стрелять первым, в верхового или в Хромого Медведя?
   Выстрел болезненно отдался в измученном плече. Противник  Мак-Кракена
свалился на него, далеко откинув руку с ножом.  Верховой  вскинул  копье
для броска. Как раз когда проводник спихнул с себя тело Хромого Медведя,
прозвучал второй  выстрел.  Индеец  свалился  с  седла,  успев,  однако,
поразить цель. После этого все стихло. Никакого  движения,  лишь  слегка
подрагивала верхушка торчащего копья.
   Сэйбл задохнулась от дыма, попавшего в нос, и раскашлялась  до  слез.
Неужели все кончено, думала  она  недоверчиво,  готовая  снова  зарядить
ружье,  если  кто-то  из  индейцев  проявит  признаки  жизни.   Казалось
странным, что ей удалось даже выстрелить, не то что попасть в цель -  до
того пальцы обеих рук казались чужими. Сморгнув слезы, она оглядела поле
боя.  Мак-Кракен  лежал  на  спине  и  выглядел  мертвее  мертвого.   Ей
показалось, что копье торчит прямо из его груди.
   Сэйбл рванулась к нему и снова была  отброшена  натянувшимся  ремнем.
Хватаясь то за свой ошейник,  то  за  узел  на  стволе  дерева,  она  не
отводила взгляда от распростертого тела.
   - Мистер Мак-Кракен! Скажите хоть что-нибудь! - Она подождала ответа,
не получила его и начала тихо, горько плакать.
   Судя по тому, что дыхание не  вздымало  его  грудь,  ее  проводник  и
впрямь простился с жизнью.
   - Хантер... - Сэйбл почти начала рыдать в голос. - Хантер!
   Неожиданно тот пошевелился,  повернул  к  ней  залитое  кровью  лицо,
поморгал.
   - Мерзкие, грязные сукины дети!..
   Облегчение, которое испытала Сэйбл, окончательно лишило ее  сил.  Она
села на землю, слабо улыбаясь, на этот  раз  даже  не  подумав  обратить
внимание на грубое выражение.
   Хантер попробовал сесть, но  не  смог.  Рука  казалась  примерзшей  к
земле. Ах, вот что: рукав пригвожден копьем - и не только рукав. Не  без
усилия освободившись и отбросив копье, Хантер осмотрел рану,  подумав  с
кривой усмешкой: будет сквозить! Со второй попытки ему удалось встать на
четвереньки, с третьей - подняться на ноги, слегка пошатываясь.  Наконец
он направился к Фиалковым  Глазам,  приостановившись  только  для  того,
чтобы извлечь свой нож из горла индейца, валяющегося у ног  кавалериста,
который мертвой грудой свисал с ветви.
   - Боже мой! - вырвалось  у  Сэйбл,  когда  ее  взгляд  упал  на  нож,
рассекающий ремень.
   Лезвие было все в крови! В горле возник привкус желчи,  за  прошедшие
сутки ставший почти привычным. Однако она не стала сопротивляться, когда
ее лицо мягко приподняли за подбородок.
   Он выглядел ужасно, просто ужасно! Кровь продолжала сочиться из  раны
на виске, попадая в ухо. Щека была располосована пополам, источая  целый
ручей крови, стекающий вниз по горлу и уже хорошо  промочивший  рубашку.
Вся нижняя часть лица распухла, губы вздулись, совершенно исказив черты,
а то, что  оставалось  неповрежденным,  было  густо  заляпано  грязью  и
кровью. Он выглядел просто потрясающе!
   - Ты пришел... - прошептала Сэйбл, сухо глотнув.
   - А что тут странного?
   Было не слишком приятно узнать, что в его помощи сомневались, но  еще
неприятнее - что  Фиалковые  Глаза  всю  ночь  провела  без  надежды  на
спасение. Хантер всей душой надеялся на то,  что  за  это  время  ей  не
пришлось претерпеть ничего более ужасного, чем пощечины.
