к знать, - поправил Майер. - Но если ты не собираешься замуж за него, что же ты будешь делать?
     Просто жить с ним?
     Джаффи подошла к отцу и опустилась на колени перед креслом, как утром перед Лесли. Тяжкое бремя - любить и быть любимой. Надо всегда что-то объяснять.
     - Послушай, папа. Жизнь вообще стала не такой, как во времена твоей и маминой молодости, а мир театра еще более отличается от того, к чему привыкли люди в таких местечках, как Ньютон.
     Майер коснулся щеки дочери. Она была такой прекрасной, такой необычной. Люди с подобной внешностью думают, что для них существуют особые правила вместо общих законов. Но они ошибаются. И когда начинают понимать это, бывает ужасно больно.
     - Знаешь, что ты говоришь, дорогая? Бабкес. Это еврейское слово употребляется, когда хотят сказать - ничто, хотя оно означает нечто большее. Например, то, что ты говоришь. Пустяки. Вздор. Чушь.
     - Бред собачий, - добавила Рози.
     Отец и дочь повернулись к ней. Никто из них никогда не слышал, чтобы она употребляла такие выражения.
     - Да, бред собачий, - повторила Рози. - Мир изменился. Театр от всего отличается. Все это настоящий бред. Добро есть добро, а зло есть зло. Это остается неизменным, Джаффи. Если ты живешь с этим мужчиной, и не замужем за ним и даже не собираешься выходить, он подумает, что ты просто шлюха. Что бы он ни говорил, подсознательно он будет думать именно так, как и любой другой на его месте.
     Джаффи хотела было возразить, но в последнее мгновение избрала другое оружие:
     - Я думаю, вы оба лучше других знаете, что не всегда просто отличить добро от зла. Иногда обстоятельства не позволяют сделать это. ;
     На какое-то мгновение наступила тишина. Рози уже готова была заплакать, но она не могла позволить себе такую роскошь.
     - Хорошо, если бы ты сказала, что хочешь выйти замуж за Мортона, а мы бы возражали, потому что он англичанин, живущий в мире, который никогда не устроит ни нас, ни тебя.., тогда твои доводы можно было бы принять во внимание. Но ведь дело обстоит совсем не так, Джаффи? Речь идет не об этом. Мы против того, чтобы ты страдала всю жизнь, бросив колледж и уехав в Нью-Йорк с человеком, которого знаешь всего несколько недель, но тем не менее собираешься жить с ним.
     - Зато я собираюсь иметь роль в спектакле на Бродвее, - добавила Джаффи. - Вы забыли эту самую важную деталь. - Она встала и направилась к двери. - Я иду к себе. Завтра мы с Тони уезжаем, и мне надо упаковаться.
     Никто из Кейнов не мог заснуть в эту ночь. Рози плакала, не в силах больше сдерживаться. Майер обнял ее и ничего не говорил, пока она не успокоилась. Часы рядом с кроватью показывали уже четвертый час.
     - Ты спишь? - прошептал он.
     - Нет, конечно.
     - Дорогая, я думаю, будет лучше, если... Не знаю, как сказать... Не благословлять Джаффи, но дать ей понять, что мы не бросаем ее и не отрекаемся.
     - Как всегда. Может быть, это наша ошибка. Что бы она ни пожелала или ни сделала, мы идем у нее на поводу. Может быть, если бы мы были построже и более консервативны, она не металась бы туда-сюда всю свою жизнь.
     Майер вздохнул:
     - Она не отступится, ты знаешь. Может быть, она поступает глупо. И я, как и ты, уверен, что ей придется столкнуться с неприятностями, но в конце концов не может быть все время плохо. Если верить профессору Уингу, она действительно талантлива. Так что вполне вероятно, она может стать на Бродвее великой актрисой.

***

     Отель "Челси" имел свою историю и некий низкопробный шарм, поэтому не было ничего удивительного в том, что номер Тони Мортона был просторным, но плохо обставленным. В гостиной стояли два кресла с порванной обивкой и диван, сидеть на котором было рискованно, потому что одна ножка давно сломалась.
     На столах виднелись пятна от давних попоек.
     - От этого места у меня по спине бегут мурашки, - сказал Джек Фаин. - И потом, мисс Кейн так очаровательна, а ты оставил ее в стороне.
     В голову Тони пришла мысль, что весь разговор с Джеком превратился в сплошные ребусы.
     - Как это оставил в стороне?
