е влюбилась ли ты ненароком в это чудище, сестрица?
     - Думаю, что нет, Клер, - негромко ответила Элис. - Хотя, сказать по правде, и отвратительным он мне тоже не показался.
     - Не показался?! - вскрикнула Клер. - Элис! Ведь он демон! Нет, не иначе он околдовал тебя. Нужно скорее возвращаться в монастырь, спасать свои души. Брат Эмори умеет снимать колдовские чары. А сестра Агнесса сделает для тебя отвар из трав...
     - Он не околдовывал меня, - с досадой произнесла Элис.
     Хотелось бы ей, в самом деле, быть уверенной в этом!
     - Но чем тогда объяснить то, что ты спокойно приняла весть о своей свадьбе с демоном?
     Элис вздохнула. Порой излишний интерес Клер к ненужным подробностям начинал выводить ее из себя.
     - Хорошо. Он околдовал меня, пусть так. Я согласна быть околдованной, лишь бы жить при этом спокойно. Условия Ричарда нам известны: одна из нас должна стать женой его придворного мага. Волшебник выбрал меня, и слава богу, а что, как и почему - не наше с тобой дело.
     - Я не стала бы ставить в одну строку с именем бога имя демона, - насупилась Клер и не удержалась, чтобы не задать вопрос, который ее весьма занимал все это время. - И что, ты станешь делить ложе с этим созданием?
     Для самой себя Элис с этим вопросом разобралась уже давно. В конце концов, брак всегда остается браком, с кем бы ты ни вступала в него, верно? А значит, и супружеские обязанности касаются тебя в полной мере независимо от того, кем является твой супруг.
     - Делить ложе со своим мужем - священная обязанность жены, - сказала Элис, стараясь не поворачиваться к Клер порозовевшим от смущения лицом. - И я буду исполнять свой супружеский долг, если только милорд Гренд... Саймон Наваррский не предпочтет жить в чистоте.
     - Да, это последнее, на что можно надеяться, - сказала Клер. - Или на то, что он предпочитает иметь дело с мальчиками. Я слышала, что у них, у колдунов, такое часто бывает.
     - Я сама предпочитаю женское общество мужскому, - недоуменно пожала плечами Элис, - только не понимаю, какое это имеет отношение...
     - Я говорила не о том, с кем твой маг общается. Я говорила о том, с кем он чаще спит.
     - Где ты набралась такой мерзости? - возмущенно вскинулась Элис.
     Впервые за все утро на лице Клер просияла улыбка.
     - В монастыре, где же еще, - ответила она. - О чем только не судачат монахини, когда думают, что их никто не слышит!
     - Но как же может мужчина... с мальчиком... Не понимаю.
     - Так же, как и женщина с женщиной. Это тоже довольно часто бывает, особенно между монахинями.
     - Не могу поверить, - сухо промолвила Элис.
     - А я не могу поверить в то, что ты, прочитав столько книжек, до сих пор не знаешь таких очевидных вещей! Неужели ты в самом деле настолько наивна?
     - Могу сказать только одно: ты слишком много времени проводишь возле конюшни.
     - Зато ты - слишком мало, - не задумываясь, парировала Клер. - А вместе с тем наблюдение за животными очень расширяет кругозор!
     - Неужели ты хочешь сказать, что и у лошадей бывают такие... отношения?
     - Не думаю. По-моему, этим балуются только люди. И, если окажется, что твой будущий муженек предпочитает мальчиков, поблагодари за это небеса. Кстати говоря, это и может быть объяснением тому, что он в конечном счете выбрал тебя, а не меня.
     Элис только улыбнулась бесхитростной попытке сестры в очередной раз утвердить себя в роли неотразимой красавицы.
     - Мне кажется, что ты без ума от самой себя, моя дорогая, - заметила она.
     - Я знаю, - задумчиво улыбнулась Клер. - Обычная моя беда. Я понимаю, никакой моей заслуги в том, что я красива, нет. Просто господь одарил меня ею, и все. Знаешь, иногда мне даже хочется стать обычной, как все, с простыми чувствами и желаниями, с обыкновенными мечтами...
     - Одним словом, вроде меня, - вставила Элис.
     - Нет, не такой. Ты слишком умна, по-моему, девушке это ни к чему, я считаю. Нет, мне иногда хочется стать простой крестьяночкой, жить в своем домике вместе с детьми и любящим мужем.
