ятной причине последняя реплика так рассмешила Девлина, что он едва не задохнулся. Аманда терпеливо ждала, пока он успокоится, но при каждом новом взгляде на ее недоумеваюшее лицо у Джека начинался очередной приступ. Наконец он залпом проглотил вино и уставился на Аманду с покрасневшим лицом и слезящимися глазами.
     - Верно, - с трудом выговорил он. - Но вопрос выдает ваше полное отсутствие опыта, красотка. Дело в том, что зачастую женщине труднее, чем мужчине, получить чувственное удовлетворение. Это требует определенного умения, обращения и даже, представьте себе, интеллекта.
     Неожиданно возникшая тема беседы настолько переходила границы приличия, что Аманда вспыхнула до корней волос и глянула на дверь, дабы убедиться, что они совершенно одни.
     - И, по мнению миссис Брадшо, именно вы, а не ее служащие обладали качествами, необходимыми... чтобы... э... ублажить меня?
     - Очевидно.
     Он отложил вилку и нож и стал с неподдельным интересом наблюдать за мгновенной сменой эмоций на ее лице.
     Сознание необходимости немедленно закончить этот скандальный разговор явно отступало перед всевозрастающим любопытством и потребностью узнать больше. У Аманды до сих пор не было возможности расспросить кого-то о запретных подробностях отношений между мужчиной и женщиной: ни, разумеется, родителей, ни сестер, которые, несмотря на статус замужних женщин, знали немногим больше ее.
     Но сейчас перед ней сидел человек, не только способный, но и готовый просветить ее по любому вопросу, который она вздумает задать, и потому она прекратила бессмысленную борьбу с правилами благопристойности. В конце концов, она старая дева, и что хорошего дала ей благопристойность?
     - А как насчет мужчин? Они когда-нибудь испытывают затруднения подобного рода? И тоже не всегда могут найти удовлетворение с женщинами?
     К ее полнейшему восторгу, Девлин вовсе не собиралси иронизировать.
     - Для молодого или неопытного мужчины обычно вполне достаточно иметь рядом с собой теплое женское тело, - серьезно пояснил он. - Но зрелый мужчина хочет чего-то большего. Ему нравятся женщины, сумевшие его заинтересовать, бросить вызов... Даже такие, которые могут заставить его смеяться.
     - Смеяться? Неужели? - с неприкрытым скептицизмом бросила Аманда.
     - Конечно. Интимная близость наиболее приятна с партнером, который готов поиграть в постели, раскован и забавен.
     - Поиграть, - протянула Аманда, покачивая головой. Идея явно противоречила ее давним представлениям о романтике и сексе. В постели просто невозможно "играть"! Что он хочет сказать? Намекает на то, что парочки, как дети, обожают подпрыгивать на перине и бросаться подушками?
     Заметив ее недоумение, Девлин неловко поежился, хотя в глазах метнулось синее пламя. Легкий румянец снова появился на его щеках, а пальцы судорожно сжали вилку.
     - Боюсь, - тихо прорычал он, - нам следует как можно скорее сменить тему. Потому что сейчас больше всего на свете мне хочется подкрепить слова действием и на деле показать все, что я имел в виду.

Глава 7

     Аманда мгновенно сообразила, что беседа волнует Девлина, и, к своему смущению, обнаружила, что откровенные речи пробудили и ее тело. Головокружительные ощущения обжигали нервы, огненные клубки угнездились в груди, животе и между бедрами. Как странно, что вид мужчины, звук его голоса может рождать такие чувства даже в ее практичной душе.
     - Ну что? Заслужил я свой пудинг с абрикосовым джемом? - осведомился Девлин, потянувшись к закрытому блюду. - Хотите или нет, а я попробую и предупреждаю, что меня можно оттащить от него только силой.
     Как он и предполагал, Аманда улыбнулась.
     - Ешьте, сколько хотите, - предложила Аманда, довольная тем, что голос звучит ровно.
     Он ловко положил себе два маленьких пухлых пудинга и с мальчишеским энтузиазмом принялся жевать. Аманда тем временем пыталась придумать новый предмет для разговора.
     - Мистер Девлин... хотелось бы узнать, каким образом вы стали издателем.
