ду. И еще мне удалось уговорить режиссера встретиться с тобой сегодня к концу дня. Просто выпить и познакомиться друг с другом. Возможно, это преждевременно, поскольку я еще не переговорил с Мэттом об условиях договора, но у нас нет времени на раскачку.
     - Я знаю. У нас не должно быть проблем. Я прямо сейчас переговорю с Мэттом.
     В начале третьего ее уже соединили с офисом Мэтта на углу Пятой авеню и Сорок второй улицы.
     - ..и когда я сказала, что буду играть эту роль, он согласился почитать пьесу Генри, - сообщила Джаффи. - Что ты думаешь по этому поводу?
     - Я думаю, что ты гениальная женщина. Или очень везучая. Джеку, конечно, понравится пьеса, и у него появится желание преодолеть все препятствия, чтобы осуществить ее постановку.
     - Надеюсь, понравится. Ты разговаривал с Генри?
     - Нет, не разговаривал, писатели терпеть не могут, когда их дергают во время работы. Однако на моем столе толстый пакет, который я еще не открывал. Наверное, его оставили за дверью во время уик-энда. И почерк похож на Уайтмена. Подожди, я проверю.
     Джаффи с волнением слушала, как он вскрывает пакет.
     - Да, та самая пьеса. Парень потрясающе быстро все сделал.
     - Дорогой, не мог бы ты сразу отдать ее на машинку?
     Мэтт усмехнулся:
     - Послезавтра у меня будут сразу три машинистки, а в среду готовый экземпляр сценария. К тому времени я прочитаю новую версию. Поговорим в среду. Кстати, что предлагает тебе Фаин за четыре недели работы?
     - Мы не говорили об этом. Я лишь намекнула, что ему придется платить бешеную цену. Он ждет разговора с тобой. - Джаффи дала ему номер телефона Джека. - Спасибо за все, Мэтт. Позвоню в среду.
     Положив трубку, Джаффи вспомнила, что на среду назначена репетиция "Далилы" с лондонской труппой.
     В среду около двух часов Джаффи взяла такси до театра. Она отыскала вход со стороны площади Св. Мартина и, войдя внутрь, огляделась в поисках офиса помощника режиссера. Когда она вошла в офис, там никого не было; на столе среди беспорядочно разбросанных предметов виднелся телефон.
     Джаффи прикрыла дверь, набирая номер, но все равно было чертовски шумно, и, что самое ужасное, линия плохо работала.
     - ..потрясающе... - Это все, что она уловила из слов Мэтта.
     - Ты имеешь в виду переработанный вариант?
     - Невероятный.., показать этому парню.., деньги...
     - Мэтт, я ничего не слышу. Лучше я еще раз позвоню, попозже. Слушай, мы должны как можно скорее передать отпечатанный сценарий Джеку, пока он все еще испытывает благодарность ко мне.
     - Да.., их до смерти, Джаффи.
     - Мне показалось, ты сказал, что загнал их до смерти. Я тоже сейчас умру. Я позвоню тебе позже.
     Она услышала крик режиссера:
     - Все по местам. Сцена первая, акт первый.
     Джаффи некоторое время стояла в нерешительности у двери. Это был ее первый выход на настоящую сцену почти за два года.
     - Кто-нибудь видел миссис Кейн? - снова послышался голос режиссера. - Миссис Кейн!
     Джаффи толчком открыла дверь.
     - Я здесь, - сказала она. - Извините за опоздание, мне необходимо было позвонить в Нью-Йорк. Можно начинать?
     С ее выходом наступила тишина, даже рабочие сцены хотели посмотреть на Джаффи Кейн.
     - Да, - тихо сказал режиссер. - Мы готовы, миссис Кейн.
     - Я тоже.
     И она действительно была готова. Она чувствовала театр, окружавший ее, чувствовала его запах. Кровь ее заиграла, поза едва заметно изменилась и стала более выразительной. Через несколько секунд она была уже Далилой, деревенской хозяйкой фешенебельного Нью-Йоркского борделя, и воображала, что президент Соединенных Штатов один из ее завсегдатаев.
     В этот день они прошли только два акта, но репетиция длилась два с половиной часа. Когда она закончилась и Джаффи произнесла под занавес второго акта заключительные слова, все зааплодировали. Исполнители и присутствующие стоя хлопали ей не только потому, что она была блестящей Далилой, но и потому, что они почувствовали кровные узы, связывающие Джаффи Кейн с театром точно так же, как и их самих.
