очень рада видеть меня. - Девушка усмехнулась при
слове "старый". - Да, да, не смейтесь, - продолжал Престо. - Я знал Гедду,
когда она была еще совсем маленькой девочкой. Я приехал на несколько  дней
по делам и решил повидаться с нею. Но по дороге  мой  автомобиль  сломался
и... - он многозначительно показал на свой костюм,  -  мне  пришлось  идти
пешком.
     - Как о вас прикажете доложить? - уже совсем любезным тоном  спросила
горничная.
     Опять этот роковой вопрос!
     - Видите ли, - замялся Престо, - я хочу сделать  мисс  Люкс  сюрприз.
Скажите мисс, что ее хочет видеть старый Друг.
     Горничная приоткрыла дверь, впустила  Престо  в  большую  приемную  и
отправилась доложить своей госпоже, попросив Престо подождать ответа.  Это
была уже полупобеда.
     "Женщины  любопытны,  -  думал  Престо.  -  Гедда   наверно   захочет
посмотреть старого друга, в особенности после того, как  горничная  опишет
ей мою наружность. А она наверно сделает это..."
     - Пожалуйте, мисс просит  вас  пройти  к  ней  в  будуар,  -  сказала
горничная, и Престо, волнуясь, прошел  в  знакомую  комнату,  утопавшую  в
мягких коврах,  на  которых  были  разбросаны  пуфы,  подушки,  львиные  и
медвежьи шкуры.
     Люкс  полулежала  на  кушетке  и  при  входе  Престо  поднялась  и  с
недоумением посмотрела на него. Опять обман! К каким только ухищрениям  не
прибегают эти поклонники и охотники за славой...
     - Что вам угодно? - сухо спросила она.
     Престо поклонился.
     - Мисс, я не обманул вас. Я - ваш старый друг,  хотя  вы  не  узнаете
меня. - Его приятный баритон и искренность  тона  произвели  благоприятное
впечатление.
     - Прошу вас! - сказала Люкс, указывая на маленькое кресло.
     Престо сел в кресло.  Люкс  опустилась  на  кушетку,  минуту  длилось
молчание. Потом Престо  начал  говорить,  многозначительно  поглядывая  на
Люкс.
     - Чтобы убедить вас в том, что я не обманул вас,  я  могу  рассказать
вам то, чего никто не знает, кроме вас и... еще одного человека. Я повторю
вам, что говорил вам Тонио Престо в последнее свидание с вами, а  также  и
то, что вы отвечали ему. Повторю от слова до слова.
     - Он вам передавал это? - спросила Люкс.
     Тонио улыбнулся.
     - Да, он мне передавал это. Он очень извинялся, что  причинил  вам...
беспокойство, заставив вас смеяться так много...
     - Я едва не умерла.
     Престо утвердительно кивнул головой.
     - Я знаю это.
     - Но при чем тут вы? - спросила Гедда. - Тонио  просил  вас  передать
его извинение?
     - Да, он... завещал мне это.
     - Он умер? - с испугом спросила Гедда.
     Тонио не ответил на ее вопрос.
     - Позвольте напомнить вам, что вы ответили ему на его предложение.
     - Боже мой, но я не могла предположить, что мой отказ убьет  его.  Он
был вашим другом. И теперь вы как будто явились мстить за него...
     - Прошу вас, не спешите делать выводы и  выслушайте  меня.  Итак,  вы
тогда сказали Престо, что между ним и вами стоит непреодолимая преграда. И
эта преграда - его уродство. Ведь  так?  Значит,  если  бы  не  было  этой
преграды... он имел бы шансы?
     - Да, - ответила Гедда.
     - Так вот, - сказал Престо, - теперь  этой  преграды  не  существует.
Антонио Престо не умер, но переменил свою внешность. Антонио Престо -  это
я. Ведь вы не можете сказать, что я безобразен?
     Престо поднялся  с  кресла  и  сделал  несколько  шагов,  как  "живой
манекен" в магазине модных костюмов. Люкс  невольно  откинулась  назад.  В
глазах ее отразился ужас. Мысль ее напряженно работала. Кто этот  странный
человек? Сумасшедший? Преступник?..
     - Что вам от меня надо?.. - спросила Гедда, едва владея собой.
     - Я пришел за ответом и уже получил  его,  -  ответил  Престо,  -  Вы
сказали: "Да".
     - Но вы не Престо... Прошу вас, не мучайте меня! Что вам надо?
     - Успокойтесь, мисс Люкс. Вам не угрожает опасность. Я не сумасшедший
и не бандит. Я знаю, вам трудно поверить в то, что  вот  этот  неизвестный
молодой человек, разговаривающий с вами,  есть  действительно  отвергнутый
вами Антонио Престо. Но я постараюсь убедить вас в этой невероятной вещи.
