ям.  Мы,  конечно,
были более полезны ему, но слухи, что мы подтолкнули  нынешнюю  герцогиню  в
его  постель  -  это  нонсенс.  Во-первых,  герцог  предпочитает  солдат,  а
во-вторых, я  сомневаюсь,  что  он  и  герцогиня  когда-либо  спали  вместе.
Наблюдая за ними и читая многие страницы репортажей, представляется, что она
была его мужем, но не в сексуальном смысле. Я встречал их обоих на приеме  в
Берлине в октябре 1937 года  и  действительно  имел  интересный  разговор  с
герцогом. Жена, конечно, не говорила по-немецки, но герцог говорил свободно,
хотя немного высокопарно. Он был  на  самом  деле  хороший  и  занимательный
собеседник, а она сидела рядом с ним,  глядя  очень  сосредоточенно  на  нас
обоих. Кто-то сказал герцогу, что я - глава секретной полиции,  и  он  хотел
задать  мне  некоторые  вопросы  об  английских  секретных  службах.  Герцог
чувствовал, что после депортации из Англии он был постоянно под наблюдением,
возможно, МИ-6. Это, конечно, было правдой, и я обсуждал  это  с  ним.  Было
непросто для британцев присматривать за ним в Германии, так как мы наблюдали
за их агентами так же пристально, как они наблюдали за герцогом. Конечно, мы
использовали это тоже, и я объясню это позже.
   Я находил герцога разумным интеллигентом, но  не  вполне  нормальным.  Он
казался одержимым своей женой и совершенно запутавшимся в  мыслях  о  силах,
которые вынудили его отречься.  Гиммлер  однажды  узнал,  что  герцог  хочет
поговорить со мной, и приказал быть очень осторожным. Я говорил, что  герцог
был ценным инструментом и важно было не напугать его, а убедить,  что  мы  -
его настоящие друзья. Это было нетрудно сделать: герцог верил нам  и  я  дал
ему информацию, чтобы подтвердить его ожидания.
   Его ближайший соратник, некий Бедо, был на нашей стороне в  1914  году  и
использовался для шпионажа в вашей стране. Позднее мы  с  ним  ссорились  по
причине растраты наших фондов, но потом мы все поцеловались и помирились.
   М. Я в курсе. Вы связаны с этим?
   С. Нет, не лично, но один из моих начальников был  связан  и  рассказывал
мне об этом позже.
   М. Ваши люди все-таки неосмотрительны. Но точно таким же был и герцог,  В
1937 году у герцога не было доступа к государственным документам, его больше
не принимали в Англии, новая королева ненавидела его за то, что  он  засунул
ее тупоумного мужа на трон, и после этого между братьями началась вражда.
   С. У вас такой негативный взгляд на англичан.
   М. Вы знаете, что у меня гораздо более негативный взгляд  на  Советы,  во
чтобы остаться вежливым, я должен сказать совсем немного и о  вашей  стране,
исключая дискуссию  по  поводу  вашей  привычки  вешать  черных,  истреблять
индейцев и прочее. По крайней мере, в вашей стране, если вы избираете идиота
в президенты, вы можете всегда отвергнуть его по истечении 4  лет.  Конечно,
Рузвельт мог бы еще быть у власти, если бы его мозги выдержали.
   С. Рузвельт был очень популярен в определенных кругах.
   М. Конечно", и особенно в Москве. Теперь герцог вьется альбатросом вокруг
шеи Англии, и я уверен, они убили бы его, если бы не опасались скандала. Они
наблюдали за ним, как орел наблюдает за зайцем.
   С. Вы сказали, Гитлер использовал его. Вы можете объяснить это?
   М. Конечно, мы расшифровали британскую линию агентурной связи  и  поняли,
что ситуация в Европе накаляется. Британцы боялись, что мы можем вторгнуться
к ним, и использовать герцога как номинального  короля,  чтобы  сохранить  в
Англии порядок. Герцога и герцогиню встречали в Германии с большой помпой  и
церемониями. Поэтому,  когда  их  поезд  прибыл  на  Берлинский  вокзал,  на
платформе было только немного низших служащих из английского посольства,  но
полный состав наших высших чинов при всем параде. О да, герцога и  герцогиню
встретили прекрасно: приемы, визиты к лидерам и так  далее.  Это  привело  в
ярость тех в Англии, кто вынудил короля уйти,  и,  естественно,  они  начали
шептать и болтать в своих клубах, что мы планируем восстановить  герцога  на
троне и посадить его жену рядом  с  ним.  В  эти  дни  я  имел  мало  прямых
контактов с Гитлером, не то, что  впоследствии.  Но  Гиммлер  объяснил  дело
очень ясно, когда сказал, что фюрер использовал Виндзоров как карту, которую
надо разыграть, когда придет время.
   С. И время пришло, когда разразилась война?
   М. Да, тогда карта Виндзоров была разыграна вместе с другими.  Вы  должны
понять, что Гитлер совершенно не был настроен против Британии. Он чувствовал
после Польской кампании, законченной с блеском и очевидным военным  успехом,
что Англия и Франция должны будут вести с ним переговоры. Все, что он хотел,
- чтобы его оставили в покое и не  вынуждали  нападать  на  каждую  из  этих
стран.  Но  этому  не  суждено  было  сбыться.  Становилось  очевидно,   что
переговоры невозможны, особенно покуда Черчилль у власти.
   С. Я уверен, что  Черчилль  не  хотел  поражения  Англии  или  потери  ею
колоний.
