ой
четверти XIX века, около времени  6-ой ревизии считалось дворян без Царства
Польского и без Финляндии тысяч 350 обоего пола, духовенства около 272.000,
граждан трех гильдий - около 128.000. Следовательно, полноправное
население, не считая чиновничества, составляло всего 750 тысяч" (В.
Ключевский. Курс Русской истории. ч. V).

                                    XII

       Государственные реформы проведенные в царствование Александра I
масоном Сперанским самым отрицательным образом отразились на дальнейшем
развитии русского государства: сильный рост бюрократизма воздвигнул стену
между Царской властью и народом. Вместо Царя Россией, фактически, стали
управлять чиновники, которых Царь почти не имел возможности контролировать.

       Уже Петр по мнению Л. Тихомирова ("Монархическая государственность"
ч. III, стр. 161) "устраивал истинно какую-то чиновничью республику,
которая должна была властвовать над Россией". "Ничем не обеспечил самого
союза верховной власти и нации, следовательно отнял у них возможность
контролировать действия управительных учреждений, и, так сказать, подчинил
всю нацию не себе, а чиновникам".
       Свое завершение этот губительный процесс нашел в реформах масона
Сперанского, провозглашенного историками, вместе с Петром I, величайшим
государственным деятелем России.
       Один из главных упреков, которые предъявляются интеллигенцией
Николаю I - это страшная бюрократизация управления. Но критики забывают или
делают вид, что забывают о том, что творцом расцветшего при Николае I
бюрократизма, был, Сперанский.
       Получается любопытное положение: Николая I порицают за то, за что
Сперанского провозглашают "гениальным русским государственным деятелем".
Ведь Николай I только пожал плоды "гениальных реформ" М. Сперанского.
"Учреждения Александра I (созданные Сперанским.  - Б. Б.) завершали
абсолютистское построение правительственного механизма", - таков вывод Л.
Тихомирова. "Нация была подчинена правящему механизму. Верховная власть, по
наружности, была поставлена в сосредоточии всех управительных властей. В
действительности, она была окружена высшими управительными властями и
отрезана ими не только от нации, но и от остального управительного
управления".
       Масон Сперанский знал что он делал. И русская интеллигенция тоже
знает что делает, когда возводит славных творцов бюрократизации
государственного управления Петра I и масона Сперанского в ранг самых
гениальных русских государственных деятелей, а вину за результаты их
деятельности возлагает на Николая I.
       Бюрократизация управления была могучим средством отделения Царя от
народа и народа от Царя. После осуществленных М. Сперанским реформ,
развитие бюрократической централизации "пошло неуклонно вперед, все более и
более распространяя действие центральных учреждений в самые глубины
национальной жизни. Шаг за шагом "чиновник" овладевал страной, в столицах,
губерниях, в уездах" (Л. Тихомиров. Монархическая Государственность).
       Народ оказался во власти бездушного закона и чиновников толковавших
его как это было им выгодно. "Закон -  дерево", - говорил Пушкин, - он не
может быть высшим выражением правды, то есть истины и справедливости,
поэтому "нужно, чтобы один человек был выше всего, выше закона".
       Формально Царь был таким человеком, но в действительности он уже не
стоял над законом, а был такой же жертвой бюрократического аппарата, как и
каждый из его подданных. Создавалось положение, когда "жаловал Царь, да не
миловал псарь", что "законы святы, да законники супостаты..." и где "закон
там и обида".
       Расцвел страшнейший бюрократизм, самоуправство чиновников. То есть
создалась такая система управления, которая противоречила основному взгляду
русского народа на царскую власть, как на власть стоящую над бездушным
законом. Русский никогда не верил в возможность справедливого устроения
жизни посредством механического исполнения закона. Совесть всегда для
русского человека была и остается большей ценностью, чем закон. Жить по
"правде" это значит следовать требованиям совести, а не только формальной,
"законной справедливости". Закон в Европе часто заменяет совесть, в России
совесть всегда ценилась выше закона.
       Подчинение нравственного начала закону. всегда ощущалось русским
сознанием, как ложное решение.
       Мораль основанная на юридических нормах, как инстинктивно чувствовал
русский человек, приводит только к системе запрещений, к пониманию добра,
как простого воздержания от зла. У европейцев и американцев хорошо то, что
предписано законом. Человек живущий в Европе и Америке по закону пользуется
всеобщим уважением. В России пользуются уважением только люди живущие не по
закону, а по совести, то есть, во имя Правды отступающие в необходимых
случаях, как подсказывает им совесть, - от буквального исполнения закона.
       Развитие бюрократизма в результате реформ Сперанского превратили
русскую монархию в чиновничью республику, в которой Царь правил только
формально, а фактически ею управляли чиновники.