     И Престо рассказал Гедде все, что произошло  с  ним  после  свидания,
показал вырезки из газет о "чудесных превращениях" доктора Цорна, наконец,
вынул фотографии,  отметившие  все  этапы  эволюции,  происшедшей  в  теле
Престо. Эти фотографии были убедительнее всего. И  все  же,  когда  Гедда,
оторвав взгляд от фотографий, посмотрела на красивого молодого человека  и
мысленно представила себе  старого  Тонио  Престо,  ее  разум  отказывался
верить, что такие превращения возможны.
     Она задумалась. Наступило молчание, которое  Престо  не  нарушал.  Он
ждал ответа Гедды, как приговора. Наконец Люкс подняла голову и сказала:
     - Мистер... Престо... - Это начало не понравилось Тонио. Раньше Гедда
не называла его так официально, обращаясь к нему по-товарищески:  "Тонио".
- Допустим, что все так, как вы говорите. Стена уродства  не  стоит  перед
нами. Но...
     - Какое же еще может быть "но"?.. - нетерпеливо спросил Престо.
     - Я выслушала все, выслушайте теперь вы меня. Вспомните наш разговор,
когда вы еще были уродом Тонио.  Я  говорила  вам  о  том,  что  положение
обязывает. Преклонение толпы много дает, но и много требует. Я возвеличена
волею той толпы, которая посещает кино. И я не должна ссориться с  толпой.
Я говорила, что толпе было бы приятнее всего, если бы  я  осталась  вечной
невестой. И тогда  каждый  клерк,  каждый  метельщик  улиц,  хранящий  мой
портрет, мысленно представлял бы себя в  роли  моего  "героя".  Толпа  еще
простит мне, если я выйду замуж за подлинного героя...
     - За бога или полубога, - сказали вы тогда.
     - Да, за тех, кого превозносит сама толпа.
     - Но разве Престо не бог? - гордо спросил Тонио.
     -  Вы  больше  не  Престо.  В  этом-то  и  весь   вопрос.   Вы   были
бог-страшилище, но вы были неподражаемы  в  своем  безобразии.  Теперь  вы
красивы, как Нарцисс, но таким вас  не  знает  толпа.  Вы  превратились  в
безвестного  красивого  юношу.  А  безвестная  красота  -  это  хуже,  чем
прославленное безобразие Престо. Я не хочу, не могу допустить,  чтобы  про
меня сказали, что стареющая Люкс, - а я ведь старше вас на  два  года,  вы
это знаете, - что стареющая Люкс купила себе  на  свои  миллионы  молодого
мужа, бездарного, неизвестного, но смазливого юношу Да едва ли и  вы  сами
согласитесь быть  "мужем  знаменитости".  Для  мужчины  с  самолюбием  это
непривлекательная роль. А вы избалованы славой и успехом.
     - Кто вам сказал, что я никому не известен? Разве я не Тонио  Престо?
Престо надел на себя новую маску. Но разве он перестал быть  Тонио?  Разве
мой талант не остался тем же? Раньше я смешил людей, теперь буду потрясать
их сердца. Я был комик, паяц, теперь буду трагик. О, как  я  буду  играть!
Поверьте мне, зрители будут потрясены до глубины  души,  когда  увидят  на
экране Престо-трагика. Если я был полубогом, то стану богом...
     - "Буду, буду, стану"... Это все только мечты. Путь до  экрана  очень
тернист, труден, чаще всего непроходим для тех, кто мечтает о славе...
     - Зачем вы  говорите  мне  все  это?  Разве  я  не  знаю,  что  стать
знаменитостью не легко? Но ведь  я...  допустим  даже,  что  я  никому  не
известный юноша. Но у меня есть хорошее наследство, оставленное мне  Тонио
Престо: общепризнанный талант, великолепное знание артистической  техники,
наконец, связи...
     - Но у вас нет  главного:  невероятно  смешного  туфлеобразного  носа
Тонио Престо. И толпа не признает вас.
     - Я заставлю ее признать. Смотрите же,  это  последняя  отговорка.  И
если я приду к вам, увенчанный славой и преклонением толпы...
     - Тогда мы продолжим этот разговор  Но  помните,  Престо,  я  не  даю
никаких обещаний и ничем себя не связываю.
     - Вы влюблены? У вас есть жених? - спросил Престо.
     - У меня есть живое сердце и свободная воля. Престо.  Идите  добывать
вашу славу!



