- Чем могу быть... Господи! - Его глаза испуганно расширились.  -  Мистер
Олифант!
   Мэллори неуверенно вошел в  сверкающую  -  изразцовый  пол  и  навощенные
стенные панели - переднюю. Через несколько секунд появился Олифант. Несмотря
на ранний час, на нем  был  безукоризненный  вечерний  костюм  -  вплоть  до
микроскопического галстука-бабочки и хризантемы в петлице.
   Журналист оценил обстановку с первого взгляда.
   - Блай! Бегите на кухню, возьмите у повара бренди. Таз с водой. И  чистые
полотенца.
   Блай,  как  звали  слугу,  исчез.  Подойдя  к  открытой  двери,   Олифант
настороженно посмотрел налево, направо, затем захлопнул дверь и  повернул  в
замке ключ. Взяв нежданного гостя  за  локоть,  он  отвел  его  в  гостиную;
Мэллори устало опустился на рояльную скамеечку.
   - Итак, на вас напали, - произнес Олифант. -  Набросились  сзади.  Подлая
засада, как я полагаю.
   - Насколько там плохо? Мне самому не видно.
   - Удар тупым предметом. Крупная шишка,  кожа  рассечена.  Довольно  много
крови, но сейчас ссадина подсыхает.
   - Это серьезно?
   - Бывает и хуже, - усмехнулся  Олифант.  -  А  вот  сюртук  ваш  порядком
попорчен.
   - Они тащились за мной по всей Пикадилли, - обиженно  сказал  Мэллори.  -
Второго я не видел, а когда увидел, было поздно...  Проклятье!  -  Он  резко
выпрямился. - А как же  часы?  Часы,  свадебный  подарок.  Я  оставил  их  в
закоулке у Пастушьего рынка. Мерзавцы их украдут!
   Появился Блай с тазом и полотенцами. Пониже и постарше своего хозяина, он
был чисто выбрит,  имел  мощную  шею  и  карие,  чуть  навыкате  глаза;  его
волосатые запястья были толстые, как у шахтера. Чувствовалось, что отношения
у них с Олифантом легкие, почти дружеские, отношения не хозяина и  слуги,  а
скорее уж аристократа старой закваски и доверенного лица. Обмакнув полотенце
в таз, Олифант зашел Мэллори за спину.
   - Не шевелитесь, пожалуйста.
   - Мои часы, - повторил Мэллори.
   - Блай, - вздохнул Олифант, - не могли бы вы позаботиться о  потерявшейся
собственности этого  джентльмена?  Это,  разумеется,  до  некоторой  степени
опасно.
   - Хорошо, сэр, - бесстрастно ответил Блай. - А гости, сэр?
   Олифант на мгновение задумался.
   - А почему бы вам не взять гостей с собой, Блай? Уверен, они  будут  рады
прогуляться. Выведите их через черный ход. И постарайтесь  не  привлекать  к
себе особого внимания.
   - Что мне им сказать, сэр?
   - Правду, а что же еще? Скажите им, что на друга дома совершили нападение
иностранные агенты. Только подчеркните, что никого убивать не нужно. А  если
они не найдут часов доктора  Мэллори,  пусть  не  считают,  что  это  как-то
характеризует их способности. Пошутите, если надо, да  все,  что  угодно,  -
лишь бы они не думали, что потеряли лицо.
   - Понимаю, сэр, - кивнул Блай и удалился.
   - Мне очень неловко вас беспокоить, - пробормотал Мэллори.
   - Глупости. Для того мы и существуем. - Олифант взял хрустальный стакан и
налил на два пальца бренди.
   Бренди оказался очень приличным, Мэллори сразу почувствовал, что кровь по
жилам бежит быстрее; боль в голове не утихала,  однако  от  недавнего  шока,
оцепенения не осталось почти ни следа.
   - Вы были правы, а я нет, - сказал он. - Они выслеживали меня, как зверя!
Это не просто хулиганы, они хотели меня искалечить или даже убить, в этом  я
абсолютно уверен.
   - Техасцы?
   - Лондонцы. Высокий малый с бакенбардами и маленький толстяк в котелке.
   - Наемники. - Олифант обмакнул полотенце в таз. - На мой взгляд, здесь не
помешала бы пара швов. Вызвать врача?  Или  вы  доверитесь  мне?  В  полевых
условиях я, бывало, подменял хирурга.
   - Я тоже, - кивнул Мэллори и долил бренди. -  Делайте,  пожалуйста,  все,
что надо.