                                   * * *
       Единственным выходом из создавшегося, глубоко трагического,
положения могло быть только возвращение к системе управления существовавшей
в Московской Руси. Должна была быть восстановлена система управления,
построенная на политических принципах русского самодержавия: то есть
сочетания широкого самоуправления внизу, с независимой самодержавной
властью Царя сверху, присущей только русской государственной идее власти
"своеобразного сочетания начал авторитета и демократии, принуждения и
свободы, централизации и самоуправления".
       То есть перед Императором Николаем I, так же, как ранее перед его
отцом и его старшим братом, опять во всей остроте встал вопрос о
необходимости организации национальной контрреволюции против идейного
наследства Петровской революции. И в начале своего царствования, как это
свидетельствует письмо Пушкина кн. П. Вяземскому, Николай I и решил встать
на этот единственно правильный исторический путь.
       И не его вина, если внутренние и внешние враги России сделали все,
чтобы не дать ему возможности встать на путь возрождения русских
исторических традиций разрушенных 125 лет назад Петром I.


                               БОРИС БАШИЛОВ
                              ВРАГ МАСОНОВ № 1
                 МАСОНО - ИНТЕЛЛИГЕНТСКИЕ МИФЫ О НИКОЛАЕ I

                                     I

       Николай I, вместе со своим отцом Императором Павлом I, является
одним из наиболее оклеветанных русских царей. Царем, наиболее ненавидимым
Орденом Русской Интеллигенции. В чем причина столь неукротимой ненависти и
столь яростной клеветы, не стихающей до нашего времени? Дело в том, что
после смерти Александра I, Император Николай I становится возглавителем
Священного Союза, задуманного Александром I для политической борьбы с
врагами христианства и монархического строя. Уже одно это обстоятельство
делало Николая I - врагом масонства № I.
       Но были у Николая и личные вины перед мировым масонством, которые
масоны никогда не простят ему. Первое из таких "преступлений" - подавление
заговора декабристов, заговора входившего в систему задуманного масонами
мирового заговора против христианских монархий Европы.
       Второе "преступление" - запрещение масонства в России. Третье -
политическое мировоззрение Николая I в котором не было места масонским и
полумасонским идеям. Четвертое "преступление" - желание Николая I покончить
с политической фрондой европеизировавшихся слоев дворянства. Пятое -
прекращение дальнейшей европеизации России. Шестое - намерение встать во
главе, как выражается Пушкин, "организации контрреволюции революции Петра".