        ЭТО НАШ НОС, А НЕ ВАШ


     Пробраться к мистеру Питчу обновленному Тонио  Престо  оказалось  еще
труднее, чем к Гедде Люкс. Драгоценнейшее  время  мистера  Питча  охраняло
несколько слуг, немых и глухих ко всяким доводам,  мольбам  и  убеждениям.
Отчаявшись в силе словесного оружия.  Престо  решил  прорвать  блокаду  Он
оттолкнул лакея и  быстро  пошел  вперед  К  счастью,  Тонио  хорошо  знал
расположение комнат и потому без особого труда добежал до кабинета мистера
Питча и успел скрыться за дверью.
     Престо увидел знакомый ему кабинет,  уставленный  глубокими  кожаными
креслами,  устланный  ковром  и  украшенный  по  стенам   фотоснимками   и
портретами киноартистов На видном месте, в центре  стены,  красовался  его
собственный портрет. Тонио  Престо  был  снят  в  натуральную  величину  и
изображал Отелло с платком Дездемоны в руках. Сколько раз Престо  бывал  в
этом кабинете! Питч всегда был неизменно любезен с ним, предлагал  хорошую
сигару, усаживал в кресло, ухаживал за ним, как за дорогим гостем.
     Мистер Питч сидел на своем обычном месте, у  открытого  американского
бюро, и разговаривал с юрисконсультом мистером Олкоттом.
     - В контракте обусловлена  неустойка  в  пятьсот  тысяч  долларов,  -
говорил мистер Питч, не обращая внимания на Престо  -  Если  мистер  Тонио
Престо сбежал неведомо куда, не закончив с®емки начатого фильма "Любовь  и
смерть", то он, Престо, обязан уплатить неустойку и  убытки.  Коммерческая
часть даст вам справку, во сколько обошлась нам постановка  незаконченного
фильма по день исчезновения Престо и сколько мы теряем  от  того,  что  не
пустим этой картины в прокат. Получится весьма солидная сумма. Подготовьте
иск.
     - Но к кому мы будем пред®являть его? - спросил  юрисконсульт.  -  Не
лучше ли подождать возвращения Престо? Быть может,  его  и  в  живых  нет.
Ходят разные слухи.
     - Тем более. Мы назначим опеку для ответа на суде и наложим арест  на
его имущество. Неужели вы не понимаете моей цели?
     Разговор этот был прерван появлением лакея, который, потоптавшись  за
дверью, решил нарушить строгий регламент и войти в  кабинет  без  доклада,
чтобы оправдать себя за свое невольное упущение.
     - Простите, мистер, - сказал лакей, - вот  этот  мистера  -  и  лакей
глазами указал на Престо, - самовольно вошел в ваш  кабинет,  несмотря  на
все мои...
     Мистер Питч посмотрел на Престо. У мистера Питча были  свои  правила.
Он строжайше наказывал слугам не  пропускать  к  нему  "шляющихся  молодых
людей", но уж если кто-либо из них так или иначе пробирался в его кабинет,
мистер Питч был любезен и не подавал вида,  что  это  вторжение  неприятно
ему.
     Мистер Питч кивнул головой, приказывая лакею выйти, и  очень  любезно
спросил мистера, пожаловавшего к нему, что мистеру угодно.
     - Я могу сообщить вам кое-какие сведения об Антонио Престо, -  сказал
Тонио.
     - Ах, вот как! Это интересно. Говорите скорее, он жив?
     - И да, и нет.  Вот  такого,  -  Тонио  показал  на  свой  портрет  в
золоченой раме, - такого Престо нет. Тонио Престо жив, и  он  стоит  перед
вами в своем новом облике. Я - Тонио Престо.
     Питч вопросительно посмотрел на Олкотта.
     - Вы не верите мне, это вполне понятно.  Родная  мать  не  узнала  бы
меня, но я сейчас докажу вам, что я - Тонио Престо.
     - Пожалуйста, не трудитесь доказывать, я вполне верю вам, -  поспешно
ответил мистер Питч. - Что же вам угодно, ээ... мистер Престо?
     - Я слыхал отрывок разговора о том, что вы хотите пред®явить  ко  мне
иск за то, что я уехал, не закончив сниматься в фильме "Любовь и  смерть".
Можете не пред®являть иска. Я уплачу вам неустойку и убытки. Но этот фильм
должен быть заснят вновь. И я опять буду играть в нем роль мейстерзингера.
Только новый фильм будет уже не комедией, а трагедией.
     - Да-с, трагедией... - неопределенно подтвердил  Питч.  -  Вы  хорошо
осведомлены о наших делах. Но... Это не пройдет, молодой человек.
