кро блестящей брусчаткой тротуару в
сторону Владимирского собора, краем глаза наблюдал отражающиеся в зеркальных
стеклах витрин маневры своих шпиков.
    Квалификацией до "наружников" семидесятых-восьмидесятых годов они явно не
дотягивали.
    Но, возможно, уровень их подготовки соответствовал степени наблюдательности
и ловкости современных им объектов.
    Не приучены еще здесь люди узнавать филеров по единственному неосторожному
взгляду, немотивированной напряженности или, напротив, расслабленности позы,
темпу движений, по множеству иных мелких и мельчайших признаков.
    Очевидно, что цель агентов - отслеживание его возможных контактов. Вряд ли
планируется силовая акция вроде "официального" ареста, похищения или даже
физического устранения.
    Впрочем, опыт предыдущих покушений, организованных тайной транснациональной
организацией, которую условно окрестили "Системой", свидетельствовал, что
проблем нравственного характера у противников не существует.
    Но и сам Шульгин прошлой зимой достойно ответил неприятелю, организовав
взрыв в "Хантер клубе", унесший жизни почти всех высокопоставленных функционеров
организации, а главное - квалифицированных руководителей службы безопасности
"Системы".
    По данным Агранова, та акция имела шоковый эффект. Похоже, высшее
руководство "мировой закулисы" намек поняло и последние полгода заметной
активности на территории Югороссии не проявляло.
    Но это не значит, что оно свернуло свою деятельность. Скорее - изменило
тактику, а то и стратегию.
    Вполне разумно предположить, что и следят сейчас за ним как раз люди
"Системы". Обеспечивающие прикрытие немца или - если он не их человек -
присматривающие и за ним тоже.
    Если их полно было в руководстве бывшей советской ВЧК, так и в Белом Крыму
отчего их должно быть меньше?
    Утешало что?
    Кирсанов после победы капитально профильтровал штаты врангелевского
"Освага", создал на его месте практически новую организацию. Да и вообще
вербовать прошедших три года жесточайшей братоубийственной войны русских
офицеров-контрразведчиков западным агентам технически куда труднее, чем
евреев-интернационалистов красной охранки, имевших многолетние зарубежные связи,
как деловые, так и родственные.
    Поэтому вряд ли стоит опасаться, что неизвестный пока противник работает с
помощью или под крышей местного отделения госбезопасности.
    С дилетантами же и разговор будет другой.
    Если его предположения верны, фон Мюкке может оказаться вдвойне полезным
человеком, и наметившиеся отношения прерывать никак нельзя.
    Вот только остается вопрос, за кого "они" держат сэра Ричарда Мэллони?
    Считают его напарником и связником немца (если он не их человек, а
представитель конкурирующей фирмы) или, напротив, видят в нем агента неприятеля,
ищущего подходы к человеку "Системы"?
    Как бы то ни было, есть шансы позабавиться. Но полагаться придется только на
себя и робота Джо, которого немедленно следует перепрограммировать из
патриархального "верного слуги" в этакого Джеймса Бонда.
    Вдвоем против всего мира. Вполне нормальное соотношение сил.
    Шульгин несколько ошибся насчет квалификации шпиков.
    На третьем квартале папиросник, сообразив, что выход за пределы территории,
на которой он, согласно легенде, торгует, может показаться объекту
подозрительным, условным, но сразу расшифрованным Сашкой жестом передал вахту
напарнику, франтоватому наемному посыльному в красной каскетке, отиравшемуся
якобы в поисках нанимателя у вертящихся стеклянных дверей Пассажа.
    Эти посыльные, именуемые в просторечии "красными шапками", брались
доставить, кто пешком, а кто на велосипеде, письмо, букет цветов с визитной
карточкой или коробку конфет для дамы сердца, покупку из магазина в любой конец
города, быстро и за умеренную плату.
    Весьма удобное прикрытие - "красную шапку" можно встретить где угодно,
бегущего с поручением, лениво слоняющегося в ожидании нового клиента,
отдыхающего от трудов праведных на скамейке бульвара или в кофейне.
    И внимание они привлекают не больше, чем почтальон в известном детективном
фильме. Вообще словно не человек, а голая функция.
