снулся Джонс. Взгляд у него был совершенно безумный, а
лицо  покрыто пленкой грязи и  пота.  Вслед  за ним на веревке вплыл красный
скафандр.
     -  Не могу загнать Вига в место, которое я мог  бы загерметизировать, -
сказал он, - так что это тебе...
     Скафандр под ним сделал попытку  нырнуть, и Джонс  в отчаянии дернул на
себя веревку.
     - Не хочу, - ответила Марли, не отрывая глаз от танца.
     -  Надевай!  Сейчас  же!  Время  вышло!   -  Губы  парнишки   судорожно
подергивались,  но  никакого крика не получалось.  Он  попытался взять ее за
руку.
     - Нет, - сказала она, отодвигаясь от него. - Как насчет тебя?
     - Надевай этот  чертов скафандр!  - заорал он, разбудив более глубокие,
низкие регистры эха.
     - Нет.
     За  его  головой  она увидела,  как,  мигнув пару  раз,  экран  ожил  и
заполнился чертами Пако.
     - Сеньор  мертв, - сказал  испанец  безо всякого  выражения  на гладком
лице, - и различные  части его финансовых вложений претерпевают определенную
реорганизацию. В настоящее время меня затребовали в Стокгольм. Я уполномочен
сообщить Марли Крушковой, что  она не находится более  на службе у покойного
Йозефа Вирека, а также ни в коей мере не работает ни на основную, ни на одну
из его дочерних компаний. Обусловленная контрактом сумма может быть получена
в полном  объеме в любом отделении Банка Франции  по предъявлении юридически
действительного  удостоверения  личности.  Требуемые   налоговые  декларации
занесены в базы данных  соответствующих учреждений Франции и  Бельгии. Линии
рабочего  кредита  с настоящего момента объявлены недействительными.  Бывшие
сердечники  корпорации "Тессье-Эшпул  СА"  являются собственностью одной  из
дочерних компаний покойного  герра Вирека, и всякому, находящемуся на данной
территории, будет предъявлено обвинение в нарушении...
     Джонс застыл на месте,  рука согнута, кисть раскрыта и напряжена, чтобы
усилить ударный край ладони.
     Пако исчез.
     - Ты меня ударишь? - поинтересовалась Марли.
     Он расслабил руку.
     -  Собирался.  Сначала  оглушить,  а  потом  затолкать  в  этот  чертов
скафандр... - Он рассмеялся. - Но я рад, что  мне не пришлось... Эй, смотри,
он сделал новую.
     Из мельтешащего  порхания рук выкатилась новая  шкатулка, и  Марли  без
труда ее поймала.
     Внутренность за квадратом стекла была гладко выложена  кусочками  кожи,
вырезанными из ее  пальто. Семь  пронумерованных  голофишей  поднимались над
черно-кожаным полом  шкатулки, как  миниатюрные надгробия. Мятая обертка  от
пачки  "Галуаз" была распластана по  черной коже  задника, а рядом  с  ней -
серый в черную полоску спичечный коробок из бара в < Дворе Наполеона".
     Вот и все.
     Позже,  когда  она  помогала   Джонсу  отловить  Лудгейта  в  лабиринте
коридоров   у  дальнего  конца  сердечников,   парнишка  вдруг  остановился,
уцепившись за литой поручень, и сказал:
     - Знаешь, что самое странное в этих шкатулках?..
     - Да?
     - То,  что  Виг получал  за  них  чертовски хорошие  деньги.  Где-то  в
Нью-Йорке. Я  хочу  сказать, большие деньги.  Но иногда  появлялись и другие
вещи. То, что возвращалось наверх...
     - Что за вещи...
     - Думаю, это было программное обеспечение. Он чертовски скрытный старый
хрен,  когда  дело  доходит  до того,  что, по  его  мнению,  хотят от  него
голоса... А однажды было нечто - он тогда клялся и божился, что это биософт,
тот самый, новейшая технология...
