янет Нута - нет тому спасения. Вон  Афару-Солевара
проклял Нута, ибо за соль много требовал Афара - так через  то  и  погиб
Афара-Солевар бесславно.
   Всей душой стремился Гизарна поспеть в большое  капище  поскорее,  но
козлы не кони, быстро не поскачут. Сердцем  же  изводился  Гизарна:  кто
сотворить такое мог? Кто Вотана не убоялся?
   Только на второй день большого капища достиг. Говорить много не стал.
С нашего капища остывший уголь привез и в том капище без  слов  показал.
Жрецы над углем тем задумались. Потом спросили: что это?
   Гизарна сказал:
   - Нуте покажите. Нута поймет.
   Поглядели жрецы на Гизарну и поняли, что прав он. Решились побеспоко-
ить Нуту. Нуте уголь в руку вложили (почти ослеп от старости Нута);  тот
едва пальцами угля коснулся, как вскричал:
   - Великое святотатство совершено!
   И дух испустил.

   В селе у нас потом так говорили. Нута ясновидящий  был:  если  бы  от
потрясения не умер, то сказал бы по углю остывшему, кто те злодеи  были,
что капище сожгли.
   Другие же говорили, что надежда на Гупту осталась. Гупта тоже яснови-
дящий да к тому же еще и святой. Гупту тоже можно было бы  спросить.  Но
только где его искать, Гупту?
   Одвульф говорил, что Гупта к гепидам ближним пошел. Стало  быть,  наш
дядя Агигульф должен был с Гуптой встретиться.

   Когда Нута умер, другой жрец, Верекунд, пытался с  духом  Нуты  гово-
рить, чтобы тот имя святотатцев открыл. Но не нашел Нуту. О том и сказал
Верекунд Гизарне. Гизарна опечалился и спросил: что  же  теперь  делать?
Как узнать, кто враг наш? Верекунд ему ответил, что думать будет, а  Ги-
зарна пусть идет и отдыхает.
   О чем Верекунд думал - о том Гизарна не ведал. Сидел и угощался,  ибо
до того несколько дней не ел.
   Посреди трапезы вошел младший жрец. Дождался, пока насытится Гизарна,
после одежду чистую подал Гизарне и велел тому переодеться.
   Гизарна на одежду поглядел и душой захолодел: особая то была  одежда,
белая, жреческими рунами расписанная.
   Спросил жреца: зачем, мол, такую одежду надевать?  Жрец  и  рассказал
все, как было. Мол, ходил Верекунд за Нутой,  чтобы  спросить  Нуту  обо
всем, но не угнался за духом ясновидящего. Хочет Верекунд,  чтобы  помог
ему Гизарна. Кровь у Гизарны молодая, а ноги  быстрые.  Гизарна  догонит
Нуту. Пусть спросит, кто святилище разорил, а жрецам  Нута  пусть  ответ
даст: кто из жрецов здешних место Нуты занять достоин.
   Смекнул тут Гизарна, к чему младший жрец речь ведет. Слишком  близко,
видать, большое капище к гепидам стоит. Совсем огепидились жрецы.  Ты  к
ним с вестью, а они тебя резать. И подумал Гизарна о том, что неизвестно
еще, догонит ли он Нуту; а селу своему родному он живой нужен, иначе кто
весть о капище разоренном передаст?
   Рассудив так, схватил Гизарна со стола кувшин и об голову жреца  раз-
бил; после из избы выскочил - и был таков. По дороге  еще  двое  младших
жрецов Гизарну остановить пытались, но и их  сокрушил  могучими  ударами
Гизарна. Вырвался из капища. Никому ущерба большого не нанес  и  сам  не
пострадал; однако коня лишился.
   Полдня хоронился возле капища, в буреломе прятался.  Выжидал.  Ночью,
когда светать уже стало, от ужаса трепеща,коня свел с пастбища, что воз-
ле капища было. Те, кто в ночном с конями были, не  слишком  за  табуном
приглядывали. Кто в капище, в лесу сокрытое, пойдет ночью коней красть?