     - Ей дали роль Ханны Глемп. Это сорокалетняя женщина, немка, любительница выпить. А теперь скажи: неужели наша юная леди похожа на старую нацистку?
     - Ханна не нацистка. - Это были первые слова, которые Джаффи произнесла за всю беседу.
     Фаин раздраженно покачал головой:
     - В двадцать восьмом году на Бродвее было выпущено около двухсот постановок. В этом же году мы сможем увидеть не более семидесяти. Мы живем в жестоком мире, и моя задача сделать такое шоу, которое стало бы хитом, чтобы инвесторы не потеряли последнюю рубашку и я мог бы снова прийти к ним и получить деньги на новую постановку. Если я не добьюсь этого, через несколько лет на Бродвее ничего не останется. Я не хочу быть полнейшим сукиным сыном и стараюсь заглянуть в будущее нашей профессии.
     Фаин остановил свой взгляд на Тони:
     - Я разговаривал с Дэвидом. Он должен сделать пьесу более жизнерадостной. Кроме того, я хочу обойтись без Шейлы Райт и поставить вместо нее мисс Кейн.
     В противном случае я выхожу из игры.
     Ультиматум прозвучал, как гром среди ясного неба.
     Джаффи сидела неподвижно. Она почти не дышала. Тони крутил в руках чашку с холодным безвкусным чаем, наблюдая, как вращается жидкость.
     - Шейла Райт - актриса, чье искусство было высоко оценено в Англии, - сказал он наконец, - и у нас с нею подписан контракт.
     - Подписан в Лондоне. - Очевидно, Фаин все предусмотрел. - Мой адвокат утверждает: этот контракт не может быть защищен в американском суде. Во всяком случае, я готов предложить ей существенную компенсацию.
     - Джаффи не годится для этой роли.
     - Наоборот, она выглядит вполне подходящей.
     Тони задумался.
     - Нет, - сказал он наконец. - Нет. Ты выхолащиваешь мой спектакль, Фаин. Я не соглашусь.
     Час спустя они так и не пришли к компромиссу, и Фаин ушел.
     И тут Джаффи, молчавшая во время их дискуссии, взорвалась:
     - Черт побери, что происходит, Тони? Почему ты так упорствуешь? Ни ты, ни я не виноваты в том, что Шейлу отстраняют. Я не просила ведущей роли, но если так случилось...
     - Ты не сможешь. - Тони произнес эти слова холодным, невозмутимым тоном. - Ты еще не способна играть такие роли.
     - Нет, способна, черт побери! - Джаффи бросилась к нему и начала молотить кулаками по его груди. - Способна! Способна!
     Защищаясь, он схватил ее за запястья:
     - Замолчи и не устраивай истерики. Здесь не сцена, Джаффи, и мы не играем. Нельзя игнорировать Шейлу, иначе я больше никогда не смогу работать в Лондоне.
     Все знают, что мы с тобой спим. Отстранение Шейлы будет воспринято так, как будто я сделал это только для того, чтобы дать ведущую роль своей подружке. Такие интриги, может быть, допустимы в Нью-Йорке, но в Англии общество отвергнет меня за это на всю жизнь.
     - Ах, вот в чем дело! - прошипела Джаффи сквозь стиснутые зубы. - Наконец-то ты сказал правду. Тебя беспокоит только собственное будущее.
     - И твое тоже. Ради Бога, выслушай меня!
     Джаффи, подумав немного, кивнула, и он освободил ее руки.
     - Джек Фаин деловой человек, и его интересует денежная сторона дела. Мы же с тобой, Джаффи, хотим добиться успеха в своем искусстве, шумного одобрения в прессе. Я хочу, чтобы каждый критик в Нью-Йорке понял, что ты не просто красивая женщина, но и чрезвычайно одаренная актриса. Могу ли я позволить тебе играть роль, для которой ты совсем не подходишь и профессионально не готова? Провал задержит твое продвижение лет на пять. Ведущие режиссеры, как здесь, так и в Англии, еще не представляют, каким талантом ты обладаешь. В случае неудачи тебя даже не станут прослушивать на роли, которые ты могла бы получить.
     Джаффи по-прежнему дрожала, но теперь уже не от ярости. Тони был, конечно, прав, и она изнемогала от любви к нему.
     - О, Тони, почему я такая глупая? - Она прижалась к нему, обняв за шею, и приподняла лицо, подставив губы для поцелуя. - Я люблю тебя, - прошептала она, когда он прильнул губами к ее губам.
