ия. Его деньги спрятаны в надежном месте, откуда их можно было понемногу и незаметно выплачивать. Никому и никогда не удастся их найти. Спасибо Марку, который помог ему замести следы.
     Но вот время стремительно истекало. Нужно сначала избавиться от присутствия Кэссиди Роурки, которая уже начала ему мешать, а потом он исчезнет и сам. И будет отсутствовать, пока не убедится, что все идет как надо. Ну а потом... потом он вернется и отдастся правосудию; образцовый преступник, со стоическим спокойствием готовый принять наказание.
     Очередной мощный раскат грома прокатился по небосводу. Было уже поздно, но Кэссиди, похоже, до сих пор не вернулась. Может, она вообще не придет? Может, решила не искушать судьбу и не оставаться в одной квартире с маньяком-убийцей, к которому, несмотря на все сопротивление, ее так тянет?
     Может, и ему тогда просто исчезнуть - и все? Нет, опасно - вдруг Кэссиди, обнаружив, что его нет, поднимет тревогу? Этого допускать нельзя. Его исчезновение должно остаться незамеченным для всех. Слишком много поставлено на карту.
     Лежа на кровати, он услышал, как открылась входная дверь, и почти сразу до его чуткого слуха донеслись голоса. Вот это говорит Кэссиди, негромко, с легкой хрипотцой и возмутительно сексуально. А вот теперь мужской голос, очень знакомый. Марк Беллингем, чтоб его черти взяли!
     Нет, не стоит впадать в гнев. Ярость слепа, а в его положении она вдвойне опасна. Не говоря уж о том, что Марк ему нужен ничуть не меньше Кэссиди. И по той же самой причине.
     Человек в спокойном состоянии и в здравом уме попытался бы взвесить все "за" и "против". Можно было, например, рассказать Кэссиди часть правды, подтолкнуть таким образом к объединению с Марком. Вдвоем они сумели бы найти правильный выход.
     Тьернан же в данную минуту не пребывал ни в спокойном состоянии, ни в здравом уме. Волею судьбы он превратился в одиозного человеконенавистника, но воспринял эту горькую правду не просто стиснув зубы, но даже с мрачным удовлетворением. Что ж, нужно уметь примиряться с реальностью. Доверял же он сейчас лишь одному чувству: одержимости.
     Безмолвной и неслышной тенью он скользнул в коридор и, прокравшись в кухню, прислушался к их разговору. Тон был легкий и даже игривый, но сама беседа была бессодержательной. Так, ни о чем.
     Тьернан даже представить не мог, как поступит в том случае, если Кэссиди пригласит Марка в свою готическую спальню. Он пытался об этом не думать. В жилах его пульсировало бешенство, и Тьернан его боялся. Боялся, что не устоит и совершит непоправимое. Он, правда, не знал, способен ли погубить или хотя бы причинить боль Кэссиди, как не знал более и пределов своего терпения.
     Так, дверь снова хлопнула. Если Кэссиди с Марком и обменялись поцелуем, то настолько мимолетным, что он даже не успел заметить паузы в беседе. Зазвенела дверная цепочка, повернулся ключ в замке, и тут же за окном вновь сверкнуло, а в следующий миг грянул гром, и по стеклу с новой силой забарабанили капли.
     Теперь она придет, Тьернан знал это наверняка. И он ждал, терпеливый и уверенный, что птичка сама залетит в раскинутые сети.
     Но сначала он учуял запах. Озона и капель дождя на волосах Кэссиди, перемешанных с обманчиво эротическим ароматом ее духов. Когда же ее босоногий силуэт нарисовался в проеме кухонной двери, Тьернан ощутил непривычный укол в том месте, где когда-то было его сердце. Странное чувство. Он испытал его впервые.
     Сверкнула молния, на ничтожнейший миг осветив кухню, и они посмотрели друг на друга. На Кэссиди было длинное цветастое платье, длинные волосы разметались по плечам, а глаза горели желанием неизбежного.
     Кухня вновь погрузилась в темноту, и Тьернан шагнул навстречу Кэссиди, проверяя, не убежит ли она. Но Кэссиди осталась на месте. Ее ноги словно приросли к полу. Тьернан приблизился вплотную к ней и, притянув к себе, обхватил замершую женщину за бедра. Руки его медленно заскользили вверх вместе с подолом платья.