   А вот Гизарна пошел.
   Так и спасся из капища. Хоть совета от жрецов не привез, но зато при-
вез вести. И себя воротил в целости.
   Тут Тарасмунд сказал Гизарне, что получил он добрый урок - каковы ку-
мирни языческие. Чем по местам таскаться, где бревнам  поклоняются,  шел
бы лучше в храм Бога Единого и с годьей потолковал. Он,  Тарасмунд,  сам
объяснить не берется, а годья хорошо такие вещи растолковывает.
   Рагнарис заревел, что не для того Тарасмунда пригласили, чтобы он по-
добные речи вел. О деле думать нужно, а не богами квитаться.
   Хродомер же, как Гизарна о Верекунде речь повел, за голову взялся  да
так и держался, будто болела у него голова. На лице  страдание  застыло.
Когда замолчали все, сказал Хродомер:
   - Дурак ты, Гизарна. Думали мы, один Одвульф у нас такой, оказалось -
двое вас. Сговорились вы, что ли, село наше позорить?
   И спросил Гизарну:
   - Если тебя за Нутой посылать хотели, то  как  бы  Нута  через  тебя,
мертвого, волю свою объявил?
   Гизарна рот раскрыл. Видно было, что он о том и не  подумал.  Он  так
Хродомеру и сознался смиренно. Хродомер же, смягчась, поведал, что когда
был в одних летах с Гизарной, посылали его за духом одного умершего вои-
на - спросить, кому он землю завещает, ибо остались у того дети: дочь  и
сын от рабыни. В том же самом большом капище это было. Хродомер  туда  с
родней умершего воина ездил. Нута в те годы еще в  силе  был.  Дали  там
Хродомеру одежду, белую, с рунами, как ту, что Гизарна отверг. Отвели  в
священный круг, к Вотану, и подали испить священного меда, того, за  ко-
торый Вотан умер. И Нута тоже меда испил. Потом взял его Нута за руку, и
пошли они умершего воина искать.  И  догнали  того  воина.  Возле  самой
Вальхаллы догнали.
   Не хотел тот воин с ними говорить, ибо о другом его помыслы были.  Но
Нута с Хродомером его принудили. И сказал тогда тот  воин,  чтобы  землю
сыну отдали, хотя и от рабыни он рожден. А  больше  говорить  ничего  не
стал, повернулся и в сторону Вальхаллы пошел.
   Светом ослепительным Вальхалла впереди сияла - видно, пир там  кипел.
Хродомер оттого так думает, что в ушах будто бы гул неумолчный тысяч го-
лосов звучал.
   Хродомер туда пойти хотел, потянуло его в Вальхаллу, но Нута не  поз-
волил. Сказал, что время хродомерово не настало. И вернулись они с Нутой
назад.
   Гизарна как услышал, зубами заскрежетал от досады. Вальхаллу  мог  бы
увидеть, если бы не дурость его! Хоть сейчас бросай все и беги к  жрецам
жалиться.
   Тут все зашумели - заговорили разом. Хродомер же сидел молча, в  думы
погруженный. Потом вдруг голову поднял и промолвил:
   - Ступайте по домам... Устал я.

   Дедушка Рагнарис потом сказал, что Хродомер устал от нашей глупости.
   Я по дедушкиному лицу видел, что деда  дума  одолевает:  с  какими-то
вестями дядя Агигульф с Валамиром от гепидов вернутся?

   ВЕСТИ ОТ ГЕПИДОВ

   Дядя Агигульф с Валамиром к полудню следующего дня вернулись.  Мы  уж
заранее от ужаса содрогались - с чем-то они вернутся. Ибо все посланники
наши с дурными вестями возвращались. Эти же двое - веселые вернулись,  с
уханьем молодецким по улице проскакали.