     - Думаю, что любая крестьянка была бы не прочь поменяться с тобой местами, - сказала Элис. Она посмотрела на свое отражение в полированном медном диске и решила, что сегодня выглядит неплохо, особенно если учесть обстоятельства минувшей ночи.
     - И когда же Грендель намерен огласить вашу помолвку? - спросила Клер, зевая и снова забираясь с ногами на постель.
     - Не знаю. Возможно, он уже сказал брату... И не смей называть его этим именем! - неожиданно вспыхнула Элис.
     - Он сам себя так называет.
     - Ерунда. Он не чудовище, Клер.
     - А ты уверена? - серьезно спросила младшая сестра.
     - Чудовищ на свете не существует, - не менее серьезно ответила старшая. - Это все выдумки. Сказки, которыми пугают маленьких детей.
     - Да нет, - сказала Клер. - Я хотела спросить, уверена ли ты в том, что хочешь выйти за него замуж. Может быть, попробовать расстроить и эту свадьбу? Мы могли бы поискать поддержки у леди Хедвиги, когда она вернется. Как мне кажется, заставив его однажды изменить свое решение, мы можем добиться этого и во второй раз. Ты сделала так много для меня, и я сделаю все, что ты только захочешь. Все...
     Элис знала, что это не пустые слова. Сердце у Клер было добрым, несмотря на ее строптивость и упрямство. За свою сестру Элис была готова умереть.
     Брак с волшебником не казался ей сейчас таким уж тяжким испытанием. Если, как предполагает Клер, он любит мальчиков - что ж, тем лучше. В таком случае, правда, у нее никогда не будет своих детей, но зато они будут у Клер, и тогда Элис сможет посвятить жизнь своим племянникам и племянницам. Она станет доброй и любящей теткой.
     Нет, все не так уж плохо в этой жизни, и все как-нибудь устроится с божьей помощью. Только бы избавиться наконец от этой гнетущей неопределенности.
     - Я не боюсь Саймона Наваррского и не страшусь стать его женой, - негромко сказала Элис.
     Это была ложь, однако Клер приняла ее и удовлетворенно кивнула головой.
     - В таком случае, осталось поведать об этом брату. Интересно, что он предложит мне на этот раз.

Глава 4

     Жизнь в Большом зале Соммерседж-Кип била ключом. Завтрак еще продолжался. Ричард отдавал распоряжения, не отрываясь от хлеба, сыра и меда, которые он щедро запивал крепким элем.
     Саймон Наваррский сидел напротив. Еда и выпивка явно не числились среди его слабостей. Гораздо интереснее ему было исподволь наблюдать за поведением Ричарда и людей, с которыми тот общался.
     Свой двор Ричард старался поставить на королевский манер, хотя, по большому счету, для этого у него не было особых оснований. Да, он приходился троюродным братом королю и вел свой род от самого Вильгельма Завоевателя, но от этого великого в прошлом короля вели свою родословную многие знатные люди Англии.
     На службе у Ричарда числилось более двухсот человек: рыцари, простые солдаты, слуги и он, придворный маг и чародей. Демон, которым пугают женщин и маленьких детей. Грендель.
     К своему положению Саймон Наваррский давно успел привыкнуть. Он не обращал внимания на испуганные взгляды, которыми провожали его встречные. Как должное принимал то, что умудренные жизнью, прошедшие огонь и воду рыцари бледнели, столкнувшись с ним лицом к лицу, и поспешно уступали дорогу. Даже такому отважному рыцарю, как сэр Томас, было бы проще вступить в поединок с двенадцатью врагами, чем встретиться взглядом с демоном.
     Сэр Томас. Этот рыцарь давно привлекал внимание Саймона Наваррского. Сэр Томас, обманутый муж и строгий поборник морали. Сэр Томас, ненавидевший женщин и мечтавший провести остаток дней в тиши монастырских стен.
     Саймон вспомнил, как встретил сэр Томас появление в замке сестер Ричарда. В первую секунду в его глазах читалось восхищение, но оно тут же сменилось болью, затаенным желанием и, наконец, холодным презрением.