     Кэссиди не сопротивлялась, но даже в темноте он видел ее глаза, расширенные и испуганные, как у загнанной лани. Его руки скользнули еще выше, и вот уже ее мягкие груди прижались к его голой груди. Кэссиди была вся влажная после дождя, кожа ее пылала, и она принадлежала ему.
     Тьернан пригнулся, чтобы поцеловать ее, и Кэссиди попыталась отвернуться.
     - Не надо, - шепотом взмолилась она. Так жалобно, что растаяло бы и самое черствое сердце. Но у него сердца не было.
     - Я не могу позволить себе быть милосердным, - промолвил Тьернан. И поцеловал ее.
     Громовой разряд, и на мгновение кухня озарилась вспышкой молнии, и вновь наступила темнота. Тьернан ухватился за резинку трусиков Кэссиди и одним резким движением сдернул их. Руки Кэссиди обвили его шею, а губы прижались к его губам в жарком поцелуе. Тьернан приподнял ее, усадил на кухонный стол, расстегнул "молнию" на джинсах. И вот его могучий фаллос вырвался на свободу. Одним движением он вошел в ее влажное и нетерпеливое лоно.
     Кэссиди тихонько застонала и сомкнула ноги на его спине. Голова ее запрокинулась, открывая взгляду Тьернана нежную шею, треугольничек подбородка и шелковистую копну рыжих волос. Тьернан почувствовал, как привычная темнота, его постоянная спутница, вновь сгущается вокруг, окутывая сознание бархатным покрывалом. Ему хотелось показать эту темноту Кэссиди, дать почувствовать ее безжалостный зной, и он глубже и глубже погружался в ее жаркую плоть, ощущая ее призывный и сладостный трепет, сознавая, что наконец покоряет эту женщину, подчиняет себе и губит, как губит окончательно и себя самого.
     Высвободив руку, он дернул за ворот платье Кэссиди и разорвал его до пояса. Ее прекрасные груди, увенчанные набухшими торчащими сосками, матово засветились в темноте: Кэссиди снова негромко застонала, царапая его спину ноготками; спина ее выгнулась дугой, и сама она теснее прильнула к Тьернану, словно пытаясь слиться с ним воедино, раствориться в нем. Тело ее начала бить крупная дрожь, а глаза закатились.
     Тьернан прекрасно понимал, что это означает, и знал, как продлить ее наслаждение. Он доводил ее до точки, откуда не было возврата, на несколько мгновений прекращал ласки, а затем, когда Кэссиди уже захлестывали черные волны отчаяния, вновь доводил почти до беспамятства, до безумного исступления, причем каждый раз оно было сильнее предыдущего. Пот лил с Кэссиди рекой, вся она трепетала от ненасытной страсти, от неудовлетворенного животного желания испытать ту сладостную отраву, которая, наверное, стоила высшей жертвы.
     И вот наконец настал миг, когда и Тьернан понял, что больше сдерживаться не может. Он поднял Кэссиди на руки и могучим движением вошел в нее. Кэссиди, прикусив зубами его мокрое плечо, глухо застонала, испытав невероятное, всесокрушающее и сводящее с ума чувство восторга. Она была разбита и уничтожена, весь мир рассыпался в прах, и ничто больше не существовало, кроме волн безумного наслаждения, одна за другой прокатывавшихся по ее растворившемуся во Вселенной телу. И у Тьернана не оставалось иного выбора, как последовать за ней и выпить ту же отраву, ощутить, как его тело взрывается внутри ее лона, бесконечно исторгая жаркие и пульсирующие потоки жизненной лавы.
     Не в силах больше удерживать внезапно отяжелевшее тело Кэссиди, он позволил ей соскользнуть вниз и встать босыми ногами на пол. Кэссиди не сразу обрела равновесие. Она пьяно покачнулась, глядя на Тьернана расширенными, подернутыми влагой глазами, словно не узнавая.
     Платье ее было разорвано до самого пояса, прекрасные груди полностью обнажились. Тьернана так и распирало от желания обнять ее, покрыть поцелуями влажный лоб, погладить по волосам, нашептывать ласковые слова. Его так и подмывало отнести ее в спальню, уложить в постель, раздеть, повторить все сначала, только теперь уже медленнее, лаская губами ее груди, прелестную пещерку, делать с ней все, на что только хватит фантазии.