   Дедушка Рагнарис как завидел, так сразу за голову схватился:  вот  уж
точно, наозоровали у гепидов наши богатыри! Иначе не стали  бы  резвость
столь явно выказывать. Дедушка Рагнарис своего  младшего  сына,  любимца
богов, хорошо знал.
   Дядя Агигульф на двор заскочил, с  коня  соскочил,  поводья  Гизульфу
всучил, сестру мою Галесвинту (под руку подвернулась) подхватил и закру-
жил, выпью болотной крича. По всему видно было - знатно поозоровали дядя
Агигульф с Валамиром у гепидов посланцами теодобадовыми будучи.
   После Галесвинту на ноги поставил и на Сванхильду шутейно  покусился,
руки расставив и рыча престрашно. Да, стосковался по дому дядя Агигульф.
   Любо-дорого глядеть было на дядю нашего Агигульфа - какой  он  добрый
молодец: на поясе мертвая голова болтается, из-под шлема белокурые кудри
во все стороны торчат. Стоит дядя Агигульф, осматривается, все ли  ладно
во дворе, травинку покусывает. В серых глазах солнечный свет.
   У дяди Агигульфа глаза с лучиками. Дедушка говорит, это к богатству.
   Отвели дядю Агигульфа в дом. Сестры мои, мать и  дедушкина  наложница
Ильдихо его помыли, накормили, напоили, как доброго коня, чуть не скреб-
ком почистили. После дедушка Рагнарис велел дяде Агигульфу все, как  бы-
ло, сперва дома рассказать. После одвульфова позорища страшно боялся де-
душка, что и Агигульф с Валамиром на смех его,  Рагнариса,  выставят.  И
перед кем? Перед гепидами!
   Вот что дядя Агигульф нам поведал.
   Ехали они с Валамиром весело. Хорошо ехали. Дядя Агигульф мертвую го-
лову на копье надел и все похвалялся, что так-то  к  гепидам  и  въедет.
Знай наших!
   Тут дедушка Рагнарис олухом его назвал. Кто же так  поступает?  Вдруг
голова от какого-нибудь гепида, поди их всех упомни.
   Дядя Агигульф признался, что он тоже так подумал. И Вотан, не  иначе,
присоветовал ему благоразумие проявить, потому что еще загодя спрятал он
голову в седельную суму.
   Гепидский дозор их задолго до села гепидского выследил. Как гепиды из
засады вышли и путь заступили, изготовились наши богатыри к бою.
   Но боя не  получилось.  Знакомые  это  оказались  гепиды,  вместе  на
дальнего Афару-Солевара ходили. Они Валамира признали. Дядя  Агигульф  в
тот поход не ходил, потому что болен был, с огневицей да трясовицей  бо-
ролся, а потом поле наше пахал, о чем вспоминать не любит.
   Спросили наши богатыри гепидов: почему, мол, те дозор выслали. Гепиды
отвечали, что неспокойно стало в округе, чужаки какие-то так и  шастают.
Один из дозорных этих с дядей Агигульфом и Валамиром в село  их  поехал,
дорогу показывал. По пути и рассказал, что у них приключилось.
   Живет в гепидском селе один человек по  прозванию  Сьюки.  Старейшина
ихний. У него было трое сыновей. Сьюки и двое старших  его  сыновей  жи-
вы-здоровы, и жены их здоровы, и дети их тоже здоровы, в чем гости доро-
гие смогут убедиться, когда в село приедут. Только вот не  советует  тот
гепид нашим богатырям к этому Сьюки ходить, ибо старец  сей  въедлив  да
самодурен, откуда и прозвище взялось "Сьюки", то есть "Напасть". По-нас-
тоящему этого Сьюки Сигисмундом зовут.
   Младшего же сына этого Сьюки-Сигисмунда прозывали Скалья.
   И вот какая с этим Скальей беда случилась.
