ерьезно,
как любой служака нашего подразделения.
   Пока я сидел и стирал с лица кровь и грязь невероятной  бури,  разыг-
равшейся на Фобосе, мысли об Арлин очень мне помогли.  Воспоминания  вы-
теснили на время чудовищные картины, которые мне пришлось  наблюдать.  Я
вроде бы сам с собой играл в игру,  образы  которой,  нарисованные  моим
собственным воображением, должны были вытеснить заползавший в душу пани-
ческий ужас.
   Ничуть не лукавя должен признаться, что Арлин самая красивая женщина,
с которой мне доводилось встречаться. При том, что на  первый  взгляд  в
ней нет ничего особенно яркого - в обычном понимании этого  слова.  Если
использовать старое выражение, бытовавшее в  более  изысканные  времена,
она "в меру привлекательна". Ростом пять  футов  десять  дюймов,  плотно
сбитая, Арлин работала больше и лучше любого солдата  нашего  взвода.  У
нее отлично развитая, просто точеная мускулатура. (Однажды,  когда  нес-
колько дней ей казалось, что у нее будет ребенок - не мой, к  сожалению,
- Гэйтс сказал: "Арлин - такой крутой парень, что поспорить могу на  что
угодно, она сама от себя забеременела". Правда, сказал он это  не  очень
громко.)
   Мне нравилось, как она смотрит чуть прищуренными глазами  на  мужчин,
которым показалась легкой добычей. Шутки с ней могли  боком  выйти,  как
это случилось однажды с одним затейником, решившим, что было бы  забавно
незаметно подкрасться к ней сзади и стащить с нее брюки. Всем нам, есте-
ственно, очень любопытно было взглянуть на великолепные  формы,  которое
они скрывали, но кретинами мы не были. Даже не обернувшись, Арлин вмаза-
ла шутнику так, что сломала нос. В тот момент я думал лишь о том,  какое
удовольствие мне доставили ее точные и быстрые движения, чем-то  напоми-
навшие балет.
   Конечно же, у Арлин еще масса всяких достоинств - как я уже  говорил,
котелок у нее варит что надо. Такие люди всегда редкость, даже в  частях
легковооруженных десантников, и мне трудно было допустить самую мысль  о
ее потере. Я приглашал Арлин на концерты, которые иногда давали в полку,
а она водила меня в кино на  старые  фантастические  фильмы.  Иногда  мы
вместе немного поддавали, время от времени  резались  в  покер.  Правда,
шансы ее обставить у меня были только тогда, когда я капли в рот не брал
и был холоден как лед.
   Как-то ночью мы набрались до такого состояния, что кинулись в объятия
друг друга. Но оба испытали от поцелуев неловкость - мы ведь  друзья,  а
не любовники.
   Потом у нас было достигнуто молчаливое соглашение о той ночи не гово-
рить. Наоборот - чтобы доказать  дружеское  расположение,  Арлин  начала
знакомить меня со своими подругами. Все они девочки  как  на  подбор,  и
каждой хотелось сделать одолжение подружке, погуляв с  ее  приятелем.  Я
особенно не брыкался, но платить Арлин той же монетой за заботы не соби-
рался.
   Однажды она сказала мне, что очень хотела бы скопить денег, чтобы  со
временем поступить в колледж. Я за это зла на  нее  не  таил,  желая  ей
только хорошего.
   Самого лучшего. Эта мысль вдрызг разнесла мое  мечтательное  настрое-
ние. Что было лучшим для Арлин теперь, в этом проклятом месте? Смерть, я
так думаю. Все что угодно лучше серой плоти, сухих,  немигающих  глаз  и
ходьбы на негнущихся ногах.
   - Нет, - вырвалось у меня, - она ни за что в жизни не позволит  прев-
ратить себя в одну из этих тварей.
   А что, если с ней сделают такое после смерти?
   Я встал, тяжело дыша, решив снова заняться делом.  Прежде  всего  мне
нужны боеприпасы. Безумная пальба опустошила магазин одной  из  винтовок
"Сиг-Кау" и вывела из строя механизм подачи патронов.  Теперь  ее  можно
использовать разве что только в качестве дубинки, поэтому я  оставил  ее
на полу. Ни у кого из зомби не было оружия для ведения прицельного огня.
