о  совершенно  невозможно,
так как Ли не любит Брюса. Но так ли это? Может, она что-то заподозрила, или
эта гадина Керриган ей что-то сказала. Стелла нисколько не сомневалась,  что
Керри ее терпеть не может.
   Чем больше Стелла об этом думала, тем больше убеждалась, что  именно  так
оно и произошло. Это было так характерно для ее  идиотки-сестры  -  принести
себя в жертву. Но если это так.., то при чем тут  этот..,  как  его  там?...
Руис Алдорет? Предполагалось, что Ли страдала  от  неразделенной  любви  все
время, пока на него работала. Чем больше Стелла думала об этом,  тем  глупее
это казалось и более очевидным для нее становилось другое: что  Ли  каким-то
образом все узнала и совершает подвиг самопожертвования, в желании облегчить
положение сестры. Гораздо более вероятно, что  это  Руис  Алдорет  испытывал
безнадежную страсть все это время и, узнав о расторжении помолвки Ли, поймав
Ли в момент отчаяния, воспользовался  этим.  Кроме  того,  Ли  кажется  даже
выиграла, потому что говорили, что этот Алдорет очень богат.
   Единственное, что можно  сделать,  решила  она,  это  навестить  семью  и
попытаться выяснить,  что  произошло  на  самом  деле,  и,  если  получится,
передать  Брюса  обратно  сестре,  которой  он  вполне  подходил,  и  заодно
как-нибудь оттолкнуть от нее этого Алдорета. В письмах  такие  дела  уладить
невозможно.
   Прошло немного времени, и  ее  все  того  же  сапфирового  цвета  родстер
подъезжал к старому серому дому, в котором она выросла. Для ее фильма в  это
время снимали массовые сцены, и Стелла смогла уехать.
   Маргарет открыла ей дверь и, чрезвычайно удивившись,  безмолвно  смотрела
на свою знаменитую дочь. Лицо ее осветилось радостной улыбкой,  едва  только
она пришла в себя от удивления.
   - Дорогая, какой чудесный сюрприз! Стелла высвободилась из объятий матери
и  вошла  вместе  с  ней  в  гостиную,  великолепно  разыгрывая  смущение  и
беспокойство, так что Маргарет просто не могла не заметить этого  маленького
спектакля и озабоченно нахмурилась.
   - Что-нибудь случилось?
   Стелла резко - разыгрывая импульсивность - повернулась к матери.
   - Это, конечно, из-за Брюса. Маргарет улыбнулась.
   - Так вот что тебя беспокоит? - И она рассмеялась облегченно. - Тебе не о
чем беспокоиться. Ли совершенно счастлива со своим Руисом Алдоретом.
   - Если бы я была в этом уверена! Мне просто  жутко,  что  она  выйдет  за
какого-то страшного латиноамериканца, которого она не переносит, и  виновата
в этом я.
   Маргарет снова улыбнулась.
   -  Ты  не  говорила  бы  этого,  если   бы   увидела   этого   "страшного
латиноамериканца", как ты его называешь. Он ростом шесть футов два дюйма,  и
могу гарантировать, что он мог бы даже  твое  привычное  к  мужской  красоте
сердце сбить с ритма, несмотря на тот факт, что оно занято Брюсом, - шутливо
добавила она.
   Керри могла бы сообщить ей, что единственный  человек,  что  царит  в  ее
сердце, - это сама Стелла Дермот!
   - Тогда, значит, все хорошо? - с показным облегчением выговорила  Стелла,
хотя внутренне она вся кипела.
   Оказалось, что ее начальный план -  сказать  Брюсу,  что  Ли  по-прежнему
любит его  и  обручилась  с  Руисом  Алдоретом  только  ради  ее  счастья  -
провалился. Теперь стало ясно, что она, Стелла, не сможет снова разыграть из
себя героиню, принести красивую жертву и отказаться  ради  своей  сестры  от
счастья, отослав Брюса к Ли. Стелла не имела понятия, как  близка  к  истине
была интрига ее замысла.
   - Ну, разумеется, - уверила ее Маргарет.  Она  оглянулась,  услышав,  что
кто-то находится за дверью. - Это,  вероятно,  Ли  вернулась  с  работы.  Ты
сможешь сама с ней поговорить и успокоиться раз и навсегда.
   Парадная дверь закрылась, и в холле послышались быстрые шаги.
   - Я думаю, что узнала эту "потрясную", как ее  называет  Том,  машину,  -
заметила Ли, с улыбкой входя в комнату.