     - И что он с ним сделал?
     - Скачал во все сердечники целиком. - Джонс пожал плечами.
     - То есть он его оставил у себя?
     -  Нет,  -  сказал Джонс,  - просто швырнул  в очередную  груду  хлама,
который нам  удалось наскрести для следующей  поставки вниз.  Просто  врубил
этот биософт в сердечники, а потом перепродал  за ту цену, что смог выручить
за эту игрушку.
     - Ты знаешь, почему? В чем там было дело?
     - Нет, - сказал Джонс, теряя интерес  к собственному рассказу, - я даже
не спрашивал, он  все равно  бы сказал, что пути Господни неисповедимы...  -
Парнишка  пожал  плечами.  - Виг все  повторяет, что  Бог любит поговорить с
Самим Собой...
        34.ЦЕПЬ В ДЕВЯТЬ МИЛЬ ДЛИНОЙ
     Он  помог Бовуа перенести Джекки на сцену,  где они  положили  ее перед
вишнево-красными  барабанами  и  накрыли старым черным  пальто, нашедшимся в
гардеробной - с бархатным воротником и многолетним слоем пыли по плечам.
     - Мап фе  юбиле  мнан,  -  сказал  Бовуа,  касаясь  большим пальцем лба
мертвой   танцовщицы.   Потом   он   перевел  взгляд   на  Тернера.  -   Это
самопожертвование, - перевел он и мягко натянул черный воротник, закрывая ей
лицо.
     - Как быстро, - сказал Тернер. Больше ничего ему в голову не пришло.
     Вытащив  пачку ментоловых  сигарет  из кармана серого  балахона,  Бовуа
прикурил  от золотой зажигалки  "Данхилл", потом протянул  пачку Тернеру, но
тот покачал головой.
     - Есть одна поговорка на патуа, - сказал Бовуа.
     - А именно?
     - "Зло существует".
     - Эй, - тускло окликнул их Бобби Ньюмарк со своего насеста у стеклянной
двери,  где он сидел, припав глазом к щели в шторах. - Должно быть, все-таки
сработало... Готики начинают расходиться, а  большинство  казуаров,  похоже,
уже отчалили...
     - Вот это хорошо, - мягко отозвался Бовуа. - Это благодаря тебе,  Счет.
Ты справился, Граф.  Заслужил  свое прозвище -  в обоих  смыслах.  -  Тернер
поглядел на  парнишку. Тот  все еще  двигался так,  будто  брел сквозь туман
смерти Джекки, подумалось Тернеру. Парнишка вынырнул из матрицы с  криком, и
Бовуа пришлось дать ему  пару крепких пощечин, чтобы остановить истерику. Но
все, что он им сказал,  о своем набеге,  набеге, который стоил жизни Джекки,
ограничилось тем, что он  подтвердил,  что  передал  Джейлин Слайд сообщение
Тернера. Тернер  наблюдал за  Бобби,  когда  тот неуклюже  встал, отошел  на
негнущихся ногах к бару, видел, как мальчик старается не смотреть на  сцену.
Были ли эти двое любовниками? Партнерами?  И то и  другое представлялось ему
маловероятным.
     Встав  со  своего  места  на  краю  сцены,  Тернер  вернулся  в контору
Джаммера,  по  дороге  проверив  спящую  Энджи,  которая  свернулась  в  его
взрезанной парке на  ковре под  столом.  Джаммер тоже  спал в  своем кресле,
обожженная рука все так же лежала у  него на  коленях,  полосатое  полотенце
наполовину развернулось. Крепкий старикан, подумал Тернер, и бывалый ковбой.
Как  только  Бобби  соскочил  с  набега, Джаммер снова подключил телефон, но
Конрой так и не перезвонил.  Теперь  уже и не позвонит. Тернер знал, что это
значит,  а  значило  это  то,  что  Джаммер  был  совершенно  прав, говоря о
скорости, с какой Джейлин Слайд нанесет удар, чтобы отомстить за Рамиреса, и
что Конрой, конечно  же, мертв. А  теперь, по словам Бобби, и наемная  армия
провинциальных головорезов оставляет свои позиции.
