дельцы  радиостанции
пришли к заключению, что семья  Шерканера  Андерхилла  практикует  внефазные
извращения. До разрешения этой ситуации выход в эфир передачи "Час науки для
детей" будет приостановлен".
   Это объявление Броут прочел  голосом  совсем  не  похожим  на  Раппопорта
Дигби. Этот новый голос был холоден, далек и полон негодования.
   На этот раз чужесть Арахны дошла до всех, кто хотел принимать желаемое за
действительное. Значит, традиция  пауков  допускает  появление  новых  детей
только в начале Нового Солнца. Поколения строго  между  собой  разделены,  и
каждое проходит по жизни строем в своей возрастной группе. Люди могли только
догадываться, какова может быть причина, но "Час науки для детей"  явно  был
прикрытием серьезного нарушения этого табу.  В  баре  Бенни  стало  пусто  и
грустно, и Рита стала поговаривать насчет  снятия  глупых  картинок.  А  Эзр
позволил себе надеяться, что цирк кончился.
   Но зря надеялся. Четыре дня назад мрак  внезапно  рассеялся,  хотя  тайна
осталась.  Сообщения  радиостанций   Гокнанского   Аккорда   объявили,   что
представитель Церкви Тьмы проведет с Шерканером Андерхиллом диспут  на  тему
об "уместности" его передачи. Траг Силипан обещал, что зипхеды будут  готовы
и смогут переводить передачу в этом новом формате.
   Теперь часы Бенни, отмеривающие арахнианское время,  отсчитывали  секунды
до спецвыпуска "Часа науки для детей".
   Сидя на своем месте в  другом  углу  бара,  Траг  Силипан,  казалось,  не
замечал напряжения. Они с Фамом Тринли о  чем-то  говорили  вполголоса.  Эти
двое собутыльников все время строили какие-то планы, но никакого  воплощения
эти  планы  не  получали.  Странно,  я  привык  думать,  что  Тринли  -  шут
громогласный.
   "Волшебные локализаторы" Фама оказались не блефом - Эзр уже  заметил  эти
пылинки. Hay и Брюгель начали использование этих устройств. Каким-то образом
оказалось, что Фам Тринли знает о локализаторах такое, чего не было  даже  в
самых глубоких разделах библиотеки флота. Может быть,  это  понял  лишь  Эзр
Винж, но Фам  Тринли  -  не  совсем  пустозвон.  Все  больше  и  больше  Эзр
догадывался, что старик никак не дурак. В библиотеке флота  секреты  таились
повсеместно - иначе и быть не может  с  хранилищем  таким  большим  и  таким
древним. Но чтобы этому человеку был  известен  секрет  настолько  важный...
Нет, Фам Тринли должен был быть кем-то очень важным и очень давно.
   - Эй, Траг! - крикнула Рита, показывая на часы. - Где твои зипхеды?
   Обои  бара  все  еще  показывали  лес  какого-то  природного  заповедника
Балакреи.
   Траг  Силипан  поднялся  из-за  стола  и  выплыл  в  пространство   перед
зрителями.
   - Все путем, люди. Мне доложили - только что "Радио  Принстона"  включило
заставку к "Часу науки". Директор Рейнольт через минуту включит  зипхедов  в
линию. Они все еще синхронизированы с речевым потоком.
   Раздражение Ляо улеглось.
   - Отлично, Траг!
   Силипан поклонился, принимая славу за то, в чем был ноль его заслуг.
   - Итак, через  несколько  мгновений  мы  будем  знать,  какие  странности
сотворил этот самый Андерхилл со  своими  детьми...  -  Он  склонил  голову,
прислушиваясь к личному источнику данных. - Вот они!
   Исчез дождливый  сине-зеленый  лесной  пейзаж.  Стена  за  стойкой  вдруг
вытянулась и превратилась в один из залов заседаний  Хаммерфеста.  Справа  в
кадр вплыла Анне Рейнольт,  искаженная  ракурсом,  -  этот  кусок  обоев  не
справлялся со стереоизображением. За ее спиной  появилась  пара  техников  и
пятеро зи... Фокусированных. Среди них была Триксия.
   Вот тут-то Эзру и захотелось заорать -  или  забиться  в  темный  угол  и
притвориться,  что  мира  не  существует.  Обычно  эмергенты  держали  своих
зипхедов глубоко в системе, будто испытывали  какой-то  рудиментарный  стыд.