     Но вместо этого он отстранился от нее, выпрямился и застегнул джинсы. Затем, встретившись с ней взглядом, криво улыбнулся и спросил:
     - Ну что, Кэссиди, как вам понравился половой акт с убийцей? Стоила овчинка выделки?
     Он ожидал получить пощечину. Ожидал вспышки гнева, слез отчаяния и унижения. Но не дождался.
     Кэссиди спокойно разглядывала его. Глаза были слегка затуманены, а губы распухли от его поцелуев.
     - Негодяй, - слабо промолвила она. Затем повернулась и ушла, не оглядываясь.
     Тьернан знал, что она уйдет. Кэссиди понадобился час, чтобы принять душ, собрать вещи и уйти, хлопнув дверью.
     Тьернан рассеянно думал, куда она направится. Вернется ли домой в Мэриленд или сядет на поезд и махнет к отцу в Ист-Хэмптон.
     Он надеялся, что она остановится на последнем варианте. Тогда по возвращении - если он вернется - он еще сможет хоть что-то исправить. Использовать ее так, как задумал. Он потратил на нее уже слишком много времени, а время сейчас - главная ценность. Если же Кэссиди удерет в Балтимор, Шон сумеет ее вернуть. Если к тому времени не отправится на тот свет, конечно.
     Времени на сборы тратить ему не пришлось. Взял только одежду на дорогу. Паспорт на имя Ричарда Томпсона, который оставил ему Марк, был изготовлен виртуозно. Водительские права, страховая карточка и кредитные карточки - все выполнено на высочайшем уровне. Марк, несмотря на все свои недостатки, сработал блестяще. Если Ричард и мог кому-нибудь доверять, так это Марку.
     Но он не доверял никому.
     Когда он добрался до аэропорта Кеннеди, уже рассвело. Посадка на утренний рейс уже началась, и он едва не опоздал. Однако рисковать и брать такси тем не менее не стал. Таксист потом мог бы его вспомнить.
     По счастью, он прошел все формальности быстро и уже несколько минут спустя сидел в кресле салона бизнес-класса. Теперь он был Ричардом Томпсоном, страховым агентом, ехавшим в краткосрочный отпуск. Никого его личность не интересовала. Никому и в голову не пришло, что рядом с ними зловещий Ричард Тьернан. На несколько дней он в безопасности.
     Он откинулся на спинку кресла, а полупустой самолет покатил по взлетной полосе. Интересно, где сейчас Кэссиди? Злится ли? Он надеялся, что да. Характер у нее железный, куда крепче, чем она сама думает. В Шона пошла.
     Вот почему именно она была так ему нужна. Она сумеет пережить ночное потрясение, вытерпит все, что он для нее замыслил. Только хватило бы ему времени удостовериться, что все идет по задуманному плану.
     Внезапно на Ричарда навалилась усталость, и он закрыл глаза. Равномерный гул самолета и мягкое сиденье убаюкивали. Он задремал с мыслями о Кэссиди. О немом отчаянии, которое отразилось в ее зеленых глазах при расставании.

Глава 11

     Кэссиди добралась до Пенсильванского вокзала. Казалось, ее вывернули наизнанку и выпотрошили. Купив билет, она села на первый же поезд в южном направлении, однако в самое последнее мгновение, когда состав уже тронулся, спрыгнула на ходу. Она не представляла, что скажет Ричарду Тьернану, знала лишь одно - бежать нельзя.
     Но объясняться ей не пришлось. К тому времени, когда она вернулась в квартиру Шона, уже рассвело. А Ричарда и след простыл.
     В первую минуту ее охватила паника, она вообразила самое худшее. Мигом припомнила страшные истории и сплетни, которые столько раз слышала. Но ведь Ричард не причинил ей боли! Значит, он вовсе не такой маньяк, каким представляет его пресса. На кухне ночью было полно кухонных ножей, и больших, и маленьких. Он даже не угрожал ей. И позволил уйти.
     Она обыскала его спальню. Почти вся одежда была на месте, аккуратно сложенная. Интересно, не в тюрьме ли его так научили? Неужели она не найдет ни одного знака, объясняющего его исчезновение? В отчаянии Кэссиди распростерлась ниц на безукоризненно чистом ковре и осмотрела пол. Ничего. И вдруг, прислонившись к кровати, заметила кусочек пластика, который торчал из-под пледа, покрывавшего постель.
     Это оказалась кредитная карточка; золотая, с неограниченным кредитом. Принадлежала она некоему Ричарду Томпсону.