     Тони был нетребовательным любовником, нежным и ласковым, как она говорила Карен, впервые испытав его ласки. Он делал все так, как она ожидала и как это должно было быть в ее представлении. Расстегнув пуговицы на блузке и крючки на бюстгальтере, он начал ласкать ее груди, прижимаясь к ним носом и гладя ладонями.
     Затем наконец расстегнул ее брюки и стянул их вместе с трусиками. Через пару минут они оба оказались голыми на шатающемся диване, и Тони вошел в нее.
     Его толчки вызвали у нее необычайное наслаждение. По телу разлилось сладостное тепло, кожа покрылась испариной, она задыхалась. Когда все кончилось, Джаффи удовлетворенно вздохнула.
     - Тебе хорошо? - спросил он, ласково целуя ее в лоб.
     - Очень.
     Тони приподнялся и посмотрел на дверь, под которую кто-то подсунул бледно-желтый конверт.
     - Телеграмма. Должно быть, посыльный принес ее, когда мы.., были заняты.
     - Адресовано тебе.
     Джаффи никогда раньше не получала телеграмм; она соскочила с дивана и подбежала к Тони. Телеграмма была от Рози. "СЕГОДНЯ ОСВОБОДИЛСЯ ПАТЧК ЧУВСТВУЕТ СЕБЯ ХОРОШО ТЧК ОЧЕНЬ ХОЧЕТ ВИДЕТЬ ТЕБЯ ТЧК ПРИЕЗЖАЙ КАК ТОЛЬКО СМОЖЕШЬ ТЧК МАМА".
     Тони тоже прочитал телеграмму через плечо Джаффи:
     - Кто такой па, твой отец? Он был в больнице?
     - Нет, мой дед, отец матери. Он находился в больнице. - Она не чувствовала угрызений совести. Рози сформулировала послание весьма двусмысленно. - Тони, давай поедем в Бостон в этот уик-энд. Ты можешь остановиться в доме моих родителей, там полно комнат.
     - Я не могу уехать, дорогая, пока не договорюсь с Файном. Поезжай одна. В субботу и в воскресенье репетиций не будет. А в понедельник ты вернешься назад.

***

     Дино Салиателли было шестьдесят два года, когда он досрочно освободился из тюрьмы при условии, что будет жить с дочерью и зятем и не посещать свои старые излюбленные места в Норт-Энде. Теперь он выглядел лет на десять старше своего возраста. Он отбыл в тюрьме девять лет и очень похудел; его кожа висела на костях, как сморщенный креп. Только темные глаза не изменились - они по-прежнему сверкали и, казалось, видели все насквозь. Когда Джаффи была маленькой, он говорил ей, что видит ее, даже если его нет рядом. И сейчас он сказал нечто подобное:
     - Я все это время следил за тобой, красавица. Твоя мама рассказала мне, что ты собираешься стать актрисой на Бродвее. Хорошо ли с тобой обращаются эти Нью-Йоркские прохвосты?
     - Да, дед. Они очень хорошо относятся ко мне. Мой спектакль состоится в следующем месяце. Мы думаем, он станет хитом.
     Дино кивнул:
     - Хорошо. Очень хорошо. Мне нравится, что ты стремишься к победе. Если тебе что-то понадобится, дай мне знать. Я найду способ, как помочь моей маленькой красавице.
     Джаффи обняла его, с трудом проглотив застрявший в горле ком:
     - Я должна сказать тебе кое-что, дед. Все эти годы была причина, по которой я не навещала тебя... Я хотела запомнить тебя таким, каким ты был раньше.
     - Я понял это и говорил более или менее то же самое твоей матери. Она всегда приносила мне твои фотографии. Одна из них, где ты в длинном белом платье вдень окончания школы, нравится мне больше всех.
     Ты так красива на ней и чиста, ну прямо как невеста.
     Ты собираешься замуж, Джаффи?
     - Пока нет. Я хочу сосредоточиться на своей карьере. - Она обняла деда и улыбнулась ему.
     - Я думаю, ты сможешь через некоторое время отлучиться на пару дней и приехать вместе со всеми посмотреть на меня.

***

     Было решено, что "Маленькое чудо" не следует возить из города в город, слишком дорого. Премьера спектакля была намечена в театре Мороско на Западной Сорок пятой улице двадцатого ноября. Десятки раз на неделе казалось, что она никогда не состоится. Джек Фаин отказался от ультиматума, но продолжал изводить Дэвида Хоупа и Тони Мортона своими требованиями.