   - А ты, оказывается, умеешь стрелять. Я и не знал.
   - Вы только и делаете, что  недооцениваете  мои  способности,  мистер
Мак-Кракен. -  Она  отстранилась  и  заложила  волосы  за  ухо  все  еще
дрожащими пальцами.
   - В моей жизни бывали ошибки и похуже. - Он скривил лицо  в  гримасе,
едва похожей на улыбку.
   Сэйбл поняла, что только что услышала слова благодарности - насколько
Хантер умел выражать ее. Они спасли друг другу жизнь!  Недавние  события
вдруг обрушились на нее со всей своей силой. Едва  поднявшись  на  ноги,
Сэйбл зашаталась. Продолжительный голод, боль,  запах  крови  и  пороха,
изувеченные трупы вокруг... Она не могла больше выносить этого!
   Хантер подхватил ее и прижал к груди, к  влажной  от  пота  и  крови,
грязной рубашке. Разве можно было  представить  в  той,  прежней  жизни,
каким чудесным, каким естественным может быть такое объятие?
   Сэйбл расслабилась, уткнувшись лицом в мужское надежное тепло. Ей  не
хотелось двигаться,  не  хотелось  думать,  хотелось  только  плакать  и
плакать, вымывая из  памяти  кошмар  прошедшей  ночи.  Она  едва  сумела
удержаться от рыданий.
   - Я испугалась... испугалась, как никогда в  жизни.  Я  промерзла  до
костей. Мне не давали ни есть, ни пить, и они... - Сэйбл запнулась, -  и
я не знала, что случилось со всеми вами. Я  думала,  вы  оба  мертвы,  а
Маленький Ястреб оставлен на произвол судьбы! Честное слово, я старалась
быть храброй, но они посадили меня на привязь, как собаку!
   - Я видел, - проскрежетал Хантер.
   - Он бил меня. До сих пор меня никогда не били!
   - Все это в прошлом, Фиалковые Глаза, - раздался шепот над  самым  ее
ухом, и Сэйбл почувствовала легкий поцелуй в  макушку.  -  Теперь  ты  в
безопасности.
   Она перестала сдерживаться. Она плакала долго-долго, целую  вечность,
прижимаясь к Хантеру всем телом и сцепив руки у него на пояснице.
   Избитый, покрытый синяками и кровью, Хантер подумал  о  том,  что  не
отказался бы расправиться с еще одной бандой пауни. Эта мысль  заставила
его усмехнуться собственной глупости, сорвав  на  губах  едва  поджившую
корочку. Ребра горели огнем, но он все равно прижал Фиалковые Глаза  еще
крепче. Она была холодной, как лед, и дрожала всем телом.
   - Ты совсем замерзла, - сказал он хмурясь.
   - Ничего страшного со мной не  случится,  -  невнятно  ответила  она,
шмыгая носом. - А вот вы...
   Сэйбл просунула руку под разодранный рукав рубашки Хантера,  потянула
его вверх  и  промокнула  рану  на  виске.  Услышав  возглас  боли,  она
отдернула руку, но он поймал ее -  запачканную,  ледяную  -  и  приложил
ладонью к своим распухшим губам.  Сэйбл  показалось,  что  ее  коснулось
раскаленное железо. Она не сопротивлялась, когда Хантер склонился к ней.
   Его поцелуй был огненно-горяч и на вкус отдавал кровью. Почему-то это
волновало даже сильнее. Движения разбитых губ были осторожными,  мягкими
и какими-то трогательными. Вот что мне было нужно, пришло ей в голову, и
Сэйбл ответила на поцелуй с нежностью, а потом и со  страстью.  Странное
дело: ей уже не было холодно и становилось все жарче, словно от  губ  по
всему телу растекался жидкий огонь...
