зраэли был явно разочарован.
   - Так вы что, никогда с ней не говорили?
   - Ну, это как сказать.  Я  вроде  неплохо  добивался  своего  при  помощи
жестов. Ее имя было - Уак-си-ни-ха-уа или  Уак-ни-си-уа-ха  -  что-то  вроде
того.
   - А что, если я назову ее Девой Прерий?
   - Диззи, это была вдова. С двумя  взрослыми  детьми.  У  нее  не  хватало
нескольких зубов, и она была жилистая, как волчица.
   - Вы совсем не хотите мне помочь, - вздохнул Дизраэли.
   - Ладно, - Мэллори подергал себя за бороду. -  Она  была  хорошей  швеей,
можете упомянуть об этом. Мы завоевали  ее...  гм...  расположение,  дав  ей
иглы. Стальные иглы вместо заостренных кусков бизоньей кости. И, конечно же,
стеклянные бусы. Они все без ума от стеклянных бус.
   - Поначалу робкая Фиалка Прерий избегала белых людей, однако  мало-помалу
любовь  к  женскому  рукоделию  взяла  в  ней  верх  над  застенчивостью,  -
пробормотал Дизраэли и начал быстро строчить.
   Дизраэли сочинял невероятную романтическую  историю,  интриговал  будущих
читательниц скромными,  благопристойными  намеками;  Мэллори  слушал  его  и
неуютно ежился.
   Насколько же это далеко от правды. Правду  бумага  не  выдержит.  Мэллори
успел вроде бы выкинуть всю эту убогую историю из головы. Но, как оказалось,
не совсем. Пока Дизраэли усердно карябал свою сентиментальную ахинею, правда
накатила на Мэллори со всей жестокой отчетливостью.

***

   Высокие конусообразные шатры  замело  снегом,  и  все  шайены  упились  в
стельку. Визжащий, улюлюкающий, подвывающий пандемониум  -  несчастным  и  в
голову не шло, что спиртное для них яд,  верная  гибель.  Они  носились  как
угорелые, палили из  винтовок  в  пустые  американские  небеса  и  падали  с
закатившимися глазами на промерзшую землю,  в  объятия  видений.  Стоило  им
начать, свистопляска могла продолжаться часами.
   Мэллори не хотелось идти к вдове. Он боролся с искушением много дней,  но
в какой-то момент осознал, что с этим делом надо кончать. Тогда  он  вылакал
из бутылки дюйма два дешевого бирмингемского самогона, который они  привезли
вместе с винтовками, и пошел в палатку, где вдова сидела на одеялах и шкурах
перед костерком из бизоньего навоза. Двое ее детей поднялись и вышли наружу,
в снег и ветер.
   Мэллори показал  ей  новую  иголку  и  начал  объясняться,  делая  руками
непристойные жесты. Вдова кивнула с преувеличенным старанием  человека,  для
которого кивок - элемент чуждого языка, затем скользнула в  свое  гнездо  из
шкур, легла на  спину,  раздвинула  ноги  и  вытянула  вверх  руки.  Мэллори
взобрался на нее, накрылся одеялом, вытащил из штанов набрякший, ноющий член
и ввел его  по  принадлежности.  Он  думал,  что  дело  кончится  быстро  и,
возможно,  без  особого  стыда,  но  все  это   было   слишком   непривычно.
Совокупление тянулось так долго, что женщина начала поглядывать  на  него  с
каким-то робким раздражением, а потом осторожно  подергала  его  за  бороду.
Наконец  тепло,  блаженное  трение,  резкий  звериный  запах  что-то  в  нем
растопили, и он кончил долго и сильно, кончил в нее, хотя и  не  намеревался
этого делать. Три других раза, когда он навещал вдову, он  вовремя  выходил,
боясь наградить это несчастное существо  ребенком.  Ему  было  жаль,  что  в
первый раз так получилось. Но если она была к их отъезду  беременна,  скорее
всего, ребенок был не его, а кого-то другого из экспедиции.