С одной стороны, это плохо, поскольку не оставляло мне шанса сразу  отк-
лючать врагов, пуская им в головы по три-четыре пули. Здесь мог бы очень
пригодиться оптический прицел. Однако, с другой стороны, если бы  у  них
имелись одна-две винтовки для прицельного огня - скажем, М-220  "Догчоп-
пер", - которые находились на вооружении в нашем подразделении, я был бы
уже избавлен от всех забот, в том числе об оружии и боеприпасах.
   Я рассовал несколько найденных полных магазинов по карманам и переза-
рядил обе исправные винтовки. Запасаться еще одной "Сиг-Кау" не было ни-
какого смысла. Мне бы сейчас совсем не помешала та мощная пушка, с кото-
рой обычно против повстанцев ходила Дардье - если бы, конечно, не  приш-
лось для этого вырывать оружие из ее  окоченевших  пальцев,  пробив  для
этого дырку в красивой, светлокудрой головке.
   Пройдя по усеянному трупами коридору и миновав еще  два  поворота,  я
набрал столько боеприпасов, сколько мог с собой унести, не громыхая  ими
при этом, как средневековый рыцарь доспехами. Нам всем полагалось  иметь
шлемофоны, чтобы мы могли поддерживать между собой постоянную связь,  но
мне не удалось обнаружить ни одного - это было весьма  подозрительно.  Я
также не заметил нигде ни "ЕЛФ", ни "МилДэйтаБэйсиз": не было вообще ни-
каких средств связи, которые могли бы служить для передачи информации  о
той дьявольщине, что здесь творилась.
   Склонясь над каждым трупом, я внимательно вглядывался в их черты,  но
пока не находил ту, которую искал... По крайней мере, хоть  это  обстоя-
тельство вселяло надежду.
   Наткнувшись еще на двух зомби, я даже испытал нечто вроде облегчения.
Теперь, когда было ясно, что надо делать, это стало уже своего рода  уп-
ражнением. Я "убил" только одного из них, а у второго я сначала выбил из
рук винтовку, а потом прострелил колени и бедра - он нужен был  мне  жи-
вым, чтобы получить ответ на некоторые вопросы перед тем, как я  разнесу
ему пасть с желтыми зубами.
   Раньше я его не видел - когда-то это был мужчина, скорее всего,  слу-
жащий Корпорации. Но у него не осталось даже тех остатков разума,  кото-
рые теплились в мозгу женщины-зомби. Я дал ему возможность какое-то вре-
мя побормотать:
   - Большие, они идут, огромные, Ворота - это ключ, убьют, убьют,  всех
убьют, они идут, идут убить вас всех, Ворота -  это  ключ,  ключ,  ад  и
дьяволы - это ключ, идут сквозь  Ворота.  Фобос!  Страх,  страх,  страх,
страх, страх! Приходят на Фобос, приходят с  Фобоса,  пересекают  Стикс,
подминают Стикс, Стикс - это ключ.
   Я ждал, пока зомби не кончит повторяться, но он твердил одно и то же,
как заезженная пластинка. Напуганный сильнее прежнего, поддавшись безот-
четному внутреннему импульсу, я помог ему освободиться от  той  беды,  в
которой он оказался (и себе, кстати, тоже).
   Потом я спрятался за темным выступом коридора  и  принялся  молиться,
чтобы меня не заметил еще какой-нибудь недоумок с прибором  для  ночного
видения. Мне нужно было время, чтобы переварить услышанное.
   Единственная полоска чертовски яркой люминесцентной  лампы  в  центре
потолка мигнула и погасла; от всей осветительной системы осталась только
аварийная лампочка. Отбрасываемые ею длинные тени, как призраки,  подби-
рались ко мне со всех сторон. Но ни запаха гнилого лимона, ни звуков не-
внятного бормотания не было... только где-то вдали раздавались  странные
щелкающе-стрекочущие звуки, как будто их издавал осипший дельфин. В дан-
ный момент, как мне казалось, я находился в безопасности.
   С Фобосом все прояснилось - они здесь, на базе Фобоса. Они прибыли на
Фобос... но что же означали слова о том, что они приходят с Фобоса?
   Я снова почувствовал, как к горлу подкатила тошнотворная волна, а му-
рашки пробежали по телу с такой силой, что, казалось, барабанили по кос-
тям... Если зомби и вправду не знают разницы между прошлым, настоящим  и
будущим, тогда, может быть, эта тварь хотела дать мне понять, что не Фо-
бос - конечная цель вторжения; ведь они собирались пересечь Стикс - реку
мертвых в греческой мифологии.