   - Очень жаль прерывать ваше пылкое воссоединение. - При звуках голоса
Хантер и Сэйбл разом обернулись. - Но вы, мистер, наделали здесь столько
шуму, что могли услышать родственники усопших.  -  Кавалерийский  офицер
стоял теперь на ногах, он склонил голову в  сторону  Сэйбл,  словно  его
только что представили ей по всем правилам. - Ваш покорный слуга, мадам.
   С этими словами  он  попытался  подтянуть  ветвь  к  лицу,  очевидно,
собираясь развязать путы зубами. Это ему не удалось.
   - Вы не поможете? - вежливо обратился он к Хантеру.
   - Я думал, вам крышка, - признался Хантер, удивленный этим  внезапным
воскрешением из мертвых.
   - А вот она так не думала, - улыбнулся  офицер,  подмигнув  Фиалковым
Глазам.
   - Тогда какого черта вы не постарались освободиться? - рявкнул Хантер
(и сразу об этом пожалел, так как в голове отдался громоподобный рев).
   - Не было смысла, учитывая неравенство  сторон,  -  объяснил  офицер,
терпеливо  дожидаясь,  пока  будет  перерезан  ремень,  стягивающий  его
запястья. - Разумнее было время от времени прикидываться мертвым.  Кроме
того, при виде пленницы я понял, что скоро подоспеет помощь.
   - Интересно знать, с чего вы это взяли.
   Хантер рассек ремень быстрым нервным движением.  Офицер  не  нравился
ему: он слишком откровенно пялился на Фиалковые Глаза.
   -   Такое   очаровательное   создание   не   может    остаться    без
сопровождающего... Во всяком случае, надолго, - ответил  тот,  осторожно
отслаивая от кожи заскорузлые обрезки веревок.
   "Великолепно!  -  зло  подумал  Хантер.  -  Еще  один  кобель   решил
покрутиться вокруг ее юбок!"

Глава 14

   В холодном утреннем воздухе от лужицы  еще  теплой  крови  поднимался
пар. Кровь продолжала сочиться  из  ран  индейца,  приткнувшегося  возле
груды трофеев. Не обращая внимания на труп, Хантер  осмотрел  содержимое
тюков. В  одном  из  них  нашлась  чистая  рубашка,  которую  он  бросил
кавалеристу.
   - Можно узнать ваше имя?
   - Ной Кирквуд, сэр. - Заметив, что Хантер разглядывает полосу на  его
брюках, он добавил:
   - Лейтенант.
   Хантер подождал, пока он осторожно просунет израненные руки в рукава,
и протянул свою для пожатия.
   - Мак-Кракен. Хантер.
   Лейтенант охотно пожал ее. Неожиданно он всмотрелся Хантеру  в  лицо,
растерянно моргая. Смущенная полуулыбка появилась на его губах.
   - Я слышал, вы погибли, капитан!
   - В данный момент, Кирквуд, я не капитан,  а  просто  мистер.  Можете
считать меня в отставке. Что касается  слухов,  оставим  их  для  старых
леди, которым больше нечем заняться.
   - А кем вам приходится молодая леди, сэр? - спросил лейтенант, широко
улыбаясь.
   - Если вы достаточно оправились от потрясения, чтобы совать нос, куда
не следует, почему бы вам не подыскать себе  лошадь?  -  отрезал  Хантер
нахмурившись. - Чем скорее мы уберемся из этого  проклятого  места,  тем
лучше.
   Кирквуд  беспрекословно  повиновался,  как  если  бы  получил  приказ
старшего по званию. Вооружившись ножом, он заковылял под деревья. Хантер
покачал головой ему вслед и  издал  долгий  пронзительный  свист.  Очень
скоро на окраине  поляны  показалась  его  лошадь,  направилась  было  к
хозяину,  но  остановилась  над  ближайшим   телом,   раздувая   ноздри.
Встревоженно скребя копытом тонкой ноги по мерзлой  земле,  чистокровное
животное вскинуло голову и всхрапнуло так, что морда  окуталась  облаком
пара. Хантер подошел, потрепал ее по крупу, не столько чтобы  успокоить,
сколько чтобы похвалить за терпеливое ожидание. Достав ботинки и  носки,
он торопливо обулся.
