если бы она не оказалась у Бронсона. Впервые Холли подумала, что год, проведенный в этом доме, может изменить не только семью Бронсонов, но и ее саму. Хорошо ли это? Одобрил бы это Джордж?

***

     Проведя время после полудня за чтением и совместной прогулкой по саду, Холли и Роза сидели в библиотеке и ждали Закери Бронсона. Роза подкреплялась молоком и хлебом с маслом, а Холли пила чай из расписанной цветами тончайшей фарфоровой чашки. Яркий огонь камина из зеленого мрамора освещал комнату вместе с льющимися из окон лучами вечернего солнца.
     Не решаясь сесть за огромный письменный стол Бронсона, Холли присела сбоку и сделала несколько записей относительно того, как следует правильно обращаться к разным слоям аристократии. Предмет этот был сложный даже для выходцев из высшей аристократии, но необходимый для того, чтобы Бронсон мог свободно ориентироваться в иерархии высшего света. Она так сосредоточилась над поставленной задачей, что даже не заметила бы появления своего ученика, если бы не радостное восклицание дочери:
     - Вот он, мама!
     Подняв глаза, Холли напряглась, а ее нервы отозвались какой-то странной вибрацией. Когда этот крупный, полный жизни человек остановился рядом с ней и поклонился, она почувствовала принесенный им с собой аромат свежести, смешавшийся с волнующим, чисто мужским запахом - лошадей, накрахмаленного белья и табака. Смуглое лицо, сверкающие черные глаза, выбритые до синевы щеки... Он казался более мужественным, чем кто-либо из ее знакомых мужчин. Бронсон улыбнулся, блеснули белые зубы на загорелом лице, и Холли с вновь вспыхнувшим удивлением поняла, что он красив. Не в классическом смысле слова, не в поэтическом или художественном... но он был определенно хорош собой.
     Холли тревожила собственная реакция. Он вовсе не принадлежал к тому типу людей, которых она назвала бы привлекательными. В особенности если учесть, что ее мужем был Джордж, безупречный как в своих манерах, так и внешне. Холли всегда казалось забавным, что женщины, глядя на него, чуть ли не падали в обморок. При этом не ослепительная красота Джорджа делала его таким неотразимым, но рафинированность его натуры. Он был утончен, учтив, словом, джентльмен с головы до пят.
     Сравнивать Джорджа с Закери Бронсоном - примерно то же, что сравнивать принца с пиратом. Если провести десять лет, занимаясь исключительно вбиванием в голову Бронсона всевозможных правил и тонкостей поведения, все равно - достаточно будет взглянуть на него, и правда тут же откроется. Ничто и никогда не изгонит из его черных глаз мошеннического блеска, не лишит языческого очарования его улыбки. Слишком просто представить Бронсона кулачным бойцом, по пояс голым и дубасящим противника на ринге. Сложность состоит в том, что Холли испытывает позорный для леди интерес к этой фигуре.
     - Добрый день, мистер Бронсон, - произнесла она, жестом приглашая его сесть рядом с собой. - Надеюсь, вы не будете возражать, если Роза поиграет в уголке, пока мы с вами занимаемся? Она обещала вести себя очень тихо.
     - Конечно, я не стану возражать против такого очаровательного общества. - Бронсон улыбнулся малышке, сидевшей на ковре со своими игрушками. - Вы пьете чай, мисс Роза?
     - Да, мистер Бронсон. Мисс Крампет просила меня хозяйничать за столом. Не выпьете ли чашечку? - И прежде чем Холли успела остановить ее, девочка поспешила к Бронсону с кукольной чашкой и сахарницей размером с ноготь на его большом пальце. - Пожалуйста, сэр. - Она озабоченно нахмурилась. - Это чай понарошку, но он очень вкусный, если вы умеете притворяться.
     Бронсон принял чашку, как великую милость. Потом осторожно отхлебнул невидимый напиток.
     - Пожалуй, еще сахару, - задумчиво сказал он.
     Холли смотрела, как они готовят чай по вкусу Бронсона. Она никак не думала, что он может так ладить с детьми. Честно говоря, даже братья Джорджа, Розины дяди, не умели так просто держаться с ней. Дети редко бывают частью жизни мужчины. Самые любящие отцы ограничиваются тем, что видят своего ребенка один-два раза в день и интересуются его или ее успехами.