     - Такое занятие показалось мне куда более интересным, чем царапать цифры в банковских книгах или страховой компании. И я понимал, что, став учеником, не разбогатеешь. Я хотел основать свое предприятие, нанять штат сотрудников, иметь здание и немедленно начать издавать книги. Поэтому, окончив школу, я на следующий день отправился в Лондон со своими товарищами и...
     Он замолчал. По лицу прошла странная тень.
     - Я смог взять кредит.
     - О, должно быть, вы обладаете необычайным даром убеждения, если банк дал вам достаточный заем для покрытия ваших расходов. Особенно такому молодому человеку, как вы.
     Хотя тон Аманды был одобрительным, глаза Девлина по какой-то причине потемнели, а губы неприветливо сжались.
     - Да, - насмешливо заметил он, словно издеваясь над собой, - я был весьма убедителен.
     Он снова осушил бокал, посмотрел в выжидающее лицо Аманды и заговорил с таким видом, будто сбрасывал с плеч тяжкий груз:
     - Я решил начать с иллюстрированного журнала и печатать трехтомные романы через шесть месяцев после основания фирмы. Тогда мне не хватало двадцати четырех часов в сутки. Фретуэлл, Стаббинс, Орпин и я... мы все работали до упаду... и вряд ли кто-то из нас спал более четырех часов. Я был вынужден быстро принимать решения: не все из них были верными, но каким-то образом мне повезло избежать тех роковых ошибок, которые могли бы нас потопить. Прежде всего я приобрел пять тысяч бракованных книг и продал по сниженной цене, чем не снискал любви у конкурентов. Зато одним махом заработал неплохую сумму. Иначе мы просто не выжили бы. Мои коллеги называли меня бессовестным предателем, и были правы. Но в первый же год существования мы продали сто тысяч томов и смогли полностью выплатить кредит.
     - Удивительно, что конкуренты не сговорились разорить вас, - деловито заметила Аманда. В литературных кругах было известно, что Ассоциация продавцов книг и Издательский комитет неизменно объединялись, чтобы уничтожить всякого, кто нарушил бы неписаное правило: никогда не продавать книги по сниженным ценам.
     - О, они пытались, - мрачно улыбнулся он. - Но к тому времени как организовали кампанию против меня, я приобрел достаточный капитал и влияние, чтобы защититься от любых нападок.
     - И сейчас, должно быть, гордитесь своими достижениями.
     До сих пор я никогда и ничем не был удовлетворен до конца, - коротко рассмеялся он, - и сомневаюсь, что эта минута настанет.
     - Но чего же еще вам хотеть? - удивилась она.
     - Всего, чего у меня нет, - выпалил он. На этот раз засмеялась Аманда.
     С этого момента беседа стала более свободной. Они дружески болтали о книгах, писателях и о жизни Аманды в Виндзоре. Она описывала сестер, их мужей и детей. А Девлин с поразившим ее интересом внимательно слушал. Аманда подумала, что для мужчины он на редкость восприимчив и обладает способностью слышать недоговоренное так же ясно, как высказанное вслух.
     - Вы завидуете жизни своих сестер? Тому, что у них есть мужья и дети?
     Он откинулся на спинку стула. Черный локон упал на лоб, и Аманда мгновенно потеряла нить разговора. Пальцы так и чесались от желания коснуться непокорного завитка, откинуть его назад. Она еще не забыла текстуру этих темных волос, таких же гладких и упругих, как тюленья шкура.
     Немного придя в себя, она задумалась, гадая, почему он смеет задавать вопросы, на которые у других просто духу не хватит. И что всего удивительнее, она не обижается и даже готова ответить. Обычно она любила анализировать чувства и действия посторонних людей, а не свои. Но что-то так и подталкивало ее сказать правду.
     - Полагаю, - нерешительно начала она, - временами я действительно завидую тому, что у сестер есть свои дети. Но такие мужья, как у них, мне ни к чему. Я всегда хотела чего-то совершенно иного. Вернее, кого-то.
     Она на секунду задумалась. Девлин терпеливо выжидал. Уютная, спокойная атмосфера теплой комнаты располагала к продолжению.