    Судя по всему, не пустячную роль отводят неизвестные господа новозеландскому
путешественнику.
    Шульгин не видел, чтобы посыльный его обгонял, значит, ждал здесь своего
часа. И, наверное, подобные ему ребята караулят на всех прилегающих улицах, куда
бы ни вздумалось ему направиться, выйдя из гостиницы.
    А фланер в чесуче, похоже, у них вроде разводящего. Или - обеспечивающий
операцию.
    Раций-то у них пока нет, вот и приходится руководить в пределах прямой
зрительной связи с помощью условных жестов и поз.
    Вон, сейчас ведущий облокотился о парапет набережной и бросает чайкам
кусочки булки. Это что-нибудь значит, или просто мотивированная остановка в
удобном для наблюдения месте?
    Шульгин, не обращая больше внимания на "хвост", дошел до полицейского
участка, минут за десять прошел процедуру регистрации, получил в паспорте
отметку, позволяющую находиться на территории Севастополя и всего Южного берега
до 30 суток, и той же неспешной походкой направился обратно в "Морскую".
    Осмотру исторических достопримечательностей погода не благоприятствовала.
Даже столь привычный к климату любых частей суши странник по мере сил
предпочитал придерживаться библейского завета: "Все хорошо во благовремении"...

    ...По широкой, пологой лестнице, застеленной серо-голубой ковровой дорожкой,
он поднялся в бельэтаж гостиницы.
    Четырехметровой высоты коридоры со сводчатыми потолками, почти такие же
высокие, крашенные эмалью "слоновая кость" двери номеров с застекленными
верхними филенками, запахи мастики для полов, какая-то особая гулкая тишина
вдруг напомнили ему военную гостиницу, в которой довелось жить, попав единожды
за два года службы в командировку в Хабаровск.
    Только там все выглядело запущенным, разрушающимся, ощутимо старым, даже
древним. Этакий случайно уцелевший сколок дореволюционной жизни.
    Здесь же навощенный паркет отражает свет бронзовых люстр и бра, дверные
ручки и круглые дощечки номеров сияют самоварным золотом, глянцевитая краска
оконных рам и дверей нанесена словно лишь вчера.
    Угловой трехкомнатный номер-люкс окнами холла выходил на море, кабинета - на
неширокую, мощенную булыжником улицу с трамвайными путями посередине, а к
спальне примыкал обширный крытый балкон, нависающий над тихим зеленым двором,
где на веранде уныло мокли столики летнего кафе.
    Шульгин приказал роботу Джо, вскочившему, как и положено вышколенному слуге,
с диванчика, на котором он якобы отдыхал, принести и открыть третий и пятый
чемоданы.
    В третьем, который вряд ли поднял бы в одиночку обыкновенный
носильщик-человек, кроме положенного странствующему рыцарю оружия: охотничьей
двустволки "зауэр", штуцера Снайдера с оптическим прицелом для стрельбы по
крупной дичи, пистолета "маузер" с ореховой кобурой-прикладом, весьма
популярного в начале века у путешественников в качестве легкого карабина,
хранились и более специфические предметы.
    Минимально необходимый комплект для "быстрого реагирования" - отразить
скоротечную агрессию и, в случае необходимости, с боем пробиться к тайнику с
более серьезной техникой.
    В кофре наличествовали: пистолет-пулемет Судаева-Шульгина, с большим
искусством и выдумкой переделанный Сашкой из стандартного "ППС", портативный
снайперский карабин собственной конструкции, стреляющий ртутными пулями, запас
обычных и фотоимпульсных гранат, с килограмм супермощного эластита, набор
всевозможных взрывателей к нему.
    Ну и, конечно, потребный "на первый случай" запас патронов. Основная часть
тяжелого оружия и боеприпасов, общим весом килограммов триста, хранилась в
специальных коробках и ящиках, тщательно смонтированных под днищем и между
бортами "Доджа".
    В кармане плаща Шульгин постоянно носил лишь штучной работы "ТТ" с
удлиненным на пять сантиметров стволом и особо мощными патронами, а в открытой
кобуре под мышкой - девятимиллиметровую восемнадцатизарядную "беретту".