     Искоса глянув на Холли, Бронсон поймал ее смущенный взгляд.
     - Когда Элизабет была в ее возрасте, меня часто заставляли принимать участие в чаепитиях, - пояснил он. - Хотя Лиззи приходилось иметь дело с галькой вместо тарелок и старыми жестянками вместо фарфоровых чашек. Я тогда поклялся, что в один прекрасный день у нее будет настоящий кукольный сервиз. Когда я смог это сделать, она выросла, и сервиз уже был ей не нужен.
     В комнату вошла горничная, и Бронсон потер руки в предвкушении. Горничная, несшая огромный серебряный поднос, уставленный кофейным сервизом и тарелками со сладостями, начала неловко расставлять на маленьком столике блюдца и чашки.
     Тихо спросив у девушки, как ее зовут, Холли шепотом дала ей кое-какие наставления.
     - Поставьте поднос на буфет, Глэдис, - посоветовала она. - И приносите сюда блюда по одному или по два. И еще, пожалуйста, подавайте слева.
     Потрясенная неожиданным вмешательством, девушка вопросительно посмотрела на Бронсона. Тот сказал серьезно, пряча усмешку:
     - Делайте, как говорит леди Холланд, Глэдис. Боюсь, ее указаниям должны подчиняться все - и я в том числе.
     Горничная кивнула и стала следовать указаниям Холли. К удивлению последней, вскоре на столе оказалось блюдо, полное маленьких круглых пирожных, покрытых нежной блестящей бледно-розовой глазурью.
     Холли бросила на Бронсона укоризненный взгляд.
     - Мистер Бронсон, - начала она, вспомнив их разговор, состоявшийся утром, - и зачем, интересно, вы решили потчевать меня пирожными?
     Закери откинулся на спинку стула с совершенно невинным видом.
     - Мне хотелось посмотреть, как вы будете бороться с искушением.
     Холли не сумела удержаться от смеха. Каков жулик!
     - Какой же вы злой человек, - заметила она.
     - Злой, - согласился он без всяких колебаний.
     По-прежнему улыбаясь, Холли взяла две вилки и осторожно подхватила ими хрупкое пирожное. Она положила его на фарфоровую тарелочку и протянула дочери, которая радостно вскрикнула и принялась поглощать лакомство. Положив пирожное себе и Бронсону, Холли протянула ему листок со своими заметками.
     - После удачных занятий, которые были сегодня у меня с вашей сестрой, я несколько воспрянула духом, - сообщила она. - И решила, что мы с вами должны начать с одного из самых трудных предметов.
     - Титулы и правила титулования, - пробормотал Бронсон, глядя на длинный список, написанный аккуратным почерком. - Помоги мне Бог!
     - Если вы сможете это выучить, - заверила его Холли, - и со временем прилично танцевать кадриль, ваше сражение будет выиграно почти целиком.
     Бронсон взял пальцами пирожное с розовой глазурью и почти целиком запихнул его в рот.
     - Делайте что хотите, - сказал он не совсем внятно, так как рот его был полон.
     Отметив, что нужно будет что-то сделать с его манерой есть, Холли приступила к объяснениям:
     - Я уверена, вы уже знаете о пяти титулах высшей знати: герцог, маркиз, граф, виконт и барон.
     - А что насчет рыцарей?
     - Рыцари не принадлежат к высшей знати, как и баронеты. - Холли поднесла вилку к губам, откусила кусочек пирожного и на мгновение закрыла глаза от удовольствия, когда хрустящая нежная глазурь растворилась на языке. Она глотнула чаю и почувствовала, что Бронсон смотрит на нее странным взглядом. Его лицо внезапно напряглось, глаза цвета черного кофе стали настороженными, словно у кошки, прислушивающейся к шороху в траве.
     - Леди Холланд, - сказал он, и в голосе его ощущалось замешательство, - у вас крупинка сахара на... - Внезапно он замолчал, очевидно, не найдя нужного слова.
     Холли кончиком языка обследовала уголок рта и почувствовала там сладкую крупинку.