     Тернер подошел к телефону  и, набрав  код сводки новостей, устроился  в
кресле смотреть. В  Макао паром столкнулся с миниатюрной  подводной  лодкой;
спасательных  жилетов  оказались меньше положенной нормы, и  по меньшей мере
пятнадцать человек утонули; местонахождение  лодки,  увеселительного  судна,
приписанного  к дублинскому  порту,  до  сих  пор не  установлено...  Кто-то
применил  безоткатное   нарезное   орудие,   чтобы  накачать   огневой   вал
зажигательных снарядов  на  два этажа кооперативного здания  на  Парк-авеню;
пожарные и  тактические  бригады еще осматривают  место происшествия;  имена
жильцов пока держатся в  тайне, и  никто не взял на  себя ответственность за
теракт... (Тернер набрал  код этого  отрывка вторично...) Группа инспекторов
Ядерной Комиссии,  вызванная  на  место  предполагаемого  ядерного  взрыва в
Аризоне, настаивает  на том, что  уровень обнаруженной здесь радиоактивности
слишком  низок,  чтобы  быть  результатом  взрыва  какой-либо  из  известных
боеголовок... В Стокгольме объявлено о кончине Йозефа В!
     ирека, невероятно состоятельного мецената; объявление  всплыло  посреди
водоворота самых невероятных слухов о том, что Вирек был болен уже несколько
десятилетий   и  что   его  смерть   явилась   результатом  какого-то   сбоя
катастрофического  характера  в   системе   жизнеобеспечения   в   тщательно
охраняемой частной  клинике в пригороде  Стокгольма... (Тернер прокрутил это
сообщение  во  второй  раз,  потом в  третий,  нахмурился  и  наконец  пожал
плечами.)  События  из  частной  жизни  наших   абонентов:  полиция  окраины
Нью-Джерси сообщает, что...
     - Тернер...
     Остановив  сводку новостей,  он  повернулся,  чтобы  увидеть  в дверном
проеме Энджи.
     - Как ты себя чувствуешь, Энджи?
     - Нормально. Мне ничего не снилось.  - Она  зябко завернулась в свитер,
глянула на него из-под обвисших каштановых прядей. -  Бобби показал мне, где
тут душ. Там что-то  вроде  раздевалки.  Я сейчас туда  вернусь. На голове у
меня черти что.
     Тернер пересек комнату, чтобы положить ей руки на плечи.
     - Ты держалась молодцом. Скоро ты отсюда выберешься.
     Передернув плечами, дочь Митчелла скинула его руки.
     - Отсюда? И куда же? В Японию?
     - Ну, может, не в Японию. Может, не в "Хосаку"...
     - Она поедет с нами, - сказал из-за ее спины Бовуа.
     - С чего бы мне этого хотеть?

     -  Потому  что,  - сказал Бовуа,  -  мы  знаем,  кто  ты.  Эти твои сны
совершенно реальны. В одном из  них ты встретила Бобби  и спасла ему  жизнь,
отрезала его от  черного льда. Ты сказала тогда: <  Почему они делают  это с
тобой?"...
     Глаза  Энджи  расширились,  взгляд  метнулся к Тернеру,  потом  назад к
Бовуа.
     - Это  очень  долгая история, -  продолжал Бовуа,  - и она  открыта для
интерпретаций.  Но  если  ты поедешь  с нами -  а  мы возвращаемся назад  на
Проекты, наши люди смогут многому  тебя научить.  Мы можем передать тебе то,
чего не понимаем сами, но, возможно, поймешь ты...
     - Почему?
