Но  ее
шумная популярность мало соответствовала секретному характеру его работы
и не способствовала их сближению. Теперь же Ноуэл с удивлением  наблюдал
за такими проявлениями чувств, на которые считал ее  неспособной.  Такой
он не видел Пенелопу еще никогда и ни с кем.
   Войдя следом за Рэмзи в кабинет, он остановился у стола,  на  который
тот бросил распечатанный конверт.
   - Спасибо за помощь. Но я больше  не  нуждаюсь  в  твоих  услугах,  -
сказал О'Киф.
   Ноуэл  поднял  конверт  и,  заглянув  в  него,  пересчитал  новенькие
хрустящие купюры.
   - Не многовато ли? - спросил он.
   - В самый раз.
   - Как мои люди? Справляются?
   - Все в порядке. Этот досадный инцидент произошел по  вине  Пенелопы.
Она  нарушила  свое  обещание  не  покидать  дома  и,   увы,   оказалась
сообразительнее их. Впрочем, никто и не ждал от нее  подобной  дерзости.
Но теперь я сам присматриваю за ней.
   - И все же, пока не поймают  нападавших,  неразумно  отказываться  от
охраны.
   - Да, но...
   Рэмзи замолчал, услышав голос Пенни, звавший его откуда-то  издалека.
Он поспешил ей навстречу и увидел распахнутую  входную  дверь  и  дюжего
охранника,  несшего  на  руках  Маргарет.  Пенелопа  шла  рядом.  Широко
раскрытыми от испуга глазами она посмотрела на  О'Кифа,  и  он  поспешил
убрать с дивана разбросанные на нем подушки, чтобы  можно  было  уложить
миссис О'Халерен.
   Пенни опустилась на колени рядом с диваном и провела рукой по волосам
Маргарет. На ладони остались  следы  крови.  Тут  же  вскочив  на  ноги,
Пенелопа  убежала  на  кухню  и  торопливо  разыскала  лед,   полотенце,
лекарства и кувшин с водой. Прижав все это  к  груди,  она  вернулась  в
комнату и принялась хлопотать  возле  экономки,  раскладывая  на  чайном
столике принесенные вещи.
   - Что случилось? - раздался за ее спиной голос  Хэнка.  И  испуганный
шофер подошел к дивану.
   - Поговори с ней, - сказала ему Пенни, накладывая пострадавшей на лоб
холодный компресс. - Нужно, чтобы она пришла в себя.
   Хэнк взял Маргарет за руку и ласково погладил ее. Тем временем  Рэмзи
принес медицинскую аптечку. Пенелопа осмотрела рану и убедилась, что  та
неглубокая, хотя ей вначале показалось иначе, а значит,  швов  можно  не
накладывать,  хотя  волосы  вокруг  придется  сбрить,  чтобы   приклеить
пластырь.
   О'Киф  с  восхищением  наблюдал  затем,  с  каким  проворством  Пенни
справляется со всеми трудностями. Без суеты,  без  лишних  движений  она
делала все, что необходимо. И он вспомнил, как с  такой  же  решительной
сосредоточенностью помогала Дэйну Тесс  в  то  утро,  когда  упавшая  на
палубу сломанная мачта едва не убила его.
   - Ну же, Хэнк, говори с ней, - просила Пенелопа, прикладывая к голове
Маргарет лед.
   Экономка застонала и пошевелилась, потянувшись руками к ране.
   - Ах, Мэгги, родная, - пролепетал шофер, вглядываясь ей в лицо. Вдруг
глаза ее открылись, и она с недоумением оглядела присутствующих. - Что с
тобой случилось?
   - Подожди, - слабым голосом произнесла она. - Дай мне передохнуть.
   - Что же все-таки произошло? - спросила Пенни.
   И Маргарет, с трудом переводя дыхание, рассказала им о нападении. При
упоминании о темной машине Пенелопа вздрогнула и посмотрела на Рэмзи.