     Было десять часов вечера в Лондоне и пять часов в Нью-Йорке, когда она снова позвонила Мэтту из своего номера в отеле.
     - Как прошла репетиция? - первым делом спросил он.
     - Замечательно. Это очень хорошая труппа. Никакой бессмыслицы, полный профессионализм. - Она не стала говорить ему об аплодисментах, это было нечто личное между нею и ее товарищами по театру. Даже Мэтт не входил в эту общность. - Мэтт, ты говорил, что новый вариант Генри потрясающий, это так?
     - Кажется, я сказал невероятный. И теперь, когда напечатан, легко читается. Я послал его нескольким возможным меценатам и исследую возможность побыстрее переправить тебе пару копий с самолетом. Конверты слишком велики для обычной авиапочты.
     Джаффи задумалась, затем решилась:
     - Слушай, я все думала...
     - О чем ты думала?
     - Если бы ты сам привез сценарий сюда, это был бы самый безопасный и быстрый способ. Ты мог бы взять небольшой отпуск, Мэтт. Почему бы не поехать в Лондон на несколько дней?
     Он колебался.
     - Не знаю, я не думал об этом.
     - Конечно, не думал, я ведь только что предложила. Ты можешь ненадолго оставить Пэтси? Это единственное, чего я не знаю.
     - Да, это не проблема. В настоящее время ее состояние стабилизировалось и за ней ухаживает замечательная женщина. Она с нами уже много лет. Но послушай, Джаффи...
     - Да?
     - Нет, ничего, - сказал он после небольшой паузы. - Зачем, черт побери, я делаю это?
     Он прибыл в субботу вечером. Джаффи встретила его в аэропорту. Она ждала, что Мэтт, оглядевшись вокруг, спросит о Поле. Она не сказала ему раньше, что муж не в Лондоне, что он вернулся в Нью-Йорк. Она не упомянула о нем, поскольку была уверена, что это повлияет на решение Мэтта приехать сюда.
     Но Мэтт ничего не спросил о муже.
     Джаффи заказала ему комнату в "Дорчестере".
     - Нравится? - спросила она, когда они выехали на Парк-Лейн и остановились перед отелем. - Через дорогу Гайд-парк.
     - Очень хорошо, - сказал Мэтт. А в вестибюле вполголоса добавил:
     - Особенно для парня с Западной Сорок девятой улицы.
     Он зарегистрировался, и ему сказали, что его комната на четвертом этаже, окнами выходит в парк.
     - Я на пятом, - сказала Джаффи. - Да, забыла сказать, я здесь одна. Пол вынужден был вернуться в Нью-Йорк в прошлый понедельник.
     - Знаю, - сказал он, поднимая свой портфель и ожидая, когда носильщик погрузит его вещи на тележку. - Я случайно встретил его во вторник. Мы позавтракали у Джо Мэддена. - Он не смотрел на Джаффи, и она тоже не смотрела на него.
     - Сценарии здесь? - спросила Джаффи, указывая на портфель.
     - Да, один для тебя, другой для Джека Фаина.
     Читая пьесу в одиночестве в большой двуспальной кровати в розово-серой комнате на пятом этаже отеля "Дорчестер", Джаффи еще раз подумала: Генри - гений. Наконец она уснула и проспала всю ночь, обхватив пальцами тетрадь.
     Премьера "Далилы" состоялась в "Гаррике" в среду пятнадцатого июня. Ее предупреждали относительно английских зрителей: они гораздо холоднее, чем в Нью-Йорке, им труднее угодить, потому что они избалованы и пресыщены театром. Но ей также говорили, что они любят пародии и остроумные шутки.
     Во время короткого перерыва перед вторым актом она обратилась к английскому режиссеру:
     - Послушайте, вы полагаете, они понимают меня?
     Может быть, деревенский юмор слишком груб для них?
     - Возможно, - сказал он, и Джаффи показалось, что в глазах его мелькнула тень страха.
     - Хорошо. Не переживайте. Предоставьте это мне.
     В начале второго акта Джаффи смягчила гласные звуки и стала выделять некоторые слова. Через какое-то время она почувствовала, что зал потеплел и появилась ответная реакция. В тот момент, когда она подошла к самой знаменитой реплике: "Есть здесь кто-нибудь, кому нужна маленькая скромница?" - публика уже грохотала, надрываясь от смеха.