    Роботу он велел взять и спрятать под пиджак испанский "маузер-астра" с
приставным магазином и переводчиком на автоматический огонь, к которому
подходили отечественные патроны 7,62.
    Любой ценитель оружия знает, что данная модель намного превосходит по всем
характеристикам германский прототип.
    Этот пистолет теоретически мог прицельно стрелять на 200 метров, и, готовясь
в поход, Шульгин убедился, что на указанной дистанции робот в тире уверенно
поражает все жизненно важные органы человека, изображенные на ростовой мишени.
    Затем Шульгин подобрал в пятом чемодане необходимый по прогнозируемой
обстановке комплект технических спецсредств: видеокамеру для установки под
потолком гостиничного коридора, жучки-микрофоны, датчики массы, капсулы с
усыпляющим газом.

    ...В крокодиловой кожи чемоданчике, очень похожем на дорожный несессер
богатого, уважающего себя путешественника, у него помещался специальный вариант
компьютера, своеобразный гибрид земной и форзейлианской техники, с
жидкокристаллическим экраном изнутри крышки, основной памятью в пять гигабайт и
оперативной в 128 МгБ.
    На Земле таких делать пока не умели, самый лучший "Макинтош" или "Атари"
имел характеристики в сотню раз хуже, а главное - нуждался в сетевом питании.
    А еще этот компьютер служил в качестве блока управления биороботами.
    Шульгин нашел соответствующую подпрограмму и с быстротой виртуоза-пианиста
запорхал пальцами над сенсорными полями, вводя задание на изменение внешности и
специализации Джо.
    ...Через полчаса по лестнице черного хода ресторанной кухни осторожно, с
трудом нащупывая негнущимися ногами каждую следующую ступеньку, спустился,
опираясь на ветхий зонт-трость, до удивления старый еврей.
    Классический хасид, может быть, даже цадик*, в лапсердаке, круглой шляпе,
железных очках, с длинными седыми пейсами. В левой руке он бережно нес латунные
судки, в которые здесь, на кухне, отпускали беднякам по дешевке недоеденные
клиентами и не представляющие интереса для обслуги остатки первых и вторых блюд.
    Преодолев не менее опасную для больного старика, чем для опытного альпиниста
северный гребень Эвереста, лестницу, еврей потащился со скоростью усталой
черепахи по Большой Морской.
    Очень похожий прототип Шульгин заметил, въезжая утром в город на окраинной
улочке Корабельной слободы, и решил, что, с одной стороны, удивления он не
вызовет и внимания филеров не привлечет, а с другой - практически исключается
возможность нежелательной встречи двойников лицом к лицу на людной центральной
улице.
    Конечно, Сашка мог бы остановиться на менее экзотическом варианте
маскировки, но так уж ему захотелось. Причуда мастера.
    Старик, часто отдыхая и цепко оглядывая во время остановок окрестности,
дотащился в конце концов до бело-зеленого двухэтажного особняка с малоприметной
вывеской "Севастопольское отделение Агентства специальной государственной
информации", по сути - аналога совдеповского ГПУ.
    Правда, само название учреждения подчеркивало, что контрразведка никаких
карательных, судебных функций не имеет и исполнением наказаний тоже не
занимается, а всего лишь информирует надлежащие власти о событиях, имеющих
происходить в сфере ответственности означенного ведомства.
    Однако знакомая многим по советским временам табличка на двери "Прием
граждан круглосуточно" присутствовала и здесь, только в более мягкой и
уважительной редакции - "Прием господ посетителей - в любое время".
    Дежурный чиновник в партикулярном платье, но выправкой и манерой держаться
весьма напоминающий офицера, поднял глаза на господина посетителя и не удержался
от удивленного междометия.
    Нечто вроде простонародного "во, бля", но не обязательно дословно.
    Вертя в руках карандаш, чиновник молча наблюдал, как старый, скорее даже
древний, еврей, поставив на пол судки, роется в многочисленных карманах.