Обычно эмергенты получали результаты от компьютеров и наголовных дисплеев  -
сплошь графика и санитарно отфильтрованные  данные.  Бенни  говорил,  что  в
начале этого дурацкого спектакля Чиви только голоса зипхедов транслировали в
бар. Потом Траг рассказал о том, как переводчики подыгрывают своим речам,  и
передача стала визуальной. Конечно же, зипхеды не могли проинтуировать  язык
жестов пауков, слушая их радио. Так что визуализация была бессмысленной,  но
ее хотели собравшиеся вокруг Эзра вампиры.
   Триксия  была  одета  в  свободный  комбинезон.  Волосы  ее  развевались,
частично перепутанные. Эзр сам их тщательно расчесал только 40  Ксек  назад.
Она пожала плечами, освобождаясь от рук надзирателей, и схватилась  за  край
стола. Переводя взгляд из стороны в сторону, она что-то сама себе бормотала.
Потом вытерла лицо рукавом и притянула себя к стулу. Остальные сделали то же
с тем же рассеянным видом. У большинства были скорлупки.
   Эзр знал, что они видят и  слышат  -  перевод  среднего  уровня  с  языка
пауков. И это был мир Триксии.
   - Есть синхронизация, директор, - сообщил Рейнольт один из техников.
   Директор по людским ресурсам проплыла  вдоль  шеренги  рабов,  передвигая
нервничающих зипхедов; зачем - Эзру было  невдомек.  Он  знал,  что  у  этой
женщины есть особый талант. Сука  с  каменной  мордой,  но  она  знала,  как
получать от зипхедов результаты.
   - Ладно, запускаем их в дело.
   Она отодвинулась с дороги. Зинмин Броут поднялся с кресла и  уже  говорил
напряженно-радостным голосом ведущего:
   - Здравствуйте, с вами Раппопорт Дигби и вы слушаете передачу "Час  науки
для детей".
   В этот день папа привел с собой на радио их всех. Джирлиб и  Брент  ехали
на верхней палубе машины и вели себя  очень  серьезно  и  по-взрослому  -  и
выглядели почти как рожденные в фазе, так что не привлекали внимания.  Рапса
и малыш Хранк все еще были так малы, что  могли  сидеть  в  папиной  шерсти;
может,  еще  год  пройдет,  когда  они  станут  возражать  против   названия
"младенцы".
   Гокна и Виктория Младшая сидели сзади, каждая на своем насесте.  Виктория
глядела через дымчатое стекло на улицы  Принстона.  И  чувствовала  себя  от
этого немножко королевой. Она чуть наклонила голову в сторону Гокны  -  быть
может, сестра была ее фрейлиной.
   Гокна повелительно фыркнула. Она была похожа на сестру и наверняка думала
то же самое - только Великой Правительницей была она.
   - Па, если сегодня ты  ведешь  передачу,  зачем  мы  вообще  нужны?  Папа
засмеялся.
   - А никогда не знаешь, как повернется. Церковь Тьмы считает, что Истина у
них в кармане. Но вопрос в том, знает ли их диспутант хоть одного внефазного
ребенка. При всем своем негодовании  она  может  оказаться  вполне  приятной
теткой. Возможно, при личной встрече она не сможет метать молнии  в  малышей
потому только, что они не того возраста.
   Возможно. Виктории вспомнился дядя Хранк, который ненавидел самую идею их
семьи.., а их самих в то же время любил.
   Машина ехала по запруженным улицам,  по  пересекающему  город  проспекту,
выводившему к Холму Радио. Станция Принстона была старейшей в городе -  папа
говорил, что она начала работать еще до последней Тьмы и была тогда  военной
радиостанцией. В этом поколении  владельцы  ее  существенно  расширили.  Они
теперь могли бы построить студии в городе, но слишком  держались  за  старые
традиции. И потому поездка на станцию была увлекательным объездом все вокруг
и вокруг холма неимоверно высокого, даже выше, чем  холм,  на  котором  жили
Андерхиллы.
   На улицах еще лежал утренний иней. Виктория перегнулась к насесту  Гокны,
и они обе прильнули к стеклу, чтобы лучше видеть. Была середина зимы и почти
Средние Годы Солнца, но она видела иней второй раз  в  жизни.  Гокна  ткнула
рукой на восток.
   - Смотри, как мы высоко забрались - даже Утесы видны!
   - А на них снег лежит!
   Эти слова они провизжали вместе, но на самом деле это был цвет  утреннего
инея. Еще пара лет пройдет, пока в Принстон придет первый снег, даже посреди
зимы. Интересно, как это будет - ходить по снегу? Или падать  в  сугроб?  На
минуту они погрузились в эти вопросы, забыв все события этого дня -  и  даже
радиодиспут, который уже десять дней занимал всех, даже Генерала.