     - Значит, вы не верите мне, что я Тонио Престо.
     - Верю, верю, но... но вы Тонио Престо... совсем из другого теста. Вы
нам не нужны, кто бы вы ни были. Такими штампованными Аполлонами, как  вы,
хоть пруд пруди, а  Тонио  Престо  был  неподражаем,  неповторим  в  своем
уродстве. Это был уникум. И если вы действительно перевоплотившийся  Тонио
Престо,  чему  я...  верю,  то  по  какому  праву  вы  могли  делать   это
перевоплощение? Вы заключили с нами генеральный договор на  десять  лет  и
ряд отдельных договоров на ваше участие в тех или иных  фильмах.  Ни  один
цивильный лист короля не стоит  столько  ни  одному  государству,  сколько
стоили нам вы. За что мы  платили  вам  эти  сумасшедшие  деньги?  За  ваш
неподражаемый нос. Мы купили его у вас дороже, чем на вес золота.  Где  же
она, эта драгоценность?  Что  вы  сделали  с  ней?  Брильянт  величиною  в
туфлеобразный нос -  дешевая  побрякушка  по  сравнению  с  носом  мистера
Престо. Вы не имели ни морального, ни юридического права лишать нас вашего
носа. Это был наш нос, а не ваш. Да,  да!  Нос  Тонио  Престо  принадлежал
всем, как чудесный дар природы. Как смели вы лишить общество  этого  дара?
Вы видите, я обращаюсь к вам как к Тонио Престо. Что  вы  скажете  в  свое
оправдание?
     - Я найду свое оправдание не в словах, а в делах. Дайте мне выступить
перед об®ективом, и вы увидите, что новый Престо дороже старого...
     Питч подскочил в кресле.
     - Вы не Престо! Теперь я  вижу,  что  вы  не  Престо.  Вы  -  молодой
человек, мечтающий стать кинознаменитостью. Вы подслушали наш  разговор  о
Престо и повели рискованную игру. Тонио Престо  не  сказал  бы  того,  что
говорите вы. Тонио Престо знает, что талант - дело второстепенное. Главное
- реклама. С талантом нередко люди погибают под забором, в  неизвестности,
никем не оцененные и не признанные, а рекламой можно вознести  бездарность
на вершину славы. Престо был  бесподобен,  великолепен,  очарователен.  Но
пусть черти сожгут меня, как старую кинопленку, если  таких  же  Тонио  не
найдутся десятки в ярмарочных балаганах...
     - Вы сами только что говорили о том, что Престо и его нос - уникум.
     - Да, говорил и буду говорить. Потому что на рекламу этого носа  мною
затрачено больше миллиона долларов,  прежде  чем  этот  нос  показался  на
экране.  Слава   всякого   киноартиста   прямо   пропорциональна   суммам,
затраченным на рекламу. Это хорошо знал Тонио Престо, как бы он  ни  ценил
себя. Не делайте трагических жестов.  Допустим,  что  вы  самый  настоящий
Тонио Престо, то есть что вы были им. Допустим, что  душа,  талант  у  вас
остались престовские. Что я, аппаратом душу снимаю?  Как  бы  вы  ни  были
гениальны, будь вы трижды гений, публика не знает вас, и в этом  все  ваше
несчастье. А делать из вас нового Престо, Престо-трагика,  -  это  слишком
хлопотливо, накладно, скучно. Довольно. Я временно прекращаю  производство
кинозвезд и гениев. Слишком дорого. Вы  не  нужны  нам,  молодой  человек.
Кланяйтесь нашему старику Тонио Престо, если вы увидите  его,  и  скажите,
что мы с нетерпением ожидаем его и отечески облобызаем святейшую туфельку.
     - Я все же настаиваю...
     - И напрасно. Я допускаю, что  вы  -  гений.  Но  публика  поверит  в
гениальность только тогда, когда я  украшу  путь  гения  радугой  банковых
билетов, а они мне нелегко достаются. Желаю  вам  успеха  на  каком-нибудь
другом поприще. Может быть, вам удастся поступить к адвокату клерком или в
банк счетоводом. Это даст вам немного, но кто же виноват? Вы сами  изгнали
себя из рая, если вы действительно были Тонио Престо. -  Питч  позвонил  и
приказал лакею проводить молодого человека.
     Игра была проиграна.
     -  Кто  этот  молодой  человек?  Сумасшедший  или  жулик?  -  спросил
юрисконсульт мистера Питча, когда дверь закрылась за Тонио. - Вы  говорили
с ним так, как будто наполовину верили тому, что  он  действительно  Тонио
Престо.
