е доверить мне единственный экземпляр?
     - Конечно. Ведь вы Джаффи Кейн.

***

     Полтора часа спустя она позвонила Мэтту в офис, но его там не оказалось. Мисс Уилкинс обещала передать, чтобы он позвонил Джаффи, как только придет. В ожидании она ходила по квартире целый час. Наконец зазвонил телефон.
     - Джаффи, это я, Мэтт. В чем дело?
     - Во мне. Я в восторге.
     - Почему? Что случилось?
     - Мэтт, я только что прочитала изумительный сценарий. Он написан для телевидения о женщине по имени Тильда Пэтчик, которая бежит от нацистов, приезжает в Америку, становится врачом и добивается успеха в жизни. Затем ее вызывают в комиссию сената, которая преследует так называемых коммунистов, и все вокруг нее снова рушится. Это великолепная вещь, с героиней происходят удивительные события...
     - Эй, подожди минуту. Чей это сценарий? Где ты его взяла?
     Джаффи глубоко вздохнула:
     - Надеюсь, ты сидишь, Мэтт? Ты просто не поверишь.

***

     Пьеса "Почти как родина" с Джаффи Кейн в главной роли была показана по телевидению в среду тридцатого апреля в девять часов вечера в "Телевизионном театре Крафта". Спектакль закончился в десять. Потребовалось всего шестьдесят минут, чтобы Джаффи Кейн снова восстала из пепла.
     Не было ни повторных передач, ни трансляций по радио, ни продажи за границу, ни даже записи на пленку. Видеомагнитофоны появились лишь двумя годами позже, в 1957-м. Джаффи сыграла Тильду Пэтчик всего один раз, и больше никто никогда не видел ее в этой роли. Но в этот единственный час у Джаффи было гораздо больше зрителей, чем на всех постановках "Гамлета" за триста пятьдесят лет с момента написания пьесы.
     - Это не только потому, что ты была бесподобна, изумительна, - сказал Мэтт сразу после спектакля, а отчасти потому, что рассказ задел многие сердца. Вся страна чувствует свою вину, и, я полагаю, это здорово.
     Разговор состоялся в полночь после передачи, в отеле "Астор" на углу Сорок четвертой улицы и Бродвея. Они беседовали под звуки "Песенки Далилы", исполняемой Гарри Джеймсом и его музыкантами.
     - Джаффи, вот ты где. - Подошел Пол и взял ее за руку. - Извини, Мэтт. Я хочу познакомить Джаффи кое с кем.
     Это был вечер Пола, так же как и ее. Он знал, что Джаффи ждет успех, еще во время репетиций и заказал двадцать столиков в "Асторе", а также уговорил Гарри Джеймса, хотя обычно тот выступал в "Асторе" только по воскресным вечерам.
     - Тебя ожидает триумф, дорогая, и мы должны отметить это.
     - А если провал? - возразила Джаффи. - Я не играла в драмах уже семь лет. Что, если я не понравилась?
     - Тогда мы скажем, что у нас вечеринка по случаю дня рождения. В этом году мы передвинем твой день рождения с августа на апрель.
     - Это безумие, - протестовала она.
     - Не имеет значения, потому что ты не провалишься. Студия Эн-би-си делает все очень разумно. Они рекламировали этот спектакль каждый день и поднимут его рейтинг до самого верха.
     Она и Пол прошли через заполненный людьми зал, где все приветствовали Джаффи, а она раскланивалась в ответ. Джаффи заметила Гарри Харкорта и его компанию и послала им воздушный поцелуй. Пару раз она пыталась остановиться и поговорить с кем-то, но Пол тянул вперед.
     Человек, с которым Пол хотел познакомить ее, по всей видимости, был англичанином. Его звали Саймон Барнес. Ему было около шестидесяти лет, как решила Джаффи. Плотного телосложения, с явными мешками под глазами и редкими волосами. Про такого Мэтт мог бы сказать, что он охотник.
     - Моя жена, - сказал Пол, представляя ее. - Джаффи, это человек, который помог мне начать импортировать британские фильмы. Самый крупный дистрибьютор в Лондоне.
     - Очень приятно, мисс Кейн, очень приятно.
     Впервые Пол не стал настаивать, чтобы ее называли миссис Дьюмонт. Джаффи одарила англичанина ярчайшей улыбкой:
     - Благодарю вас за то, что вы проявили мудрость, поняв, что Пол может сделать здесь с вашим кино.