   М. Я уверен, что не хотел, но и Гитлер не имел намерений отнять что-то  у
Англии или Франции. Он только хотел перевести дух и  решить,  должен  ли  он
выступать против России или нет. Итак, чтобы  заставить  Британию  сесть  за
стол переговоров, он прошел длинный  путь  к  плану  -  очевидному  плану  -
вторжения в  Англию.  С  точки  зрения  военных,  такое  вторжение  было  бы
успешным, но не имело практического смысла. Но  мы  распространяли  слухи  в
нейтральных столицах  о  готовящемся  вторжении  и  даже  напечатали  тысячи
специальных карт и книг для наших войск, мы допускали утечку этой информации
к известным английским агентам и недружественным дипломатам. В то  же  самое
время мы представили дело  так,  будто  герцог  станет  нашим  марионеточным
правителем в оккупированной  Англии.  Все  это  имело  некоторый  эффект,  а
королевская семья даже строила серьезные  планы  улететь  в  Канаду.  Король
хотел сразу же уехать, но супруга удержала его. Как я  сказал,  она  грозная
женщина, и, конечно, не глупая кузина Кобургов.
   С.  Были  слухи,  что  герцог  снабжал  вашу   сторону   ценной   военной
информацией, которую он получал в то время, когда  был  прикреплен  к  штабу
британских войск во Франции?
   М. Да, он это делал. Он поставлял очень важные сведения о позициях  войск
и совместных англо-французских военных планах. Это  был  насущный  материал,
обеспечивший нам удачный прорыв к Седану в  1940  году.  Кстати,  герцог  не
отдавал эти материалы нам. Он уехал в Париж и  обо  всем  рассказал  мистеру
Бедо. Герцог был  такой,  вы  знаете.  Он  витал  в  облаках,  абсолютно  не
контактируя с реальным  миром,  и,  как  наследник  сильного  трона  могучей
державы, чувствовал себя выше политики и большинства людей. Он не мог понять
отношений между людьми. Когда я общался с ним в  1937  году,  он  совсем  не
чувствовал вины; скорее, я чувствовал себя виноватым перед ним.  Он  никогда
не был способен  понять  мир  за  пределами  Букингемского  дворца.  Я  знал
нескольких представителей королевской семьи во время моей службы, и все  они
были непрактичными людьми,  не  имеющими  представления  о  чем-либо,  кроме
придворных сплетен и протокола.
   Мистер Бедо  приехал  прямо  в  Голландию,  в  то  время  нейтральную,  и
рассказал все в нашем посольстве. В этом смысле  герцог  был  не  предателем
своей страны, но абсолютно неопытным человеком,  сильно  озлобленным  против
своей семьи за то, что они  его  унижали.  Герцог  не  был  настроен  против
Англии, он только возмущался обращением с ним. Нам было велено называть  его
жену "Ее королевское высочество", хотя это было запрещено в Англии. Это было
сделано публично, и это возмутило его врагов в Англии.
   С. Документы доказывают все это?
   М.  Я  бы  так  сказал.  Герцог  не  был  нацистом,  но  он  был   весьма
прогитлеровски настроен, и очень сочувствовал Третьему рейху. Другое дело  -
это то, что герцог не любил евреев и они, разумеется, не любили его. Но  они
были намного умнее, чем он, и знали, как остаться в тени,  пока  они  плетут
свои заговоры.
   Вы должны понять, что если бы я был евреем, а тем более евреем-банкиром в
Англии в те дни, я тоже был бы  зол  и  напуган  прогитлеровски  настроенным
королем и, несомненно, хотел бы видеть на троне  кого-то  другого.  Но  тот,
кого они в конце концов получили, был маньяк в качестве премьер-министра.  И
напоследок  война  разрушила  их  финансовую  империю,  и  я  полагаю,  что,
подделывая их деньги, мы не замедляли этого процесса. Большинство  людей  не
заглядывают далеко вперед. Даже если король носит свастику на шее и  портрет
Гитлера висит над его кроватью, у него нет реальной власти в  Англии  и  он,
конечно,  блокирован  от  любых   рискованных   предприятий   прогерманского
характера.
   С. Были некоторые слухи о последних днях герцога в Испании и  Португалии.
Существовала версия, что вы собираетесь захватить его или что он  собирается
поехать в Германию, с тем чтобы ожидать возвращения через Ла-Манш в Англию в
качестве короля.
   М. Была такая идея, но я знаю,  что  Гитлер  никогда  не  имел  намерения
вторгаться в Англию и герцог был только пешкой в этой игре. С  тех  пор  как
было решено не проводить вторжения, отпала необходимость держать  герцога  в
морозильнике, чтобы вытащить  его,  когда  он  станет  нужен.  Но  англичане
верили, что мы собираемся напасть, и верили нашим подложным историям о  том,
что  мы  проводим   заключительные   переговоры   с   герцогом.   Британское
правительство тактично предупреждало герцога, что если он не уедет на Багамы
в качестве губернатора, убьют его жену и тогда ему придется уехать. Это было
бы облегчением для Берлина, так как если бы герцог прилетел в Германию,  что
мы должны были делать с ним? Посадить его в старый  замок  как  бельгийского
короля и выслушивать поток его жалоб на еду и сервис?
   С. Вы знаете, что британцы сильно хлопотали, чтобы получить  после  войны
максимум документов. Шла большая охота за всеми  этими  материалами.  У  нас
были некоторые, и мы отдали их им.
   М. Вы когда-нибудь видели какие-то из этих материалов?
   С. Мы все скопировали, хотя Эйзенхауэр запрещал это.
   М.  Мне   лично   герцог   безразличен.   Так   или   иначе,   по   моему
профессиональному мнению, он был всего-навсего тщеславным, глупым человеком,
злым, но он не был  намеренным  предателем.  Случайным  -  возможно,  но  не
намеренным. