Я
не  работала.  Все  мои  расходы  оплачивались  только  потому,  что   я
продолжала там жить  под  именем  Эдны  Катлер.  Я  вставала  не  раньше
одиннадцати  или  двенадцати  утра,  шла  завтракать,  потом   совершала
небольшую прогулку, покупала  несколько  журналов.  Затем  возвращалась,
читала и валялась до обеда.
   Около семи выходила что-нибудь съесть, возвращалась, принимала ванну,
надевала мои  нарядные  тряпки,  долго  и  тщательно  приводила  себя  в
порядок. Вечером либо шла на свидание, либо шла через улицу  в  один  из
баров и... ну, вы знаете, как это бывает в Новом Орлеане.  Так  ведь  не
принято ни в одном городе мира. Девушка сидит  в  баре,  и  какой-нибудь
мужчина может ее подцепить. Он не думает при этом  ни  о  чем  таком,  и
девушка - тоже. В любом другом городе задумались бы, что  же  она  собой
представляет? Но Новый Орлеан - это Новый Орлеан.
   Официант принес коктейли. Мы  взяли  стаканы  и  сделали  по  первому
глотку. Официант стоял у столика, молчаливо намекая,  что  не  плохо  бы
сделать заказ.
   - Можете ли вы принести нам несколько устриц на половинках раковин  с
большим количеством соуса "Коктейль",  немного  редьки  и  лимон?  Потом
подайте холодные креветки с  перцем,  луковый  суп,  средне  поджаренные
бифштексы толщиной в три  дюйма,  лук  по-французски,  мелко  нарезанный
картофель. Возьмите французскую булку, густо намажьте ее маслом,  слегка
сбрызните  чесноком  и  поставьте  в  духовку  -   пусть   как   следует
подогреется, так, чтобы масло растаяло и пропитало хлеб.
   Поставьте на  лед  игристое  бургундское.  На  десерт  принесите  нам
мороженое, большой кофейник кофе и счет.
   Официант, не моргнув глазом, ответил:
   - Постараюсь выполнить ваш заказ очень хорошо, сэр.
   - Ну а вам как все это? - спросил я Роберту.
   - Мне все это очень подходит.
   Я кивнул официанту, отпуская его, подождал,  пока  опустятся  зеленые
занавеси кабинки, и внезапно спросил, оборачиваясь к Роберте:
   - Где вы были в два тридцать ночи в четверг?
   - Если бы я рассказала вам, что произошло той ночью, - ответила  она,
- вы просто не поверили бы мне.
   - Что, все было так плохо?
   - Да.
   - Ну рассказывайте.
   - Я все время держалась подальше от Нострэндера.
   Он не знал, что я в Новом Орлеане. Потом он меня нашел.  Вы  слышали,
что он говорил. В тот день я увидела его впервые за два года.  Когда  мы
виделись в последний раз, он просто с ума сходил по мне. Кроме того,  он
был невероятно ревнив. Возможно, поэтому и был мне так неприятен. Стоило
только попытаться отправиться куда-нибудь с кем-то другим, он приходил в
бешенство - я выражаюсь буквально. Он человек  блестящего  ума,  но  при
этом  совершенно  неуравновешенный.  Господь,  помоги  женщине,  которая
когда-нибудь выйдет за него замуж. Он не позволит, чтобы в дом  приходил
даже продавец молока.
   - И поэтому вы увели его в коридор в тот вечер?
   Я ведь был в вашей квартире.
   - Да. Я знала, что у него с собой револьвер, и боялась, как бы он  ни
выкинул что-нибудь ужасное. Увидев вас, он уже почти выхватил оружие.  Я
толкнула его в коридор. Он был вне себя. Я сказала ему, что  никогда  не
видела вас раньше, что вы пришли по делу. Он не хотел мне верить, думал,
что вы мой молодой человек и  что  я  предпочла  вас  ему.  Угрожая  мне
револьвером, он сказал, что застрелит меня и застрелится сам, если я  не
соглашусь куда-нибудь пойти с ним. Мне пришлось сказать ему,  что  я  не
встречалась с ним и не выезжала именно из-за этой черты его характера. И
пообещала пойти с ним  поужинать,  если  он  спрячет  свой  револьвер  и
прекратит эту дикую сцену ревности.