   А что находилось на противоположном ее берегу? Ад, наверное, что  там
еще быть могло? Подземное царство - Гадес. Стоп! Ну-ка напряги  мозги  -
если ты выходишь из ада, то есть, когда  снова  "пересечешь  Стикс",  то
окажешься в...
   Их целью была Земля. Твердь земная. Наша чудная колыбель  человечест-
ва, дом наш обетованный.
   Я вполне допускал, что Господь скоро упокоит мою душу. После  четырех
лет, проведенных в католической школе, которой управлял отец  Бартоломео
из Ордена иезуитов, я полагал, что свою норму молитв за это время  отчи-
тал сполна на всю оставшуюся жизнь. Поэтому не было ничего удивительного
в том, что за четыре года армейской службы, три из которых  я  провел  в
морской пехоте, я ни слова не произнес в адрес  Вседержителя,  хоть  Он,
может, и был готов их выслушать.
   Но теперь, в первый раз за все семнадцать напряженнейших недель бесп-
рерывных сражений, последовавших за четырьмя годами жизни в казармах, я,
наконец, понял, что казавшаяся мне поначалу дурацкой фраза о том, что "в
лисьих норах безбожники не водятся", обретает вполне реальный смысл. Мне
не нужно было прибегать к тем затертым и истасканным словам, которым на-
учили меня иезуиты, чтобы попросить у Того, к кому я обратился, мужества
и сноровки для завершения начатого дела.
   Определение "миссия самоубийцы" не в полной мере отражало то,  что  я
решил предпринять. Я боюсь смерти точно так же, как и любой другой;  но,
черт возьми, мне вовсе не светило превратиться в одного из проклятых хо-
дячих мертвецов!
   Я исповедался Господу во всех грехах, совершенных за  прошедшие  семь
лет, и дал обет, что на всю оставшуюся жизнь наложу  на  себя  епитимью,
если Он простит меня и снова пошлет в бой. Я полностью отдавал себе  от-
чет в том, что дело это зряшное - продолжительность "оставшейся  жизни",
скорее всего, измерялась несколькими часами. Спасибо Тебе,  Господи,  за
то, что вразумил меня, послав эту мысль.
   Переведя дух, я направил винтовку  дулом  вперед,  положил  палец  на
спусковой крючок и пошел из своего укрытия  в  том  направлении,  откуда
раздавались щелкающие звуки.
   Невдалеке промелькнуло нечто, похожее на исправный  радиоприемник!  Я
бросился прямо к нему, забыв об опасности,  но,  приблизившись,  увидел,
что это лишь передняя панель аппарата и  часть  деталей.  Все  остальное
вдрызг разнесено. Если до этого еще могло показаться, что остальные при-
емники повреждены случайно, в ходе сражений, то теперь я получил оконча-
тельное подтверждение намеренного вывода их из строя, причем такого рода
тактическую задачу мог перед собой поставить лишь разум, уровень  разви-
тия которого, по крайней мере, не ниже человеческого - зомби  до  такого
додуматься не в состоянии.
   Очевидно, кроме зомби на Фобосе таился кто-то еще. Если бы  я  поохо-
тился здесь подольше, то, думаю, смог бы выяснить, кто именно это был...
Хотя, конечно, не исключено, что меня выследят первым.
   Пройдя немного вперед по коридору и повернув за угол, я  увидел  наг-
лядные примеры стратегии несколько иного рода: висевший  на  стене  план
построек был выжжен до основания, в то время как стена рядом лишь слегка
обгорела. Кем или чем ни были бы эти другие существа, они прекрасно  по-
нимали, что вслед за первыми людьми сюда придут следующие; и им явно  не
хотелось, чтобы они легко нашли дорогу к цели.
   Немного впереди находился боковой проход с приоткрытой дверью. Висев-
шая перед ним лампа не горела, однако изнутри коридора исходило призрач-
ное зеленоватое свечение. Источником неясно мерцающего  света  не  могло
быть никакое известное мне электрическое устройство. Я решил направиться
к загадочному тусклому сиянию, хотя интуиция подсказывала, что лучше  бы
этого не делать. И тут меня настиг другой запах, гораздо  более  омерзи-
тельный, чем лимонная гниль - приторно-сладкая вонь разлагавшейся плоти,
трупный запах такой силы, что нос не выдерживал.
   Рука сама собой потянулась к маске, которая прилагалась к  найденному
мною бронежилету. "Господи, - подумал я, - чего бы только  я  сейчас  не
дал за скафандр для открытого космоса!"  Трясущимися  руками  я  натянул
маску, думая лишь о том, насколько сильным могло быть  отравляющее  воз-
действие паров, которых я уже наглотался.
   Дышать стало чуть-чуть легче, но молекулы вони были явно меньше моле-
кул кислорода, и фильтры их не улавливали - омерзительный аромат продол-
жал явственно ощущаться даже под маской.
   Всеми фибрами я ощущал надвигавшуюся опасность -  в  кожу  как  будто
впились тысячи малюсеньких иголочек, волосы, как говорится,  встали  ды-
бом. Я сделал несколько специальных движений, чтобы размяться и  немного
сбросить напряжение. Потом осторожно продвинулся еще на несколько  шагов
и замер, обнаружив источник зеленоватого мерцания.
   По обе стороны от меня пузырились лужи изумрудной  жижи,  причем  эта
гадость фосфоресцировала и, вполне возможно, была радиоактивной.  Выгля-
дела она наподобие раскаленной лавы в День св. Патрика. У меня  не  воз-
никло никакого желания останавливаться для  выяснения,  что  же  это  за
дрянь такая. В одном я был уверен: дай  ей  достаточно  времени,  и  она
разъест ткань скафандра. Так что самое мудрое держаться от зеленой слизи
как можно дальше.
   Едва эта мысль промелькнула у меня в голове, как справа с потолка об-
рушилось не менее тонны кирпичей, опрокинувших меня на пол и сорвавших с
пояса пистолет вместе с кобурой. Кто-то, видимо, решил поэкспериментиро-
вать надо мной.
   Кобура с пистолетом, на прощание с шипением выпустив воздух, скрылась
из виду, утонув в зеленоватой мерзости. Это меня особенно не  расстроило
- нужно было решать проблемы посложнее.
   Несколько раз поскользнувшись, я поднялся и приготовил к бою  большую
"Сиг-Кау", все еще пытаясь сообразить, кому захотелось  похоронить  меня
под грудой кирпичей. Зеленые брызги заляпали стекло маски, и я почти ни-
чего не видел. После падения меня немного мутило, и я слегка потряс  го-
ловой. Тот, кто хотел со мной расправиться, стоял в тени, так что  разг-
лядеть его было непросто. Сначала мне показалось, что это еще один  зом-
би, но существенно больших габаритов, чем те, с которыми я уже встречал-
ся.
   Незнакомое существо издало шипение, и я  услышал  уже  известные  мне
щелкающие звуки. Ну что ж, значит, еще одна маленькая тайна раскрыта.
   Невероятная сила этого... зомби? требовала от меня  большей  осторож-
ности. Я направил в его сторону М-211, ожидая, пока он подойдет поближе.
Мои ожидания оправдались.
   Когда громадина вывалилась на свет, я разглядел  коричневую,  жесткую
кожу, грубую, как шкура крокодила, и рога цвета слоновой кости,  которые
торчали повсюду - из груди, рук и ног. Нечеловечески  большая  голова  с
узкими прорезями красных глаз, казалось, могла свести с ума. Это чудови-
ще - невероятный, фантастический монстр! Сущий демон!
   Неожиданно возникло дикое желание рассмеяться. Это был какой-то  кош-
мар, детский бред, нелепый и чудовищный. Все во мне протестовало  против
немыслимой реальности происходящего, смириться с которой было просто не-
возможно.
   Единственная закавыка состояла в том, что сама  эта  тварь  проклятая
совершенно не хотела считаться с абсурдностью своего существования.  Она
сделала ко мне несколько шагов и оказалась в более освещенном  месте.  В
движении фигура монстра выглядела не столь уж нелепой. Тени  плясали  на
грубой шкуре, и я обратил внимание на то, что морщинистые веки  чудовища
влажные. Сама мысль о том, что эта тварь создана из живой плоти,  предс-
тавлялась омерзительной. Красные глаза злобно сверкали. Однако еще более
гнусными были раскрытые, обвисшие губы, за которыми виднелись  безобраз-
ные, желтые клыки. Это вовсе не была маска ряженого на День всех  святых
с ее натужной гримасой. Причислить монстра к представителям рода челове-
ческого было совершенно невозможно, как, впрочем, и к миру животных.
   "Ублюдочный пришелец", - повторял я снова и снова. С  мыслью  о  том,
что это пришелец, пусть даже солдат внеземной цивилизации - эдакий  кос-
мический вояка, - смириться всетаки было проще. Лишь бы только не демон.