     - Я так и не смогла смириться с тем, что супружеская жизнь в действительности не такова, какой я ее себе представляю. По моему мнению, любовь должна быть чем-то неодолимым и неукротимым, как описывается в романах и , стихах. Но у моих родителей, сестер, да и у остальных виндзорских знакомых все было по-другому. Хотя... я понимала, что мои представления неверны и брак должен быть именно таким, как у них.
     - Почему? - вскинулся Девлин. Глаза его горели неподдельным любопытством.
     - Потому что это непрактично. А подобная любовь быстро угасает.
     Уголки его губ чуть приподнялись в неотразимой улыбке.
     - Откуда вам знать?
     - Так считают все окружающие. И это вполне разумно.
     - А вам дороже всего порядок и здравый смысл, - мягко поддел он.
     Она ответила вызывающим взглядом.
     - А что, позвольте спросить, в этом плохого?
     - Ничего, - насмешливо заверил он. - Но наступит день, красотка, когда романтическая сторона вашей натуры возобладает над практической. И, когда это случится, я надеюсь быть рядом.
     Аманде понадобилось немало усилий, чтобы не вспылить. При одном взгляде на его лицо, озаренное золотистыми отблесками пламени свечей, выхватывающих из полутьмы его точеные черты, очертания великоватого рта и бугорки скул, у нее перехватывало дыхание и бросало в жар. Сама себе она напоминала пустую бутылку, которую держат над огнем, так что под воздействием тепла все-ощущения собирались внутри и грозили вот-вот вырваться наружу.
     Она умирала от желания дотронуться до шелковистых волос, бархатисто-упругой кожи, жилки, бьющейся у основания шеи. Хотела заставить его потерять голову, слышать, как он шепчет нежные слова на кельтском... Сколько женщин на свете мечтали завладеть им?
     Ей вдруг стало грустно. Найдется ли такая, которой выпадет счастье узнать его? Или он никогда не позволит женщине разделить с ним тайны своего сердца?
     - А вы? - спросила она. - Брак - вполне практичное соглашение для человека вроде вас.
     Девлин поудобнее устроился в кресле и улыбчиво оглядел ее.
     - Каким это образом? - осведомился он вызывающе, хоть и негромко.
     - Да вам просто необходима жена, чтобы было кому вести хозяйство, принимать гостей и быть верным другом для мужа. И вы, разумеется, захотите наследника, иначе кому оставите свое Предприятие и капитал?
     - Для того чтобы найти верного друга в женщине, совсем не обязательно жениться, - возразил он. - И плевать мне, что станет с предприятием и капиталом после моей смерти. Кроме того, в мире полно детей, и я сделаю огромное одолжение, обойдясь без них.
     - Похоже, вы не слишком любите детей, - заметила она, ожидая протеста.
     - Не особенно.
     Аманда даже растерялась от такой искренности. Люди, не любившие детей, обычно старались скрывать это, как порок. В обществе считалось не только правильным, но и необходимым выставлять напоказ заботу о детях и громко восхищаться даже самыми невоспитанными, шумными и капризными.
     - Может, к своим собственным вы станете относиться по-другому, - предположила она, повторяя банальность, которую часто слышала от окружающих.
     - Сомневаюсь, - бросил Девлин, беспечно пожав плечами.
     Этот разговор, казалось, мгновенно развеял ощущение растущей близости между ними. Девлин тщательно сложил салфетку и неловко улыбнулся.
     - Пожалуй, мне пора идти, - пробормотал он, чуть поежившись под ее немигающим взглядом. Аманде стало немного стыдно. И все это ее манера глазеть на людей так, будто она срывает слой за слоем того наносного, что прикрывало суть, и добирается до самого тайного. Самого сокровенного. По правде говоря, она делала это ненамеренно. Просто привычка писателя.
     - Не выпьете кофе? - удивилась она. - Или бокал портвейна?
     Когда он покачал головой, Аманда встала, чтобы позвонить Сьюки.
     - Сейчас велю принести в прихожую ваши пальто и шляпу, а потом...
     - Подождите.
     Девлин встал и обошел вокруг стола. Вид у него был странный: одновременно сосредоточенный и настороженный, как у дикого зверя, решившегося взять еду из рук незнакомца, которому не доверял. Аманда ответила вежливо-вопрошающей улыбкой, пытаясь взять себя в руки, хотя сердце бешено заколотилось.