   - А он интересовался, кто я такой?
   - Конечно.
   - И что вы ему сказали?
   - Правду. Сказала, что вы детектив и пытаетесь выяснить что-нибудь  о
человеке по имени Смит, чтобы решить дело о наследстве.
   - А он спросил, кто такой Смит?
   - Да. Стоит только упомянуть при нем мужское имя, как он впивается  в
него, как хищник, кидающийся на цыпленка. Он пожелал знать о нем  все  -
кто он, откуда приехал, сколько времени мы знакомы и так далее.
   Я сказала, что Смит - приятель Эдны.
   - И все эти вопросы он успел задать в коридоре?
   - Нет, не в коридоре. Я сказала, что у меня нет времени стоять там  и
спорить с ним, что мне надо  отделаться  от  вас,  если  мы  хотим  идти
ужинать. И он согласился подождать.
   - Вот этот момент меня как раз и интересует. Где он ждал?
   - Он сказал, что подождет где-нибудь снаружи и вернется  после  того,
как вы уйдете.
   - Он так и поступил?
   - Как?
   - Вернулся после моего ухода?
   - Да. Не позже чем через минуту. - Она увидела выражение моего  лица.
- В чем дело? Почему вы так нахмурились?
   - Просто пытаюсь все вспомнить. По-моему, в  этом  доме  только  одна
лестничная клетка, на которую выходят двери квартир. Квартиры помещаются
над  магазином,  а  коридор  тянется  во  всю  длину  здания.   Квартиры
расположены по обе стороны коридора, правильно?
   - Да.
   - Коридор прямой - ни поворотов, ни ниш, где можно было бы спрятаться
человеку.
   - Нет.
   - Но я не видел его, когда вышел.
   - Он мог отойти в дальний конец и укрыться в тени, а оттуда наблюдать
за вами, оставаясь невидимым. Он именно так  обычно  и  поступал.  Любил
шпионить за людьми. Боже мой, когда  я  жила  во  Французском  квартале,
можно было подумать, будто я вражеский агент, а он  -  все  ФБР,  вместе
взятое. Он рыскал вокруг, рассматривая окна  моей  квартиры  в  бинокль.
Если я с кем-нибудь выезжала, болтался поблизости, чтобы узнать, когда я
вернулась. Я даже не  смела  пригласить  приятеля  подняться  к  себе  и
выпить...
   Появился официант с подносом и расставил на столе  блюда.  Мы  начали
есть.
   - Рассказывать дальше? - спросила она через несколько минут.
   - После ужина, - сказал я.
   - Давайте сосредоточимся на еде. Я голоден.
   Мы покончили с ужином, и я увидел, что  Роберта  слегка  успокоилась.
Вино и еда создали атмосферу дружеской откровенности.
   - Вы знаете, Дональд...
   - Что?
   - Я чувствую, что могу вам доверять. Я скажу вам правду.
   - А почему бы нет?
   Она отодвинула тарелку, взяла у меня сигарету и, наклонившись,  чтобы
прикурить, обхватила мою руку со спичкой обеими  ладонями.  Руки  у  нее
были мягкие и теплые, а кожа - нежной.
   - Нострэндер и я отправились ужинать. Он напился, и его снова охватил
бешеный припадок ревности.
   Он начал расспрашивать о вас.  Не  хотел  верить,  что  вы  детектив.
Грозился убить вас. Наконец я разозлилась и сказала ему, что он ни капли
не  изменился  за  прошедшие  два  года,  что  однажды  я  уже  пыталась
расстаться с ним, просто уехав, но на этот  раз  поступлю  иначе,  более
жестко. Я сказала, что больше никогда не хочу видеть его и вообще  иметь
с ним что-либо общее, а если он будет досаждать мне, обращусь в полицию.
   - Ну а он что?
   - Он сделал нечто такое, что испугало меня и одновременно рассмешило.
   - Что же?
   - Он схватил мою сумку.
   - Зачем? Чтобы вы остались без денег?
   - Сначала я так и подумала, но потом поняла, что пришло ему в голову.
   - Он хотел взять ваш ключ?
   - Да.
   - Где вы были, когда он взял вашу сумочку?
   - В баре Джека О'Лири во Французском квартале.
   Он всегда проводил там время.
   - И что же дальше?
   - Я сказала  ему,  что  устала  от  его  поведения,  не  могу  больше
переносить  эту  ненормальную  ревность  и  больше  никогда  с  ним   не
встречусь. Бар был полон людей, и я чувствовала себя уверенно -  вздумай
он выхватить револьвер или начать как-то иначе угрожать мне, его  успеют
скрутить. Но даже если бы там никого не было, я все равно  поступила  бы
так же. Устала  жить  в  постоянном  страхе,  который  внушал  мне  этот
человек. Пока он в меня не влюбился, был просто чудесным.
   - Вы познакомились с ним через Эдну?
   - Да.
   - А как он относился к Эдне?
   - Возможно, немного флиртовал с ней. Они познакомились в  баре  Джека
О'Лири и некоторое время встречались. Потом Эдна поделилась с ним своими
неприятностями, и он, похоже, придумал этот план, с помощью которого она
могла бы выкачать деньги из своего мужа.
   Да, так и было. Теперь, оглянувшись назад, я могу сложить два и два.
   - Но Эдна никогда вам об этом не говорила?
   - Нет, она никогда не делилась со мной, не объясняла, почему на самом
деле хотела, чтобы я занимала квартиру под ее  именем.  Просто  говорила
что-то вроде того, что говорила вам, когда вы  ее  спросили  вначале.  И
действительно  скрывала  от  меня  свой  адрес.   Пол   Нострэндер   был
единственным, кто знал его, но он  утверждал,  будто  не  знает.  Каждый
месяц Пол давал  мне  достаточно  денег  на  расходы:  оплату  квартиры,
приобретение одежды, еды, косметики и всего прочего.
   - Вы отдали ему бумаги, которые вам вручили?
   - Нет. Я пыталась,  но  он  не  захотел  их  брать.  Сказал,  что  не
уполномочен. По его словам, у них с Эдной просто договоренность  о  том,
чтобы он выдавал мне деньги из той суммы, которую она ему оставила, и он
не имеет возможности с ней связаться. Еще он сказал,  что  она  оставила
ему тысячу пятьсот долларов на оплату моих расходов, и деньги почти  уже
все истрачены.
   - Хорошо. Вы сказали Нострэндеру, чтобы  убирался,  и  он  взял  вашу
сумочку. Что дальше?
   - Он вышел, не сказав ни слова.
   - А по счету заплатил?
   - В баре Джека О'Лири не подают счета. Вы платите за напитки сразу.
   - Значит, он вышел, оставив вас сидеть там?
   - Да.
   - Что же сделали вы?
   - Некоторое время посидела одна, пока двое  солдат,  которые  были  в
увольнении, не начали строить мне глазки. Я подумала, а почему, в  конце
концов, нет?
   Ребят скоро куда-нибудь отправят, и они заслуживают того-чтобы хорошо
провести время. Почему бы им не помочь сделать это? Я улыбнулась им, они
пересели ко мне, и мы  провели  вместе  приятный  вечер.  Очень  славные
оказались мальчики и ничего не знали о Новом Орлеане. Это была их первая
ночь в этом городе. Они приехали из Милуоки. Я поводила  их  по  городу,
показала  кое-какие  достопримечательности,  рассказала  о   Французском
квартале. Потом они окончательно напились, и мы распростились.
   - Что вы делали потом?
   - Отправилась домой пешком, совершенно одна.
   - И не взяли такси?
   - Нет, у меня ведь не было сумочки, а стало быть - ни цента.
   - А как вы собирались войти в дом без ключа?
   - У меня был ключ.
   - Мне показалось, что вы сказали, будто он забрал ключ.
   - Он взял один из ключей, но у меня был еще один в почтовом ящике.  Я
всегда оставляю его там на всякий случай. Видите ли,  дверь  в  подъезде
захлопывается, а я, бегая на угол, чтобы купить что-либо  в  гастрономе,
иногда забывала ключ, поэтому стала оставлять запасной в почтовом ящике.
   - В котором часу вы расстались с солдатами?
   - О, мне кажется, было около двух.
   - И пошли домой?
   - Да.
   - Когда же вы пришли?
   - Точно в два часа двадцать минут.
   - А почему вы так уверены, что точно в это время? - спросил я.  -  Вы
что, слышали выстрел?
   - Нет.
   - А что вы слышали?
   - Я не услышала, я увидела.
   - Что?
   - Моего знакомого - Арчибальда Смита.
   Я задумался на мгновение и сказал:
   - Подождите, вы не могли его видеть. В ту ночь он был в Нью-Йорке.
   - Я видела его совершенно ясно, - улыбнулась Роберта.
   - Что же он сказал вам? О чем вы с ним говорили?
   - Я не говорила с ним. Я видела его, а он меня - нет.
   - Где же это происходило?
   - Прямо перед моей квартирой.
   - Во сколько?
   - Как я уже сказала, в два часа двадцать минут.
   - Продолжайте. Что же было дальше?
   - Я была почти у самого дома, когда он проехал мимо в такси. Он вышел
из машины, взбежал по ступенькам,  которые  ведут  к  входной  двери,  и
позвонил в мою квартиру.
   - Вы уверены, что в вашу?
   - Здраво рассуждая, уверена. Я, конечно, не могла  разглядеть  точно,
какую кнопку он нажимал, но... да, это должен был быть мой звонок.
   - И что же произошло, когда выяснилось, что вас нет дома?
   - Я не знаю.
   - Почему? Разве он не повернулся и не увидел, что вы приближаетесь  к
дому?
   - Нет.
   - Так что же он сделал?
   - Он вошел.
   - Вы хотите сказать, что он вошел в дом?
   - Да.
   - Как же он смог это сделать?
   - Кто-то в моей квартире нажал кнопку и открыл ему дверь.
   - А что сделали вы?
   - До этого момента я думала, что Пол Нострэндер забрал  мою  сумочку,
чтобы у меня не осталось денег и, кроме того, чтобы порыться в ней - ну,
посмотреть, нет ли там чего-нибудь о вас - дневника, письма.
   Я кивнул, продолжая глядеть на нее.
   - Ну а после того, как вы услышали звук зуммера и дверь открылась?
   - Тогда я поняла, зачем он взял ее. Он поднялся в мою квартиру и ждал
там.
   - Искусный ход!
   - Он ведь весь  вечер  обвинял  меня  в  близости  с  кем-то  другим.
Понимаете, мое исчезновение заставило его думать  так.  Он  помешал  для
меня объявления в газете.
   Частные послания, которые печатались в течение почти двух лет.
   - Я знаю. Видел это послание.
   - Он думал, что я ушла к какому-то другому мужчине. Я  понимала,  что
это только вопрос времени: рано или поздно я столкнусь с ним  где-нибудь
на улице. Просто мне казалось,  чем  дольше  этого  не  произойдет,  тем
больше шансов, что за это время он влюбится в другую женщину  и  забудет
меня. Но  у  него  удивительный  комплекс,  которым  обладают  некоторые
мужчины, - он обязательно хочет добиться того, что не дается ему в руки.