   Космический выкидыш застыл на месте, повернув башку под таким  углом,
под которым у человека голова просто бы отвалилась, но при этом не  сво-
дил с меня взгляд. Прямо какаято мексиканская ничья.
   Несмотря на угрозу нападения, я хотел попытаться  вступить  с  ним  в
контакт. С пустыми телесными оболочками, оставшимися от моих  друзей-пе-
хотинцев и бывших сотрудников Объединенной  аэрокосмической  корпорации,
из которых выхолощена жизнь, достичь какого бы то ни было  взаимопонима-
ния оказалось невозможно. Единственное, на что они  были  способны,  это
бессвязное, механическое повторение слов, услышанных до или после  смер-
ти.
   С этим же, с позволения сказать, субъектом дело обстояло  по-другому.
Но зачем мне вести разговоры с галактическим демоном, интерес которого к
роду человеческому, очевидно, заключался лишь в утолении голода?
   - Кто ты? - бросил я пробный камень.
   При этом я исходил из того, что если он и не  понимает  по-английски,
то сможет догадаться по тону вопроса, о  чем  его  спрашивают.  Чудовище
растянуло губы в уродливой гримасе и, мне показалось, беззвучно выплюну-
ло, как бы издеваясь надо мной:
   - Кто ты?
   Вторая попытка:
   - Человек. - Я похлопал себя по груди, защищенной бронежилетом. - По-
нял? Ты можешь говорить?
   Ничего. Пустое место. Я решил пойти на рассчитанный риск: не выпуская
из одной руки винтовку, протянул вторую к монстру, раскрыв ладонь и рас-
топырив пальцы в традиционном жесте миролюбивых намерений.
   Ответ я получил, но как на него отреагировать - понятия не имел.  Не-
лепый гуманоид медленно поднял правую лапищу к плечу и стукнул  себя  по
выступающей белой кости, намеренно задев большим  пальцем  острие.  Жест
выглядел очень странно и о мирных устремлениях отнюдь не  свидетельство-
вал. Ну точно мексиканская ничья!
   Я немного напрягся из-за того, что левая рука все еще оставалась  вы-
тянутой. Острые зубы повернутой ко мне оскаленной пасти свидетельствова-
ли об отменном аппетите. К тому же беспокоила позиция, в которой я нахо-
дился. Пузырящаяся зеленая слизь забурлила активнее, и я впервые услышал
дыхание чудовища.
   Вдруг оно прервалось.
   Автоматически сработал защитный инстинкт. Так  перед  атакой  солдаты
иногда делают глубокий вдох, некоторые специально задерживают дыхание, и
тогда в крови набирается достаточно адреналина, чтобы труса превратить в
героя.
   Монстр напал с такой невероятной скоростью, что я не успел бы в  него
выстрелить, даже если бы мою "Сиг-Кау" и не заело.
   Кем бы ни был мой враг, дураком его назвать не  повернулся  бы  язык.
Налетев на меня, он одной когтистой лапищей потянулся к моей  глотке,  а
другой - отбил в сторону штык винтовки.
   Это был ободряющий знак: если пришелец боялся лезвия  штыка,  значит,
оно наверняка могло причинить ему вред.
   Если бы только я мог нанести удар...
   Прекратив сопротивление и внезапно поддавшись натиску монстра  вместо
того, чтобы сопротивляться, я плюхнулся на пол, и четыре сотни килограм-
мов грубой шкуры и железных мышц навалились на  меня  -  точнее  говоря,
прямо на штык винтовки, которую я держал перед собой.  С  нечеловеческим
воплем, от которого чуть не  лопнули  мои  барабанные  перепонки,  демон
сдох, содрогаясь в конвульсиях, и, застыв, превратился в  некое  подобие
уродливого каменного изваяния.
   Я страшно обрадовался, обнаружив, что и демону можно  пустить  кровь,
по крайней мере на Фобосе. Почему-то мне стало легче,  когда  я  увидел,
что его кровь тоже красного цвета.
   Гораздо меньше мне нравилось ощущать невероятный вес этой глыбы, бук-
вально вдавившей меня в пол. Что бы я сейчас только ни отдал, чтобы хоть
на миг выключить гравитационный генератор марсианского спутника!
   Мне снова вспомнились годы, проведенные в католической школе, похожая
на старого пингвина сестра Беатрис, поистине одержимая библейской  запо-
ведью избегать нечистых вещей. Н