       Седьмое "преступление" - намерение вернуться к политическим и
социальным заветам Московской Руси, что нашло свое выражение в формуле
"Православие, Самодержавие и Народность". Восьмое "преступление" -борьба с
Орденом Русской Интеллигенции, духовным заместителем запрещенного Николаем
I масонства. Девятое "преступление" - борьба Николая I против революционных
движений, организованных масонами в монархических государствах Европы.
       Мифы о необычайном деспотизме и необычайной жестокости Николая I
появились потому, что он мешал русским и иностранным масонам и Ордену
Русской Интеллигенции захватить власть в России и Европе. "Он считал себя
призванным подавить революцию, - ее он преследовал всегда и во всех видах.
И, действительно, в этом есть историческое призвание православного царя", -
пишет в своем дневнике фрейлина Тютчева.
       Уже одного перечисления главных "преступлений" Николая I против
русского и мирового масонства и связанных с ним организаций достаточно,
чтобы понять что Император Николай I никаким образом не мог устраивать
масонство, ни как глава России, ни как глава Священного Союза. Именно это
является основной причиной патологической ненависти к Николаю I, а не его
"дурные" личные качества, как это до сих пор уверяют члены Ордена Русской
Интеллигенции.
       Николай I заклеймен "деспотом и тираном", "Николаем Палкиным", за
то, что с первого дня своего царствования, с момента подавления восстания
декабристов, и до последнего дня (организованная европейскими масонами
Крымская война), он провел в непрерывной борьбе с русскими и европейскими
масонами и созданными последними революционными обществами.

                                     II

       За то, что Николай I преследовал революцию "всегда и во всех видах"
на него и клеветали при жизни, клевещут и до сих пор. Только за последнее
время заграницей на русском языке вышли четыре книги наполненных
сознательной клеветой по адресу Николая I. Чеховским издательством
перепечатана книга Мережковского "Александр I и декабристы", в Берлине
вышла объемистая книга Лясковского "Мартиролог русских писателей", в США -
книга Р. Гуля "Скиф в Европе" (Бакунин и Николай I) и в Аргентине книга
проф. М. Зызыкина "Император Николай I и военный заговор 14 декабря 1825
года". Все эти книги являются шедеврами клеветы и трудно из них выделить
какую-либо в этом отношении. Будущим историкам национального направления
придется много и упорно поработать, чтобы разоблачить огромное количество
клеветнических мифов связанных с именем Николая I. О Николае I и о многих
выдающихся людей Николаевской эпохи, начиная с Пушкина, членами Ордена
Русской Интеллигенции сложено большое число политических мифов. Только
разоблачив эти мифы можно создать верное представление об историческом
значении Николаевской эпохи в последующем историческом развитии России.
"Никто не чувствует больше, чем я, потребность быть судимым со
снисходительностью, - писал 11 декабря 1827 года Император Николай I
Цесаревичу, - но пусть же те, которые меня судят, имеют справедливость
принять в соображение необычайный способ, каким я оказался перенесенным с
недавно полученного поста дивизионного генерала, на тот пост, который я
теперь занимаю" (Письмо Имп. Николая I Цесаревичу от 11 дек. 1827 г. Гос.
Публ. Библ. Архив Шильдера. Том 4. №12).
       Но никто из политических врагов Императора Николая I, а их у него
было великое множество, и внутри России, и за ее пределами, никогда не