     - Спасибо, - пробормотала она и вытерла губы салфеткой. Потом продолжила, стараясь говорить оживленно и недоумевая, почему у него такой смущенный и рассеянный вид:
     - Так вот, вернемся к высшей знати. Только настоящий пэр может считаться обладателем титула по праву. Остальные титулы, включая те, которыми владеет старший сын пэра, - просто дань учтивости. Если вы возьмете третью страничку, там есть небольшая схема, которая, надеюсь, поможет вам все понять... - Холли встала со стула, подошла к той стороне стола, где сидел Бронсон, перегнулась через его плечо, в то время как он покорно перебирал страницы. - Вот. Вы видите в этом какой-либо смысл, или я устроила ужасную путаницу?
     - Нет, все, в общем, ясно. Разве что... почему в этих двух колонках нет "титулов учтивости"?
     Холли пыталась сосредоточиться, глядя на лист бумаги в его руке, но это было нелегко. Головы их почти соприкасались, и ей страшно захотелось потрогать его волосы. Густые, жесткие кудри необходимо было расчесать и пригладить, особенно ту непослушную прядь, что свисала на лоб. Как не похоже на шелковистые белокурые волосы Джорджа! Черные как ночь, слегка вьющиеся, они спускались на могучую шею, казавшуюся твердой как железо. Холли чуть не потрогала ее кончиком пальца. Ужаснувшись своему порыву, она сжала руку в кулак и так и держала, отвечая на его вопрос.
     - Потому что дети герцогов, маркизов и графов могут ставить перед своими именами "лорд" или "леди", но дети виконтов и баронов именуются просто "мистер" и "мисс".
     - Как ваш муж, - пробормотал Бронсон, не сводя глаз со страницы.
     - Да, это превосходный пример. Отец моего мужа был виконт. Виконт Тейлор из Вестбриджа или, проще, Альберт, лорд Тейлор. У него были три сына: Уильям, Джордж и Томас, и каждый именовался просто мистер Тейлор. Когда несколько лет назад виконта не стало, титул перешел к его старшему сыну, Уильяму, и он стал именоваться Уильям, лорд Тейлор.
     - Но Джордж и его брат не стали именоваться лордами.
     - Нет, они оба остались мистерами.
     - Тогда почему же вас именуют леди Холланд?
     - Ну... - Холли замолчала и грустно улыбнулась. - Здесь мы вступаем на более сложную почву. Я дочь графа. Стало быть, у меня есть титул леди с самого рождения.
     - И вы не утратили его, когда вышли за Джорджа?
     - Нет, когда дочь пэра выходит замуж за человека, пэром не являющегося, ей позволяется сохранить свой титул.
     Бронсон повернул голову и внимательно посмотрел на нее. Холли близко заглянула в его бездонные глаза и ощутила, как ее обдало жаром.
     - Значит, ваш титул был выше, чем у вашего мужа, - уточнил он. - То есть вы вышли замуж за того, кто ниже вас.
     - Формально - да, - согласилась она.
     Бронсон, судя по всему, смаковал эти сведения. У Холли создалось впечатление, что по какой-то причине эта мысль пришлась ему по душе.
     - А что станется с вашим титулом, если вы выйдете за простолюдина? - равнодушно спросил он. - Например, такого, как я.
     Смущенная этим вопросом, Холли попятилась и вернулась на свое место.
     - Ну, я... я останусь леди Холланд, но возьму вашу фамилию.
     - Леди Холланд Бронсон.
     Услышав, как странно звучит ее имя без привычного "Тейлор", она вздрогнула.
     - Да, - тихо подтвердила она. - Теоретически это так.
     Она с озабоченным видом смотрела на свои записи, но чувствовала его взгляд. Подняв глаза, она успела поймать выражение неприкрытого мужского интереса. Сердце забилось сильнее. Когда же мужчина смотрел на нее таким образом? В голубых глазах Джорджа светились любовь и нежность, но в них никогда не было этого выражения... желание... пламя... тиф перед прыжком.
     Взгляд Бронсона переместился на ее губы, грудь, потом слова на лицо, отчего ей сделалось жарко. Такого откровенного взгляда себе не позволил бы ни один джентльмен. Он делает это специально, чтобы взволновать ее. подумала Холли. Он забавляется. Хотя по его виду этого не скажешь. Вот он нахмурился, густые полоски бровей сошлись на переносице, и кажется, что он взволнован еще больше, чем она.
     - Мама! - Затянувшуюся паузу нарушил веселый голосок Розы. - У тебя щеки совсем красные!
     - Неужели? - дрожащим голосом произнесла Холли, поднося к горящему лицу холодные пальцы. - Наверное, я сидела слишком близко к огню.