***

   В конце концов Дизраэли покончил с Фиалкой Прерий, и все пошло  вроде  бы
легче, однако теперь Мэллори пребывал в  полном  смятении.  Цветистая  проза
литератора была тут, собственно, и ни при чем,  дьявола  разбудила  яростная
сила его собственных воспоминаний. Призрак вернулся  за  отмщением.  Мэллори
был переполнен похотью и терял над собой контроль. После Канады он  ни  разу
не имел дела с женщиной, да к тому же  та  француженка  в  Торонто  была  не
слишком уж чистой. Ему отчаянно хотелось женщину.  Англичанку,  какую-нибудь
пейзанку с упругими белыми ногами и веснушками на пухлых плечах...
   Мэллори вышел на Флит-стрит. На  открытом  воздухе  его  глаза  сразу  же
начали  слезиться.  Прохожих  было  много,  однако  Фрейзера  среди  них  не
замечалось. На город опустилась  мгла,  невероятная  даже  по  меркам  этого
невероятного лета. К полудню купол собора  Святого  Павла  окутался  саваном
грязного  тумана.  Шпили  и  рекламные   щиты   Ладгейт-Хилла   скрылись   в
грязно-серой вате маслянистого дыма.  Флит-стрит  превратилась  в  бурлящий,
грохочущий хаос, надсадное пыхтение пароходов мешалось с криками,  лошадиным
ржанием  и  пистолетными  щелчками  кнутов.   Женщины   шли   по   тротуарам
ссутулившись, прикрываясь грязными от сажи зонтиками, все прохожие прижимали
к носу и глазам скомканные платки. Мужчины и  мальчишки  тащили  саквояжи  и
баулы с резиновыми ручками, их веселенькие соломенные канотье уже  покрылись
пятнами сажи. По зависшей над улицей эстакаде железной дороги ?Лондон, Четем
и Дувр? пропыхтел переполненный прогулочный поезд, дым из его трубы завис  в
тяжелом, недвижном воздухе, как грязно-черный транспарант.
   Мэллори взглянул на небо. Волокнистая  медуза  городских  дымов  исчезла,
поглощенная все разрастающейся глыбой беспросветной мглы. То тут, то там  на
мостовую плавно ложились серые хлопья, отдаленно похожие на  снег.  Одна  из
этих чешуек кристаллизованной грязи села Мэллори на  рукав;  при  первом  же
прикосновении она рассыпалась тончайшим пеплом.
   - Доктор Мэллори!
   Фрейзер  стоял  на  противоположной  стороне  Флит-стрит  под  фонарем  и
призывно махал рукой; в спокойном обычно полицейском чувствовалось  какое-то
необычное возбуждение. Не исключено, осознал Мэллори, что он давно  так  уже
кричит и машет.
   Кэбы, паровые экипажи, все возможные и невозможные виды телег  и  повозок
двигались сплошным потоком, как стадо взбесившихся, непрерывно блеющих овец.
Мэллори перебежал улицу, ежесекундно выскакивая из-под колес, и остановился,
задыхаясь.
   Рядом с Фрейзером стояли двое незнакомцев, их лица были  плотно  обернуты
платками. Тот, что повыше, успел уже  надышать  на  белой  ткани  неприятное
желто-коричневое пятно.
   - А ну-ка, уберите эти тряпки, - скомандовал Фрейзер.
   Незнакомцы угрюмо стянули платки под подбородки.
   - Да это же кашлюн! - поражение воскликнул Мэллори.
   - Позвольте мне, - недобро усмехнулся Фрейзер,  -  представить  вам  двух
моих давних знакомых. Это мистер Дж. С. Тейт, а это -  его  партнер,  мистер
Джордж Веласко. Они считают себя конфиденциальными  агентами  или  чем-то  в
этом роде. - Рот Фрейзера растянулся в нечто, почти напоминающее  улыбку.  -
Насколько я знаю, вы,  джентльмены,  уже  встречались  с  доктором  Эдвардом
Мэллори.