   Пока Олифант ходил за иглой и шелковой нитью, Мэллори снял  сюртук,  сжал
заранее челюсти и занялся изучением голубых в  цветочек  обоев.  К  счастью,
операция  прошла  почти  безболезненно,  журналист  стягивал  края  раны  на
редкость ловко и споро.
   - Неплохо,  совсем  неплохо,  -  сказал  он,  любуясь  своей  работой.  -
Держитесь подальше от нездоровых миазмов, и тогда, при удаче, обойдется  без
лихорадки.
   - Сейчас весь Лондон - сплошные миазмы.  Эта  проклятая  погода...  я  не
доверяю докторам, а вы? Они сами не понимают, о чем говорят.
   - В отличие от дипломатов - и катастрофистов? - широко улыбнулся Олифант.
   Ну как тут обидишься? Мэллори осмотрел свой сюртук; ну да, конечно,  весь
воротник в крови.
   - А что теперь? Идти в полицию?
   -  Это,  естественно,  ваше  право,  -  сказал  Олифант,  -  но  было  бы
благоразумно - и патриотично - опустить некоторые детали.
   - Например, леди Аду Байрон?
   - Выдвигать дикие предположения о дочери премьер-министра,  -  нахмурился
Олифант, - было бы весьма неразумно.
   - Понимаю. А как насчет контрабанды  оружия  для  Комиссии  по  свободной
торговле Королевского общества? Не  имея  никаких  доказательств,  я  готов,
однако, предположить, что скандалы Комиссии вовсе не связаны  со  скандалами
леди Ады.
   -  Лично  я,  -  улыбнулся  Олифант,  -  был  бы  только  рад  публичному
разоблачению промахов  вашей  драгоценной  Комиссии,  однако  об  этом  тоже
следует умолчать - в интересах британской нации.
   - Понимаю. И что же тогда остается? Что я скажу полиции?
   - Что по неизвестным причинам вас оглушил неизвестный бандит. - По  губам
Олифанта скользнула усмешка.
   - Но это же чушь какая-то! - возмутился Мэллори. - Да какой тогда  вообще
толк ото всей вашей шатии-братии? Тут же все-таки не салонная игра в шарады!
Я опознал эту мерзавку, которая помогала удерживать леди Аду! Ее звать...
   - Флоренс Бартлетт, - кивнул Олифант. - Только потише, пожалуйста.
   - Откуда вы... - Мэллори не закончил фразу. - Это что, этот  ваш  дружок,
мистер Уэйкфилд? Он наблюдал за всем, что я делал в Статистическом  бюро,  и
немедленно кинулся к вам с докладом.
   - Уэйкфилд обязан наблюдать за работой своих машин, сколь бы докучной  ни
была эта  обязанность,  -  невозмутимо  парировал  Олифант.  -  Вообще-то  я
надеялся услышать все от вас, тем более что предмет вашего увлечения - самая
настоящая фам-фаталь . Но вы,  похоже,
не горите желанием поделиться информацией, сэр.
   Мэллори хмыкнул.
   - Нет никакого смысла впутывать в это дело обычную полицию,  -  продолжил
Олифант. - Я и раньше говорил, что вам  необходима  особая  защита.  Теперь,
боюсь, мне придется настаивать.
   - Час от часу не легче, - пробормотал Мэллори.
   - У меня есть великолепная кандидатура.  Инспектор  Эбенезер  Фрейзер  из
Особого отдела Боу-стрит. Того самого  Особого  отдела,  так  что  не  стоит
говорить об этом вслух. Вы быстро  убедитесь,  что  деликатность  инспектора
Фрейзера - мистера Фрейзера - ничуть не уступает его компетентности.  Забота
такого специалиста обеспечит вам полную безопасность,  что  будет  для  меня
огромным облегчением.
   В глубине дома хлопнула  дверь.  Послышались  шаги,  шорох,  позвякивание
металла и какие-то голоса. Затем появился Блай.
   - Мои часы! - воскликнул Мэллори. - Слава тебе, Господи!
   - Вот, - сказал Блай, опуская на пол футляр. - Ни единой царапины. Кто-то
поставил их на стену и подпер обломком  кирпича.  Место  довольно  укромное.
Скорее всего, бандиты собирались вернуться за своей добычей позднее.
   - Прекрасная работа, Блай, - кивнул Олифант. И вопросительно посмотрел на
Мэллори.
   - А еще там было вот это, сэр. - Блай предъявил  в  лепешку  раздавленный
цилиндр.
   - Это одного из мерзавцев, - заявил Мэллори. Растоптанная  шляпа  кашлюна
была насквозь пропитана мочой, хотя никто не счел уместным  упомянуть  столь
непристойный факт.