     - Не могу переделать ее, - сказал Пол. - Она упорно называет это кино, а не фильмами. Но ей понравилась "Компания из Лавендер-Хилл". Не так ли, Джаффи? - Он усмехнулся и погладил ее зад через пурпурный шелк так, чтобы никто в переполненном зале не заметил этого.
     - О да, - согласилась Джаффи. - Я обожала эту картину. Удивительная вещь. - При этом лицо ее оставалось абсолютно невозмутимым. Пол водил своим пальцем по расселине между ее ягодицами.
     - Гиннесс был великолепен, не так ли? - спросил Барнес. - Настоящий артист, как и вы, дорогая. Вы когда-нибудь встречались с ним?
     - К сожалению, нет. Он не приезжал в Нью-Йорк, а я никогда не бывала в Лондоне.
     Англичанин приподнял голову и сделал жест сигарой, которую курил:
     - Ну, это мы можем исправить. Вы и Пол должны приехать ко мне. Прошу быть моими гостями.
     - Звучит заманчиво. - Джаффи попыталась избавиться от руки мужа, но вовсе не потому, что ей не нравилась его ласка. Она помнила тот первый вечер в проекционной в "Ля Венью", где Пол делал с ней невероятные вещи, в то время как крутилось кино, которое никто не смотрел. На какое-то мгновение она подумала, что вот-вот дойдет до оргазма, стоя здесь, на виду у нескольких сотен гостей.
     - Мисс Кейн, извините меня, мисс Кейн. - Человек из обслуживающего персонала отеля дотронулся до ее плеча. - Вас к телефону. Говорят, срочно.
     Отец, подумала Джаффи, следуя за мужчиной в офис рядом с гардеробной. Не дай Бог, что-то с отцом. Она разговаривала с ним днем по телефону. Он сказал, что, конечно, будет смотреть и жалеет, что не может быть с ней в этот вечер. Врач пока не разрешает ему путешествовать из-за давления и сердца.
     - Небольшие шумы, это ничего. Он паникер, но я плачу ему и должен слушаться.
     "Пожалуйста, Боже, не допусти, чтобы что-то случилось с отцом". Ничего не случилось, это был не Майер.
     - Джаффи, это ты?
     - Да, я. Карен? В чем дело? У тебя ужасный голос.
     Что случилось, дорогая?
     - Бернард. - Джаффи вынуждена была напрягаться, чтобы услышать, так как Карен говорила шепотом.
     Слова ее звучали так, как будто она едва открывала рот. - Он бросил меня, Джаффи. Женился на другой.
     - Женился?! На ком?
     - Идиот. На одной из своих студенток. Она толстая маленькая восемнадцатилетняя светловолосая кукла без мозгов в голове.
     - Чушь. Не могу поверить, Карен. Когда, ты говоришь, это произошло? Когда тебе стало известно?
     - Он женился сегодня, и я сразу узнала об этом.
     Бернард написал мне письмо.

Глава 14

     - Откуда ты знаешь, что она толстая светловолосая кукла? - спросила Джаффи.
     - Потому что видела ее. Однажды, минут пять. - Карен дрожала, несмотря на кашемировый плед, которым Джаффи укрыла ее колени. В ее голосе слышались скрипучие металлические нотки, как будто проигрывали старую заезженную пластинку, но она продолжала говорить, находя утешение в словах.
     - Это было около трех месяцев назад. Бернард и я были вместе на людях в Бостоне, что случалось крайне редко. Мы пошли в картинную галерею в Бэк-Бее. Ему хотелось посетить выставку русских икон. Пришла и блондинка. Он познакомил нас. Ее имя Глория Финклистейн. По крайней мере раньше ее так называли. Теперь она миссис Бернард Хенриген.
     В потоке ее слов Джаффи различила какой-то посторонний звук. Наконец она поняла, что это стучали зубы Карен.
     - Послушай, тебе надо выпить немного бренди, ты вся дрожишь. - Джаффи налила из хрустального графина, который держала на небольшом столе красного дерева. Карен взяла бокал, но не поблагодарила и не стала пить. По-видимому, пластинка кончилась, и теперь Карен смотрела в пространство.
     - Эта, как ее там, Глория, - начала Джаффи, отчаянно пытаясь отодвинуть Карен от края пропасти, куда та решила прыгнуть, чтобы уйти от реальности. - Может, она не такая уж тупица, если ходит в картинные галереи?