   - Знаем мы его, как же, - буркнул Тейт. Левую его скулу украшал  багровый
вздувшийся кровоподтек. - Псих он долбаный, и больше никто! Бедлам <Бедлам -
разговорное   название   ?Вифлеемской   королевской   больницы?,   старейшей
психиатрической клиники  Великобритании;  основана  в  Лондоне  в  1247  г.;
название стало нарицательным для  обозначения  сумасшедшего  дома>  по  нему
плачет.
   - Мистер Тейт был сотрудником лондонской  полиции,  -  объяснил  Фрейзер,
окинув Тейта тяжелым взглядом. - Пока не потерял свою должность.
   - Я ушел в отставку! - вскинулся Тейт. - Я ушел из принципа, поскольку  в
лондонской полиции нельзя добиться справедливости - да ты, Эбенезер Фрейзер,
и сам это не хуже меня знаешь.
   - Что касается мистера Веласко, он один из так называемых рыцарей плаща и
кинжала, - невозмутимо продолжал Фрейзер. - Отец его  прибыл  в  Лондон  как
испанский беженец-роялист, а наш юный мастер  Джордж  с  охотой  берется  за
любую работу  -  фальшивые  паспорта,  подглядывание  в  замочную  скважину,
избиение видных ученых...
   - Я британский гражданин. Я здесь родился  и  вырос.  -  Не  по-лондонски
смуглый полукровка одарил Мэллори ненавидящим взглядом.
   - Не задирай нос, Фрейзер, - сказал Тейт. -  Когда-то  ты  точно  так  же
топал по участку, как и я, а если теперь ты большая шишка, то только потому,
что готов помалкивать обо всяких грязных скандалах.  Ну  и  что  ты  намерен
делать? Наденешь на нас браслеты, посадишь в каталажку? Валяй, у  меня  тоже
есть друзья.
   - Не  бойся,  Тейт,  я  не  позволю  доктору  Мэллори  вас  побить.  А  в
благодарность вы нам расскажете, с чего это вы за ним следите.
   - Профессиональная тайна, -  запротестовал  Тейт.  -  Нельзя  стучать  на
клиента.
   - Не будь дураком, - ласково посоветовал Фрейзер.
   -  Вот  этот  ваш  джентльмен,  он  долбаный  убийца!  Выпотрошил  своего
противника, как селедку.
   - Никого я  не  убивал,  -  отрезал  Мэллори.  -  Я  ученый  Королевского
общества, а не какой-нибудь уголовник!
   Тейт и Веласко скептически переглянулись; губы Веласко  задрожали,  затем
он не выдержал и захихикал.
   - Что тут смешного? - спросил Мэллори.
   - Их нанял один из ваших коллег, - объяснил  Фрейзер.  -  Это  внутренняя
интрига Королевского общества, не так ли, мистер Тейт?
   - Я же сказал, что ничего не скажу, - пробурчал Тейт.
   - Это Комиссия по свободной  торговле?  -  резко  спросил  Мэллори.  Ноль
реакции. - Это был Чарльз Лай-ел л?
   Тейт закатил покрасневшие от дыма глаза и ткнул Веласко локтем в бок.
   - Ну, конечно же, Фрейзер, ну кто бы сомневался, что этот доктор  Мэллори
чист, как первый снег. - Он отер грязное лицо еще более грязным  платком.  -
Хорошенькое получается дело, а тут еще Лондон воняет, как месяц не  чищенная
помойка, и вся наша страна попала в лапы бездушных ученых придурков, которым
деньги девать некуда!
   Мэллори с трудом подавил желание напомнить наглому  ублюдку  вкус  своего
кулака; вместо этого он неторопливо, аристократическим жестом огладил бороду
и холодно заметил:
   - Не знаю, кто вам платит, но вряд ли он так  уж  обрадуется,  что  мы  с
мистером Фрейзером вас разоблачили.