   - Но почему ты не сказала мне о том,  что  они  хотят  поговорить  со
мной? - ласково упрекнула она миссис О'Халерен.
   - Потому что письмо было адресовано мне, а не тебе. И  я  не  придала
ему особого значения. Тем более что  оно  было  без  марки  и  обратного
адреса. Так что я не вскрывала его до вчерашнего дня.
   - Ну ладно, ничего страшного. Главное, что мы все живы.
   - А где это письмо? - спросил заинтересованный О'Киф.
   - В моей комнате на туалетном столике.
   Маргарет хотела встать, но Пенни удержала ее.
   - Лежи. Я сам принесу, - сказал Хэнк и, поцеловав  экономку  в  щеку,
вышел из комнаты.
   И только тут Пенелопа поняла, как эти двое любят друг  друга.  Не  то
чтобы она раньше не замечала их взаимного влечения, она знала о нем,  но
такой горячей привязанности все же не предполагала.
   Замкнувшись в своем одиночестве, отказавшись от общества  людей,  она
потеряла способность трезво оценивать происходящее вокруг  нее.  И  даже
эти два любящих ее человека оставались вне поля зрения.
   - Ну  что,  Мэгги,  -  воспользовался  отсутствием  шофера  Рэмзи,  -
собирается Хэнк сделать тебе предложение? Или вы так и  будете  жить  во
грехе?
   - Уж кто бы  говорил  о  грехе,  да  не  ты,  -  откликнулась  миссис
О'Халерен.
   - Ха! Да ты у нас просто старая куртизанка!
   - Но к тому же и хороший кулинар.
   - Этого у тебя не  отнять,  -  засмеялся  О'Киф  и  кивком  предложил
стоящему рядом Ноуэлю выйти в коридор.  Когда  они  остались  с  сыщиком
наедине, он негромко произнес, продолжая прерванный появлением  Маргарет
разговор:
   - Думаю, я поторопился, отказавшись от твоих услуг.
   - Согласен, - кивнул Вокер. - Нужно попытаться  по  письму  выйти  на
след его отправителя. И тогда у нас будут кое-какие доказательства.
   Сказав это, Ноуэл  вышел  переговорить  со  своими  людьми.  А  Рэмзи
поспешил к лестнице, ведущей в подвал. Спускаясь  вниз,  он  недоумевал,
почему Мэгги живет здесь, но, увидев комнату, вполне одобрил  ее  выбор.
Тут было гораздо уютнее,  чем  он  предполагал:  белые  стены,  пушистый
зеленый ковер, несколько экзотических растений в кадках. Небольшая дверь
слева вела в спальню, а аккуратно обставленная  площадка  под  лестницей
представляла собой довольно изящную, опрятную гостиную экономки.
   Посреди комнаты О'Киф увидел стоящего с опущенными руками  Хэнка.  Он
показался ему чем-то встревоженным, и, чтобы  подбодрить  шофера,  Рэмзи
приветливо окликнул его по имени. Хэнк обернулся и  уныло  посмотрел  на
вошедшего.
   - Где письмо?  -  спросил  О'Киф.  И  шофер  протянул  ему  небольшой
распечатанный конверт: "Корал-Ки-парк. Птичий заповедник. В час дня".
   - В почтовый ящик его мог бросить кто угодно, - пояснил Хэнк. - И  мы
вряд ли найдем на письме нужные нам отпечатки пальцев.
   Подняв глаза, О'Киф увидел несколько фотографий, оправленных в тонкие
металлические рамочки и стоявших в ряд на полке.
   - Это Пенелопа? - спросил он.
   - Да, - ответил шофер. - Здесь ей около пяти лет.
   Рэмзи подивился сосредоточенному выражению  лица  маленькой  девочки,
запечатленной  на  снимках,  словно   сквозь   внешний   облик   ребенка
проглядывали черты  вполне  взрослого,  знающего  цену  жизни  человека.
Что-то неприступное, даже мятежное светилось в ее глазах. Ни тени улыбки
на  губах,  ни  легкого  проблеска  детской   наивности   в   серьезном,
пристальном взгляде.