     Это подействовало. Карен снова включила свою пластинку:
     - О нет, она глупая. Абсолютная дура. Самодовольно улыбается и хлопает глазами. Я достаточно долго разговаривала с ней, чтобы понять, что она ничего собой не представляет, просто кукла с большими сиськами и длинными ресницами. Мне и в голову не могло прийти... - Она замолчала, не в силах произнести ужасную правду. - Я уверена, что она пришла в галерею, только потому что Бернард упомянул как-то в разговоре о своем намерении пойти туда.
     - Может, он сказал, что пойдет с тобой, и она захотела посмотреть на соперницу?
     Карен согнулась и обхватила себя руками. Джаффи вспомнила, что раньше она делала так, когда приходили месячные.
     - Боже! Знаешь, ты, вероятно, права. Они говорили об этом, что особенно обидно. Наверное, Бернард встречался с ней уже несколько месяцев, хотя все еще был со мной. Должно быть, они говорили и о многих других вещах. Я так и слышу: "Бедная Карен, как я могу обидеть ее? Ты же знаешь, она так любит меня..." Карен сделала большой глоток бренди и закашлялась, затем, как побитый щенок, подняла глаза, взглянув на Джаффи. - Но в конце концов, ему так проще, верно? Он послал мне письмо.
     - Что может быть обидней? Значит, он обманывал тебя? - Джаффи взяла бокал с бренди из негнущихся пальцев Карен и подняла ее на ноги. - Дорогая, взгляни на себя. Ты только взгляни.
     Одна из стен комнаты была зеркальной. Карен и Джаффи отражались в ней, стоя рядом друг с другом.
     Актриса, с густой гривой рыжеватых волос, ниспадающих на плечи, с потрясающей фигурой в белом шелковом японском кимоно, и психолог, с грязно-коричневыми, собранными в пучок волосами, в мятой персиковой блузке, наполовину вылезшей из серой шерстяной юбки.
     - Знаешь, что больше всего меня бесит? Не то, что мужчина, которого я любила, женился на восемнадцатилетней дурочке, а то, что я старею.
     - Карен, до того как ты связалась с этим чертовым Бернардом, ты была восхитительной молодой женщиной, умной и с прекрасным чувством юмора. Ты жаждала узнать все на свете. Он сделал из тебя некое надуманное подобие своей жены, а потом оказалось, что полученный результат не нравится ему самому, и он бросил тебя ради блондинки с большими сиськами. Вот о чем тебе надо подумать. И о времени, которое ты потратила на этого зануду Хенригена.
     По щекам Карен побежали слезы, и она зарыдала.
     - Извини. Я не хотела.
     Джаффи крепко обняла подругу:
     - Ничего, ты имеешь право. Для того ты и приехала сюда, чтобы выплакаться.
     Час спустя Карен перестала плакать, приняла душ и переоделась. Она приехала без какого-либо багажа, имея только то, в чем была одета, поэтому сейчас на ней был один из халатов Джаффи из ярко-зеленой стеганой хлопчатобумажной ткани. Лицо Карен порозовело. Вымытые волосы ниспадали мягкими локонами.
     - Наконец ты становишься похожей на себя, - сказала Джаффи. - Когда выспишься и из-под глаз исчезнут темные круги, станешь совсем другой.
     Карен легла на кровать под балдахином с кружевами в бело-голубой комнате для гостей.
     - Просто как в сказке, - сказала она. - Фея взмахнула своей волшебной палочкой, и все преобразилось.
     Так не бывает, Джаффи. Но спасибо за попытку.
     - Конечно, не бывает. Я знаю, что тебе пришлось пережить и какие шрамы остались в твоей душе. Хочу только сказать, что внешний вид имеет большое значение для женщины. И если ты видишь в зеркале приятное отражение, то и внутреннее состояние будет гораздо лучше. А теперь отдыхай.
     Карен проспала около двадцати часов и появилась в дверях спальни в пятницу в девять утра.
     - Я не помешала?
     - Нет, конечно, нет. Пол ушел в офис, а я лежала здесь, размышляя о домашних делах и о том, что надо бы заказать бакалейные товары, мясо и цветы. Пол настаивает, чтобы в вазах всегда были свежие цветы. - Джаффи налила кофе из серебряного кофейника, стоявшего на подносе рядом с кроватью. - Хочешь есть? Я могу приготовить свежие тосты. Как насчет яйца?