   - Вашу шляпу мы, к сожалению, не нашли, - сказал Блай. - Украл, наверное,
какой-нибудь мальчишка.
   Чуть поморщившись от отвращения, Олифант  осмотрел  загубленный  цилиндр,
перевернул его, внимательно изучил подкладку.
   - Имени производителя нет. Мэллори взглянул на шляпу.
   - Фабричная работа. По-моему, ?Мозес и сын?. Ей около двух лет.
   - Ну что ж,  -  удивленно  сморгнул  Олифант,  -  я  полагаю,  эта  улика
исключает иностранцев.  Наверняка,  коренной  лондонец.  Пользуется  дешевым
фиксатуаром, но при этом не дурак - если судить по объему черепа.  Отправьте
это на помойку, Блай.
   - Да, сэр, - кивнул Блай и удалился.
   - Ваш слуга Блай сделал мне огромное одолжение. - Мэллори нежно  погладил
футляр с часами. - Как вы  думаете,  он  не  будет  возражать,  если  я  его
отблагодарю?
   - Будет, - качнул головой Олифант, - и самым решительным образом.
   Мэллори почувствовал свою оплошность и скрипнул зубами.
   - А как насчет этих ваших гостей? Могу я поблагодарить их?
   - Почему бы и нет! - улыбнулся Олифант и провел Мэллори в столовую.
   С обеденного, красного дерева стола мистера Оли-фанта были  сняты  ножки;
огромная полированная столешница опиралась на резные наугольники, возвышаясь
над полом всего на несколько  дюймов.  Вокруг  нее,  скрестив  ноги,  сидели
пятеро азиатов: пять серьезных мужчин  в  носках,  безукоризненных  вечерних
костюмах с Савил-роу  и  шелковых  цилиндрах,  низко  натянутых  на  коротко
стриженные головы. Волосы у них были не только очень короткие,  но  и  очень
темные.
   Единственная в компании женщина стояла на коленях у дальнего конца стола.
Бесстрастное, как  маска,  лицо,  черные  шелковистые  волосы,  уложенные  в
высокую, невероятно сложную прическу, и просторный  туземный  балахон,  ярко
расцвеченный бабочками  и  кленовыми  листьями,  делали  ее  фигурой  весьма
экзотичной.
   - Доктор Эдвард Мэллори сан-о гос„кай симасу <"San-o  goshoukai  shimasu?
(яп.) - Позвольте представить вам господина.. >, - провозгласил Олифант.
   Мужчины встали  -  встали  своеобразным,  очень  изящным  способом:  чуть
откинув корпус назад, они подводили под себя правую ногу, ловко вскакивали и
застывали неподвижно. Все это  было  похоже  на  какой-то  сложный  балетный
номер.
   - Эти господа состоят на  службе  его  императорского  величества  микадо
Японии, - продолжал Олифант. - Мистер Мацуки Коан, мистер Мори Аринори <Мори
Аринори (1847-1889) - японский государственный деятель,  дипломат,  наиболее
отъявленный ?западник? начала эпохи реставрации  Мейдзи.  В  1865  г.  тайно
послан в Англию, где изучал военно-морскую топографию,  математику,  физику;
через два года по приглашению своего наставника Лоренса Олифанта  отправился
в США и провел год в утопическом Братстве новой жизни.
   В 1868 г. вернулся в Японию и годом позже был вынужден подать в отставку,
так  как  предложил,  несколько  преждевременно,  запретить  ношение  мечей.
Выступал за религиозную свободу и светское образование, за общественную  (но
не политическую) эмансипацию женщин, предлагал отказаться от японского языка
в пользу английского. В 1871-1873 гг. служил послом в Вашингтоне. В 1889  г.
убит фанатиком-синтоистом  -  в  тот  самый  день,  когда  вступила  в  силу
конституция Мейдзи>, мистер Фусукава Юкиси  <Фусукава  Юкиси  (1835-1901)  -
правильнее Фукудзава Юкити, японский писатель, педагог  и  ?западник?  эпохи
реставрации Мейдзи. Участник первой японской дипломатической  миссии  в  США
(1860), а  также  в  Европу  (1862).  Член  общества  ?Мейрокуся?,  наиболее
вероятный автор лозунга ?Цивилизация и просвещение?  и  самый  активный  его
популяризатор.  Ни  разу  в  жизни  не   занимая   государственного   поста,
пользовался тем не  менее  огромным  авторитетом>,  мистер  Канайе  Нагасава
<Канайе Нагасава (1852-1934) - настоящее имя Исонага  Хикосуке.  В  1865  г.