   - Счастливым ее детство назвать нельзя, - рассказывал между тем Хэнк.
- Вначале я даже не знал  ее  имени.  А  она  совсем  не  разговаривала.
Выглядела  жалко:  кожа  да  кости.  Единственной  вещью,  которой   она
дорожила, был медальон. Нашла  же  ее  Маргарет  в  овощной  тележке  за
магазином, где она спала. И возможно, с тех пор ей снятся кошмары.
   Рэмзи потрясло услышанное. Он ничего не знал о прошлом Пенелопы.
   - Маргарет вернула было ее в детский дом,  -  продолжал  рассказывать
Хэнк, - но она вновь сбежала оттуда. Мы пытались показывать ее докторам,
но девочка сопротивлялась. И первыми словами,  которые  мы  услышали  от
нее, были: "Не позволяй им бить меня". С  тех  пор  Маргарет  больше  не
отводила ее в приют.
   - А давно она с Мэгги?
   - Уже много лет. - Шофер печально покачал головой. - Позже  появилась
Тесс. Пришла без приглашения. Правда, характер у нее был веселый -  само
добродушие и шутливость.
   - А кто на этой фотографии? - указал О'Киф па другой снимок,  стоящий
на полке.
   - Участницы университетского женского клуба.
   - А это Слоун?
   - Да. Она.
   - Пенелопа выглядит постарше.
   -  Пенни  значительно  отстала,  когда  училась  в  школе.  Потому  и
поступила в университет более  взрослой,  чем  Слоун.  И  та  все  время
напоминала ей об этом. - Хэнк неприязненно поморщился. - Честно  говоря,
не люблю Ротмеров. Особенно эту девицу - дерзка,  злопамятна.  В  общем,
неприятное существо.
   - Ты ее видел?
   - Да. Еще когда Пенелопа училась в  колледже.  Особенно  это  злобное
существо досаждало Тесс.  А  ведь  девочки  никогда  ничего  плохого  не
сделали Слоун. Она не любила их просто потому, что считала  недостойными
выходцами из бедных семей. Но чем больше она  злобствовала,  тем  больше
Пенни и Тесс дорожили друг другом.
   - Я заметил это.
   - Тесс была чемпионкой. -  Хэнк  показал  ему  обложку  журнала  "Мир
гимнастики". - А Пенни стала знаменитой артисткой.
   "С какой гордостью он говорит о ней",  -  подумал  Рэмзи,  осматривая
комнату. На всех полках, столах и даже стенах были разложены и развешены
фотографии Пенелопы,  вырезки  из  газет  и  журналов,  посвященные  ей.
Раскрытая книга, лежащая на столе, привлекла его внимание. Но  не  успел
он прочитать и  нескольких  строк,  как  Хэнк  торопливо  захлопнул  ее,
настороженно взглянув на О'Кифа.
   - Все, что Маргарет делает, она делает  ради  Пенелопы,  -  попытался
оправдать свою подругу шофер.
   - А ложь?
   Хэнк замер на месте, готовый отразить любое нападение. Но  Рэмзи  уже
пожалел о том, что сказал.
   - Иди к своей подруге,  -  извиняющимся  тоном  произнес  он.  -  Она
нуждается в твоей помощи.
   Шофер повернулся, чтобы уйти, но в дверях столкнулся с Пенни.
   - Мэгги зовет тебя, - сказала она, и он поспешил наверх. - А  ты  все
что-то разыскиваешь? - обратилась она к О'Кифу.
   - Нет. Всего лишь слушаю то, что  мне  рассказывают.  А  ты,  похоже,
подслушиваешь.
   - Трудно удержаться от греха, когда знаешь, что поблизости  разбирают
твое прошлое.
   - Что бы ни случилось в те годы, в этом нет твоей вины.
   -  Тогда  я  была  маленькой  испуганной  девочкой,  которой   некуда
податься.