     Сунув мисс Крампет под мышку, Роза подошла к Бронсону.
     - Меня называют просто мисс, - сообщила она, продолжая разговор о титулах, - но когда я выйду замуж за принца и стану принцессой Розой, вы сможете называть меня ваше высочество.
     Бронсон рассмеялся, и напряжение его исчезло.
     - Вы уже принцесса, - сказал он, схватил малышку и усадил ее к себе на колени.
     Застигнутая врасплох, Роза звонко рассмеялась.
     - Нет, я не принцесса! У меня нет короны!
     Бронсон, кажется, отнесся к этому серьезно.
     - А какую корону вам хотелось бы, принцесса Роза?
     - Ну, дайте подумать... - И Роза, погрузившись в размышления, наморщила лоб.
     - Серебряную? - поторопил ее Бронсон. - Золотую? С разноцветными камнями или с жемчугом?
     - Розе не нужна корона, - вмешалась в разговор несколько встревоженная Холли, поняв, что Бронсон уже готов купить ребенку какой-то безумный головной убор. - Ступай играть, Роза. А когда тебе захочется поспать, я позвоню Мод.
     - Ах нет, я не хочу спать, - возразила девочка, тут же соскользнув с колен Бронсона. - Можно мне еще пирожное, мама?
     Холли ласково улыбнулась и покачала головой:
     - Нет. Ты испортишь себе аппетит и не будешь есть за обедом.
     - Мама, ну пожалуйста, только одно! Самое маленькое!
     - Я сказала - нет, Роза. А теперь прошу тебя играть тихонько, пока мы с мистером Бронсоном занимаемся. Уходя в свой уголок, Роза оглянулась.
     - А почему у вас кривой нос, мистер Бронсон?
     - Роза, - воскликнула Холли, - ты же знаешь, что нельзя делать замечаний по поводу чьей-либо внешности!
     Однако Бронсон ответил на вопрос:
     - Я наткнулся на одну вещь.
     - На дверь? - предположила малышка. - На стену?
     - На сильный левый хук.
     - А-а... - Роза уставилась на него в задумчивости. - А что это такое?
     - Так называют один удар, когда дерутся.
     - Драться нехорошо, - решительно заявила девочка. - Очень, очень нехорошо.
     - Да, я знаю. - Бронсон понурил голову, делая вид, что ему стыдно, но раскаяние получилось неубедительным.
     - Роза, - предостерегающе обратилась к дочери Холли, - надеюсь, больше ты не будешь нам мешать.
     - Нет, мама.
     И девочка послушно вернулась к своим игрушкам. Когда она проходила позади стула Бронсона, тот тайком сунул ей пирожное. Схватив лакомство, Роза поспешила в свой уголок.
     Холли укоризненно посмотрела на Бронсона:
     - Я не позволю вам, сэр, потакать моей дочери. Вы мне так ее испортите.
     Помня о маленькой шалунье, играющей рядом, Бронсон ответил шепотом:
     - Ей не повредит, если я ее немножко побалую. Ведь детство проходит так быстро.
     - Роза должна понимать, что такое реальность и ответственность...
     - Неужели в наше время это главное направление детского воспитания? - осведомился он. - Тогда понятно, почему большинство аристократических детей, которых я видел, - это бледные, хилые создания с угрюмыми лицами. Подозреваю, что многим родителям слишком не терпится познакомить своих отпрысков с реальностью.
     Немедленно обидевшись, Холли раскрыла рот, чтобы возразить, но с сожалением обнаружила, что не может найти аргументов. Тейлоры воспитывали своих детей так, чтобы "хорошо подготовить их к жизни", и призывали Холли так же поступать с Розой. Дисциплина, основы этики и всяческие ограничения - методы, позволяющие привить ребенку должное послушание и хорошие манеры. Конечно, это не очень-то помогало. Но таковы были обычные для знатных семей взгляды.
     - Детство должно быть волшебным временем, - резко возразил Бронсон. - Свободным от забот. Счастливым. И мне плевать, согласен со мной кто-нибудь или нет. Мне только жалко... - Внезапно взгляд его темных глаз упал на бумаги, лежащие перед ним.
     - Да? - осторожно поторопила его Холли, наклоняясь вперед.