   Тейт смотрел на Мэллори и  молча  переваривал  услышанное.  За  напускным
безразличием  Веласко  явно  угадывалось  желание  смыться  при  первой   же
возможности.
   - Наше знакомство началось с безобразной драки, - продолжал Мэллори, - но
я человек разумный, а потому способен подняться над более  чем  естественным
негодованием и взглянуть на ситуацию объективно! Теперь, когда мы вас знаем,
ваши услуги утратили всякую ценность для клиента, не так ли?
   - Ну а если даже и так? - вскинулся Тейт.
   - Ваши услуги могли бы пригодиться  некоему  Неду  Мэллори.  Сколько  вам
платит этот ваш не в меру любопытный хозяин?
   - Осторожнее, Мэллори, - предостерег Фрейзер.
   - Если вы наблюдали за мной достаточно, то должны были убедиться,  что  я
отнюдь не скопидом, - многообещающе заметил Мэллори.
   - Пять шиллингов в день, - пробормотал Тейт.
   - Каждому, - вставил Веласко. - Плюс расходы.
   - Да врут они вс„, - возмутился Фрейзер.
   - В конце недели в моей комнате во Дворце палеонтологии вас  будут  ждать
пять золотых гиней, - пообещал Мэллори. - В обмен на эту сумму я хочу, чтобы
вы обошлись с вашим бывшим клиентом в точности так  же,  как  обходились  со
мной, - элементарная справедливость! Следуйте за ним тайно, куда  бы  он  ни
пошел, и докладывайте мне обо всем, что увидите. Вас ведь за  тем  нанимали,
разве не так?
   - Более или менее, - признал Тейт. - Давайте  сделаем  так.  Вы,  сквайр,
даете эти пять желтых прямо сейчас. Мы обсудим ваше предложение, подумаем, а
потом или согласимся - или вернем вам деньги.
   - Хорошо, - кивнул Мэллори, - я дам вам часть этих денег. Но тогда и  вам
придется предоставить мне какую-нибудь информацию.
   Тейт и Веласко быстро переглянулись.
   - Дайте нам минутку переговорить.
   Частные  детективы  протолкались  сквозь  сплошной  поток   пешеходов   к
обнесенному решеткой обелиску и начали оживленно жестикулировать.
   - Эта парочка и в год пяти гиней не стоит, - проворчал Фрейзер.
   - Я прекрасно понимаю, что они отъявленные негодяи, - согласился Мэллори,
- но меня это ничуть не волнует. Мне нужно то, что они знают.
   Некоторое время спустя Тейт вернулся, лицо его снова закрывал платок.
   -  Нас  нанимал  Питер  Фоук.  -  Голос  отставного  полицейского  звучал
приглушенно. - Я бы в жизнь не  сказал  -  клещами  бы  из  меня  ничего  не
вырвать; но пидор этот хрен знает что из себя строит, прямо как  лорд  какой
или хрен знает что. Не верит он, видите ли, в нашу порядочность. Не  доверил
нам действовать в его интересах. Словно мы своего дела не знаем.
   - Да черт с ним, - махнул рукой Веласко. Зажатые между платком  и  полями
котелка локоны выпирали по сторонам, как набриолиненные крылья. - Веласко  с
Тейтом не станут ссориться с легавыми из-за какого-то там Питера, в рот  его
и в ухо, Фоука.
   Мэллори вынул из бумажника новенькую хрустящую фунтовую купюру, и она тут
же исчезла в ловких, как у опытного шулера, пальцах Тейта.
   - Еще одну такую же для моего друга, чтобы скрепить сделку.
   - А что вы мне сообщили такого особенного? Я с самого  начала  подозревал
Фоука.
   - Вы, сквайр, еще кое-чего не знаете, - затараторил Тейт. -  Мы  не  одни
вас выслеживали. Вы вот топаете, как слон, бормочете что-то себе под нос,  а
не видите, что за вами все время таскаются модный такой парень и  его  баба.
Три дня подряд таскались.