   - Стелла беспокоится из-за Брюса, - без предисловий сообщила ей мать. - Я
сказала, что ей стоит только  поговорить  с  тобой,  чтобы  раз  и  навсегда
перестать волноваться. Бедная девочка доводит себя до  отчаяния,  беспокоясь
из-за несуществующей проблемы.
   - Что за проблема? - Ли взглянула на свою  сестру  с  легкой  улыбкой.  -
Что-то связанное с Брюсом?
   Стелла  грустно  улыбнулась.  Она   выглядела   так,   будто   совершенно
измучилась,  переживая  от  сознания  того,  что   она   разрушила   счастье
собственной сестры.
   - Верно, - призналась она. - Видишь ли, я совсем не могу поверить, что ты
все время любила другого и только притворялась, что любишь Брюса.
   Маргарет хмыкнула.
   - Ты бы поверила этому, если б увидела ее на днях вечером, - сказала она.
   - Мама, - запротестовала Ли.
   - Но, дорогая моя, - напомнила ей мать, - ты простояла в холле целых пять
минут после того, как отъехала машина мистера  Алдорета..,  как  будто  была
совершенно околдована собственным счастьем, и если я ошибаюсь, то  я  просто
слепа.
   Невозможно было сомневаться в том, что Маргарет всем этим очень довольна.
Ли всегда казалась ей слишком сдержанной и как-то не совсем  естественной  в
отношениях с Брюсом, так что сделанное открытие, что Ли не всегда бывала так
сдержанна, очень ее порадовало, и даже теперь Маргарет не  могла  удержаться
от того, чтобы слегка не подразнить Ли.
   Ли сама поразилась  собственной  реакции.  Она  отчаянно  покраснела.  Ли
могла, разумеется, все отрицать, но не сделала этого.  В  конце  концов  миф
надо создавать, и лучше не откладывая, если это  давало  Стелле  облегчение.
Кроме того, Маргарет, которая тоже обожала Стеллу и  страшно  ею  гордилась,
тоже была готова  поверить  в  хорошее,  и  у  Ли  просто  не  хватало  духа
переубеждать ее.
   Ли, поднявшись в свою комнату, долго и внимательно рассматривала  себя  в
зеркале. Неужели в тот вечер она была так очарована, что даже такая мудрая и
наблюдательная женщина, как ее мать, была обманута? Не  стояло  ли  за  этим
большее? Что-то гораздо, гораздо большее?!
   Ли отвернулась от зеркала, не желая видеть выражение собственных глаз, не
желая верить в то, что она могла бы заметить в этих темно-синих глазах. Если
она столь легкомысленна, что могла так быстро забыть Брюса, тогда она совсем
не та Ли Дермот, какой она сама себя считала. Она была совершенно другой,  и
столь же новой и завораживаюшей личностью , как та девушка  из  рассказа  ее
матери, впервые в жизни отчаянно влюбленная!

Глава 8

   В день свадьбы ее разбудил гром, Ли повернулась в постели и с отвращением
посмотрела на промокший мир за окном.
   Не предвиделось  ничего  романтического  в  ее  замужестве  с  человеком,
который был для нее почти незнакомцем. Но ей, по крайней мере, хотелось  бы,
чтобы в этот день светило солнце. Возникло такое настроение, будто и природа
напоминала ей: брак будет безрадостным, потому  что  она  выходит  замуж  за
нелюбимого... Но не более чем через час после ее пробуждения в такую  унылую
погоду, перекаты грозы замерли вдали, солнце ярко засверкало, и Ли  пришлось
признаться себе, что она не чувствует,  как  ожидала,  большого  горя  из-за
потери Брюса, и отчасти потому, что в последнее время много думала  о  Руисе
Алдорете.
   Сейчас она готова была признать только это  -  и  не  более,  потому  что
где-то в подсознании у нее все еще таилось чувство опасности. Ли не хотелось
приходить ни к  какому  определенному  заключению,  почему  ее  будущий  муж
занимает так много места в ее мыслях. Ей не  хотелось  даже  думать  о  том,
почему она так возбуждена, одеваясь для церемонии, которая должна  произойти
в мэрии и вовсе не будет похожей на обычную свадьбу.
   Жюли ворвалась в ее комнату с указанием,  что  она  должна  завтракать  в
постели, и после этого, хотя Ли и понимала, что время  двигалось  с  обычной
скоростью, оно, казалось, полетело и события нагромождались одно на  другое.