     Интересно, что же в итоге возьмет верх: суровая убежденность Томаса или обжигающая красота Клер? Такова интрига представления, ожидающего всех в ближайшие недели. Если Клер не попадется на эту удочку, Саймон заменит Томаса кем-нибудь другим, более привлекательным. И пусть Ричарду кажется, что он здесь всем управляет, но на самом-то деле это Саймон дергает всех за ниточки, в том числе и того, кто считает себя кукловодом. За последние три года власть Саймона над обитателями Соммерседж-Кип стала воистину безраздельной. Леди Хедвига предпочитает вообще не замечать присутствия Саймона, Ричард занят исключительно собой, а чародей... Чародей тем временем делает свое дело.
     Впрочем, сэр Томас весьма подходящая фигура, и менять его вряд ли придется. Чутье никогда не подводило чародея и сейчас подсказывало ему, что капризная, ветреная Клер обязательно влюбится в сэра Томаса, тем более что тот женат и находится для нее за пределами досягаемости.
     В зал вошла леди Клер. Взгляд ее остановился на сэре Томасе. Может быть, это было случайностью, может быть, взгляд самого Томаса притянул к себе Клер, ведь рыцарь смотрел на нее с таким явным неодобрением...
     А может быть, так случилось просто потому, что Томас прежде всего был очень красивым молодым мужчиной.
     Перст судьбы? Что ж, и это возможно.
     - Клер! - приветственно воскликнул Ричард, обмакивая в кубок с элем надкушенный ломоть хлеба. - Подойди, сядь здесь, между мной и своим будущим супругом. Скажи, что ты хочешь получить в подарок к свадьбе. Я, например, собираюсь подарить тебе жемчужное ожерелье, которое принадлежит моей жене. У Хедвиги слишком толстая шея для такого ожерелья. Кошелек у нее тугой, так что она сможет купить себе что-нибудь более подходящее для того, чтобы предстать перед господом во всей своей красе. А это ожерелье словно специально создано для такой изящной тонкой шейки, как твоя.
     Клер оторвала взгляд от лица сэра Томаса и посмотрела на Ричарда с плохо скрываемым отвращением. Затем осторожно скосила глаза на сидевшего рядом с ним мага.
     Старшая сестра заверила ее, что все будет хорошо, но чародей молчит. О чем он думает? Чего ей ожидать?
     О чем думал сейчас Саймон Наваррский? Прежде всего о том, что смогла запомнить Элис из событий прошедшей ночи. И запомнила ли она вообще хоть что-нибудь, или вино с подмешанными в него травами и долгий сон сделали свое дело? Вчерашний поступок Элис был достоин в глазах Саймона удивления и уважения. Ведь лишь немногие, самые отважные, из рыцарей осмеливались робко перешагнуть порог его покоев. Ни одной женщине до сих пор такое было не под силу - за исключением маленькой, но бесстрашной Элис.
     Элис, разумеется, тоже была здесь, и платье, надетое на ней, выглядело уродливее вчерашнего. Прошлой ночью Саймон не раз подумал о том, что нарядов страшнее, чем ее коричневое платье, на свете не бывает, и ошибся. Сегодняшнее платье было Элис длинно и широко. Подол его волочился по полу, а бесформенные рукава мотались при каждом шаге, словно крылья пьяной летучей мыши. Волосы Элис, туго стянутые в пучок, оставляли открытым лоб, отчего лицо девушки казалось еще проще. В глубине ее глаз притаилась боль, и Саймон понял, что у Элис раскалывается голова. Еще бы! Его вино не только погружает в сон, наутро от него болит голова и мучительно сводит желудок - особенно если ты попробовал это зелье в первый раз.
     Элис повернула голову и посмотрела на Саймона. В ее взгляде он прочитал надежду и смущение. Возможно, она думает, что все события вчерашней ночи ей только приснились? Ведь она потеряла сознание в его покоях, а очнулась после долгого сна у себя в спальне.
     Вчера Саймон долго раздумывал над тем, как ему поступить. Ему очень не хотелось, чтобы до тела Элис дотрагивались чьи-то чужие руки. Наконец он позвал Пьера, сильного молодого слугу, о котором было известно, что он абсолютно равнодушен к женскому полу. Тот взял Элис на руки и под надзором Саймона отнес девушку в ее комнату.