    Наконец он извлек желтоватый почтовый конверт и произнес, астматически
похрипывая, с великолепным одесско-местечковым произношением:
    - Я, конечно, ужасно извиняюсь, только один молодой голодранец из наших
отчего-то не захотел сам дойти до вашего уважаемого заведения и попросил меня
занести этот конвертик. Вам, мосье Нахамкес, сказал он, совсем нетрудно будет
заглянуть туда по дорожке. Вы же все равно давно уже никому не нужны из ближних,
так сделайте пользу дальнему. Занесите, сказал мне этот не очень вежливый
шабатгой*, и обязательно дождитесь ответа...
    И он уже прав, скажу я вам. Спешить мне давно совсем некуда, тем более, что
в Севастополе таки нет как нет еврейского кладбища...
    Чиновник, выслушав, улыбаясь, тираду, взял конверт. Достаточно коряво и не
слишком грамотно на нем было написано синим карандашом: "Господину начальнику
лично в собственные руки".
    Чиновник служил не первый год и хорошо знал, что в их контору информация
поступает самыми разными путями, и о ее важности никак нельзя судить по способу
доставки, как бы карикатурно он ни выглядел.
    - Хорошо, мосье Нахамкес, подождите вон там на скамейке. Можете курить, если
угодно...
    - Спасибо на добром слове, только я лучше пешком постою. Если мне сесть, так
уже трудно будет подняться. А насчет закурить другое спасибо, особенно когда вы
мине угостите...
    Продолжая усмехаться и прикидывая, как эту историю можно будет преподнести
друзьям за вечерним преферансом, чиновник хлопнул ладонью по механическому
звонку, вызывая вестового, и протянул еврею портсигар, набитый отличными
турецкими папиросами "Кара Дениз". В примерном переводе - "Черноморские".
    С известных времен они поступали в Россию в неограниченных количествах и
были так же дешевы и популярны, как "Шипка" и "Солнце" во времена развитого
социализма.
    Начальник отделения, моложавый, хотя уже седеющий подполковник с
университетским значком и терновым венцом участника Ледяного похода на кителе,
костяным ножом вскрыл конверт, извлек квадратик хорошей вощеной бумаги, на
котором совсем другим почерком и стилем было написано: "Призрак 26/10".
    Прошу сообщить, проводятся ли сегодня какие-либо оперативные мероприятия в
отношении одного из постояльцев гостиницы "Морская". Если нет - "нет". Если да -
фамилия объекта разработки.
    В любом случае прошу до завтрашнего утра своих людей к гостинице и ее
ближним подступам не направлять. Подателю сего выдайте 3 рубля из
соответствующих сумм".
    Перед своим уходом Шульгин условился с полковником Кирсановым, что тот
передаст спецсвязью приказ начальникам всех губернских и городских управлений
контрразведки России оказывать необходимую помощь и содействие лицу, назвавшему
пароль "Призрак".
    Тот же пароль с добавлением текущей даты и месяца предписывал начальникам
управлений, отделов и отделений сообщать обратившемуся оперативную информацию
любой степени секретности.
    Если же к паролю добавлялись цифры не только даты и месяца, но и часа с
минутами, то подразделение АСГИ целиком переходило в полное подчинение
предъявителя сего.
    Крайне просто, надежно, а главное, исключает всякую возможность
злоупотреблений со стороны самих контрразведчиков.
    Просто потому, что никому не ведома степень универсальности пароля.
    Вполне ведь возможно, что для ялтинского или ставропольского начальника
службы это же кодовое слово требует совсем других дополнений или, еще проще
того, - означает прямо противоположное: немедленно задержать произнесшего пароль
и этапировать в центр "по первой категории".
    ...Получив ответ, тоже в заклеенном конверте и с присовокуплением двух
потрепанных рублевых бумажек и горсти мелочи, Джо поплелся по улице,
присматривая место, где можно без помех избавиться от уже ненужной маскировки.
    Однако не успел. Из подворотни двухэтажного дома, с широким балконом на
чугунных колоннах, шагнул ему навстречу поджарый молодой жлоб в
фуражке-мичманке, с прилипшей к нижней губе папиросой.
    - Ну, жидовская морда, иди-ка сюда. Рассказывай, зачем в "хитрый домик"
ходил, кого из ребят закладывал?