судили его снисходительно и справедливо. Они всегда клеветали на него и
старались внушить отвращение не только к его духовному облику, но и к его
внешности. Один из основателей Ордена Русской Интеллигенции А. Герцен
внешность Николая I всегда описывает так, чтобы создать впечатление о его
дегенеративности и исключительной жестокости. Вот одно из таких
клеветнических описаний Герцена: "Лоб, быстро бегущий назад, нижняя
челюсть, развитая за счет черепа, выражали непреклонную волю и слабую
мысль, больше жестокости чем чувственности, но главное - глаза без теплоты,
без всякого милосердия, зимние глаза". Так, не имевший зимних глаз, Герцен
без всякого милосердия клеветал всю свою безнравственную жизнь на Николая
I. По порочной дороге проложенной Герценом пошли и все остальные члены
Ордена Русской Интеллигенции, Бакунины, Мережковские и гаденыши рангом
поменьше. Ненависть к Имп. Николаю входила ведь в число обязательных
чувств, которые должен был иметь каждый член Ордена.
       Раскрываем учебник "Истории СССР" для 9 класса средней школы,
изданный в 1947 году. В главе "Наука, литература, искусство в первой
половине XIX века" находим следующий клеветнический, перл: "...Рылеев
повешен Николаем. Пушкин убит на дуэли 38 лет. Грибоедов зарезан в
Тегеране. Лермонтов убит на дуэли на Кавказе. Веневитинов убит обществом 22
лет. Кольцов убит своей семьей 38 лет. Белинский убит 35 лет голодом и
нищетой. Баратынский умер после 12-летней ссылки..." Не правда ли - какой
яркий пример большевистской пропаганды? Нет, извините! Большевистская
пропаганда приводит только песчинки клеветы из оставленного ей Орденом
Русской Интеллигенции богатейшего наследства в области политической
клеветы. Приведенные выше строчки - принадлежат одному из основоположников
Ордена А. Герцену. На этом примере ясно видно до какой степени
политического цинизма может довести политический фанатизм человека.
       Клеветническая палитра А. Герцена, надо отдать ему в этом должное,
богата на редкость. Когда бы, и чтобы не писал Герцен о Николае I или о
Николаевской эпохе, он всегда находит все новые и новые краски для клеветы.
У него выработался даже, свойственный только ему, особый клеветнический
стиль. Вот характерный образчик этого стиля, в котором лжет и клевещет
каждое слово, каждая буква. "Разумеется, - пишет Герцен в предисловии к
изданному заграницей тому воспоминаний кн. Дашковой, - встречая при выходе
с парохода вычищенную и выбеленную лейб-гвардию, безмолвную бюрократию,
несущихся курьеров, неподвижных часовых, казаков с нагайками, полицейских с
кулаками, полгорода в мундирах, полгорода делающий фрунт и целый город
торопливо снимающий шляпу, и подумав, что все это лишено всякой
самобытности и служит пальцами, хвостами, ногтями и когтями одного
человека, совмещающего в себе все виды власти: помещика, папы, палача,
родной матери и сержанта - может закружиться в голове, сделаться страшно,
может придти желание самому снять шляпу и поклониться, пока голова цела и
вдвое того может захотеться сесть опять на пароход и плыть куда-нибудь".
       Трудно с помощью такого небольшого числа слов дать столь сильно
искаженное и столь клеветническое изображение Николаевской эпохи. Со всей
силой присущего ему таланта клеветника Герцен старался изобразить всегда
Николая жесточайшим деспотом и тираном. И многие из его современников, а
вслед за ними и последующие поколения, поверили клеветническим измышлениям
Герцена.