   Вы же знаете, так бывает.
   Я кивнул.
   - Так  вот,  он  был  там,  -  продолжала  Роберта  с  горечью,  -  с
револьвером, вероятно пьяный, сидел  на  моей  кровати  и  ждал,  полный
решимости выяснить, есть ли у меня кто-либо близкий, кто мог бы прийти в
мою квартиру. Он ведь настаивал, чтобы я пообещала ему, что если он даст
вам возможность уйти без скандала, то сможет попозже прийти ко мне  и...
Ну вы понимаете...
   - Итак, - сказал я, - Арчибальд Смит нажал кнопку дверного  звонка  в
два двадцать и попал прямо в гущу событий.
   - Да. Он, вероятно, поднялся ко мне.
   - И по-вашему, Арчибальд Смит был уверен, что среди ночи  вы  дома  и
ответите на звонок?
   - Да, он, очевидно, подумал, что я там и что  звонок  меня  разбудит.
Хотя разумно было бы предположить, что я, по крайней мере, возьму трубку
и спрошу, кто там.
   - Вы слышали выстрел?
   - Нет.
   - А услышали бы, если б он раздался?
   - Не думаю. Вряд ли, поскольку он был заглушен подушкой.
   - Что же вы сделали?
   - Перешла на другую сторону улицы и пыталась заглянуть  в  окно  моей
квартиры, но ничего не смогла увидеть, так как занавеска была опущена.
   - И тогда?
   - Пошла назад, в город.
   - В котором часу?
   - Около двух тридцати. Когда я дошла до угла, мимо  проехала  Мэрилин
Уинтон. С ней в машине были еще двое - мужчина и женщина.
   - Вы с ней знакомы?
   - О да! Я знаю, кто она,  и  мы  разговариваем,  если  встречаемся  в
холле. Ее квартира почти напротив моей.
   - Ну и что было дальше?
   - Я пошла в один из маленьких отелей во Французском  квартале,  ничем
не примечательный.  Назвалась  чужим  именем,  подумав,  что  Пол  может
приняться обзванивать все окрестные отели.
   - Что дальше?
   - Около девяти утра  подошла  к  своему  дому.  Хотела  взять  сумку,
кое-какие туалетные  принадлежности,  поймать  такси  и  отправиться  на
работу. Но вокруг дома стояло множество машин, и один мужчина  из  толпы
любопытных сказал, что совершено  убийство  -  найден  убитым  известный
адвокат и произошло это в квартире какой-то женщины, которая исчезла.
   - И как же вы поступили?
   - Вместо того чтобы разъяснить  ситуацию,  объяснить  все,  пока  это
можно было сделать, я как дурочка ударилась в панику, бросилась назад  в
отель, послала телеграмму Эдне и попросила ее срочно выслать мне  денег.
Счет  я  тоже  попросила  выставить  на  вымышленное  имя,  под  которым
зарегистрировалась в отеле.
   - Так вы дали телеграмму?
   - Да.
   - А почему не пытались связаться с ней по телефону?
   - Пыталась.
   - И это удалось?
   - Нет. Ее телефон не ответил.
   - А на телеграмму она ответила?
   - После полудня я получила в отеле деньги и вечерним поездом уехала в
Шривпорт.
   Подошел официант и убрал тарелки. Он принес мороженое и кофе.
   - Вы доверяете Эдне?
   - Мне казалось, что я могу ей доверять. Теперь не уверена.  Она  вела
себя странно.
   - Эдне на руку, что Нострэндер устранен, - сказал я.
   - Да, теперь я это понимаю.
   - И это могло бы послужить мотивом для убийства.
   - Вы хотите сказать, что она могла его убить?
   - Полиция может так подумать.
   - Но ведь она была в это время в Шривпорте.
   - Когда вы звонили ей, ее не было.