   Был он добрым воином, одним из лучших. Он, дядя  Агигульф,  слукавил,
чтобы, значит, гепида к себе расположить. Сделал  вид,  что  знаком  ему
Скалья - дескать, помнил он, Агигульф, Скалью этого по одному походу,  и
подтвердил: действительно, добрый воин. А Валамир Скалью  не  припомнил,
хотя недавно, по весне, вместе с ближними гепидами в поход ходил на Афа-
ру-Солевара.
   Внезапно напасть Скалью постигла, как град с неба. Два года назад это
произошло. В одночасье снизошла на Скалью священная ярость. Отчего  сни-
зошла - никому не ведомо, да только так она со  Скальей  и  осталась.  И
стал Скалья вутьей, одержимым; одичал и жил с той поры в лесах.
   Он не имел жены, этот Скалья, а с отцом  своим  жить  не  желал,  ибо
Сьюки хоть кого из себя выведет. Так и вышло, что  Скалья  дом  поставил
себе на краю села, подальше от родителя своего. И никто не мог ему в том
перечить, ибо все свое добро добыл Скалья мечом. Оттого, по  законам,  и
не смел Сьюки на это руку наложить, хотя и хотел.
   Два раба у Скальи имелось и одна молодая рабыня. С ними и жил в своем
доме на краю села.
   И вот беда! Снизошла на Скалью священная ярость. Ни с того ни с  сего
зарубил рабов своих, скот перебил, дом свой поджег и ушел в леса.
   С той поры так и жил - по лесам бродил. Охотникам иногда  встречался.
А жил на озере. Если от вашего озера считать (так гепиды про наше  озеро
говорили), то это четвертое озеро будет. На том-то  озере  он  и  жил  -
вутья Скалья.
   Видели раз или два его с выводком волчиным. Не иначе, дети Скальи, от
волчицы рожденные.
   К вутье-одержимому никто не подходил близко; однако не  было  случая,
чтобы он своих тронул. Так Агигульфу с Валамиром гепид-дозорный поведал.
   Недавно же явился Скалья в село. Среди бела дня пришел. Один  пришел,
не было с ним волков. Труп принес.  Закричал  Скалья  страшным  голосом,
труп посреди села бросил, сам же повернулся и обратно в лес пошел.
   Увидели тут, что какого-то чужака Скалья убил. Одежды на трупе не бы-
ло, все с него Скалья снял. Живот распорот, сердце и печень вырваны. Ви-
дать, съел их Скалья, ибо когда приходил, лицо у него было в черной кро-
ви.
   Но все равно ясно было, что чужой этот человек, сгубленный Скальей.
   А еще через несколько дней охотники Скалью в лесу нашли. Весь  изруб-
лен был Скалья страшно. Видно было, что свирепый бой шел, ибо одному че-
ловеку не одолеть Скалью. Не меньше десятка их, похоже, было. И те,  кто
убил Скалью, уходить умели, ибо следы хорошо запутали.  Только  недалеко
от того места, где битва шла, стрелу в дереве нашли.  Чужая  это  стрела
была, незнакомая. В наших местах таких не делают. Ибо  гепидская  стрела
длиннее и тяжелее.
   И сказал тот дозорный, что с нашими посланцами ехал:
   - У нас говорят, что не жить тем, кто Скалью  убил,  потому  что  по-
томство его мстить будет за гибель родителя своего. Тот  волчий  выводок
уже подрос. Те, кто волчат видел, говорят - по повадке видно, не  иначе,
дети Скальи то были.
   Как Скалью убитого нашли, то сперва на вас, на готов,  подумали.  Так
гепид сказывал. А потом вспомнили, что нет лучников среди готов. И отро-
дясь не было.
   Богатыри наши обиду проглотили, ибо помнили, что посланцами едут.
   Дядя Агигульф решил о другом поговорить и спросил, не сохранилась  ли
голова от того чужака. Гепид отвечал: нет, не сохранилась. Сожгли вместе
с головой - так старейшины велели.
   Агигульф с минуту молча ехал; после же решился и сказал, что, мол,  у
него тоже подобный случай был.