     - Из-за  цепей в  твоей  голове, - серьезно покивал Бовуа  и подтолкнул
вверх к переносице свою пластиковую  оправу. -  Никто не  станет  принуждать
тебя  оставаться у нас против твоей  воли. На самом деле  мы здесь  лишь для
того, чтобы служить тебе...
     - Служить мне?
     -  Как я  уже  сказал, это долгая  история...  Как насчет этого, мистер
Тернер?
     Тернер пожал плечами.  Он понятия  не имел,  куда  еще  ей  податься, а
"Маас", без  сомнения, выложит  любые деньги, чтобы заполучить ее обратно  -
живой или мертвой, да и "Хосака" тоже.
     - Возможно, это наилучший выход, - сказал он.
     -  Я хочу остаться  с  тобой.  -  Энджи  повернулась к  Тернеру. -  Мне
понравилась Джекки, но потом она...
     -  Неважно,  - отозвался  Тернер. - Я  знаю.  -  "Ничего  я  не знаю!",
безмолвно кричал он. - Я еще свяжусь с тобой... - "Я никогда больше  тебя не
увижу".  -  Но  есть еще  кое-что, и будет лучше,  если  я  скажу тебе прямо
сейчас.  Твой отец мертв.  - < Он покончил с  собой".  -  Его убили люди  из
службы безопасности "Мааса";  он задерживал их,  пока ты уводила  авиетку  с
плато...
     - Это правда? Что он их сдерживал? Я хочу сказать, я вроде чувствовала,
что он мертв, но...
     - Да, - сказал Тернер. Вынув из кармана черный конверт Конроя, он надел
ей  на шею шнурок.  -  Здесь  досье-биософт. Это  тебе на будущее,  когда ты
станешь  старше.  Оно не расскажет  тебе всего целиком. Помни об этом. Ничто
никогда не дает полной правды...
     Бобби стоял  у  бара,  когда  этот высокий выходил из конторы Джаммера.
Высокий прошел прямо туда, где спала девушка. Подобрав свою драную армейскую
куртку, надел ее, потом  подошел к краю сцены, где лежала Джекки, казавшаяся
такой маленькой  под  черным  пальто. Высокий  запустил  руку  под  куртку и
вытащил   пушку,  огромный  "смит-и-вессон",  тактический   образец.  Открыв
барабан, он извлек какие-то капсулы, убрал их себе в карман, а потом положил
пушку возле тела Джекки. Положил так осторожно, что она даже не звякнула.
     - Ты хорошо  поработал, Граф, - сказал он, поворачиваясь лицом к Бобби,
руки глубоко в карманах куртки.
     -  Спасибо,  друг.  -  Сквозь  оцепенение Бобби все  же испытал  прилив
гордости.
     - Пока,  Бобби.  -  Высокий подошел  к  двери  и начал  один  за другим
пробовать различные замки.
     -  Хочешь  выйти?  -  Бобби поспешил к двери. -  Вот  так. Джаммер  мне
показывал. Ты уходишь, старик? Куда ты собираешься?
     И вот дверь открыта, и Тернер уходит прочь мимо заброшенных, опустевших
лавок.
     - Не знаю,  - не оборачиваясь,  крикнул  он Бобби. - Мне нужно  сначала
купить восемьдесят литров керосина, а потом я подумаю...
     Бобби  смотрел ему вслед, пока  тот не  исчез. Судя по всему  - вниз по
мертвому эскалатору. Потом закрыл и запер на  все замки  дверь. Стараясь  не
смотреть  на сцену, он зашагал к  конторе Джаммера  и заглянул внутрь. Энджи
плакала, уткнувшись в плечо Бовуа, и Бобби почувствовал удививший его самого
укол ревности.  Телефон зациклило, и за спиной  Бовуа по кругу бежала сводка
новостей.
     - Бобби, -  окликнул  его Бовуа, - Анджела  какое-то  время  поживет на
Проекте. Хочешь тоже перебраться к нам?