     По дороге она, к счастью, не проснулась. Не проснулась и Клер, когда Пьер внес Элис в комнату и уложил спящую на постель. Волосы Клер разметались во сне по подушке, отчего ее лицо сделалось еще прекраснее. Откинутая за голову рука натянула тонкую ткань ночной рубашки, и та туго обтянула все изгибы восхитительного тела Клер. Саймон на минуту склонился над красавицей и с удивлением отметил, что испытывает при этом ничуть не больше волнения, чем Пьер, тяжело сопевший у него за спиной.
     Саймон отослал Пьера прочь, а сам ненадолго задержался, склонившись над спящей Элис. Она спала глубоко, тихо, уютно свернувшись калачиком.
     Господи, какой желанной она была в эту минуту для Саймона! Страсть, пробудившаяся в его сердце, не на шутку встревожила мага. Ведь он полагал, что с этим чувством для него покончено давным-давно и навсегда. Что же за сила заключена в этой маленькой отважной женщине, если ей удалось оживить то, что, казалось, умерло навек? Наверное, это можно было бы назвать чудом, если бы только Саймон не был магом и не знал наверняка, что чудес на свете не бывает.
     Но как же все-таки случилось, что он, великий маг и чародей, оказался в плену у маленькой женщины - да еще такой простой и обыкновенной, как леди Элис из Соммерседжа?
     Саймон вспомнил о том, что Элис мечтала стать монахиней. Что ж, было время, когда и он сам был монахом, - недолго, правда, только до той минуты, когда земные желания и страсти не оказались сильнее обращенной к небесам молитвы.
     Саймон не помнил, как долго он простоял возле постели спящей Элис, но на своей высокой кровати ворочалась Клер, и ему пришлось поспешно отпрянуть в тень. Клер невидяще повела глазами по сторонам и снова провалилась в сон. Тогда Саймон вновь подошел к кровати, на которой спала Элис. Ему вдруг ужасно захотелось самому оказаться на этом ложе, лежать, ощущая тепло женского тела и чутко прислушиваясь к легкому дыханию спящей. Хотелось снять с Элис уродливые тряпки и увидеть, что скрывается под ними.
     Наконец Саймон удалился, но ощущения прошедшей ночи не оставляли его и сейчас, они волновали его, заставляли вновь и вновь возвращаться мыслями к пережитому.
     Саймон сидел рядом с Ричардом и смотрел на Элис. Остаток ночи он провел без сна, но это не отразилось на его самочувствии: ночи мага часто бывают бессонными. Да, вчера ему не удалось в полной мере утолить ни свое любопытство, ни неожиданно вспыхнувшую страсть - так что ж? Он подождет. Он умеет ждать. Он готов ждать Элис сколько угодно, хоть целую вечность.
     - Милорд, - негромко обратился Саймон к своему хозяину, но Ричард не обратил на него ни малейшего внимания. Этим утром он столько раз прикладывался к кубку с крепким элем, что уже не нуждался ни в чьих советах.
     - Ты можешь сесть слева от меня, Элис, - величественно объявил Ричард. - Не печалься, сестра, мы сумеем и тебе найти достойного супруга. Да, кстати, ты не могла бы надеть что-нибудь более приятное глазу, чем это платье? Оно отвратительно. В каком приюте для бедных ты нашла его? И цвет... Какой ужасный цвет, ты не находишь, Грендель?
     - Не смею перечить вам, милорд, - ответил волшебник.
     - И то сказать, не могут же все женщины на свете быть красавицами, - глубокомысленно заметил Ричард и громко рыгнул. - Так что нам делать с Элис, чародей? Может быть, отослать ее ко всем чертям обратно в монастырь? Вот уж она обрадуется!
     - Нет, милорд. Я хочу, чтобы она стала моей женой, - негромко ответил Саймон Наваррский.
     При этих словах невозмутимое лицо Элис на секунду дрогнуло, но Саймон не успел понять - от радости или от отчаяния.
     Ричард медленно развернул свое грузное тело и громко воскликнул, удивленно глядя на своего мага:
     - Проклятье! Ты что, и впрямь решил жениться на обеих? Послушай, приятель, может быть, тебе и наплевать, но наша христианская церковь не признает двоеженства! Не веришь - сам спроси у брата Джерома.
     - Я уверен, что вы найдете более подходящую партию для леди Клер, чем я, - все так же тихо сказал Саймон.
     На минуту стало тихо. Так замирают небеса перед очередным раскатом грома. Затем Ричард расхохотался, да так оглушительно, что леди Элис не выдержала и приложила ладони к вискам. Голова у нее все еще болела.