     Кэссиди перевернула карточку и взглянула на подпись. Подписи не было, как не было и нужды в ней. Карточка была изготовлена нью-йоркским банком по последнему слову техники, а с фотографии на обратной стороне на Кэссиди смотрел не кто иной, как Ричард Тьернан!
     Что ж, по большому счету, это ее не удивляло. Тьер-нан был приговорен к смерти, и ничто его здесь не удерживало. Даже деньги. Ведь не сам он внес залог, а Шон. Все до последнего цента. Если Ричард Тьернан сбежит, ее отец уйдет в могилу без гроша в кармане.
     У Кэссиди было три пути. Она могла позвонить в полицию и уведомить власти о побеге, прежде чем Тьернану удалось бы скрыться. Она могла также позвонить Мабри с Шоном и предупредить их. Либо могла пуститься в погоню сама.
     Марк Беллингем жил всего в двадцати кварталах от дома Тона, и Кэссиди, не колеблясь, направилась к нему. Марка, как она могла бы догадаться и сама, ее внезапное появление ничуть не удивило. Без лишних вопросов он открыл ей дверь подъезда и встретил Кэссиди с чашкой кофе, который он успел уже сварить для нее.
     - Ричард исчез, да?
     От кофе Кэссиди отказалась.
     - Вы хоть представляете, какую сумму внес за него мой отец? - с порога заявила она.
     - Ричард вернется.
     - Почему вы так думаете? Чего ради ему возвращаться? Что его здесь держит?
     - Ничего, - ответил Марк, запирая дверь. Видно, он только что вышел из душа; соломенные волосы еще не просохли, а халат местами прилипал ко влажному телу. - Ричард далеко не всегда правдив со мной, но я точно знаю, он вернется. Через шесть дней. Он поручил мне проследить, чтобы ваш отец за это время не вернулся домой. Чем меньше людей будут знать о его отлучке, тем лучше. Надеюсь, вы не успели позвонить Шону?
     - Нет, - устало покачала головой Кэссиди. - Я прямиком примчалась к вам.
     - Умница, - похвалил Марк. - Выпейте кофе, Кэссиди. Мы ведь с вами друзья, еще вчера вы доверяли мне. Только не смотрите на меня, как на убийцу-маньяка.
     - Вроде Ричарда.
     - Я этого не говорил.
     - А вы сами в это верите? - спросила Кэссиди. - Впрочем, нет, конечно, в противном случае не стали бы помогать ему бежать. Вы ведь ему помогли, не так ли?
     - Почему вы так думаете? - настороженно спросил адвокат.
     - Давайте не будем играть в прятки, - вздохнула Кэссиди. - Тем более что вы уже фактически в этом признались. Помощь Ричарду была необходима, должен же был кто-то обеспечить его кредитными карточками и документами на вымышленное имя. Что вы еще для него сделали?
     Марк уселся на софу, застланную белым покрывалом, и пристально посмотрел на Кэссиди.
     - Вопрос скорее должен звучать так: что для него сделали вы? На вашей шее я вижу отметину, распознать происхождение которой может и ребенок. Вчера вечером, когда мы с вами расстались, ее еще не было.
     Кэссиди машинально потрогала шею, но уже в следующую секунду со вздохом опустила руку.
     - По-моему, это не должно вас касаться, - сухо промолвила она.
     - Увы, да, - с грустной улыбкой согласился адвокат. - Мне и в голову не пришло, что вы окажетесь такой легкомысленной. Мне казалось, что у вас хватит здравого смысла, вы поймете, что связываться с таким человеком, как Ричард Тьернан, нельзя. Он дьявольски опасен, куда опаснее, чем вы можете предположить.
     - Почему тогда вы ему помогаете?
     - Он мой друг, - просто ответил Марк. - К тому же для меня он никакой опасности не представляет. Вот женщины - другое дело. Их тянет к нему, словно магнитом, и все они готовы отдать за него жизнь.
     - И такое уже случалось?
     С минуту Марк не отвечал, но потом, когда наконец заговорил, в его голосе слышался нескрываемый гнев.
     - Возвращайтесь домой, Кэссиди. Ричард вернется.
     Через шесть дней, как я вам уже говорил. При встрече спросите, где он скрывался. Вполне возможно, он вам расскажет. Я же не вправе раскрывать его тайны.
     - А вдруг он не вернется? Марк вздохнул.