   - Да, но с тех пор ты поднялась очень высоко. - Он кивнул на  обложку
одного из журналов.
   - Я не нуждаюсь в твоем одобрении, - пожала она плечами. - К тому  же
я плохо помню то время, когда повстречалась с Маргарет.  Так  что  сразу
говорю тебе: напрасно будет спрашивать меня об этом.
   - Твое прошлое интересует меня только потому, что оно еще  имеет  над
тобой какую-то власть.  Я  не  собираюсь  кому  бы  то  ни  было  о  нем
рассказывать.
   - Я знаю, - смягчилась Пенелопа. - Но я все так  же  не  могу  понять
родителей, которые бросают своего ребенка.
   - Ты уверена, что тебя бросили?
   - Да. Я это чувствую. Ощущение потери  связано  для  меня  с  запахом
какого-то фрукта. Но оно проходит, прежде чем я успеваю угадать - какого
именно.
   - А что-нибудь еще ты помнишь?
   - Только темноту и голос, отказывающий мне в возвращении.
   - А я, - задумчиво проговорил Рэмзи, - часто представляю себе, что бы
думал обо мне мой сын.
   - Твой сын? - удивленно переспросила Пенелопа.
   - Я встретился с его матерью совершенно  случайно  и  не  думал,  что
увижу когда-нибудь еще. Но однажды мне сказали, что она родила  ребенка.
Я вернулся из плавания и поспешил к ней, но успел лишь на ее похороны.
   - А сын?
   - Он умер на моих руках.
   Лицо О'Кифа исказилось, и Пенни, подойдя к нему,  ласково  обняла  за
плечи. Он прижался губами к ее волосам и тихо продолжал:
   - Большей болью было лишь прикосновение к спине плети для рабов.
   - Рабов? - вновь удивилась она.
   - Да, - кивнул он. - Однажды негодяи, с которыми я враждовал, обманом
выманили меня с корабля и, заковав в цепи, продали в рабство на турецком
невольничьем рынке.
   - Какой ужас!
   - Я оставался в рабстве, пока люди Дэйна не освободили меня.
   - Значит, ты действительно служил в континентальном флоте?
   - Да.
   - Тогда тебе незачем стыдиться своих шрамов.
   - Конечно. Без этой памятки, оставленной на моем  теле,  из  меня  бы
ничего не вышло, кроме самоуверенного проходимца.
   - Можно подумать, сейчас ты не таков! - усмехнулась Пенелопа.

Глава 32

   Поднявшись на несколько, лестницы, Пенни нахмурилась и, обернувшись к
Рэмзи, кивнула в сторону открытой двери.  Он  подошел  к  ней  и  увидел
стоящего в проеме двери со сложенными на груди руками Ноуэла. Пенелопа с
суровым видом  прошла  мимо  сыщика,  хмурым  выражением  лица  стараясь
показать свое презрение к тем, кто подслушивает у замочной скважины.  Но
он  не  обратил  никакого   внимания   на   ее   тщательно   разыгранное
недовольство.
   Гадая о том, слышал или нет Ноуэл их разговор с  Пенни,  О'Киф  вновь
покосился на конверт с анонимным посланием и  подумал,  что  будь  он  в
своем времени, не долго думая вызвал бы на дуэль и Фэлона,  и  Слоун,  и
самого черта, если бы тот стал ему поперек дороги. Но в  двадцатом  веке
были,  увы,  другие  законы   и   правила   поведения,   и   приходилось
согласовывать свои намерения. Поэтому  он  передал  письмо  сыщику  и  с
любопытством стал ждать, что тот скажет.
   - Компьютерная бумага, шрифт простой, -  авторитетно  сообщил  Ноуэл,
разглядывая листок на просвет. - Вряд ли мы сможем что-нибудь извлечь из
этого.  Но  ничего,  я  подключил  подслушивающее  устройство  к  вашему
телефону, и, возможно, это что-либо прояснит.  Хотя  с  другой  стороны,
маловероятно, что нападавшие пойдут на такой риск. Впрочем, чем черт  не
шутит, пока Бог спит. Для охраны же, я думаю, вполне  достаточно  десяти
человек и одной камеры.