     За спиной Бовуа на экране появилось лицо Марши Ньюмарк, Мамы-Марши, его
матери:
     "...из  частной  жизни наших абонентов:  полиция предместья  Нью-Джерси
сообщает,  что  местная  жительница,  чье  кондо  стало   мишенью   недавней
бомбардировки, была крайне удивлена, вернувшись вчера ночью и обнар..."
     - Ага, - поспешно сказал Бобби, - конечно, друг.
        35.ТЭЛЛИ ИШЭМ
     - Она хороша, -  сказал два года спустя администратор съемочной группы,
неторопливо  макая корочку  пористого  деревенского хлеба  в  озерцо  масла,
собравшегося на дне миски  с  салатом. -  По-настоящему.  Схватывает  все на
лету, эта твоя новая дублерша. Надо отдать ей должное, не так ли?
     Рассмеявшись, звезда взяла со стола стакан охлажденной "реотаны".
     - Ты  ведь  ненавидишь  ее,  правда,  Роберте?  Она  для  тебя  слишком
удачлива, да? Не сделала пока ни одного неверного шага...
     Они опирались о шершавый камень балюстрады, глядя, как вечерний корабль
уходит к Афинам. Двумя террасами ниже  в сторону гавани  на нагретом солнцем
водяном матрасе лежала обнаженная девушка. Раскинув руки, она будто обнимала
то, что осталось от заходящего солнца.
     Забросив пропитанную маслом  корочку в рот, администратор облизал узкие
губы.
     - Отнюдь, - сказал он. - Я не ненавижу ее. И минуты так не думай.
     - А вот и ее дружок,  - заметила Тэлли, когда на плоской крыше под ними
появилась  вторая  фигура.  Темноволосый  парнишка  был  одет  в  свободный,
небрежно  дорогой  французский  спортивный  костюм.  Пока  они  смотрели, он
подошел  к  матрасу  и,  присев возле  девушки, коснулся  ее  плеча.  -  Она
прекрасна, Роберте, не правда ли?
     - Ну, - отозвался администратор, - я видел  ее "до пробы". Пластическая
операция, не более того. - Он пожал плечами, все еще не сводя глаз с юноши.
     - Если  ты где-то видел мои "до пробы", - сказала она, - кому-то ох как
от меня нагорит. Но в ней что-то есть. Хорошие кости, основа... - Она отпила
вина. - А вдруг это она? "Новая Тэлли Ишэм"?
     Администратор снова пожал плечами.
     - Ты только погляди на этого недоноска, - сказал он. - Ты  знаешь,  что
он  получает  почти  такое  же  жалование,  как  я  сейчас?  И  как  он  его
отрабатывает? Телохранитель... - Его рот сжался в тонкую кислую линию.
     - Помогает ей быть счастливой,  - улыбнулась Тэлли. - Мы получили их  в
одном флаконе. Это - ключевое условие ее контракта. Ты сам это знаешь.
     - Терпеть не могу этого маленького ублюдка. Только-только с улицы - сам
прекрасно это  знает,  и плюет  на всех. Он просто мешок  с  неприятностями.
Знаешь, что он возит в своем багаже? Киберпространственную  деку! Нас  вчера
на три часа задержали на турецкой таможне, когда нашли  эту чертову штуку...
- Он покачал головой.
     Парнишка встал, повернулся  и отошел к  краю крыши. Девушка села, глядя
на него, смахивая со лба непослушные волосы. Он стоял там долго, уставившись
на двойной, расходящийся веером  след в  кильватере афинских  кораблей. И ни
Тэлли Ишэм, ни администратор, ни Энджи  не знают, что он видит сейчас  серую
равнину барритаунских кондо, увенчанную темными башнями Проектов.
     Девушка встала, пересекла крышу, чтобы присоединиться к нему, взяла его
за руку.
     - Что у нас на завтра? - спросила наконец Тэлли.