     Бронсон ответил, не глядя на нее:
     - Мне жаль, что я не смог сделать этого для Лиззи. В детстве она прошла через ад. Мы жили в бедности, грязи и почти все время голодали. Я не оправдал ее ожиданий.
     - Но ведь вы ненамного старше Элизабет, - прошептала Холли. - Вы сами были ребенком, а на вас уже лежало тяжелое бремя ответственности.
     Бронсон ответил жестом, отметающим всякие возражения.
     - Я не оправдал ее ожиданий, - сурово повторил он. - Единственное, что я могу сделать, - это постараться сейчас дать ей то, что ей нужно, а также моим детям, когда я ими обзаведусь.
     - А пока вы будете немилосердно портить мою дочь? - предположила Холли, и губы ее изогнулись в улыбке.
     - Может быть, я испорчу и вас также. - Его голос звучал шутливо, но во взгляде вспыхнул вызов, и она растерялась.
     Она не знала, как на это реагировать. Негодование или упрек только вызовут у него насмешку. Но нельзя же позволять, чтобы он играл ею. Игра в кошки-мышки не для нее, и ей это не доставляет ни малейшего удовольствия.
     Она постаралась, чтобы в голосе ее звучали решительность и спокойствие:
     - Вы уже назначили мне прекрасное жалованье, мистер Бронсон, которое я намерена отработать, обучив вас всем тонкостям светского поведения. Итак, если вы перейдете ко второй странице этих заметок, мы обсудим разницу между устной и письменной формами обращения. Например, никогда не нужно вслух именовать человека достопочтенный, но на бумаге...
     - Потом, - прервал ее Бронсон, сплетая длинные пальцы. - Голова у меня уже забита титулами. На сегодня с меня хватит.
     - Хорошо. Тогда я ухожу?
     - А вы хотите уйти? - тихо спросил он.
     Она заморгала, услышав этот вопрос, потом почувствовала, что горло у нее сжалось от неудержимого желания рассмеяться.
     - Мистер Бронсон, я хочу, чтобы вы прекратили меня смущать!
     В глазах его появилось насмешливое выражение.
     - Чем же вас так смутил обыкновенный вопрос?
     - Потому что, если я скажу "да", это прозвучит невежливо, а если "нет", то...
     - ...то можно будет подумать, что вам нравится мое общество, - закончил он за нее; и его белые зубы сверкнули в усмешке. - Тогда идите. Видит Бог, я не стану заставлять вас делать такие ужасные признания.
     Но Холли осталась сидеть.
     - Я не уйду, если вы расскажете о том времени, когда вам сломали нос.
     Бронсон задумчиво потрогал свою кривую переносицу.
     - Это случилось, когда мы боксировали с Томом Крибом, бывшим разносчиком угля, которого звали Черный Алмаз. Кулаки у него были точно окорока, а от его левого хука могли искры из глаз посыпаться.
     - И кто побелил? - спросила Холли, не удержавшись.
     - Я продержался двадцать раундов и в конце концов сбил его с ног. После этого боя я получил прозвище Бронсон Мясник.
     Нескрываемая гордость, с которой он это произнес, вызвала у Холли легкую тошноту.
     - Как мило, - промямлила она сухо, и он рассмеялся.
     - Мою внешность не очень-то украсило, когда Криб съездил мне по носу, - заметил он, потирая переносицу. - Я и раньше-то не был красавчиком. А теперь меня уже явно никто не примет за аристократа.
     - Вас в любом случае нельзя принять за аристократа.
     Бронсон сморщился.
     - Это не менее болезненный удар, чем те, что я получал на ринге, миледи. Значит, вы невысокого мнения о моей битой морде?
     - Вы хорошо знаете, что вы привлекательный мужчина, мистер Бронсон. Только не на аристократический лад. Например, у вас слишком много... ну, вы слишком... мускулисты. - Она указала на мышцы, натягивающие фрак. - У изнеженных аристократов не бывает таких рук.
     - Вот и мой портной говорит то же самое.
     - А не существует ли способа сделать их... ну... поменьше?
     - Нет, насколько мне известно. Но удовлетворите мое любопытство, скажите, сколько мне нужно сбросить, чтобы сойти за джентльмена?
     Холли улыбнулась и покачала головой:
     - Внешность - это последнее, о чем вам нужно беспокоиться. Прежде всего вам следует научиться держаться с достоинством. Пока что с этим у вас дело плохо.