   - Ну да, возможно.
   - На следующий день она прислала деньги поздно вечером?
   - Да.
   Мы покончили с мороженым и сидели,  покуривая  сигареты  и  потягивая
кофе. Мы оба молчали, размышляя.
   - Что мне теперь делать? - спросила Роберта.
   - У вас есть деньги?
   - Осталось немного от тех, что мне выслала Эдна.
   Скажите, Дональд, что я должна делать? Следует ли мне пойти в полицию
и рассказать всю свою историю?
   - Нет, не сейчас. Вы упустили подходящий момент.
   - Почему? Разве я не смогу объяснить, что...
   - Теперь нет, не сможете.
   - Ну почему?
   - Вы не убивали его, нет?
   Она взглянула на меня так, словно я бросил в нее чем-то.
   - Ну хорошо, - сказал я. - Это сделал кто-то другой. И этому  другому
как нельзя лучше подойдет, если полиция свалит вину на вас.
   - Ну хорошо. Так не лучше ли мне  отправиться  туда,  чтобы  помешать
этому замыслу?
   - Не думаю.
   - Почему?
   - Если вы на некоторое время  исчезнете  с  арены,  настоящий  убийца
воспользуется этим и попытается сделать вас козлом отпущения.  Он  будет
создавать поддельные  свидетельства,  делать  ложные  заявления  и  тому
подобное. И тогда появится шанс узнать, кто же это.
   Мы сможем потянуть за веревку и попробовать кое-кого повесить.
   - Надеюсь, не меня?
   Подняв глаза над чашкой кофе, я встретил ее взгляд.
   - Надеюсь.
   Я заплатил по счету, спросил, есть ли в ресторане телефон, узнал, что
таковой имеется, закрылся в  телефонной  будке  и  позвонил  в  аэропорт
Нового Орлеана.
   - Говорит детектив Лэм  из  Шривпорта,  -  представился  я  и  быстро
заговорил, чтобы не дать им возможности поинтересоваться, служу ли  я  в
полиции Шривпорта или я частный детектив. - В среду вечером  у  вас  был
пассажир, который летел в Нью-Йорк. Он прилетел  в  Нью-Йорк  и  тут  же
вернулся в Новый Орлеан. Его имя - Эмори Хейл.
   Голос на другом конце телефонной линии произнес:
   - Минутку, проверю журнал регистрации.
   Я подождал около минуты, слушая как шелестит  бумага.  Затем  тот  же
голос сказал:
   - Правильно. Эмори Г. Хейл, Нью-Йорк и обратно.
   - А вы не скажете, как он выглядел?
   - Нет, я его не помню. Минутку. - Я услышал, как он спросил:  "Помнит
кто-нибудь, что продавал билет  человеку  по  имени  Хейл,  в  Нью-Йорк?
Интересуется полиция Шривпорта..." - Сожалею, у нас никто его не помнит,
- прозвучал ответ.
   - Когда вы регистрируете пассажиров, вы их взвешиваете?
   - Да.
   - Сколько весил Хейл?
   - Минутку. Эти записи у меня под рукой. Он весил... посмотрим...  Да,
вот оно: он весил сто сорок шесть.
   Я поблагодарил сотрудника аэропорта и повесил трубку. Эмори  Г.  Хейл
должен был весить приблизительно двести фунтов.
   Я вышел из телефонной будки.
   - Ну, что? - спросила Роберта. - Плохие новости?
   - Хотите отправиться в Калифорнию?
   - Да.
   - Думаю, мы сумеем нанять машину, которая отвезет нас в Форт-Уэрт,  а
из Форт-Уэрта самолетом полетим в Лос-Анджелес.
   - А почему в Калифорнию?
   - Потому что, когда речь идет о вас, этот штат очень,  очень  горячее
место.
   - А мы не будем привлекать внимание?
   - Будем. И чем больше, тем лучше.
   - Что вы имеете в в