Было такое ощущение, будто не прошло и мгновения с тех пор, как она встала с
постели - последний раз со своей кровати  в  родительском  доме,  -  приняла
теплую благоухающую ванну, оделась,  в  последний  раз  убедилась,  что  все
мелочи ее туалета приведены в порядок и отправилась в мэрию.
   Перед их выездом, в аромате духов и в соболиных мехах  прибыла  Стелла  и
дружелюбно расцеловала свою сестру, желая ей всего самого  наилучшего.  Судя
по выражению ее лица, ей хотелось бы еще кое-что добавить, но, к счастью для
Ли, отец уже ждал их на выходе, в холле, совершенно готовый к  церемонии,  с
гвоздикой в петлице и необычайно нервничающий, и у Ли не было намерения  его
задерживать. Не говоря уже о том, чтобы заставлять  и  Руиса  слишком  долго
ждать прибытия невесты.
   Когда они прибыли, жених уже был там, и по  его  внешности  никак  нельзя
было заметить, проявления  каких-либо  эмоций.  Темные  глаза  с  совершенно
непонятным выражением быстро осмотрели Ли, и она не могла  угадать,  как  он
воспринял то, что на ней было  белое  платье  для  церемонии,  которая  была
всего-навсего   официальным   оформлением   сделки,   -   Ли   не   хотелось
разочаровывать родителей, выходя замуж не в традиционно белом платье. Сам же
Руис, как всегда, был безукоризнен - высокий, смуглый - он был  поразительно
привлекателен. Настолько, что Ли подивилась, почему она  никогда  раньше  не
замечала по-настоящему, как он красив и притягателен.
   Ли не поверила бы этому месяц назад, - скажем в тот памятный день,  когда
серьезно и убежденно старалась уверить Жюли в  его  неспособности  заставить
девушку увлечься им, - что однажды она, Ли,  будет  стоять  с  ним  рядом  и
повторять слова, которые должны были связать  ее  с  ним  теснейшей  связью,
какая только возможна между мужчиной и женщиной? Ли ни за что  бы  этому  не
поверила, так как меньше всего могла  предположить,  чтобы  что-то  подобное
могло бы произойти с ней. В тот день она  была  невестой  Брюса,  а  сегодня
выходила замуж за Руиса Алдорета. Простая  короткая  церемония  подходила  к
концу, и Ли вдруг  осознала,  что  ее  имя  теперь  Ли  Алдорет,  и  это  не
показалось ей особенно странным. Новое имя было мелодичным,  как  будто  эти
имя и фамилия были созданы  друг  для  друга,  хотя  с  владельцами  их  все
обстояло иначе.
   Ли Алдорет. Она повторяла имя про себя и услышала, как чиновник  мэрии  с
улыбкой предложил жениху поцеловать невесту. Без  малейшего  колебания  Руис
обнял ее одной рукой, другой повернул к себе и, склонив темноволосую голову,
прикоснулся губами к ее губам в традиционном венчальном поцелуе. На этот раз
в поцелуе не было того  огня,  но  он  все  же  был  ей  приятен,  и  вдруг,
встретившись с ним взглядами, она почувствовала,  как  кровь  прилила  к  ее
щекам. Догадался ли он о ее мыслях и чувствах?
   Стелла же в это время переживала величайшее в своей жизни потрясение. Как
это так - Ли, кто-кто, но уж никак не Ли -  сумела  выйти  замуж  за  такого
человека!  Высокого,  стройного,  и  явно  чувствовалось,  мужественного   и
сильного.  Стелла  отметила  и  пропорциональные  черты  лица,  и   красивое
очертание тонких  губ,  говорящих  о  страстной  натуре,  и  темные  волосы,
отливающие синевой,  как  вороново  крыло.  Руис,  безусловно,  обладал  тем
очарованием, которое так притягивало женщин. Темные глаза смотрели  на  жену
со снисходительной улыбкой таившейся в самой их глубине.
   Его жена!
   Ли вышла замуж за такого  человека.  Богатство,  положение,  молодость  и
неотразимая притягательность. Стелла почувствовала.., зависть. Она  скрывала
ее во время церемонии, но  после  церемонии  весело  взглянула  на  Руиса  и
рассмеялась.
   - Я надеюсь, вы будете заботиться о моей сестре, сеньор Алдорет.
   Она намеренно обратилась к нему с этим испанским обращением,  и  губы  ее
изогнулись в сладкой улыбке, а Руис посмотрел на нее непонятным взглядом.
   - Постараюсь и.., еще постараюсь сделать ее счастливой.