   - Но сегодня-то их нет, - констатировал Фрейзер. - Так ведь?
   - Думаю, - хохотнул Тейт, - они увидели тебя и свалили. От  такой  кислой
морды кто хочешь свалит. Нервные они очень, эта парочка, дерганые.
   - Они знают, что вы их заметили? - спросил Фрейзер.
   - Они же не придурки какие, Фрейзер. Крутая парочка - что  он,  что  она.
Парень из ипподромной публики, это я зуб даю, и  девка  тоже  совсем  не  из
простых. К Веласко подкатывалась, все хотела узнать, кто нас нанял.  -  Тейт
помедлил. - Мы не сказали.
   - А что они о себе говорили? - резко спросил Фрейзер.
   - Она назвалась сестрой Фрэнсиса Радвика, - ответил Веласко. - Расследует
убийство брата. Прямо так и сказала, сама, я ее даже ни о чем не спрашивал.
   - Ну, мы-то в эту парашу не поверили, - продолжал Тейт. - Она  совсем  не
похожа на Радвика. Но вообще-то баба на все  сто  -  личико,  рыжие  волосы.
Никакая она не сестра, уж скорее сожительница.
   - Она убийца! - вырвалось у Мэллори.
   - Будете смеяться, сквайр, но как раз то же самое она сказала про вас.
   - Вы знаете, где их найти? - спросил Фрейзер. Тейт покачал головой.
   - Мы могли бы поискать, - предложил Веласко.
   - Почему бы вам не заняться этим одновременно со  слежкой  за  Фоуком,  -
предложил Мэллори. - У меня есть подозрение, что они могут быть заодно.
   - Фоук уехал в Брайтон, - сказал Тейт. - Не вынес смрада -  тонкая,  мать
его, натура. И если придется ехать в Брайтон, нам с Веласко не  помешали  бы
деньги на проезд.
   - Представите мне счет,  -  проговорил  Мэллори,  вручая  Веласко  вторую
фунтовую банкноту.
   - Доктор Мэллори желает получить подробно расписанный счет, -  подчеркнул
Фрейзер. - С квитанциями.
   - Будьте спокойны, сквайр. - Тейт тронул шляпу в  полицейском  салюте.  -
Рад служить интересам нации.
   - И держитесь в рамках приличий, Тейт. Тейт  пропустил  эту  рекомендацию
мимо ушей и нагловато улыбнулся своему новому работодателю.
   - Увидимся, сквайр.
   - Плакали ваши денежки, - сказал Фрейзер, глядя, как  героические  сыщики
растворяются в толпе. - Эту парочку вы никогда больше не увидите.
   - На два фунта, и столько радости, - ухмыльнулся Мэллори. - Я считаю, что
дешево отделался.
   - Ошибаетесь, сэр. Есть куда более дешевые способы.
   - По крайней мере теперь я не получу дубинкой по голове.
   - Не получите, сэр. От них не получите.

***

   Мэллори и Фрейзер перекусили прямо  на  улице  сэндвичами  с  индейкой  и
беконом. На зубах скрипела копоть, совершенно непонятным способом  проникшая
в плотно закрытую мармитку торговца. Все кэбы  как  под  землю  провалились.
Станции метрополитена были закрыты, одуревшие от долгого  стояния  пикетчики
поливали бранью вялых, ни в чем не повинных прохожих.
   Вторая  назначенная  на  сегодняшний  день  встреча,  на   Джермин-стрит,
обернулась для Мэллори тяжким  разочарованием.  Он  пришел  в  Музей,  чтобы
обсудить  свое  выступление,  но  мистер  Китc,   кинотропист   Королевского
общества, прислал телеграмму, что  он  очень  болен,  а  Гексли  уволокли  в
какой-то комитет, где ученые лорды обсуждали чрезвычайную ситуацию.  Мэллори
не сумел даже отменить свою речь, как предлагал Дизраэли,  поскольку  мистер
Тренхэм Рикс заявил, что не имеет полномочий принимать подобные решения  без
Гексли, а Гексли уехал, не сказав  куда,  и  даже  не  оставил  телеграфного
номера.