     Даже на генеральной репетиции девятнадцатого числа он, придя в театр, все продолжал качать головой и вносить бесконечные предложения, которые никто не хотел принимать.
     - Мистер Мортон, - звал Фаин с заднего ряда, где он всегда сидел. - Извините, что вмешиваюсь, мистер Мортон, но полагаю, вы должны знать: я не слышу отсюда вашу ведущую леди. Возможно, у нас, американцев, не такой утонченный слух, как у англичан. Не могла бы она почетче произносить слова?
     Тони злился и приходил в бешенство от того, как усложнял его работу Джек Фаин, но эти припадки ярости видела только Джаффи.
     - Все это ерунда, дорогой, - успокаивала она его. - Через несколько дней премьера, и тогда Джек Фаин скажет, как все прекрасно получилось и как он с самого начала знал, что так оно и будет.
     Но вышло совсем по-другому. Двадцатого числа, в день премьеры, разразилась ужасная гроза, испортившая зрителям настроение перед спектаклем. У Джаффи было три сцены во втором акте и две в третьем. В первом акте она вообще не участвовала и потому стояла за кулисами, наблюдая и слушая.
     В течение первых десяти минут казалось, что все идет хорошо. Однако через несколько минут Джаффи почувствовала, что зал не увлечен действием. Зрители не смеялись над шутками, не было их реакции в острые моменты.
     Они пришли с чувством обреченности на традиционную встречу у Сарди, чтобы дождаться рецензий. Тони был сильно пьян, как, впрочем, и большинство присутствующих. Джек Фаин не соизволил явиться. Джаффи молча сидела за столом в глубине комнаты. Она рассчитывала на триумф в первом же спектакле, а вместо этого - поминки. Андреа Хоуп, жена драматурга, чья сестра была замужем за Джеком Файном, принесла газеты где-то около четырех часов утра.
     "Вчера вечером в театре Мороско состоялась премьера спектакля Дэвида Хоупа "Маленькое чудо", - писал Брукс Аткинсон в "Тайме". - Но это вовсе не чудо.
     Это милая, искусно написанная история, которая, однако, лишена основной идеи и коллизий, что обычно делает драму волнительной. - Затем шло краткое банальное изложение сюжета. - К вышесказанному, - говорилось далее в рецензии, - следует добавить, что это неплохая постановка. Мистер Хоуп - настоящий профессионал, и в его спектакле есть много положительных моментов. Кроме того, вполне оправданно можно выделить замечательную британскую актрису Шейлу Райт.
     Между прочим, небольшую роль Ханны Глемп сыграла начинающая актриса по имени Джаффи Кейн. Она очень хороша. В роли, более подходящей для нее, она может быть просто восхитительной. Мисс Кейн заслуживает внимания..."
     Говард Барнс из "Геральд трибюн" писал почти то же самое.
     - Ну, ничего смертельного, - сказал Дэвид Хоуп.
     - Они отзываются не так уж плохо. Почему все такие мрачные?
     - Потому что удержать Джека Фаина от того, чтобы не выдернуть из-под нас коврик, могли только абсолютно положительные отзывы. Если бы публика с восторгом приняла нас, а критики в один голос утверждали, что со времен "Антигоны" ничего лучше не было, он был бы счастлив, забыл, что ненавидит нас, и подсчитывал бы свои барыши. А теперь он заберет оставшиеся деньги и смоется.
     Предположения Мортона оказались верными. Двадцать третьего числа в отель доставили письмо. Это было официальное уведомление Фаина, что дальнейшее финансирование спектаклей прекращается, поскольку отзывы на премьеру не позволяют "...благоразумному человеку продолжать терпеть убытки".
     Тони вытянул руку и отпустил листок бумаги, который плавно опустился на пол, выделяясь белым пятном на фоне потертого ковра в невзрачном номере "Челси".
     - Вот и все. Каждый забирает свои игрушки и уходит домой. А ты подумала, прекрасная Джаффи, что делать дальше?
     Да, она уже решила.
     - Я знаю, что делать. Тони. Я могу обеспечить новое финансирование.
     Он уставился на нее:
     - О чем ты говоришь?
     - О финансировании спектакля. Мы получим деньги, необходимые, чтобы продержаться, пока публика сама не начнет расхваливать нас.