   - Я буду счастлива уже оттого, что ты будешь рядом, -  улыбаясь,  сказала
Ли.  Это  было  сказано  для  Стеллы,  но  ей  самой  подумалось:  насколько
правдивыми были ее слова на самом деле. Снова интуиция, подсказала  ей,  что
это слишком близко к правде.
   - Боже, вы оба заставили меня расчувствоваться, - весело объявила Стелла.
- Я вот-вот расплачусь.
   Но судя  по  ее  виду  она  вовсе  не  собиралась  плакать,  хотя  Керри,
внимательно за ней следившая, подумала про себя, что если она и заплачет, то
не из добрых чувств к Ли, а скорее, из зависти.
   Керри  заметила  прищур  прекрасных  глаз  актрисы,  когда   ту   впервые
представили  Руису,  и  не  пропустила  ни  одного  оттенка   из   выражений
проскользивших по ее лицу.
   "Итак, Стелле понравился и этот мужчина тоже? "
   - мрачно думала Керри. Не удовлетворившись  тем,  что  отобрала  у  своей
сестры  одного,  она  протягивает  жадные  руки  с  ярко  алыми  ногтями   в
предвкушении еще одной победы.
   А Руис Алдорет? Она взглянула на  него,  но  угадать,  какое  впечатление
производила на него Стелла, было совершенно невозможно. Это его  очарование,
когда ему хотелось, делало его совершенно непроницаемым. "Возможно, восхищен
ею, как любой другой мужчина, - с отвращением подумала Керри, - и  если  это
чисто деловое соглашение, то какое он имеет право  заставлять  Ли  выглядеть
так, как в тот вечер в холле. Потому что тогда было совершенно очевидно, что
он ее поцеловал и это был не простой поцелуй. А ведь для него это, наверное,
было просто "проходящим капризом".  Хотя,  она  должна  была  признать,  что
сейчас, после слов чиновника, ему ничего другого не оставалось делать.
   Любовь и  мужчины!  Одно  просто  страшная  обуза,  а  другое  совершенно
ненадежно.  Любая  девушка,  наделенная  здравым  смыслом,  постаралась   бы
держаться подальше и от того, и от другого. Люди, знакомые  с  мисс  Розалин
Керриган, очень бы удивились, узнав о подобных мыслях, и поняли бы,  что,  в
сущности, совсем не знали ее. Она могла шутить и посмеиваться и даже  слегка
пофлиртовать, но никогда не намеревалась  принимать  всерьез  ухаживания  ни
одного мужчины. Разумеется, у нее были для этого причины, но об  этом  знали
очень немногие.
   Мужчины! От них гораздо больше неприятностей, чем хорошего, они вовсе  не
стоят того беспокойства, которое из-за них приходится претерпевать. Они  так
легко могут перевернуть всю твою жизнь и делают это совершенно небрежно, как
бы между прочим.  Сначала  Брюс  позволил  Стелле  околдовать  себя  и  стал
смотреть на нее собачьими глазами. Потом Руис Алдорет решил  приласкаться  к
Ли, когда ему не следовало делать ничего подобного, - это было чисто деловое
предприятие, и мало того, его, как  и  всякого  другого,  привлекла  красота
Стеллы.
   Мужчины слепы, как кроты! Не видят ничего, кроме блестящих черных волос и
раскосых зеленых глаз... Не  в  состоянии  разглядеть  за  внешней  красотой
отвратительный внутренний облик этого человека.
   После регистрации был небольшой, скромный прием, потом Ли  переоделась  в
дорожный  костюм,  очень  симпатичный,  темно-зеленого  цвета.  Вокруг   нее
суетилась Жюли, а Маргарет изо всех сил старалась удержаться от слез, так  и
просившихся из глаз.
   - Родная моя, я уезжаю всего-навсего в Мексику, а не на Луну,  -  укоряла
ее мягко Ли. И к тому же совсем ненадолго, думала она про себя. Ее  мать  не
могла знать, что  старшая  дочь  рассчитывает  довольно  скоро  возвратиться
домой.
   - Я знаю. Но всегда считалось традицией поплакать во  время  венчания,  -
улыбаясь сквозь слезы, извинялась Маргарет. Пальцы  ее  в  мимолетной  ласке
коснулись ярких волос дочери. - Я надеюсь, что ты  будешь  очень  счастлива,
родная.  Он...  Я  уверена,  что  Руис  такой  человек,  на  которого  можно
положиться.
   - Я в этом тоже уверена, - тихо согласилась Ли, и на  некоторое  время  у
нее возникло странное чувство сожаления о том, что это не настоящая свадьба.