     Карен покачала головой:
     - Нет, благодарю. - Она осмотрела будуар. - Здесь произошли некоторые изменения.
     - Пол нанял известного декоратора. Он очень чувствителен к окружающей обстановке. Нет, не декоратор, а Пол. Все должно быть только так, как ему нравится.
     Получилось довольно хорошо. Ты согласна?
     - Конечно. Кому может такое не понравиться? А еще и это... - Карен оживилась при виде белого телефона с дополнительным белым шнуром, который Джаффи протянула от ночного столика до середины кровати. - Ты не возражаешь, если я позвоню?
     - Конечно, нет, - сказала Джаффи и подозрительно посмотрела на нее. - Кому ты хочешь позвонить? Не молодоженам ли Бернарду и Глории?
     - Не говори глупости. Я не собираюсь тяжело дышать в телефонную трубку и прятаться по темным углам, чтобы шпионить за ними. Я была ужасно глупой и слепой, но не психопаткой.
     - Хорошо, тогда звони кому хочешь. - Джаффи передала ей телефон и встала.
     - Не обязательно уходить, - сказала Карен, набирая номер. - Это не личный разговор. Я хочу извиниться перед своими работодателями. Я уехала, никому не сказав ни слова.
     - Скажи, что заболела, - посоветовала Джаффи. - Что не выйдешь на работу по крайней мере неделю.
     Карен принесла свои извинения университету, расчетной палате и клинике и в конце концов согласилась остаться в Нью-Йорке, хотя до этого долго говорила, что не хочет быть в тягость.
     - Ты вовсе не в тягость, - настаивала Джаффи. - У нас так много места. Кроме того, мне пока нечего делать. Контракт с телевикториной "Что мною изображено" кончился два месяца назад, и сейчас я между спектаклями, как мы осторожно говорим в нашем сумасшедшем бизнесе. Ты видела "Почти как родина"?
     - Та вещь, которая шла по телевизору в среду вечером? К сожалению, не видела. Хотела посмотреть, но в этот день получила письмо и потом уже ничего не соображала. Я решила позвонить тебе сюда, но никто не отвечал. Тогда я связалась с твоим отцом, и он сказал, где тебя искать.
     - Я рада, что ты приехала. Живи здесь, сколько захочешь, дорогая. Я знаю, сначала кажется, боль никогда не утихнет, но со временем все пройдет. А пока надо отвлечь твои мысли чем-то другим. Первым делом пойдем и купим тебе что-нибудь из одежды. Из моего гардероба тебе ничего не подойдет. Но не можешь же ты ходить в этой персиковой блузке и в серой юбке.
     - Это костюм, - сказала Карен. - Есть еще жакет.
     Я могу подобрать другую блузку.
     - Ни в коем случае, - твердо сказала Джаффи. - Я не допущу этого.
     Они пришли в магазин Сакса к полудню, и Джаффи сразу потащила ее в отдел женской одежды, где быстро выбрала пару шелковых платьев.
     Она записала платья на свой счет и направилась в отдел спортивной одежды.
     - Льняные брюки, черные - они подходят ко всему - и красную хлопчатобумажную широкую юбку в сборку. - Она повернулась к Карен. - Ты помнишь свою зеленую юбку? Ту, что я должна была спустить на бедра, чтобы она не казалась слишком короткой?
     Карен улыбнулась в первый раз за последние часы.
     - Помню. Это был день победы над Японией. Тогда я подумала, что у тебя кровотечение, а Лия сказала, что нет. - Она взяла Джаффи за руку. - Для тебя это был не такой уж радостный день, но, возможно, самый счастливый в моей жизни.
     В этот вечер, после долгого настойчивого упрашивания со стороны Джаффи, Карен наконец переоделась в желтое платье с открытым верхом, вывернула плащ темной стороной наружу и надела черные туфли с тонкими каблуками, которые Джаффи купила ей. Пол повез их обедать в ресторан "Ле Павиллон". Владелец, Анри Суль, был родом из Парижа и являлся другом Пола.
     - Это единственное место в Манхэттене, где готовят настоящие французские блюда, - сказал Пол. - Я закажу для всех. Можно, Карен?
     Карен кивнула. Казалось, она стеснялась Пола, недостаточно хорошо зная его, и к тому же в настоящий момент чувствовала себя неловко, заводя новые знакомства. Джаффи была довольна тем, что Карен, весь день отказывавшаяся от еды, сидела с полным ртом, управляясь с дарами моря, которые Пол выбрал на закуску.
