись два щитоносных строя, соваться  было  нечего  -  и
Вишена, и песиголовцы привыкли сражаться только мечом и не  имели  никаких
доспехов. И они поднялись на стену.
     Орки-всадники   остановились   напротив   ворот,   ожидая   пока   их
товарищи-пехотинцы прорвут строй  защитников.  Почему-то  они  в  этом  не
сомневались. Сталь звенела и звенела:  крепость  не  собиралась  сдаваться
легко. Вишена ясно слышал даже хриплое дыхание ратников.
     Потом вдруг раздались крики: трое  орков  прорвались  таки  за  спины
воинов в белом и метнулись вглубь двора, к подножию лестницы, что вела  на
стены. Похоже, пора вмешаться.
     Вишена выхватил непривычно черный меч  и  ринулся  вниз  по  истертым
ступеням. Рядом, чуть позади, сопел Гарх. Или Урхон - Вишена не разглядел.
Да  и  трудно  было  различить  псоглавых  без  привычки.  Орки,  спешащие
навстречу, на мгновение замерли, разглядывая человека и арранков, но всего
лишь на мгновение. А затем их мечи со звоном встретились.
     Вишена обрушился на  недругов,  словно  подрубленный  клен,  но  орки
прятались за треугольными щитами,  то  и  дело  пытаясь  клинками  достать
противников. Вишена отбивал их выпады без труда, песиголовец, похоже тоже.
     Когда Вишена поразил своего противника в плечо, оба  песиголовца  уже
расправились с орками. Но сквозь строй защитников прорвались  еще  пятеро.
Вновь взметнулся в замахе черный клинок Вишены и мечи арранков.  Прикрывая
друг другу спины, они встретили орков сталью. На помощь поспешил кто-то  в
белом со стены - наверное, Сириан, смотреть было некогда.  Мельком  Вишена
удивился: вожак, вроде бы, раньше рубился у ворот. Вернее, у места, где им
полагалось возвышаться.
     Прошло еще немного времени, и щитоносцы-защитники легли  под  ударами
длинных пик, в арку гурьбой  ворвались  орки-всадники.  Их  тоже  осталось
немного:  лучники  на  стенах  существенно  проредили  их  строй.   Вишена
погрузился в битву: отбивал удары пик, отмахивался  от  рычащих,  роняющих
желтоватую пену, пастей, кромсал чужую, но  истекающую  такой  же  красной
кровью плоть. Кровь орков пахла сосем как человечья.
     Когда последнего орка прижали к стене и расстреляли из луков, в  арке
вновь появились ворота.  Закрытые  на  крепкий  дубовый  засов.  Окованные
железом, и на вид очень надежные.
     Вишена, тяжело дыша, вытер меч о шерсть поверженного волка. Всадник -
рослый коричневокожий орк, разрубленный чуть ли не пополам, валялся  рядом
в луже собственной  крови.  Он  очень  напоминал  брошенную  при  переезде
тряпичную  куклу,  на  которую  впопыхах  наступили.  Остекленевшие  глаза
глядели куда-то в небо.
     Из защитников замка уцелело меньше половины.
     Сириан, приглаживая всклокоченные  волосы,  приблизился  к  Вишене  и
песиголовцам.
     - Ну и ну! Не думал, что твои чужаки способны так сражаться...
     Арранки глядели на человека  в  грязно-белом,  запятнанном  кровью  и
потом плаще, Вишене показалось - вопросительно.
     - Вчера я,  признаться,  был  несколько  разочарован...  Хотя  -  все
радовались, кондотьеры не приходили к нам несколько лет. Но  рассчитывали,
что приведешь кого-нибудь посильнее - демонов или призраков. Лучше  всего,
конечно, парочку драконов. Таких чужаков, как  у  тебя,  раньше  никто  не
видел. Но сражаются они - за троих каждый! Не хуже демонов...
     Вишена слушал, пытаясь вникнуть. Получалось слабо.
     - Как они зовутся-то? А то мы и не знаем...
     - Арранки, - сказал Пожарский Сириану. - Это Гарх, а это Урхон.
     Один из песиголовцев оскалился.
     - Наоборот! Урхон - это я. Видишь шрам, человек? Запомни