   - Хорошо, - резко ответил Рэмзи. - Я полагаюсь на тебя. Но  не  хочу,
чтоб кто-нибудь еще пострадал.
   - Трудно защищаться, когда не знаешь, кто на тебя нападает.
   У Ноуэла не было доказательств причастности к этому делу Ротмера.  Он
не хотел также упоминать в разговоре  о  бриллиантах,  чтобы  не  возник
вопрос, откуда он знает о существовании драгоценностей. О'Киф же, в свою
очередь, боялся вмешивать в историю Пенелопу  и  Тесс,  опасаясь  за  их
репутацию.  Он  знал,  что  Пенни  желала   избежать   широкой   огласки
происходящего, и уважал се волю.
   - Посвящая тебя в суть дела, - сказал он, - я боюсь поставить тебя  в
затруднительное положение.
   - Ладно, ладно, - поспешил согласиться Ноуэл. - Я тебя понимаю. И все
же ты должен мне доверять.
   Сказав это, сыщик вышел из комнаты. Рэмзи хотел последовать  за  ним,
но его внимание привлекла стопка дневников, лежавших на столе. Он взял в
руки первый  дневник  и,  немного  помедлив,  заметил  краешек  записки,
высовывавшейся из него. Достав маленький листочек  бумаги,  он  прочитал
то, что на нем было написано, и улыбнулся, чем-то очень довольный.
   "Рэмзи, - говорилось там, - я знаю, что ты все равно не  успокоишься,
пока не доберешься до этих записей, и тютому иду тебе  навстречу.  Может
быть,  дневники  прольют  для  тебя  какой-нибудь  свет  на  прошлое   и
настоящее. Пенелопа".
   О'Киф торопливо пролистал взятую им тетрадь. Это были записи Тесс.  И
сердце Рэмзи радостно затрепетало в груди. Он понял, что Пенни  доверила
ему самое дорогое - свою старую дружбу, отраженную  в  этих  пожелтевших
страницах, а значит, он получил больше, чем надеялся.
   Осторожно прикоснувшись кончиком указательного  пальца  к  аккуратным
выцветшим буквам, он попытался представить  себе,  о  чем  думала  Тесс,
когда готовила к отправке сундук  для  Пенелопы.  Наверное,  рисовала  в
воображении  картину  смущения  и  беспомощности  своей  подруги   перед
полученным ею подарком.
   "Но  Пенни  упряма",  -  подумал  он,  вспомнив  с  улыбкой  недавний
разговор, когда  Пенелопа  наконец-то  позволила  ему  хотя  бы  отчасти
заглянуть в свою душу. То, что он узнал, не явилось для  него  такой  уж
большой неожиданностью. Он давно  ждал  чего-то  подобного,  потому  что
видел, как мучает  Пенелопу  сознание  своего  одиночества,  как  путают
смутные полночные сны. Во всем, что с нею случилось, она обвиняет только
себя. А значит, относится к себе чересчур  критически.  Недаром  недавно
она назвала  себя  тем  ядом,  который  опасно  любить.  Эти  мысли  еще
усугублялись образом жизни, который она ведет: без друзей,  без  гостей,
без развлечений. И поэтому нет ничего удивительного в том,  что  ей  так
дорога дружба Тесс.
   Хотя, честно говоря, трудно поверить, что две эти  женщины  были  так
близки друг другу - столь  не  похожа  отчаянная,  дерзкая,  бесстрашная
Тесс, пролетающая сквозь жизнь  как  ослепительная  искра,  на  упрямую,
скрытную, отгородившуюся душевным холодом Пенелопа,  не  подпускающую  к
себе никого из внешнего мира.
   Да, Пенни щедра и добра к своим домочадцам,  но  душа  се  таится  от
посторонних. Она милосердна, но свято хранит от других  богатства  своей
внутренней жизни. И даже ему - искренне любящему ее человеку -  выделяет
эти богатства по капле.