     Смеялись и те двое, что сидели на боковых местах в центральном седьмом ряду. Это были места, которые Джек Фаин всегда занимал в день открытия любого своего спектакля. Он чертовски суеверно относился к ним.
     Если где-то каким-то образом они оказывались недоступными, можно было не сомневаться, что он и близко не подойдет к театру. Когда в последний раз опустился занавес, наступила магическая тишина, а затем последовал взрыв аплодисментов. Несса наклонилась и поцеловала мужа в щеку:
     - Поздравляю, это успех!
     Зал продолжал аплодировать, вновь и вновь вызывая артистов, поток любви и признательности хлынул на сцену. Джек встал:
     - Пошли, мы уже это видели. Я хочу первым прийти в ресторан.
     В Вест-Энде были свои традиции, но не такие обязательные, как на Бродвее. Например, после премьеры они не собирались в особом месте и не ждали рецензий.
     Джеку объяснили это, но он тем не менее решил поступить по-своему.
     - Завтра вечером я устраиваю вечеринку, - объявил он после генеральной репетиции. - В гриль-баре кафе "Ройял" на Риджент-стрит. Приглашаются все, кто работал на сцене и за кулисами.
     Он выбрал кафе "Ройял", потому что оно было просторным, и к тому же Несса рассказала, что в викторианские времена Оскар Уайльд был завсегдатаем этого заведения. Ресторан сильно изменился со времен королевы Виктории, но гриль-бар выглядел так, как будто Уайльд мог войти сюда в любую минуту. Здесь было газовое освещение, красные бархатные драпировки, в углу пылал камин, и неизвестно откуда лилась тихая музыка.
     Джаффи появилась последней. Она вошла под руку с Мэттом - с высокой прической, с бриллиантами, в длинной черной атласной накидке поверх пурпурного платья, которое купила месяц назад для вечеринки в отеле "Астор". Теперь наконец все увидели, какая она шикарная и очаровательная. И не только благодаря одежде - лицо ее красил ликующий румянец, вызванный неподдельной радостью снова быть на сцене.
     Мэтт отошел и оставил ее в момент еще одного триумфа. Было много поцелуев и объятий, взаимных комплиментов и жалоб, как будто труппе нужно было убедиться в том, что случившееся действительно случилось. Вы были изумительны, дорогая... Потрясающе, Джаффи, просто потрясающе... Кто забыл стакан с водой в первом акте?.. Не знаю, какое это имеет значение?.. Где Фил, я хочу сказать ему, что в конце он поступил правильно... Невероятно, мисс Кейн, никогда не забуду этого...
     В пять утра в номер в "Дорчестере" ей позвонил Джек:
     - Я только что получил утренние газеты. Критики потрясены нашим спектаклем. Я не буду пересказывать, что они говорят о тебе, потому что ты сразу потребуешь увеличить вдвое гонорар. Хорошо, продолжай спать. Я люблю тебя, Джаффи.
     - Я тоже люблю тебя, Джек.
     Она сдержала слово: обеспечила Джеку успех в Лондоне.

***

     - Останься еще на несколько дней, - упрашивала она Мэтта.
     - Я больше не нужен тебе. Спектакль начался, и ему обеспечен полный сбор, ты имеешь грандиозный успех. Новый сценарий у Джека на руках, и он говорит, что прочитает его до конца недели. Кроме того, мне пора заняться делом.
     - Ты нужен мне. Ты можешь помочь уговорить Джека осуществить постановку "Когда наступает утро", после того как он прочитает сценарий.
     - Он прожженный делец, Джаффи. Не слишком обольщайся. Даже если ему понравится сценарий, он сразу оценит огромные трудности в постановке.
     - Я тоже так считаю. Ты должен втолковать ему, что эти трудности преодолимы.
     - Хорошо. - Мэтт в конце концов сдался. - Я останусь до понедельника. Может быть, мы посидим вместе с Джеком в воскресенье. Я попытаюсь убедить его.
     - Я слишком долго была без дела, - говорила она Мэтту, когда он, дождавшись ее после последнего спектакля в субботу вечером, накинул ей на плечи плащ, взял под руку и повел к выходу.
     - Есть хочешь? Я приметил хорошенький ресторанчик за углом. У них можно получить поздний ужин.
     Джаффи покачала головой:
     - Нет, а ты?
     - Тоже нет. Тогда поедем в отель.
     - Не сразу, - сказала Джаффи. - Давай сначала немного пройдемся. Такой хороший вечер.