     - Да, мистер Девлин?
     - Вы производите на меня самое странное воздействие, - пробормотал он. - Так и хочется говорить правду, что не только чертовски необычно, но и просто затруднительно.
     Она не сознавала, что отступает, пока лопатки не прижались к обтянутой парчой панели. Девлин подступил к ней, опершись ладонью о стену рядом с ее плечом. Другая рука бессильно повисла. И хотя поза была довольно небрежной, она почувствовала себя в плену, окруженной, объятой его близостью.
     Аманда лихорадочно провела кончиком языка по влажным губам.
     - Какую правду вы хотели поведать мне, мистер Девлин? - выдавила она.
     Игольчатые веера его ресниц скрыли выражение синих глаз. Он молчал так долго, что она посчитала, будто не получит ответа. Потом он поднял голову, и ее окутала темно-синяя мгла.
     - Кредит, - пробормотал он. Обычно бархатный голос сейчас стал жестким и невыразительным, как будто у него вдруг заболело горло и стало трудно выговаривать слова. - Тот самый, с которым я начал дело. Я получил его не от банка и не от какой-то компании. Деньги мне дал отец.
     - Ясно, - кивнула Аманда, хотя оба знали, что она ничего не поняла.
     Большая рука на стене сжалась в кулак. Костяшки с силой вдавились в парчу.
     - До этого я никогда с ним не встречался, но ненавидел всеми силами души. Он пэр королевства, богат и знатен, а мать служила горничной в его доме. Неизвестно, то ли он изнасиловал ее, то ли соблазнил, но когда я родился, вышвырнул за дверь с жалким пособием. Я не первый бастард, зачатый им вне брака, и, Богу известно, не последний. Незаконный ребенок был ему не нужен и не интересен. У него было семеро законных, от жены.
     Девлин брезгливо поморщился.
     - Насколько мне известно, это выводок избалованных, ленивых ничтожеств.
     - Вы видели их? - осторожно спросила Аманда. - Единокровных братьев и сестер?
     - К сожалению, - с горечью воскликнул он. - Только у них не возникло желания знакомиться с одним из многочисленных побочных отпрысков папаши.
     Аманда безмолвно кивнула, любуясь гордым, застывшим лицом.
     - Когда мать умерла, - продолжал он, - и никто не захотел взять на себя бремя моего воспитания, отец послал меня в Начфорд-Хит. Это место оказалось... не слишком пригодным для ребенка. Любой, кого отправляли туда, имел полное право думать, что родители пожелали его смерти, и вряд ли можно было винить детей за подобные воззрения. И я прекрасно сознавал, что моя смерть не явится большой потерей для этого мира. Думаю, именно эта мысль помогла мне выжить.
     Он коротко резко рассмеялся.
     - И я выжил. Из чистого упрямства. Исключительно назло отцу...
     Он осекся и, глядя в ее лицо, тряхнул головой.
     - Мне не стоило говорить вам такие вещи. Аманда легко коснулась его груди, взялась за лацкан сюртука, чуть сжала пальцы.
     - Продолжайте, - мягко попросила она. Ее переполняла не испытанная ранее энергия. По какой-то причине он решился открыться ей, довериться с такой полнотой, как никому другому. И она жаждала этих откровений, потому что пыталась понять его.
     Девлин не отстранялся и по-прежнему жадно смотрел ей в лицо.
     - Окончив школу, - мрачно рассказывал он, - я обнаружил, что ничего не имею: ни имени, ни имущества, ни родных. Мне нечего было предложить в залог. Да и кто дал бы денег взаймы подобному субъекту? Кроме того, было понятно, что без начального капитала я не смогу сделать карьеру и добиться успеха. Поэтому и обратился к отцу, человеку, само имя которого было для меня ненавистным. И все же я попросил его дать мне денег под любые проценты. Другого выхода я тогда не видел.
     - Должно быть, это было самым трудным решением в вашей жизни, - прошептала Аманда.