***

   Потрясенная известием, Пенни неловким жестом положила трубку на рычаг
телефона и, оглянувшись, спросила:
   - Где Рэмзи?
   - Должно быть, на улице, - ответила  Маргарет,  пожав  плечами  и  не
отрываясь от шитья, которым она занималась последние двадцать  минут.  -
Либо меняет дранку на крыше, либо сколачивает для меня ящик  под  цветы.
Надо признаться, я еще не встречала такого трудолюбивого человека.
   - Он и меня все время просит ему помочь, - сказал вошедший с подносом
в руках Хэнк.
   -  Удивительно,  -  пробормотала  Пенелопа,   посторонившись,   чтобы
пропустить принесшего завтрак шофера.
   -  Что-нибудь  случилось?  -   поинтересовалась   миссис   О'Халерен,
встревоженная ее растерянным видом. -  У  тебя  такое  лицо,  словно  ты
увидела привидение. Тебе что-то дурное сообщили  по  телефону?  Кто  это
звонил?
   - Тони. Он сказал, что Рэмзи разыскивает Александр Блэквелл.  А  я-то
думала, что никого из них давно уже нет в живых.
   - Тогда пойди и  сама  расскажи  об  этом  нашему  капитану,  -  тихо
произнесла Маргарет, покосившись на Хэнка.
   - Да, кстати, - проговорила  направившаяся  к  двери  Пенелопа,  -  я
надеюсь, что ты, Хэнк, присмотришь за ней. И  не  позволишь  ей  встать,
если она снова захочет это сделать.
   Шофер успокаивающе  улыбнулся,  но,  как  только  Пенни  скрылась  за
дверью, легонько толкнул в бок экономку и негромко сказал:
   - Пора вставать, старушка.
   - Но она рассердится на меня, - ответила та, глядя вслед  удаляющейся
Пенелопе.
   - Ты недооцениваешь широту ее души.
   - Я боюсь, - прошептала Маргарет, и у нее на глазах появились  слезы.
Она и хотела бы позвать Пенни и во всем  признаться  ей,  но  у  нее  не
хватало мужества.
   А Пенелопа между тем, открыв входную дверь, обнаружила  стоявшего  за
ней охранника с почтой в руках. Прищурившись, она оглядела его с ног  до
головы,  словно  давая   понять,   что   нехорошо   разглядывать   чужую
корреспонденцию, но  ничего  не  сказала,  подумав,  что  он,  возможно,
проверял, нет ли среди ее писем бомбы.
   - Спасибо. Я возьму это с собой, - произнесла  она  после  некоторого
молчания и, забрав у охранника почту, вернулась в холл.
   Пенни хотела уже бросить пакеты на столик, но  тут  заметила  большой
синий конверт, на котором не было  обратного  адреса.  Открыв  его,  она
высыпала содержимое на стол и тут же вздрогнула от неожиданности. "Черт!
Будьте вы прокляты!" -  пробормотала  она,  осматривая  со  всех  сторон
злополучный конверт. На нем не было ни марки, ни  какого-либо  штемпеля,
указывавшего на личность отправителя. И все же Пенелопа догадалась,  кто
мог его послать. В сердцах разорвала она выпавшую на стол  фотографию  и
бросила обрывки в мусорную корзину. Потом, тяжело дыша, провела рукой по
лбу.
   За одно мгновение перед внутренним взором прошла вся ее жизнь. И  она
поняла, что должна объясниться с Рэмзи, рассказать ему все  сама.  Иначе
за нее это сделает кто-нибудь  другой.  Надо  раз  и  навсегда  положить
предел преследующим ее кошмарам. Быть может, именно в  нем  она  обретет
столь нужную ей поддержку. Ведь  недаром  чувствует  она  спокойствие  и
уверенность, когда он находится рядом.

***

   Рэмзи вытер тряпкой круп лошади и с  улыбкой  огл