     - Ну что ж, Саймон Наваррский, - прогрохотал Ричард, отсмеявшись, - может быть, ты и прав. Черт с тобой, забирай простушку! В конце концов, у всех женщин найдешь между ног одно и то же, уж тут можешь мне поверить!
     - Милорд Ричард, - осуждающе прошептал брат Джером, но Ричард небрежно отмахнулся от монаха.
     - Они и так засиделись в своем монастыре, брат Джером. Пора уж им понять, для чего на свете существуют женщины. Сам господь так устроил, верно, святоша? И для чего же бог создал женщину? Для продолжения рода, детей рожать, вот для чего! И другого места для женщины, кроме постели, я не знаю.
     Саймон Наваррский с любопытством наблюдал за тем, сумеет ли брат Джером справиться со своими чувствами. В конце концов монах проглотил обиду и снова уселся на свое место.
     В целом Саймон Наваррский относился к брату Джерому весьма терпимо и всегда считал его неплохим малым, может быть, излишне серьезным, особенно когда дело касалось постулатов христианской веры, а в остальном...
     - Подойди сюда, красавица, - приказал Ричард, глядя на Элис. - Что, обскакала сестрицу, скромница? Ну что ж, Грендель имел право выбирать. Впрочем, я только рад, что так все получилось. Уж такую красотку, как Клер, выдать замуж труда не составит. Любой барон будет счастлив лакомому кусочку.
     - Как это неожиданно, - проговорила леди Элис, занимая место за столом рядом со своим братом.
     - Что, сразу пропало желание проситься назад, в монастырь? - грубовато обратился к ней Ричард. - И то сказать, Саймон Наваррский научит тебя таким штукам, о каких твои монахини и не слыхивали. Ты его не бойся, он только на язык остер, а так - никого никогда не ударит, ни слугу, ни лошадь. Знай только свое место и не суй нос куда не просят.
     Элис даже глазом в его сторону не повела. Она скромно опустила взгляд долу, и Саймон сумел по достоинству оценить выдержку, которую проявила в этой ситуации Элис. Он был уверен, что Клер на ее месте непременно надерзила бы своему захмелевшему брату. Да, Элис умела скрывать свои чувства - ценное качество, особенно для женщины.
     Скрытная, умная, опасная женщина. Очень опасная.
     Впрочем, она станет куда безопаснее, когда будет делить с ним супружеское ложе.
     Ричард тем временем отвернулся от Элис и уставился на Саймона.
     - И все же я кое-чего не могу понять. Скажи, Грендель, почему ты все же выбрал меньшее, а не большее? Почему ты отказался от главного приза?
     Клер не говорила ничего, но Саймон постоянно чувствовал на себе ее вопрошающий взгляд. Очевидно, ее интересовало то же самое, что и Ричарда.
     - Милорд, на ваш вопрос я мог бы дать не один ответ, а целую дюжину, - произнес Сай-мон. - Можете считать, что я решил порадовать вас, взяв себе меньшее и оставив вам большее. Можете считать, что я, хорошенько подумав, решил, что с леди Элис мне будет меньше хлопот, чем с леди Клер...
     - Прекрасно, прекрасно, - пророкотал Ричард. - Ты решил позаботиться сразу и о себе, и обо мне, мой дорогой Грендель! Твои слова тронули мне душу. А теперь скажи - честно! - почему ты выбрал в жены простушку Элис, а не красавицу Клер? Говори, шарлатан!
     - Потому что лично мне леди Элис не кажется простушкой, - сказал Саймон.
     Этот ответ, похоже, удовлетворил подозрительного Ричарда. Во всяком случае, он замолчал, а брат Джером одобрительно покивал своей лохматой головой. Казалась довольной и леди Клер, ведь слова Саймона ничуть не умаляли ее собственной красоты. И в то же время комплимент старшей сестре был вполне очевиден. Даже сама леди Элис оторвала наконец взгляд от лежащего перед ней на тарелке кусочка хлеба и посмотрела на своего будущего мужа.
     Саймон перехватил этот взгляд - пристальный, умный, проницательный. "С этой женщиной всегда нужно быть начеку", - подумал про себя Саймон.
     - Звучит убедительно, - провозгласил Ричард. - Я принимаю твои слова, чародей. Когд