   Сэйбл наблюдала за происходящим с чувством  странной  отстраненности.
Она сама себе казалась случайным  зрителем,  и  ей  никак  не  удавалось
проникнуться сознанием того, что она  свободна  и  в  безопасности,  что
Хантер рядом и его можно коснуться, что она только что застрелила  двоих
индейцев. Ноги и руки продолжали трястись мелкой дрожью, когда  она  шла
через поляну, обходя мертвые тела.
   Звук ее шагов заставил Хантера резко обернуться. В руке  у  него  был
револьвер  одного  из  индейцев,  который  он  только  что  зарядил   из
найденного среди трофеев патронташа. От неожиданности  Сэйбл  отскочила,
споткнулась о лежащее тело и едва не свалилась навзничь. Хантер протянул
руку и успел поймать ее за подол.
   - Ты едва держишься на ногах, - сказал он, качая головой.
   Стараясь не показать внезапно навалившейся слабости, Сэйбл ухватилась
за седло его лошади. Она думала о том,  что  никогда  еще  не  была  так
измучена.  Прикосновение  к  локтю  заставило  ее   обернуться.   Хантер
протягивал ей флягу с водой.
   - Не пей сразу, - предупредил он, помня о том, что она ничего не  ела
уже целые сутки. - Набери в рот воды, подержи и выплюнь.
   Сэйбл подчинилась. Потом, едва утолив жажду, она вернула флягу, а  на
предложение попить вволю отрицательно покачала головой.
   -  Вам  эта  местность  незнакома,  не  так  ли,  мистер  Мак-Кракен?
Неизвестно, как скоро мы найдем воду.  Расточительность  может  обойтись
дорого.
   Скоро она начнет вести себя, как  настоящая  скво,  невольно  подумал
Хантер, чувствуя что-то вроде гордости. Он пошарил  в  седельном  мешке,
нащупал сверток с вяленым мясом, отрезал кусок и  вложил  ей  в  ладонь.
Сэйбл впилась в него с  жадностью  -  сразу  было  видно,  до  чего  она
изголодалась. Однако, к великому изумлению Хантера, она вдруг  перестала
жевать и, как была, с куском мяса в  зубах,  наклонилась  поднять  подол
юбки. Заметив его удивление, она бросила исподлобья укоризненный взгляд.
   - Вы теряете много крови, - пояснила  она,  отрывая  от  нижней  юбки
длинную кружевную ленту и опуская подол  чопорным  жестом.  -  Сейчас  я
остановлю  кровотечение,  нужно  только  прижать   посильнее...   Мистер
Мак-Кракен! Пожалуйста,  не  дергайтесь  и  наклонитесь,  иначе  мне  не
дотянуться.
   Хантер повиновался тем охотнее, что в этой позе его  лицо  склонилось
над двумя выпуклостями под грубой тканью рубахи. Одна  из  пуговиц  была
вырвана  "с  мясом",  и  при  каждом  движении  Фиалковых  Глаз   рубаха
приоткрывалась, показывая нежную впадинку. Убеждая себя в  том,  что  он
просто вынужден смотреть туда, Хантер вовсю пользовался  предоставленной
возможностью. Голод его глаз казался неутолимым. Сам того не замечая, он
сжал кулаки и постукивал ими по бедрам (возможно, боясь не  совладать  с
собой и дотронуться).
   Сэйбл заметила это движение. "Бедный, ему больно!"  -  решила  она  и
удвоила осторожность. Скоро вокруг головы Хантера красовалась  кружевная
повязка. Безжалостно отхватив от нижней  юбки  еще  одну  полосу,  Сэйбл
скрутила ее в мягкий валик и приложила к ране на щеке.
   - Думаю, на первое время этого хватит.
   - Спасибо.