     - Кто знает, может, тогда мы все вздохнем с облегчением, - загадочно произнес он.
     Кэссиди набрала полную грудь воздуха, пытаясь утихомирить тревогу, поселившуюся у нее на сердце.
     - Только один вопрос, Марк. Куда он уехал?
     - Вам лучше этого не знать.
     - Куда он уехал? - настойчиво повторила она.
     Адвокат запрокинул голову и устремил на Кэссиди изучающий взгляд. Затем, ни слова не говоря, встал и прошел к журнальному столику со стеклянной столешницей, на которой стоял его портфель. Достал из него папку и бросил ей.
     - Вот, возьмите ее с собой. Только сначала прочитайте, а уж потом решайте, стоит ли вам следовать за ним.
     - Как я смогу за ним последовать, не зная, куда он уехал? - спросила Кэссиди.
     - Он в Англии. В графстве Девоншир. В прибрежной деревушке Уичкомб. Но я бы не советовал вам ехать туда.
     - Почему?
     - Прочтите его досье.
     Кэссиди прижала папку к груди.
     - Спасибо, Марк...
     - Не за что, - резко ответил он. - Бывают минуты, когда я сам готов приговорить его к смерти, причем самой жестокой. Кэссиди, не допустите, чтобы он использовал вас; растоптал и уничтожил, как он поступил со многими до вас.
     - У него вряд ли получится.
     - Кэсс, - устало вздохнул Марк. - Его уже не остановишь.

***

     В последний раз Кэссиди была в Англии три года назад. К поездке она готовилась основательно, заранее разработала маршрут, запаслась путеводителем, дорожными чеками, взяла снотворное, чтобы проспать все семь часов лета до аэропорта Хитроу.
     На этот раз она не только не захватила с собой снотворного и дорожных чеков, но даже не представляла, куда едет.
     Она считала себя виноватой в том, что он сбежал. Возможно, даже способствовала этому (впрочем, в этом Кэссиди сомневалась). Она вновь и вновь возвращалась памятью к той встрече на кухне, проигрывала ее раз за разом, пытаясь представить, что можно было изменить, как предотвратить бегство Тьернана.
     Но всякий раз ответ получался один и тот же. Нет, случившееся было неизбежно, как бы ни пыталась она это отрицать. Ричард выложил на стол все карты, а вот сама она делала вид, что не замечает очевидных признаков опасности. И так продолжалось до того момента, когда отступать уже было некуда.
     А ведь Шон требовал от нее не так уж многого. Ему нужен был Ричард Тьернан. Нужен для того, чтобы написать книгу, которая, похоже, только и удерживала его в этой жизни, помогала бороться с болезнью. А она позволила Ричарду улизнуть.
     Кэссиди успела на самолет, который вылетал из аэропорта Кеннеди в Хитроу в семь вечера. И, устроившись в кресле, раскрыла папку.
     И тут же ей захотелось захлопнуть ее. В папке хранились газетные вырезки, статьи и фотографии - вся мерзкая грязь, на которую была только способна желтая пресса. Цветная фотография залитой кровью прихожей с очерченным мелом силуэтом распростертого на полу тела. Кричащие заголовки, ужасающие своей жестокостью. Ричард нисколько не преувеличил: "Нэшнл сансет" и впрямь докатилась до того, что высказала предположение, не съел ли он своих детей.
     Все, что касалось самих детей, разрывало ей сердце. С семейных фотографий на нее смотрели две прелестные и невинные мордашки, настоящие ангелочки. Старшая, Ариэль, белокурая и прехорошенькая, как и сама Диана, хотя в ее синих, как у куколки, глазах светилась решимость, которой так не хватало ее матери. Младший ребенок, Сет, был темноволосый и озорной на вид. Разглядывая его фото, Кэссиди вдруг представила Ричарда в детстве и решила, что он был именно таким.
     А вот обвинений было хоть отбавляй. Считалось, что Тьернан был связан с тремя женщинами, которые при загадочных обстоятельствах исчезли. На что только ни намекали авторы статей: тут фигурировали сатанинские ритуалы, сексуальные извращения, кровь, пытки и нанесение увечий. Заканчивая просматривать это омерзительное чтиво, Кэссиди наткнулась на краткое упоминание, что две из пропавших женщин все-таки нашлись. Более того, обе утверждали, что с Тьернаном их связывали чисто дружески