   И замолчал значительно.
   Гепид спросил, что за случай. Дядя Агигульф вместо ответа  голову  из
переметной сумы достал и гепида изумил. И пояснил гепиду: не  сними  он,
Агигульф, эту голову с чужаковых плеч, так и не ехать бы ему в село  ге-
пидское. Мол, в наших краях тоже чужаки объявились. Вот Теодобад,  воен-
ный вождь, и послал лучшего воина своего с гепидскими старейшинами  тол-
ковать.
   А потом возьми да и спроси того гепида: не ваш ли сельский часом  под
мой метательный топорик подвернулся?
   Гепид голову двумя руками принял, долго вглядывался, поворачивал  так
и эдак, после назад вернул дяде Агигульфу со словами: нет, незнакомый. А
подумав прибавил:
   - А с чего ему нашим быть, у нас в селе, кроме Скальи, в этом году  и
не помирал никто. А это не Скалья.
   Так втроем, дивясь и беседуя, в село и приехали.
   А Валамир, сказал дядя Агигульф, сзади ехал  злобствуя  -  все  никак
придумать не мог: чем бы ему, Валамиру, гепида изумить?

   Со старейшинами был разговор, продолжал Агигульф. Старейшины  рассказ
того гепида подтвердили: да, ходят здесь в округе чужие. Для того и  до-
зоры поставили. А те из сельчан, кто бортничает,  жалуются,  что  кто-то
мед крадет.
   Скудоумный Валамир тут заржал и брякнул: медведь поди мед-то  крадет.
Но один из старейшин гепидских на Валамира посмотрел, как на пустое мес-
то и, к дяде Агигульфу обращаясь, ответствовал, что, мол, хозяина лесно-
го с человеком не спутаешь. Иные повадки, иные следы.
   Тут дядя Агигульф, от Валамира подальше  отодвинувшись,  и  заговорил
степенно, дедушке Рагнарису голосом и повадкой подражая:  мол,  мир  из-
мельчал и к концу клонится, по всему видать. В такие времена лучше иметь
над собою сильного вождя, который и оборонить сумеет в случае беды.
   Наш военный вождь Теодобад, сказал дядя Агигульф, не только  о  своем
народе радеет. Он мыслями вширь устремляется и ввысь, и вглубь. Весь мир
мыслью своей Теодобад обнимает. И  проницает  те  печали,  которые  роды
здешние точат.
   Так ловко ввернул дядя Агигульф поручение теодобадово.
   Старейшины же внимали ему с тщанием, ибо и они ощутили на себе благо-
датную заботу теодобадову.
   В точности все слова вождя своего передал старейшинам дядя  Агигульф.
Сказал: золота у Теодобада столько, что сам вождь его уж и не носит, да-
бы хоть чем-то от рядовых дружинников отличаться. Да и те брезговать на-
чали. Золото в бурге у Теодобада только женщины и рабы носят. Одна девка
шею сломала, такую гривну на себя водрузила. Хоронили недавно...
   Теодобад из золота грызла отливает и коням в пасти сует, чтоб перети-
рали. Не знает прямо, куда столько золота девать. Уж  и  телегу  золотом
обшил, и сундук обшил. Когда уезжали посланцы к гепидам, в хлопотах Тео-
добад был: тын вознамерился золотом  обшить.  Пусть  хоть  блестит,  все
польза.
   И то верно. Столько золота в бурге, ступить некуда. На земле  валяет-
ся.
   Был у вас Афара-Солевар, свирепый да жадный, за соль много  требовал,
своих же братьев примучивал, за что и был проклят жрецом  Нутой.  А  как
убил его Оган и сел на его место в бурге при  солеварнях  -  что,  лучше
стало? Видать, не рождаются у дальних гепидов славные вожди, а рождаются
сплошь какие-то скряги и кровопийцы.