     - Не наполовину, а почти на все сто процентов. Дело в том, что  Гедда
Люкс звонила мне по телефону. Она уверяла меня, что  видела  фотографии  и
разные документы, бесспорно подтверждающие, что Тонио Престо изменил  свой
внешний вид при помощи какого-то лечения. И только когда он  заговорил  об
испытании его как киноартиста, я, признаюсь, немного усомнился в том,  что
он бывший Антонио Престо. Осел! Он сам загубил себя. Он конченый  человек.
Он слишком избалован деньгами и успехом, чтобы перейти на  более  скромное
амплуа в жизни. Привыкнув широко  жить,  он  быстро  промотает  состояние,
движимое и недвижимое. Вот почему я спешу пред®явить иск.
     - Вы дальновидны, как всегда! - польстил Олкотт своему патрону.
     Мистер Питч закурил новую сигару, пустил струю дыма  вверх  и,  когда
дым растаял, сказал глубокомысленно:
     - Вот так и слава. Когда нет денег на сигары, исчезает и дым славы.
     Олкотт  почтительно  выслушал  этот  неудачный  афоризм,   как   перл
мудрости.



        ЗА СЧЕТ БЫЛОЙ СЛАВЫ


     Тонио был огорчен неудачей, жажда томила  его.  Выйдя  от  Питча,  он
почувствовал слабость в ногах. А ему еще предстоял длинный  и  томительный
обратный путь. Теперь Тонио шел по прекрасной широкой дороге  киногородка,
мимо надземных построек, где помещались лаборатории,  мастерские,  дома  и
отели артистов и служащих.
     На правой стороне дороги, возле громоздкого здания-склада  декораций,
находился небольшой  ресторан,  который  охотно  посещался  в  дни  с®емок
статистами, проводившими здесь томительные часы ожидания. Тонио машинально
опустил руку в карман в надежде найти мелочь. Но, кроме измятого  носового
платка, в кармане ничего не было. Престо  вздохнул  и  хотел  пройти  мимо
ресторана, однако соблазн был так велик, что  Тонио  в  раздумье  замедлил
шаги и наконец вошел в ресторан.
     За мраморным столиком сидели двое начинающих киноартистов, блондин  и
брюнет. Брюнет недавно выдвинулся из статистов в буквальном  и  переносном
смысле: он еще играл в толпе, но режиссер выдвигал  его  вперед  так,  что
зрители могли выделить его из массы статистов. Еще немного,  и  ему  дадут
маленькую эпизодическую роль. Тогда он  будет  настоящим  киноартистом.  А
режиссером, выдвинувшим молодого человека, был  сам  Тонио.  Этот  молодой
человек, - как его фамилия? Смит. Один из миллионов Смитов... Ради  Престо
он бросился бы в огонь и в воду... Но, увы! Тонио не был похож  на  самого
себя. И Смит, конечно, не поверит Тонио...  Молодью  люди  пили  фруктовую
воду. Невыносимо! Престо как  бы  невзначай  остановился  у  столика  двух
молодых людей.
     - Кажется, мистер Смит? - спросил Престо брюнета, приподнимая  шляпу.
- Не узнаете? Я - Джонсон. Снимался в толпе в фильме "Любовь и смерть"
     Смит сухо откланялся.  Он  не  может  знать  фамилии  всех  тех,  кто
составляет безликую толпу.
     - А я привез вам привет  от  Тонио  Престо,  вчера  я  видел  его,  -
продолжал Тонио.
     Это  известие  произвело  необычайное   впечатление.   Молодые   люди
оживились. Смит любезно поставил стул и позвал лакея.
     - Неужели? Где вам удалось видеть его? Что вы хотите? Коктейль?
     - Оранжад. Два, три оранжада!.. Ужасно жарко, - сказал Престо. -  Да,
я видел его вчера.
     - И он действительно помнит обо мне? - интересовался Смит.
     - Как же, он сказал, что из вас выйдет толк. А если Престо  сказал...
Уф... Прекрасный напиток.
     - Но где он? Что с ним?
     - Лечится. Я навещал свою сестру и случайно увидел  его  в  лечебнице
доктора Цорна.
     - Престо болен? Надеюсь, ничего серьезного? Я  читал,  что  он  уехал
лечиться. Но чем он болен?
     - Престо меняет амплуа. Из комиков переходит в трагики. И  для  этого
он решил переменить внешность. Цорн делает чудеса.  Из  Престо  он  сделал
молодого человека... как две капли воды похожего на меня.
     Смит даже рот раскрыл от изумления.
     - Сумасшедший! - наконец убежденно п