   Сначала все кобберята, а особенно Джирлиб, этого диспута боялись.
   - Это конец нашей передаче, - говорил старший  брат.  -  Теперь  про  нас
знают.
   Генерал специально приехала из Ставки, чтобы им сказать, что  волноваться
нечего, что папа со  всеми  жалобами  справится.  Но  она  не  сказала,  что
передачу им вернут. Генерал Виктория Смит привыкла инструктировать штабных и
войска, но не очень понимала, как следует ободрять детей. Гокна  и  Виктория
по  секрету  думали,  что  этот  шум  вокруг  радиопередачи  заставил   маму
нервничать сильнее, чем все ее военные приключения.
   И только папа остался вне мрачного настроения.
   - Это то, чего я все это время ждал, - сказал он маме, когда она приехала
из Ставки. - Уже более чем пора выйти на свет. Этот диспут раскроет многое.
   Это были те же мысли, которые высказывала мама, только у папы они звучали
радостно. Последние десять дней он играл с детьми больше обычного.
   - Вы - мои специалисты-эксперты в этом диспуте, так что я могу  проводить
с вами все свое время и быть при этом добросовестным работником.
   И он покачивался из стороны в сторону, притворяясь, что  занят  Невидимой
работой. Малыши были в восторге, и даже Джирлиб и Брент вроде бы  заразились
оптимизмом отца. Генерал отбыла на юг накануне вечером - как обычно, ей было
о чем волноваться, кроме семейных проблем.
   Вершина Холма Радио поднималась выше линии  деревьев.  Площадка  рядом  с
парковкой была покрыта низкими зарослями утесника. Дети вылезли  из  машины,
восхищаясь прохладой, еще висевшей в воздухе. Виктория Младшая почувствовала
в дыхательных ходах жжение, будто.., будто там образуется иней. Может ли это
быть?
   - Дети, пошли! Гокна, не глазей  по  сторонам!  Папа  и  старшие  сыновья
повели их вверх по широким ступеням станции. Камень лестницы был изрыт огнем
и  не  отполирован,  будто  владельцы  хотели   создать   впечатление,   что
придерживаются какой-то древней традиции.
   Стены внутри были увешаны фотопортретами владельцев и изобретателей радио
(одни и те же лица в данном случае). Вся семья, кроме Рапсы и Хранка,  здесь
уже бывала. Джирлиб и  Брент  вели  передачу  уже  два  года,  приняв  ее  у
рожденных в фазе  детей,  когда  папа  купил  право  на  передачу.  У  обоих
мальчиков голоса были старше их возраста, а Джирлиб  был  не  глупее  многих
взрослых. Кажется, никто не подозревал об их  истинном  возрасте.  Папу  это
слегка раздражало.
   - Я хотел,  чтобы  люди  сами  догадались,  так  у  них  ума  не  хватает
додуматься до правды!
   Так что в конце концов в передачу вошли Гокна  и  Виктория  Младшая.  Это
было здорово - притворяться, что ты на много лет старше, играя по  сценарию,
который выдавали к передаче. И мистер Дигби был очень приятный коббер,  хотя
и не ученый.
   Но все равно у Гокны и у  Младшей  голоса  были  очень  юными.  Очевидно,
кто-то преодолел свою веру в добропорядочность всех  радиопередач  и  понял,
что на глазах у ничего не подозревающей публики открыто  творится  серьезное
извращение. Но "Радио Принстона" находилось в частных руках,  владело  своей
частотой и интерферирующими - на всякий случай. Владельцами же были  кобберы
поколения 58, которые деньги считать не разучились.  Если  Церковь  Тьмы  не
сможет организовать  эффективный  слушательский  бойкот,  "Радио  Принстона"
продолжит выпускать в эфир "Час науки для детей". Вот почему и диспут.
   - Ах, доктор Андерхилл, какая радость'. - Это из своей  ячейки  грациозно
выплыла  мадам  Сюбтрим.  Директор  станции  состояла  сплошь   из   ног   и
остроконечных рук, а тело было едва ли больше головы.  Гокна  и  Вики  очень
любили забавляться, передразнивая ее. - Вы не поверите, какой интерес вызвал
этот диспут! Мы вещаем  на  восточное  побережье  и  повторяем  на  коротких
волнах... Скажу вам, не смея преувеличивать, - у нас слушатели отовсюду!
   "Скажу вам, не смея преувеличивать", - повторила Гокна беззвучно ее слова
движениями частей рта. Вики сохранила чопорное выражение и притворилась, что
не видит.