Он мог бы сделать женщину счастливой, и она во всем могла бы  положиться  на
него...
   И все равно, когда она поняла, как летит время, ее охватила паника. Скоро
она должна уехать вместе со своим - почти совершенно незнакомым человеком  -
мужем. Возможно, воспоминание о том огненном, диком поцелуе или, может быть,
пожелание Жюли: "Счастливого медового месяца" - вызвали  пробежавший  по  ее
спине холодок возбуждения и одновременно страха.
   Каково было бы отправиться с ним в настоящее свадебное путешествие, чтобы
он целовал ее так же, как в тот вечер в холле?  Когда  Ли  потом  думала  об
этом, она пришла к выводу, что так он  отплатил  ей  за  ее  высказывания  у
Рикки. Но это не отрицало того, что,  по  всей  вероятности,  и  его  самого
захватило совершенно неожиданное очарование момента.
   И во второй раз она поймала себя на желании,  чтобы  ее  замужество  было
настоящим, но ей все еще не  хотелось  заглядывать  глубже,  понять  причину
этого странного желания. Возможно, неосознанно Ли знала  ее,  но  не  желала
признаться в этом даже себе самой.
   Они недолго присутствовали на приеме, - им нужно было  успеть  на  паром.
Пока они ехали на машине, Ли незаметно поглядывала на своего мужа.
   Муж!
   Как странно звучит это слово, но довольно приятно, должна  была  признать
Ли. И какой привлекательный  мужчина  стоит  за  этим  словом.  Кто  бы  мог
подумать всего месяц назад, что тот холодный, довольно неприятный человек из
офиса мог  превратиться  в  такого  мужчину,  заставляющего  ее  чувствовать
приятное  возбуждение..,  и  у  которого  сейчас  по  губам  скользила  едва
приметная улыбка, так изменившая его, до того твердо сжатый рот - как  будто
он знал,  что  Ли  смотрит  на  него,  но  не  собирался  ответным  взглядом
подтвердить это. Итак, она уютно запахнулась в норковую  шубку,  которую  он
подарил ей на свадьбу, чувствуя себя гораздо счастливее, чем  это  позволяли
обстоятельства.
   Она чуть-чуть улыбнулась про себя, когда нежный  мех  коснулся  ее  лица.
Из-за шубки у них едва не произошла ссора. Она, должно быть,  стоила  целого
состояния. Но протесты Ли, что раз женитьба их не настоящая, то нет  причины
дарить такие чудесные и слишком дорогие подарки, были отметены  его  твердым
желанием, чтобы она приняла ее. Внешне это нормальная свадьба, сказал он,  и
совершенно естественно, чтобы он сделал  невесте  свадебный  подарок.  Кроме
того, ему необходимо, чтобы их свадьба  казалась  похожей  на  любую  другую
свадьбу. И еще он сказал - не принимая никаких возражений, что вполне  может
позволить  себе  сделать  ей  такой  подарок.  Ли,  встретив  такое  упорное
сопротивление и холодное неудовольствие,  сдалась,  сделав  неожиданное  для
себя открытие, что она совсем не хочет поссориться с ним.
   С того момента в их отношениях произошло еще одно изменение. Ли больше не
замечала в  его  глазах  чуть  издевательской  насмешки,  теперь,  когда  он
смеялся, это был дружеский смех. Возможно, какая-то  женщина  заставила  его
когда-то думать, что от  него  всегда  ожидают  дорогих  подарков  и  всегда
принимают их с жадностью. Теперь же ее резонное  нежелание  принимать  такие
дорогие подарки разрушили тот  старый  барьер,  всегда  вызывавший  ядовитую
насмешку, презрительно кривившую его красивый рот.
   Когда они поднимались на борт лайнера, который должен был доставить их  в
Америку, Ли оглядывалась вокруг с живым интересом.  "Голубую  Дымку"  как-то
назвали лайнером миллионеров, и Ли в глубине души было  очень  приятно,  что
такое богатство окружало ее.
   Не гоняясь за богатством, Ли все же признавала,  что  иметь  много  денег
могло бы быть очень неплохо и что провести хотя бы несколько  месяцев  среди
такой роскоши, вероятно, будет очень, очень приятно.
   В это время ей пришла в голову странная мысль.
   Когда-то в разговоре с Жюли она сказала,  что  не  сменяла  бы  Брюса  на
самого симпатичного миллионера в мире. И вот  она.  Ли,  на  борту  "Голубой
Дымки" , замужем за мужчиной, не просто  симпатичным  внешне  и  если  и  не
совсем миллионером,