   Ведомо Теодобаду, что неприязнь между вашими родами и родами  дальних
гепидов пролегает. Все ведомо Теодобаду, ибо полнится он заботами о сво-
их соседях. Говорит вам Теодобад: под меня идите. Вместе дальних гепидов
изведем, сами на солеварнях сядем. По весне вандал один от Лиутара, сына
Эрзариха, к Теодобаду приезжал. Спрашивал у Теодобада, не собирается  ли
осенью Теодобад в поход на дальних гепидов. Что ежели Теодобад не  соби-
рается, то он, Лиутар, пойдет. И вот что отвечал ему Теодобад: до  похо-
дов ли мне, когда о ближних гепидах сердце все  изболелось.  От  лютости
Огана изнывают, поди. Мол, ступай, Лиутар, сын Эрзариха, пощипли по осе-
ни Огана. Меня же оставь, ибо желаю о гепидах ближних скорбеть.
   Вот каков наш военный вождь Теодобад.
   К себе вас зовет.
   И еще передавал Теодобад: пусть ваши старейшины к нему в бург  приез-
жают. И из вашего села, и из других родов. Одарить вас  Теодобад  хочет.
Да спрашивает, не топкое ли место, где вы живете.
   Тут насторожился Сьюки-старейшина. Что, мол, за  дело  Теодобаду-готу
до топкости наших мест. Хорошее у нас место.
   А то, продолжал дядя Агигульф, опасается Теодобад: как кони  пройдут,
дарами от него, Теодобада, навьюченные? Ибо столь много даров хочет  пе-
редать вам Теодобад, что непременно нужно для меры  одной  лошади  спину
сломать. Как спина сломается от их тяжести - так значит мера достигнута.
Вот каков Теодобад, сын Алариха.
   Второй старейшина гепидский тут сказал, что негоже коню спину ломать,
добро переводить. Мол, оттого-то вы, готы, такие нищие, что рачительнос-
ти в вас - как в блохе весу. Мол, если пойдем в бург к Теодобаду за  да-
рами, так двух волов возьмем. Так-то вот хозяйственные люди поступают.
   Дядя Агигульф, им подпевая, стал их в наш  бург  манить.  Расписывал,
как принимать гостей станет Теодобад. Грозится  Теодобад  почти  что  до
смерти кормить-поить. И ублажать грозится до одурения. Говорит Теодобад:
пусть побольше старейшин приходит, ибо не все уйдут.  Кто-нибудь  обяза-
тельно от сытости смерть примет.
   И еще говорит Теодобад, что на этот  случай  заранее  знатные  погре-
бальные костры приготовлены - две в ладье, одна в домине. Кому как  гля-
нется.
   Так что приходите, гепидские старейшины, к Теодобаду-готу в его золо-
той бург: ешьте досыта, пейте допьяна, гуляйте до одури, погребать будем
с почестью. А жрецы у нас в бурге такие, что не захочешь - все  равно  в
Вальхаллу отправят. Вот какие у нас жрецы. Одного,  наиболее  свирепого,
сам Вотан побаивается.
   Молит вас Теодобад: приходите к нему в золотой бург, о гепидские ста-
рейшины. Сладость владычества его над собой ощутите.
   Так говорит Теодобад.
   Дядя Агигульф о бурге рассказывать начал и все  остановиться  не  мог
-люб дяде Агигульфу бург. Говорил, идешь, бывало, по бургу, а там  везде
псы валяются кверху лапами, с животами раздутыми,  от  сытости  изо  рта
языки вываливаются, еле дышат бедняги. Вот как живут у Теодобада.
   Женщины непраздные там не ходят. Всякая с детьми: одно дитя в утробе,
с десяток за руку цепляются.
   И все спрашивают у Теодобада, когда же, когда  гепиды  прибудут?  Так
желают гепидов в бурге видеть. Дети малые плачут: почему гепиды не едут?
Кони - и те...
   Тут остановился дядя Агигульф, поняв и сам, что сказал лишку.
   Старейшины же гепидские на то отвечали, что посетят золотой бург, ко-
ли дети малые