     - Париж, - ответил администратор, беря с каменной балюстрады свою папку
от "Эрме"  и автоматически  пролистывая  тонкую  пачку желтых распечаток.  -
Некая Крушкова.
     - Я ее знаю?
     -  Нет, -  сказал он. - Она  из мира богемы. Заправляет  одной из  двух
самых модных парижских галерей. Информации  не так много, хотя мы  раскопали
многообещающий намек на какой-то скандал в начале ее карьеры.
     Не  обращая  на него внимания, Тэлли кивнула.  Звезда  смотрела, как ее
ученица кладет руку на плечо парнишке с темными волосами.
        36.БЕЛИЧИЙ ЛЕС
     Когда  мальчику  исполнилось  семь, Тернер  взял старый,  с  обмотанным
нейлоновой  лентой прикладом, винчестер  Руди,  и они  вдвоем  отправились в
путешествие по старому шоссе, а потом через лес на поляну.
     Поляна и без того была особым местом: мать его приводила сюда год назад
и показывала самолет, настоящий  самолет, спрятанный среди деревьев. Самолет
потихоньку погружался в глину, но можно ведь просто посидеть в кабине, делая
вид, что летишь. Это секрет, сказала мать, и о нем можно рассказывать только
отцу и никому  больше. Если  положить руку  на пластиковую  шкуру  самолета,
шкура со временем изменит  цвет, оставив  отпечаток твоей  руки, точь-в-точь
под цвет ладони.  Но тут мать стала совсем  странной и заплакала, и захотела
говорить о дяде ;| Руда, которого он не помнил. Дядя Руди... ну он относился
к тому,  чего  мальчик  совсем не понимал,  как, скажем, некоторые  из шуток
отца.
     Однажды он  спросил  у отца, почему у него рыжие волосы и откуда  они у
него, а  отец только рассмеялся и сказал, что получил их от голландца. Тогда
мать бросила в отца подушкой, и он так и не узнал, кто такой этот голландец.
     На  поляне  отец учил  его  стрелять, прислонив  к  стволу дерева  пару
сосновых  чурок.  Когда  мальчику  это  надоело,  они долго  лежали в траве,
наблюдая за белками.
     - Я пообещал Салли, что мы никого не убьем, - сказал отец, а потом стал
объяснять  азы охоты на белок. Мальчик слушал, но  какая-то часть его видела
сны наяву - о самолете. Жарко, и можно услышать, как поблизости жужжат пчелы
и  журчит по камням вода. Когда его мать плакала, она говорила, что Руди был
хорошим человеком,  что он  спас ей  жизнь, один  раз спас  от  молодости  и
глупости, и еще раз - от очень плохого человека...
     - Это правда?  - спросил он своего отца, когда  тот закончил говорить о
белках. - Они что, правда,  такие  глупые,  что снова и  снова возвращаются,
чтобы их подстрелили?
     - Да, - ответил Тернер, - правда.
     Потом он улыбнулся:
     - Ну, почти всегда...



   Уильям Гибсон.
   Мона Лиза Овердрайв

----------------------------------------------------------------------------
     William Gibson Mona Lisa Overdrive, 1988
     Origin: www.cyberpunc.ru

----------------------------------------------------------------------------
                       Моей сестре, Фрэн Гибсон, с восхищением и любовью
ГЛАВА 1. СМОК
     Призрака,  прощальный  подарок отца, передал  ей  в зале  вылета Нариты
секретарь в черном.
     Первые два часа перелета в Лондон он лежал забытый в ее сумочке гладкий
черный продолговатый предмет.  Одну  сторону корпуса  украшала  гравировка с
вездесущим  логотипом  Маас-Неотек,  с  другой  стороны  корпус  был  плавно
изогнут, отлитый под ладонь пользователя.
     Кумико  выпрямилась  в  своем  кресле  в салоне первого  класса.  Черты
сложены в маленькую холодную маску, смоделированную по наиб