     - Я взяла билет на поезд до Бостона и уезжаю сразу после вечернего представления. Вернусь завтра вечером до открытия занавеса. Ты можешь подождать?
     Тони некоторое время пристально смотрел на нее, затем кивнул.

***

     - Ты понимаешь, о чем просишь, красавица? - спросил Дино, сурово сверля глазами внучку. - Ты представляешь, как это будет выглядеть, если я профинансирую ваше дело?
     - Думаю, что да. Послушай, дед. Я буду с тобой абсолютно честной. Когда я впервые узнала, какими делами занимались ты и покойный Бенни, я пришла в бешенство. Я ненавидела вас обоих за то, что вы так разочаровали меня. Мне казалось, что вы опозорили нас всех. - Она глубоко вздохнула. - Теперь я так не думаю.
     Дино вовсе не был шокирован ее признанием. Он прожевал кусочек поджаренного хлеба, и только тогда заговорил:
     - Так что же изменилось?
     - У меня появилось большое желание добиться чего-нибудь, как в прошлые времена ты стремился избавиться от бедности.
     - И не только это. Я хотел продолжать дело моего отца и деда. Дело нашей семьи. Ты понимаешь, о чем я говорю, Джаффи?
     - Понимаю. Вот почему мой отец работал с тобой и в то же время повсюду кричал о спасении мира. Ведь это правда, не так ли?
     - Да. Потому что он сын Бенни Кейна, так же как Роза - моя дочь.
     - А я твоя внучка. Твоя и Бенни. Я хочу немного большего, чем быть просто заурядным человеком. Я хочу быть актрисой и почти добилась этого. Я на пороге осуществления своей мечты, и она у меня вот здесь. - Джаффи вытянула руку, продемонстрировав один из своих великолепных жестов, столь естественных для нее. - Но человек по имени Джек Фаин хочет все погубить.
     Дино протянул свою костлявую руку и похлопал по черному телефону рядом с кроватью:
     - Твой отец устроил мне это. Это не отводная, а личная линия. Знаешь, сколько связей ему пришлось пустить в ход, чтобы добиться второй линии в доме, тогда как у телефонной компании список заказов длиной, наверное, до самой Калифорнии?
     Джаффи покачала головой. Дино захихикал:
     - Много связей. Майер настоящий сын Бенни Кейна. Во всяком случае, я получил телефон и теперь могу общаться с миром одним лишь прикосновением руки. Я проверил этого парня Фаина, когда впервые услышал, что ты задействована в спектакле. Он совершенно пуст, и я не думаю, что мне удастся заставить его сделать то, что вы хотите.
     - Я на это не рассчитывала. Но существуют деньги, которые надо так или иначе отмыть. Я знаю, дед. Я читала об этом в газетах и слышала от отца. Я скажу, куда можно вложить их.
     Дино жестом указал на кофейник, и она снова наполнила его чашку черным густым напитком, который Рози готовила только для него, затем добавила два кусочка сахара и стала ждать, когда он сделает глоток.
     - Хорош кофе, - сказал он. - Только один человек мог готовить кофе лучше твоей матери - это моя мать, Господи, упокой ее душу. Послушай, Джаффи, сейчас не те времена, что раньше. Теперь я не такой влиятельный человек, как прежде, хотя у меня остались связи, чтобы делать кое-какие дела. Но я уже не могу распоряжаться, я отошел от дел. Ты должна понять это. Я не способен защитить тебя так, как мне хотелось бы.
     - Защитить от чего? Дед, я хочу лишь продолжать участвовать в спектакле. Тот, кто вложит деньги, получит доход. Что еще может произойти?.
     Он взял ее за руки:
     - Если ты свяжешься с этими парнями хоть однажды, то это навсегда. Я не хочу лгать тебе. Не важно, что они сделают на спектакле деньги, они рассматривают сделку как услугу для тебя, и ты будешь должна им.
     - Должна что? Как я могу с ними расплатиться?
     - Не знаю. И нам с тобой трудно предугадать. Но однажды кто-то решит предъявить счет, и ты не сможешь отказаться. - Дино сделал паузу, его темные глаза снова изучающе посмотрели на нее, - Подумай об этом хорошенько, Джаффи, и если не изменишь своего решения, я сделаю то, что ты просишь.
     Джаффи задумалась на мгновение. Речь шла не только о спектакле, но и о Тони. Она любила его, и если спектакль снимут, он в