     Затем Карен выпила немного мясного бульона с крошечными профитролями и съела пару кусочков семги в слоеном тесте. Но важнее всего было то, что она начала наконец нормально чувствовать себя в новой одежде, судя по тем неуловимым телодвижениям, которые присущи женщинам, когда они знают, что хорошо выглядят.
     - Что вы собираетесь делать завтра утром, леди? - спросил Пол за чашечкой крепкого черного кофе, которым завершалось пиршество.
     - Хотим пойти к парикмахеру, - решительно заявила Джаффи. - Совершим жертвоприношение. Карен должна постричься.

***

     Во вторник позвонил Мэтт:
     - Я знаю, что приехала твоя подруга и ты занята, поэтому не хочешь ли ты прислать мне грузовик?
     - Какой грузовик?
     - Тот, который привезет тебе сценарии, сложенные в моем офисе.
     - Мэтт! В самом деле? Они появились?
     - Конечно. Я же говорил, они начнут приходить!
     Джаффи отправилась к нему в офис.
     - Да ты просто гений, Мэтт! Есть что-нибудь хорошее? Что-нибудь для меня?
     - У меня еще не было времени прочитать их все.
     Но один или два весьма многообещающие, Джаффи.
     - Расскажи. Я не могу ждать, Мэтт, расскажи.
     - Я полагаю, у Джула Стайна великолепная вещь.
     Она называется "Звенят звонки". Операторша на коммутаторе заводит роман с клиентом.
     - Джул Стайн? Тогда, наверное, это мюзикл.
     - Да, - согласился Мэтт. - Как задумано сейчас.
     Но Стайн полагает, что его можно переделать для твоего голоса.
     - Нет, - возразила Джаффи. - Поблагодари его, но я не могу снова напрягать горло. Что еще?
     - Есть комедия Энтони Дж. Дрексела Билля из жизни миллионера. У нее еще нет названия, но уже ведутся переговоры с Уолтером Пиджеоном по поводу главной мужской роли и ищут партнершу. - Он замолчал на какое-то мгновение. - Кроме этого, есть то, что мне особенно нравится.
     - Мэтт, до сих пор ты только водил меня за нос!
     Всей этой чепухой ты нагнетал интерес ради вещи, которую действительно считаешь стоящей. Что это?
     Он достал из ящика четыре тетради и положил их на стол. Джаффи подошла поближе и открыла одну из них наугад. Пробежала взглядом, затем снова посмотрела на Мэтта:
     - Генри Уайтмен?
     - Да. Говорит, что написал это в последние три месяца, думая о тебе. Но на этот раз он решил действовать "профессионально" и потому послал тетради мне, а не тебе.
     - Я вижу, он все еще не научился печатать на машинке. - Его тетради выглядели явно любительскими, среди всех сценариев в строгих черных, коричневых и серых переплетах с большими серебряными зажимами.
     Джаффи перевернула несколько страниц, пока не дошла до заголовка. - "Когда наступает утро", - прочитала она вслух. - Ты читал это?
     - Да. Позавчера.
     - Ну и как?
     - Блестяще, - коротко характеризовал Мэтт. - Самая трогательная вещь, какую мне приходилось читать после... "Почти как родина", хотя это совершенно разные вещи. Это костюмная пьеса, действие которой происходит в Америке в восемнадцатом веке. Она охватывает тридцатилетний период до революции. Марджори, главная героиня, предстает молодой женщиной в начале пьесы и остается таковой к концу третьего акта. В середине, в коротких вставных сценах, мы видим ее пожилой, переживающей вместе со страной этапы ее истории.
     - Здорово, - тихо прошептала Джаффи. - Стоит попробовать. Только постановка...
     - Верно. Требуется много действующих лиц, и, по моим расчетам, спектакль займет около четырех часов, если ставить его в полном объеме, как написано в сценарии.
     Джаффи закрыла тетрадь и снова посмотрела в окно.
     Затем повернулась и протянула руку к накидке, которую бросила на кресло, когда вошла. Накидка была подобрана в тон платью, темно-синяя с красными полосками. Джаффи набросила ее на плечи и начала собирать все четыре тетради.
     - Что ты хочешь? - спросил Мэтт.
     - Взять домой и почитать.
     - Джаффи, вероятно, ты зря потратишь время. Все это несбыточные мечты. Такое можно поставить в театре только в воображении Генри Уайтмена.
     - Тильда Пэтчик т