   Словно  чтобы  окончательно  испортить  настроение,  Музей   практической
геологии был почти пуст, шумные толпы школьников и натуралистов-любителей  в
одночасье исчезли, их место заняли унылые личности, пришедшие сюда  не  ради
какой-то там науки, а в поисках прохлады и чуть более свежего  воздуха.  Они
слонялись под гигантским скелетом левиафана,  словно  изнемогая  от  желания
переломать ему могучие кости и высосать костный мозг.
   Единственное,  что  оставалось,  -   это   плестись   назад   во   Дворец
палеонтологии и готовиться к ужину с Ассоциацией молодых агностиков < >. АМА
представляла собой студенческое научное общество.  Ожидалось,  что  Мэллори,
главная  звезда  сегодняшнего  сборища,  сделает   после   ужина   несколько
глубокомысленных замечаний. Правду говоря, Мэллори и сам ждал этого  события
с некоторым нетерпением. При всей официальной унылости своего  названия  АМА
была вполне жизнерадостной компанией, к тому же  мужское  общество  позволит
немного расслабиться и рассказать пару анекдотов, не  совсем  пригодных  для
нежных дамских ушек. Не ссылаясь, естественно, на  первоисточник,  на  Диззи
Дизраэли. Но теперь появлялся вопрос, многие  ли  из  организаторов  сборища
остались в Лондоне? И осталось ли у этих самых оставшихся настроение  где-то
там собираться? И во что может превратиться ужин в верхнем зале паба ?Черный
монах?, расположенного рядом с мостом Блэкфрайарз, в двух шагах от Темзы?
   Улицы пустели прямо на  глазах;  лавка  за  лавкой  вывешивали  таблички:
?ЗАКРЫТО?. Мэллори надеялся отыскать цирюльника,  который  подстриг  бы  ему
волосы и бороду, но не тут-то было. Население Лондона бежало из  города  или
попряталось за плотно  закрытыми  ставнями.  Дым  опустился  уже  до  земли,
смешавшись со зловонным туманом; этот желто ваты и гороховый суп залил  весь
город, сократив видимость до  нескольких  десятков  ярдов.  Редкие  пешеходы
выныривали из мглы, как пристойно одетые призраки. Фрейзер на обстановку  не
жаловался и выбирал путь с легкостью, заставлявшей заподозрить,  что  старый
полицейский прошел бы по Лондону и с завязанными глазами. И  он,  и  Мэллори
давно уже закрыли  лица  платками.  Разумная  эта  предосторожность  немного
раздражала Мэллори - немногословному Фрейзеру теперь  вообще  словно  кляпом
рот заткнули.
   - Кинотропы -  вот  корень  всех  бед,  -  сказал  Мэллори;  они  шли  по
Бромптон-роуд, мимо дворцов науки, окутанных зловонным туманом.  -  Когда  я
уезжал из Англии, такого и в помине не было. Два года назад этих  штук  было
совсем мало. А теперь мне не позволяют выступить  с  публичной  лекцией  без
кинотропа. - Он закашлялся. - Меня просто передернуло, когда я  увидел,  как
этот длинный щит, ну тот, что вывешен перед ?Ивнинг Телеграф? на Флит-стрит,
выщелкивает  над  головами  толпы:  ?Поезда  остановлены  из-за   забастовки
кротов?, ?Парламент обеспокоен состоянием Темзы?...
   - Ну что же в этом плохого? - удивился Фрейзер.
   - Так ведь вся эта хрень ничего  не  объясняет,  -  продолжал  горячиться
Мэллори. - Кто в парламенте? Каким состоянием Темзы?  Что  об  этом  говорит
парламент? Разумные вещи или глупости?
   Фрейзер хмыкнул.
   - Это же только видимость, что нас проинформировали.  Но  на  самом  де