     Было пол-одиннадцатого, но небо только начало темнеть.
     - Не могу привыкнуть к тому, что солнце садится после десяти, - сказала Джаффи. - Это замечательно.
     Создается ощущение, что находишься в какой-то фантастической стране.
     Они направились на восток через широкую улицу под названием Странд, а затем по небольшим боковым улочкам вышли на широкий бульвар набережной Темзы.
     Они были почти одни, не считая нескольких такси, промчавшихся мимо, да отдельных пешеходов, спешащих по своим делам. Где-то тихо звучала музыка.
     - Глен Миллер, - удивилась Джаффи. - Разве он не погиб во время войны?
     - Пропал над Ла-Маншем. Это всего лишь радио.
     - Ты брюзга, - сказала Джаффи, улыбаясь. - Мэтт, потанцуй со мной. - Она устремилась в его объятия.
     Он обнял ее, но какое-то мгновение стоял неподвижно.
     - Я не умею танцевать, - признался Мэтт. - Это то, чему мне так и не удалось научиться, пока я выбирался из трущоб.
     - Я покажу тебе. Вот так. - Джаффи повела его, показывая простой тустеп. - Под музыку Глена Миллера легко танцевать, - сказала она. - Ритм очень четкий. У тебя хорошо получается. Ты быстро схватываешь.
     Внезапно музыка прекратилась.
     - Должно быть, кто-то закрыл окно, - решил Мэтт. - Кажется, пора уходить, - прошептал он, но не отпускал ее.
     - Нет, слышишь? Музыка снова заиграла. Они не закрыли окно, а только настроились на другую волну.
     На этот раз звучал вальс.
     - Штраус, - сказала Джаффи. - Это тоже легко танцевать. Давай, ты видел, как его танцуют, во многих фильмах. Только представь, что ты Фред Астер, а я Джинджер Роджерс.
     Мэтт закружил Джаффи по маленькому парку, так что ее плащ надулся колоколом. Они двигались все быстрее и быстрее, следуя уже своему собственному ритму, не относящемуся к скрипкам, звучащим вдали.
     - У меня кружится голова, - сказала Джаффи, смеясь. И когда губы ее раскрылись, он наклонился и поцеловал ее.
     Несколько минут спустя они сидели на заднем сиденье такси и молчали, просто держась за руки, а в отеле одновременно попросили ключи, но Мэтт не вышел из лифта на четвертом этаже. Вместе с Джаффи он поднялся на пятый, взял ключ из ее дрожащих рук и открыл дверь, потом подошел к Джаффи и взял в ладони ее лицо. Приподняв его, он наклонился и прижался губами к ее губам.
     Через некоторое время Мэтт поднял голову:
     - Да, Джаффи?
     - Да, - прошептала она. - О Боже, Мэтт, да, да, да.

***

     На рассвете, быстро сменившем поздний закат, Джаффи повернулась на бок, оперлась на локоть, положив голову на ладонь, и стала разглядывать спящего Мэтта. Прямые, песочного цвета волосы его были немного взъерошены, лицо казалось слишком тонким, утонув в больших белых подушках. Мэтт не был красавцем, но Джаффи он казался сейчас необыкновенным. "Ах, Рози, - подумала она, - не сердись на меня. Я знаю, что играю не по твоим правилам, но это только единственный раз".
     Джаффи думала об этом все время. Она знала, что будет именно так, когда он обнял и поцеловал ее, когда она разделась и отдалась его ласкам, а он наконец вошел в нее, заполнив все ее существо, долгие годы тосковавшее по нему. Она понимала это в течение долгих часов, когда они занимались любовью вперемежку со счастливым смехом, открывая для себя нечто новое друг в друге. Это было время вне времени, мимолетное путешествие к неведомым далеким берегам.
     Мэтт открыл глаза и посмотрел на нее:
     - Доброе утро.
     - Доброе утро. - Она склонилась к нему и поцеловала в губы. - Я люблю тебя.
     - И я люблю тебя. - Он положил руку ей под голову и снова прижался к ней поцелуем, затем отодвинулся. - Пожалуй, я пойду. Скоро принесут завтрак.
     - Еще не скоро, сейчас только шесть часов. В любом случае это не имеет значения. Мы далеко от Нью-Йорка, никто здесь не знает нас и никто не осудит.
     - Ты Джаффи Кейн, тебя все знают.