                                    III

       Разберем предъявленные Герценом обвинения по порядку. Поэт Рылеев,
повешен не потому что этого захотел Николай I, а за участие в вооруженном
восстании. За такое преступление всегда казнили во всех странах и
превращать участника вооруженного восстания в акт личной расправы
Императора - нечестно. И Герцен совершает этот нечестный поступок. Николай
I был строгим правителем, требовавшим чтобы все честно исполняли свой долг,
но он не был ни жестоким человеком, ни тем более тираном.
       Когда встал вопрос о необходимости открыть огонь по восставшим,
Император Николай никак не мог решиться отдать приказ стрелять.
Генерал-адъютант Васильчиков сказал тогда ему:
       "Нельзя тратить ни минуты; теперь ничего нельзя делать; необходимо
стрелять картечью".
       "Я предчувствовал эту необходимость, - пишет в своих воспоминаниях
Николай, - но, признаюсь, когда настало время, не мог решиться на подобную
меру, и меня ужас объял." "Вы хотите, чтобы я в первый день моего
царствования проливал кровь моих подданных? - отвечал я. "Для спасения
вашей империи" - сказал он мне. Эти слова привели меня в себя: опомнившись,
я видел, что или должно мне взять на себя пролить кровь некоторых и спасти
почти наверное все, или, пощадив себя, жертвовать решительно государством".
И молодой Император решил пожертвовать своим душевным спокойствием, но
спасти Россию от ужасов революционного безумия. "Сквозь тучи, затемнившие
на мгновение небосклон, - сказал 20 декабря 1825 года Николай I
французскому посланнику графу Лафероне, - я имел утешение получить тысячу
выражений высокой преданности и распознать любовь к отечеству, отмщающую за
стыд и позор, которые горсть злодеев пытались взвесть на русский народ. Вот
почему воспоминание об этом презренном заговоре не только не внушает мне ни
малейшего недоверия, но еще усиливает мою доверчивость и отсутствие
опасений. Прямодушие и доверие вернее обезоружает ненависть, чем недоверие
и подозрительность, составляющие принадлежность слабости..." "Я проявлю
милосердие, - сказал Николай дальше, - много милосердия, некоторые скажут,
слишком много; но с вожаками и зачинщиками заговора будет поступлено без
жалости и без пощады. Закон изречет им кару, и не для них я воспользуюсь
принадлежащим мне правом помилования. Я буду непреклонен: я обязан дать
этот урок России и Европе". "Нельзя сказать, - пишет еврей М. Цейтлин, -
что Царь проявил в мерах наказания своих врагов, оставшихся его кошмаром на
всю жизнь, (ему всюду мерещилось "ses amis du quatorze") очень большую
жестокость. Законы требовали наказаний более строгих" (М. Цейтлин. 14
декабря. Современные Записки. XXVI. 1925. Париж).
       В изданном 13 июля 1826 года манифесте, после разъяснения истинного
смысла восстания декабристов, указывалось, что родственники осужденных
заговорщиков не должны бояться никаких преследований со стороны
правительства: "Наконец, среди наших общих надежд и желаний, склоняем Мы
особенное внимание на положение семейств, от которых преступлением отпали
родственные их члены. Во все продолжение сего дела, сострадая искренно
прискорбным их чувствам, Мы вменяем Себе долгом удостоверить их, что в
глазах Наших, союз родства передает потомкам славу деяний, предками
стяжанную, но не омрачает бесчестием за личные пороки или преступления. Да
не дерзнет никто вменить их по родству кому либо в укоризну; сие запрещает
закон гражданский и более претит закон христианский".
       "Начальником Читинской тюрьмы и Петровского завода, где
сосредоточили всех декабристов, - пишет автор "Декабристы" М. Цейтлин, -
был назначен Лепарский, человек исключительно добрый, который им создал
жизнь сносную. Вероятно, это было сделано Царем сознательно, т. к. он лично
знал Лепарского, как преданного ему, но мягкого и тактичного человека" (М.
Цейтлин. 14 декабря. Современные Записки. XXVI). "Каторжная работа вскоре
стала чем-то вроде гимнастики для желающих. Летом засыпали они ров,
носивший название "Чертовой могилы", суетились сторожа и прислуга дам,
несли к месту работы складные стулья и шахматы. Караульный офицер и
унтер-офицеры кричали: "Господа, пора на работу! Кто сегодня идет? Если
желающих, т. е. не сказавшихся больными набиралось недостаточно, офицер
умоляюще говорил: "Господа, да прибавьтесь же еще кто-нибудь! А то
комендант заметит, что очень мало!" Кто-нибудь из тех, кому надо было
повидаться с товарищем, живущим в другом каземате, давал себя упросить:
"Ну, пожалуй, я пойду" (М. Цейтлин. Декабристы.). Да, Николай I выбрал,
генерала Лепарского начальником мест заключения в которых находились
.осужденные декабристы сознательно. Вызвав однажды Лепарского он сказал
ему: "Степан Романович! Я знаю, что ты меня любишь и потому хочу
потребовать от тебя большой жертвы. У меня нет никого другого, кем я мог бы
заменить тебя. Мне нужен человек, к которому я бы имел такое полное
доверие, как к тебе; и у которого было бы такое, как у тебя сердце. Поезжай
комендантом в Нерчинск и облегчай там участь несчастных. Я тебя
уполномочиваю к этому. Я знаю, что ты сумеешь согласить долг службы с
христианским состраданием".
       Грибоедов, русский посланник в Персии, был убит фанатиками персами,
враждебно настроен