тайно послан в Англию, затем благодаря Лоренсу Олифанту стал  последователем
Томаса Лейка Харриса. Неизвестно, принял ли Нагасава в  итоге  христианство,
но когда община перебралась из штата Нью-Йорк в Калифорнию (1875), ему  было
доверено управлять  виноградниками.  Впоследствии  отошел  отдел  коммуны  и
занялся исключительно виноделием. А также разводил лошадей>, мистер Хисанобу
Самесима <Хисанобу Самесима (1846-1880)  -  правильнее  Хисанобу  Самедзима,
японский дипломат, посол. Еще  один  ?птенец  гнезда  Олифантова?,  в  конце
1860-х гг. член Братства новой жизни>. - По мере  того  как  он  представлял
мужчин, каждый из них кланялся Мэллори в пояс.
   Женщину Олифант не представил, да и мудрено бы -  она  сохраняла  прежнюю
позу, словно не замечая происходящего. Мэллори счел за лучшее не упоминать о
ней и не обращать на нее особого внимания. Он повернулся к Олифанту:
   - Это ведь японцы, да? Вы же вроде говорите на их тарабарщине?
   - Поднахватался немного.
   - Не могли бы вы тогда выразить им благодарность за  доблестное  спасение
моих часов?
   - Мы вас понимаем, доктор Мэллори, -  сказал  один  из  японцев.  Мэллори
мгновенно забыл их невозможные имена, но этого вроде бы звали Юкиси.  -  Нам
выпала большая  честь  оказать  услугу  британскому  другу  мистера  Лоренса
Олифанта, заслужившего признательность нашего суверена. - Мистер Юкиси снова
поклонился. Мэллори совершенно растерялся.
   - Благодарю вас за столь учтивые слова, сэр. Должен сказать, у вас весьма
изысканная манера выражаться. Я не дипломат и просто благодарю вас от  всего
сердца. С вашей стороны было очень любезно...
   Японцы о чем-то переговаривались.
   - Мы надеемся, вы не слишком тяжело пострадали в варварском нападении  на
вашу британскую персону со стороны иностранцев, - сказал мистер Юкиси.
   - Нет, - вежливо улыбнулся Мэллори.
   - Мы не видели ни вашего врага, ни каких-либо других грубых или  склонных
к насилию личностей.
   Сказано это было мягко, без нажима, но с каким-то опасным  поблескиванием
глаз, не оставлявшим ни малейших сомнений в том, как поступили  бы  Юкиси  и
его друзья, попадись им  подобная  личность.  В  целом  японцы  походили  на
ученых, двое из них были в простых,  без  оправы  очках,  а  третий  щеголял
моноклем на ленточке и модными желтыми перчатками. Все  они  были  молоды  и
ловки, а цилиндры сидели на их головах воинственно, словно шлемы викингов.
   Длинные ноги Олифанта внезапно подломились, и он с улыбкой  опустился  во
главе стола. Мэллори тоже сел - не так, конечно,  умело  и  громко  хрустнув
коленными чашечками. Японцы последовали примеру Олифанта, быстро  сложившись
в прежнюю позу невозмутимого достоинства. Женщина не шевелилась.
   - При данных обстоятельствах, - задумчиво произнес  Олифант,  -  учитывая
кошмарную  жару  и  утомительную  погоню  за  врагами  отечества,  небольшое
возлияние  представляется  вполне  уместным.  Он  взял   со   стола   медный
колокольчик и коротко позвонил. - Итак, больше  непринужденности,  согласны?
Нами о ономи ни наримасу ка? 
   Очередное совещание японцев сопровождалось широко  распахнутыми  глазами,
довольными кивками и одобрительным бормотанием:
   - Уисуки...
   - Значит, виски. Великолепный выбор, - одобрил Олифант.
   Буквально через секунду Блай  вкатил  в  гостиную  сервировочный  столик,
сплошь уставленный бутылками.
   - У нас кончился лед, сэр.
   - В чем дело, Блай?
   - Продавец  льда  отказывается  продать  повару  хоть  сколько-нибудь.  С
прошлой недели цены утроились!
   - Ладно, в куклину бутылку лед все равно не поместится. -  Олифант  изрек
эту чушь как нечто вполне разумное. - Доктор Мэллори, смотрите внимательнее.
Мистер Мацуки Коан, который происходит из весьма передовой провинции Сацума,
как раз собирался продемонстрировать нам одно из чудес японского  ремесла  -
вы бы не напомнили мне имя мастера, мистер Мацуки?
   - Она изготовлена членами семьи Хосокава, - поклонился мистер  Мацуки.  -
По велению нашего господина - сацума дайм„ .
   - Я полагаю,  Блай,  -  сказал  Олифант,  -  что  на  этот  раз  приятные
обязанности гостеприимного хозяина достанутся мистеру Мацуки.