    При этом он сжал руку Джо через ветхую ткань лапсердака так, что старому
человеку стало бы по-настоящему больно.
    Подобный расклад программа робота предусматривала.
    Постанывая и похныкивая, бормоча жалкие слова, Нахамкес подчинился, с трудом
успевая за парнем, кое-как доплелся до середины темной, воняющей кошачьей и
человеческой мочой подворотни.
    Потом спокойно взял левой, похожей на куриную лапу, рукой обидчика за
запястье, совсем чуть-чуть придавил.
    От неожиданной острой боли (лучевая и локтевая кости сломались сразу) парень
взвыл, завертелся на месте.
    Правой снизу вверх Джо ударил его в подбородок. Наверное, так бил партнеров
на ринге пресловутый Мохаммед Али, он же Кассиус Клей.
    Не интересуясь, жив агент или уже нет, робот обшарил его карманы.
    Не нашел ничего интересного, кроме бронзового, тщательно выточенного
кастета. Наверное, безработные лекальщики с Морзавода делали на заказ.
    Джо перебежал через двор, где, по счастью, не оказалось никого из жильцов, и
собаки тоже не было, к дощатой уборной на три очка, сбросил в дыру и лапсердак,
и очки, и шляпу. За следующие пять минут преобразился в статного морского унтера
сверхсрочной службы.
    Вышел, огляделся по сторонам, сплюнул, закурил и вразвалочку, с видом никуда
не спешащего человека направился окольными переулками в сторону гостиницы.

    Получив ответ из контрразведки, Шульгин знал теперь все необходимое и мог
планировать дальнейшие действия.
    Вернул роботу исходную внешность, отдал очередные распоряжения на ближайшее
время и вновь уединился в кабинете.
    На своем портативном компьютере он открыл папку "Персоналии" и набрал на
клавиатуре имя Гельмута фон Мюкке.
    В памяти этого раздела содержалась информация обо всех людях, живших во
второй половине XIX и XX века, хотя бы раз упоминавшихся в любой справочной
литературе, хранящейся в Ленинской, Конгресса США и аналогичных им библиотеках
цивилизованного мира.
    Естественно, из реальности, условно называемой "ј 1", или же - Главной
исторической последовательностью.
    Соответствующая статья высветилась на экране почти мгновенно.
    "Мюкке, Гельмут фон. 1881-1957. Корветтен-капитан кайзеровского флота. В
1914 г. - старший офицер легкого крейсера "Эмден". В 1916 г. - командир
германо-турецкой речной флотилии на Евфрате, в 1917-1918 гг. - командир
Дунайской полуфлотилии катеров. Кавалер Железного креста 1-го класса, Рыцарской
короны к Железному кресту (аналог Рыцарского креста третьего рейха),
австро-венгерских и Турецких медалей. С 1918 г. в отставке. С 1919 г. член
НСДАП. С 1929 г. руководитель движения за объединение НСДАП и КПГ. После 1933 г.
за свои взгляды неоднократно арестовывался гестапо. После 1945 г. сторонник
Стокгольмского Движения за мир и противник ремилитаризации ФРГ. Писатель,
историк, философ, публицист. Умер 30.06.57 в Аренсбурге, Шлезвиг-Гольштейн".
    Шульгин выключил компьютер. Все сходится. Ни в одном слове капитан не
солгал, если не считать цели своего появления в Севастополе.
    Впрочем, почему солгал? Откуда ты знаешь, что и о целях своей поездки он
сказал неправду? Не всю правду, так это совсем другое дело.
    Какой разумный человек станет откровенничать перед незнакомцем, в чем-то
даже подозрительным? Этническим врагом, если угодно.
    Мог он, свободно, взять в качестве прикрытия поручение от фирмы. Поговорить,
позондировать почву, даже заключить никого ни к чему не обязывающий "Протокол о
намерениях".
    Главное же то, что на данный момент он член нацистской партии (да какая там
партия, сотни две-три в ней сейчас членов, не тридцатый пока год, а лишь
двадцать первый. Даже до "Пивного путча" далеко) и, по определению, в "Систему"
входить не должен.
    А ежели он еще и сторонник объединения двух самых "веселых" в XX веке
идеологий, то вполне может бы