   Папа повернул голову к директору:
   Я рад, что мы так популярны, мадам.
   - О да, несомненно! Спонсоры буквально рвут  друг  друга  на  части  ради
рекламных пауз. Буквально рвут друг друга на части! - Она улыбнулась  детям.
- Я договорилась, что вы будете смотреть из инженерной рубки.
   Все они знали, где эта  рубка  находится,  но  послушно  пошли  за  мадам
Сюбтрим, слушая ливень ее слов. Никто не  знал,  что  на  самом  деле  мадам
Сюбтрим о них думает. Джирлиб утверждал, что она никакая не дура и  что  под
всеми ее словами - холод расчета.
   - Она до одной десятой пенни знает, сколько может заработать  для  старых
кобберов на возмущении публики.
   Может быть, но Вики все равно она нравилась, и  она  даже  прощала  мадам
визгливый и  глупый  разговор.  Слишком  многие  так  прицепляются  к  своим
предрассудком, что их ничем не проймешь.
   - В этот  час  будет  дежурить  Диди.  Вы  ее  знаете.  -  Мадам  Сюбтрим
остановилась перед входом в рубку. Кажется, она впервые заметила  младенцев,
выглядывающих из шерсти Шерканера Андерхилла. - О Боже подземный, да  у  вас
все возраста здесь! Я.., вы можете их оставить с детьми? Я просто  не  знаю,
кто мог бы ими заняться.
   - Все хорошо, мадам. Я хотел бы представить  Рапсу  и  маленького  Хранка
представительнице Церкви.
   Мадам Сюбтрим застыла. Целую секунду беспокойные руки  и  ноги  сохраняли
полную неподвижность.  Впервые  Вики  увидела  у  нее  настоящее,  настоящее
ошеломление. Потом ее тело расслабилось в медленной, широкой улыбке.
   - Доктор Андерхилл! Вам кто-нибудь говорил, что вы гений? Папа  улыбнулся
в ответ.
   - По столь весомой  причине  -  никогда.  Джирлиб,  проследи,  чтобы  все
остались в комнате вместе с Диди. Если я захочу,  чтобы  вы  вышли,  вы  это
узнаете.
   Кобберята забрались в рубку инженера.  Дидире  Ултмот  взгромоздилась  на
свой обычный насест, оглядывая контрольные панели.  От  звукового  павильона
рубка была отделена толстой стеклянной стеной. Она была  звуконепроницаемой,
и видеть сквозь нее тоже было чертовски  трудно.  На  эстраде  на  одном  из
насестов уже кто-то сидел.
   Дидире махнула им рукой.
   - Вот это тот самый представитель церкви. Пришла коббериха на час раньше.
   Диди была верна себе и слегка нетерпелива. Очень приятного  вида  Женщина
двадцати одного года. Она  была  не  так  умна,  как  некоторые  из  папиных
студентов, но талантлива, и работала главным техником на "Радио  Принстона".
В четырнадцать она стала оператором эфира в прайм-тайм, и про электротехнику
знала не меньше Джирлиба. Вообще-то она  хотела  быть  инженером-электриком.
Все это выяснилось в первый раз,  когда  она  познакомилась  с  Джирлибом  и
Брентом, тогда передача только начиналась. Вики  помнила,  как  странно  вел
себя Джирлиб, когда рассказывал об этой встрече; вроде бы он  был  в  полном
восторге от этой Дидиры. Ей тогда было девятнадцать, а Джирлибу  двенадцать,
но он был крупен для своего возраста. После второй передачи она  уже  знала,
что  Джирлиб  -  внефазный.  И  восприняла  это  как  намеренное  и   личное
оскорбление. Бедняга Джирлиб потом несколько дней ходил, как на переломанных
ногах. В конце концов оклемался - в жизни  ему  предстоят  еще  и  не  такие
обломы.
   Дидире тоже это более  или  менее  пережила.  Пока  Джирлиб  держался  на
расстоянии, она не выходила из цивилизованных рамок.  А  иногда,  когда  она
забывалась, с ней было куда  интереснее,  чем  с  любым  коббером  нынешнего
поколения - из тех, что Вики знала. Когда они не  нужны  были  в  павильоне,
Диди позволяла Вики и Гокне сидеть рядом со своим насестом и  смотреть,  как
она  переключает  десятки  кнопок  и  рычагов.  Она  очень  гордилась  своей
контрольной панелью. А та и в самом деле, если не  считать,  что  рама  была
деревянная, а не листовой металл, выглядела почти так же научно,  как  любой
прибор в Доме-на-Холме.