   Блай передал мистеру Мацуки бутылку виски; мистер Мацуки начал переливать
ее содержимое в изящную керамическую фляжку, стоявшую по правую руку японки.
Женщина никак не реагировала, и  Мэллори  начал  уже  подозревать,  что  она
парализована или больна. Потом мистер Мацуки  с  резким  деревянным  щелчком
вложил фляжку в правую руку японки.  Далее  он  взял  позолоченную  заводную
ручку,  невозмутимо  вставил  ее  женщине  в  спину  и  начал  вращать.   Из
внутренностей женщины донесся высокий звук взводимой пружины.
   - Это манекен! - вырвалось у Мэллори.
   - Скорее марионетка, - поправил Олифант. - А по-научному - автомат.
   - Понимаю, - облегченно вздохнул Мэллори. - Что-то вроде знаменитой  утки
Вокансона, да? - Он рассмеялся. Ну как же можно было не догадаться, что  это
неподвижное лицо, полускрытое черными волосами, не  более  чем  раскрашенная
деревяшка. - Удар, должно быть,  сдвинул  мне  мозги.  Господи,  да  это  же
настоящее чудо!
   - Каждый волосок парика вставлен вручную, - продолжал Олифант. -  Подарок
императора Ее Величеству королеве Британии. Хотя могу предположить, что  эта
особа придется по вкусу и принцу-консорту, и особенно юному Альфреду.
   В локте и в запястье марионетки размещались скрытые  просторным  одеянием
шарниры;  она  разливала  виски  с  мягким  шорохом  скользящих  тросиков  и
приглушенным деревянным пощелкиванием.
   - Очень похоже на станок Модзли <Модзли, Генри (1771-1831)  -  английский
механик, инженер. Пионер точной металлообработки,  изобрел  один  из  первых
токарных  станков.  Также  известен  его   потомок   доктор   Генри   Модзли
(1835-1918), в честь которого названа лондонская  больница  Модзли;  он  был
одним из первых врачей, полагавших, что душевные  расстройства  в  некоторых
случаях излечимы> с машинным управлением, - заметил Мэллори. - Это оттуда ее
срисовали?
   - Нет, - качнул головой Олифант, - продукт полностью  местный.  -  Мистер
Мацуки передавал по столу маленькие керамические чашечки с виски.  -  В  ней
нет ни кусочка металла - только бамбук, плетеный конский волос и пружины  из
китового уса. Японцы делают такие игрушки - каракури, как они их называют, -
с незапамятных времен.
   Мэллори пригубил виски. Скотч, причем ? молт <Молт - не  марочное  виски.
Марочное виски (так же, как и  марочный  коньяк)  должно  иметь  стандартный
вкус, что достигается смешиванием партий разных лет производства; ?молт?  же
этой операции не подвергается>. Принятый ранее бренди слегка туманил голову,
а тут еще эта механическая кукла... Он чувствовал себя нечаянным  участником
какой-то рождественской пантомимы.
   - Она ходит? - спросил он. - Играет на флейте? Или еще что-нибудь?
   - Нет, только разливает, - качнул  головой  Олифант.  -  Но  зато  обеими
руками.
   Мэллори чувствовал на себе взгляды японцев. Было совершенно ясно, что для
них в этой кукле нет ничего чудесного. Они хотели знать, что  думает  о  ней
он, британец, хотели знать, восхищен ли он.
   - Весьма впечатляет, - осторожно начал Мэллори. - Особенно,  если  учесть
отсталость Азии.
   - Япония - это Британия Азии, - заметил Олифант.
   - Мы знаем, что в ней  нет  ничего  особенного.  -  Глаза  мистера  Юкиси
сверкнули.
   - Нет, она ведь действительно чудо, - настаивал Мэллори. -  Вы  могли  бы
показывать ее за деньги.
   - Мы  знаем,  что  в  сравнении  с  огромными  британскими  машинами  она
примитивна. Как верно говорит мистер Олифант, мы -  ваши  младшие  братья  в
этом мире.
   - Но мы будем учиться, - вмешался другой японец.  Этого  вроде  бы  звали
Аринори. - Мы в долгу перед Британией! Британские стальные  корабли  открыли
наши порты для свободного мореплавания <Британские стальные корабли  открыли
наши порты для свободного мореплавания. - В действительности конец  изоляции
Японии положила (примерно в то же время, в  1854  г.)  американская  эскадра
коммодора  М.  Перри.  Собственно  говоря,  в  первой  половине  XIX  в.   и
Великобритания, и Россия, и США неоднократно посылали