     - При виде его у меня возникло такое чувство, будто я попал в котел со змеиным ядом. Видите ли, до той поры у меня возникали смутные мысли, что он чем-то обязан своему незаконному сыну. Но по тому, как он взирал на меня, я понял, что был для него никем. Всего лишь очередной ошибкой.
     Ошибкой.
     Аманда вспомнила, как Оскар Фретуэлл употребил то же самое слово в отношении себя и других мальчиков, учившихся в той проклятой школе.
     - Вы его сын, - возразила она. - Он и в самом деле был обязан что-то для вас сделать.
     Но Девлин, казалось, не слышал ее.
     - Самая горькая ирония заключается в том, что я точная его копия. Похож на него куда больше, чем законные сыновья. Все они пошли в мать: светлокожие блондины. Кажется, его позабавило, что я ношу, можно сказать, его клеймо. И еще больше он остался доволен тем, что я не распространялся о школьной жизни. Он предоставил мне полную возможность жаловаться на то, каким адом были для меня все эти годы, но я не сказал ни слова. Поведал ему о своих планах стать издателем, а он спросил, сколько денег мне от него нужно. Я знал, что заключаю сделку с самим дьяволом. Брать у него деньги было все равно что предать маму. Но тогда я слишком нуждался, чтобы обращать внимание на подобные вещи. И взял золото.
     - Никто не стал бы вас осуждать, - чистосердечно заметила Аманда, сознавая, однако, что ее слова прозвучат впустую. Сам он не собирался прощать себя за свои поступки, несмотря на все утешения. - Кроме того, вы ведь выплатили долг, верно? Так что все уладилось.
     Он горько улыбнулся.
     - Да, я все отдал полностью, и с процентами. Но ничего не улажено. Мой отец любит хвастаться перед друзьями, как помог мне на первых шагах. Разыгрывает роль благодетеля, и я не могу возразить.
     - Но ваши друзья знают правду. И это самое главное.
     - Да.
     Выражение его лица стало рассеянным, и Аманда почувствовала, что он уже жалеет о своей откровенности. Ни за что на свете она не хотела этого допустить. Но почему он должен ей доверять? Почему вдруг поведал то, что считал самой мрачной своей тайной? Самым мерзким поступком, совершенным в жизни? Означает ли это, что он хочет стать ближе к ней? Или наоборот, пытается оттолкнуть?
     Он опустил голову, казалось, ожидая осуждения. Почти желая его.
     - Джек, - начала она. Его имя сорвалось с губ раньше, чем она успела сообразить, что говорит. Он шевельнулся, словно намереваясь отодвинуться от нее, и она положила руки ему на плечи. Обняла, импульсивно пытаясь защитить, хотя со стороны этот жест, наверное, казался странным. Вряд ли она, такая маленькая и слабая, способна уберечь этого великана.
     Девлин оцепенел. Но ненадолго.
     К ее, а возможно, и его удивлению, он постепенно расслабился, приняв ее покровительство, и даже немного сгорбился, чтобы ей было удобнее. Темная голова опустилась почти до ее плеча. Аманда положила ладонь на его затылок, туда, где теплая полоска кожи граничила с твердым накрахмаленным краем воротника.
     - Джек...
     Она хотела всего лишь выразить сочувствие, но голос звучал так же деловито, как обычно.
     - Поймите, то, что вы сделали, нельзя считать ни незаконным, ни аморальным, и, разумеется, нет ни малейшего смысла тратить время на бесплодные сожаления. Незачем упрекать себя за то, чего не в силах изменить. И, как вы сами сказали, выхода не было. Если действительно желаете отомстить отцу и его отпрыскам за их отношение к вам, предлагаю приложить все силы, чтобы стать счастливым.
     Он тихо хохотнул прямо ей в ухо и крепко обнял.
     - Моя практичная принцесса, хотел бы я, чтобы все было так легко. Но некоторые люди просто не созданы для счастья, неужели вам никогда это не приходило в голову?
     Для человека, который всю свою жизнь проводил в действии: руководил, управлял, боролся и завоевывал, - этот момент капитуляции стал весьма странным испытанием. Джек никак не мог прийти в себя. Он оказался в теплом тумане, размывшем очертания безжалостного мира, в котором он существовал. Он сам не совсем разобрался, что стало причиной этой неожиданной исповеди, но