   - Так что это за коббериха  церковная?  -  спросила  Гокна.  Они  с  Вики
вплотную прижались передними глазами к стеклянной стене. Стекло  было  такое
толстое, что "многие цвета просто через него не проникали. От незнакомки  на
сцене доходила только дальне-красная часть спектра,  как  от  мертвой.  Диди
пожала плечами.
   - Зовут ее "Достопочтенная Пьетра". И говорит она  странно.  Похоже,  она
тиферка. А видите на ней эту церковную шаль? Тут дело не в  искаженном  виде
из нашей рубки: эта шаль и в самом деле  темная  -  по  всем  цветам,  кроме
самого дальнего красного.
   Хмм, дорогая штука! У мамы  был  такой  мундир,  только  ее  почти  никто
никогда в нем не видел.
   У Диди на лице расплылась злобная улыбка.
   - Спорить могу, она как увидит ребятишек в  шерсти  у  вашего  отца,  так
сблюет.
   Увы, не  случилось.  Но  когда  через  несколько  секунд  вышел  Шерканер
Андерхилл, достопочтенная Пьетра закаменела под  своей  бесформенной  рясой.
Еще через секунду на сцену рысцой выбежал Раппопорт Дигби и схватил наушник.
Он вел передачу "Час науки для детей" с самого начала,  когда  еще  не  было
Джирлиба и .
   Брента. Был он старым дураком, и Брент утверждал, что на  самом  деле  он
один из владельцев станции. Вики этому не верила - она видела, как  Диди  на
него огрызается.
   -  Внимание  всем!  -  Голос  Диди  был   усилен   микрофоном.   Папа   и
достопочтенная Пьетра выпрямились, каждый слышал динамик со своей стороны. -
Выходим в эфир через пятнадцать секунд. Будете уже готовы, мастер Дигби, или
поставить заставочку? Хоботок Дигби был опущен в ворох письменных заметок.
   - Можете смеяться, если хотите, мисс Ултмот, но эфирное время  -  деньги.
Так или иначе, я...
   - Три, два, один!
   Диди отрубила динамик и ткнула заостренной рукой в сторону Цигби.
   Старый коббер подхватил ритм, будто терпеливо  ждал  момента.  Слова  его
поплыли с обычным гладким достоинством, и начал он с  фирменного  заявления,
которым открывал передачу уже Пятнадцать лет.
   - Вы слушаете передачу "Час науки для детей", с вами Раппопюрт Дигби...
   Когда Зинмин Броут произносил слова перевода,  его  движения  переставали
быть резкими и отрывистыми. Он смотрел прямо  перед  гобой  и  улыбался  или
хмурился, выражая чувства, которые казались вполне  реальными.  Может  быть,
они и были реальными - для какого-то  бронированного  паучьего  создания  на
Арахне. Иногда замечалась какая-то нерешительность,  заминка  преобразований
на промежуточном уровне. Куда реже  Броут  поворачивал  голову  -  очевидно,
что-то важное появлялось в стороне от центра  его  наголовного  дисплея.  Но
если не знать, на что смотреть, создавалось впечатление, что  Броут  говорит
вполне бегло, как любой ведущий, читающий записи на своем родном языке.
   Броут-Дигби начал с небольшой самовосхвалительной истории этой  передачи,
потом перешел к тени, которая  накрыла  ее  в  последние  дни.  "Внефазные",
"извращения рождений" - эти слова слетали у него с языка так, будто  он  всю
жизнь их знал.
   - Сегодня мы, как и обещали, возвращаемся в эфир. Обвинения, выдвинутые в
последние дни, смертельно  серьезны.  Дамы  и  господа,  сами  по  себе  эти
обвинения - чистая правда.
   Молчание три драматические секунды - и продолжение.
   - Итак, друзья мои, вы можете спросить, что же придает нам смелость - или
бесстыдство - вернуться в эфир? Чтобы ответить на этот вопрос, я  прошу  вас
послушать сегодняшний выпуск "Часа Науки". Будем  ли  мы  продолжать  его  -
очень сильно зависит от вашей реакции на то, что вам предстоит услышать...
   - Вот лицемер загребущий! - фыркнул Силипан. Цинь и остальные замахали на
него руками, чтобы не мешал.
   Траг подплыл к Эзру. Это случалось и раньше. Поскольку Эзр сидел с  краю,
Силипан, кажется, думал, что Эзру нужен его анализ.
   За обоями Броут представил диспутантов. Силипа