   Она улыбнулась: это была первая благодарность, которой  ее  удостоили
за все время путешествия.
   Их взгляды встретились. Наступило молчание, и чем дольше оно длилось,
тем сильнее казалось, что вокруг возникает и уплотняется невидимая  аура
желания:  желания  утешить  и  быть  утешенным,  обнять  и  оказаться  в
объятиях, коснуться и ощутить прикосновение. Это тревожило, но  ни  один
из  них  не   шевельнулся,   боясь   разрушить   иллюзию.   Они   просто
прислушивались к дыханию друг друга, которое становилось все  чаще,  все
громче, словно пыталось заглушить голос рассудка. Они молчали. Что могли
они сказать друг другу, кроме неизбежной лжи?
   Ной Кирквуд вышел на  поляну,  не  столько  ведя  одну  из  индейских
лошадей, сколько повисая на поводьях при каждом шаге. Однако, как ни был
он измучен, он не отказал себе в удовольствии спугнуть парочку,  которая
стояла в очаровательной неподвижности, пожирая друг друга глазами.
   - Остальные лошади не захотели ждать, пока  я  доковыляю  до  них,  -
объяснил он с усмешкой.
   - Надеюсь, вы осмотрели вьюки, Кирквуд? - спросил Хантер, заметив  на
крупе животного клеймо "Кавалерия Соединенных Штатов".
   - Мне известно, что в них, сэр!  -  отчеканил  Ной,  неохотно  отводя
взгляд от Сэйбл. - Запас еды на три-четыре дня, патроны  для  револьвера
и, - здесь он расцвел довольной улыбкой, - кое-какие личные вещи. Дело в
том, сэр, что это моя лошадь.
   - Нет, каков наглец! - буркнул Хантер себе под нос, осмотрел поляну в
поисках чего-нибудь полезного, поправил  седельные  мешки  и  вскочил  в
седло.
   Когда он протянул руку Сэйбл, та  робко  показала  взглядом  на  тела
мертвых пауни. Ее глаза говорили: неужели мы так их оставим?
   - Чтобы я хоронил тех, кто пытался меня убить!  -  воскликнул  Хантер
возмущенно. - Да ни за что на свете!
   - Наверное, вы правы, - кивнула она поникнув.
   Когда Хантер  подтягивал  ее  за  руку  на  спину  лошади,  Сэйбл  не
удержалась от сдавленного крика. Без долгих разговоров он сдвинул  рукав
ее рубахи до локтя и витиевато  выругался,  увидев  распухшее,  покрытое
засохшей кровью запястье.
   - Мистер Мак-Кракен, следите за своей речью, - вяло укорила Сэйбл.
   - Если бы я не следил, женщина, ты услышала бы выражения покруче!
   - Нет уж, лучше не надо...
   - Почему ты ничего не сказала про это безобразие?
   Он довольно бесцеремонно  укутал  ее  одеялом  и  прислонил  к  себе,
заметив попутно темный валик  на  шее  -  след  ремня.  Она  повозилась,
устраиваясь поудобнее. Мягкая, теплая  женская  плоть  прижалась  к  его
телу. Как ни странно, об этом  испытании  Хантер  как-то  не  подумал  и
теперь едва успел подавить стон удовольствия.
   - Мои порезы и царапины не сравнить с вашими ранами, - начала  Сэйбл,
но заметила странное выражение его лица и забеспокоилась. - Вы  уверены,
что у вас хватит сил на поездку верхом?
   - А что, у меня есть выбор? - отрезал он, стараясь скрыть нарастающее
возбуждение.
   Она умолкла, направив все свое внимание  на  окружающее.  Лошадь  шла
рысью, тела мягко терлись одно о другое, и это была такая близость,  что
хотелось спрыгнуть на  полном  ходу.  Пылая  малиновым  румянцем,  Сэйбл
сидела прямо и скованно, надеясь, что ее сладостный дискомфорт незаметен
для Хантера.