     Он встал и пошел в ванную. Джаффи слышала, как полилась вода. Выйдя из ванной, он надел свои фланелевые брюки, которые тщательно отгладил прошлым вечером, и рубашку с галстуком.
     - Ты кое-что забыл, - сказала Джаффи.
     Мэтт оглядел себя:
     - Что?
     - Ты босой.
     Он усмехнулся, сел и натянул носки и ботинки.
     - Так лучше? - спросил он, завязав шнурки.
     - Как посмотреть. По-моему, еще не все в порядке.
     Мэтт подошел к постели и присел рядом с Джаффи, приложив ладонь к ее щеке:
     - Я никогда не думал, что может произойти то, что произошло сегодня ночью, но очень благодарен судьбе, что это случилось.
     - Неужели не думал? Не думал, что рано или поздно это должно было случиться? Мне кажется, такие мысли были у тебя в голове, Мэтт. Я думаю, ты знал, как и я, что это неизбежно произойдет. Вот почему ты приехал, хотя тебе было известно, что Пола здесь нет.
     Мэтт ответил не сразу. В конце концов он кивнул:
     - Да, возможно, думал. Ты очень откровенна. Полагаю, это твое достоинство.
     - Я не всегда так откровенна, - сказала Джаффи. - И не всегда выигрываю, когда ставлю на карту истину.
     Но я не хочу, чтобы между нами была ложь или полуправда. И что самое главное, не хочу постоянно испытывать чувство вины. Мы оба знаем, как должно быть.
     Эта ночь была особой, одноактной пьесой с ограниченным ангажементом и без вызовов на бис. Этот день тоже будет особым. Это наш день, Мэтт. Наш личный день, и мы можем провести его так, как хотим. Это, вероятно, единственный день. Ты действительно хочешь уйти и испортить его?
     Мэтт посмотрел на нее долгим взглядом.
     - Ты права, - сказал он наконец. - Это наш день. До шести вечера, когда мы должны встретиться с Джеком.
     Джаффи взглянула на небольшой дорожный будильник рядом с кроватью. Было четверть седьмого.
     - У нас чуть более одиннадцати часов. Поэтому не будешь ли ты так любезен снять эту чертову рубашку и галстук и снова лечь в постель?
     Мэтт не был первоклассным любовником, как Пол.
     Он не обладал ни изобретательностью, ни сдержанностью в сочетании с абсолютной раскованностью, как ее муж. Но она любила этого мужчину. Она восхищалась его непосредственностью, его неспособностью хитрить и почти первобытным желанием обладать ею. Так же, как ей хотелось обладать им.
     К полудню они насытились любовью, и им ужасно захотелось есть. Они разделили нетронутый завтрак Джаффи, выпив на двоих чашку холодного черного кофе и пожевав единственный ломтик тоста, а потом принялись рассказывать друг другу подробности своей жизни, перемежая разговор занятиями любовью.
     Наконец Мэтт взглянул на часы:
     - Без четверти шесть. Нам лучше взять такси до дома Джека.
     Бел-грей-в-Сквер находилась в противоположном направлении, недалеко от Букингемского дворца, и на такси они доехали туда за десять минут.

***

     - Да, - сказал Джек Фаин. - Я прочитал сценарий.
     Вы были правы: это замечательная пьеса. Колоссальная фабула и чертовски много действий. Несса тоже прочитала.
     - И что она сказала? - спросила Джаффи.
     Джек слегка улыбнулся:
     - Что, если я не поставлю ее на Бродвее, она разведется со мной.
     Они сидели перед камином в просторной комнате со старинным лепным потолком и бледно-кремовыми панелями в нижней части покрытых узорчатой тканью стен. Это была великолепная комната с прекрасной мебелью. Все вокруг говорило о комфорте и богатстве.
     - Постановка будет стоить не менее полумиллиона.
     Мэтт, ты уже обращался к меценатам, что удалось узнать?
     - Двадцать пять тысяч. И то может быть. Парни не уверены.
     Джек фыркнул:
     - Двадцать пять тысяч долларов. Так что нам недостает всего лишь четырехсот тысяч плюс-минус несколько баксов. О Господи!
     - Нам? - переспросила Джаффи. - Нам не хватает четырехсот тысяч?
     - Конечно, нам. Не думаешь же ты, что я позволю тебе отдать сценарий какому-нибудь ничтожному продюсеру, который не может отличить задницу от норы?
     Ты принесла его мне