   - Почему бы тебе не прислониться ко мне? - вдруг раздался  шепот  над
ухом. - Я не кусаюсь, Фиалковые Глаза.
   - Нет, кусаетесь, мистер Мак-Кракен! При каждом удобном случае.
   Голос ее был таким напряженным и мало похожим на обычный, что  Хантер
ощутил острое беспокойство. Он ведь так и  не  знал,  что  случилось  до
того, как он явился на место действия. Фиалковые Глаза не  жаловалась  и
предпочитала заниматься им и Ноем Кирквудом, а не собой. Однако ей могли
быть нанесены такие повреждения, с  которыми  ехать  верхом  -  сплошная
пытка! Эта догадка ужаснула его.
   - Э-э... Фиалковые Глаза!
   Она настороженно покосилась через плечо.
   - Они, эти дикари... э-э... - Он запнулся, не решаясь продолжать (это
было так не похоже на Хантера, что Сэйбл была тронута до глубины души).
   - Ну же, говорите, - поощрила она, ломая голову над  тем,  что  может
так смущать его.
   - Они тебя... принудили?
   У него был такой вид, словно он только что ухнул с обрыва  в  ледяную
воду. Неожиданно для себя она подняла руку и погладила его  по  волосам,
ответив мягко:
   - Нет, ничего такого не было. Вы подоспели вовремя.
   - Не совсем вовремя, - буркнул Хантер с облегчением и все же чувствуя
себя виноватым за то, что ей пришлось пережить.
   -  Не  вините  себя.  Единственный  виновник  тут  -  моя  чрезмерная
скромность. Я заметила, что вы оба смотрите, и попросту сбежала в лес.
   - Это была случайность!
   - Я знаю.
   Они проехали не менее трех миль,  прежде  чем  Сэйбл  позволила  себе
откинуться, как и было предложено. Она была совершенно опустошена и  чем
дальше, тем  больше  обмякала  на  своем  живом  матрасе.  Поза  Хантера
казалась ему все неудобнее, избитые ребра ныли, грудь и ноги ломило,  но
все это окупалось близостью и теплом прильнувшего тела. Пыльный  завиток
щекотно свесился ей на лицо, и она забавно морщила нос, пока  Хантер  не
убрал помеху за ухо.
   - Как тебя зовут, малышка? - прошептал он, поддавшись искушению.
   - Сэйбл, - тоненько ответила она, словно и впрямь вернулась  в  своих
снах в далекое детство.
   Сэйбл. Соболь. Хантер поверил  не  колеблясь.  Такая  женщина  вполне
могла носить это имя, роскошное, как русский мех.
   Отпустив поводья, он не мешал лошади  выбирать  дорогу.  Он  думал  о
русских соболях. Это была неплохая тема для размышлений,  которые  могли
бы отвлечь Хантера от мыслей о неописуемо грязной, измученной,  желанной
женщине, крепко уснувшей в его объятиях.
   В результате он так отвлекся, что не сразу  сообразил  одну  странную
вещь: за все немалое время, прошедшее с момента освобождения, Сэйбл  так
и не спросила, где же ее ребенок.
   "Из нас двоих, милая, у тебя куда больше секретов".
   - Хотите поговорить? Рассказать, как оказались  в  плену?  -  спросил
Хантер, когда Ной догнал его и пристроился рядом (надо отдать лейтенанту
должное: он  держался  молодцом,  несмотря  на  многочисленные  раны,  и
непрестанно озирался, как бы опасаясь засады).
   - Рассказывать особенно нечего, - пожал плечами Ной и заслонил  рукой
глаза, оценивая высоту солнца. - Мы патрулировали окрестности - и  вдруг
краснокожие кинулись со всех сторон. Их было человек тридцать  пять,  по
самым скромным подсчетам. Все было кончено за четверть часа. Один только
Гейтс, мой сержант... бывший сержант... убил  пятерых,  но  перевес  был
слишком велик.
   Хантер кивнул, отметив го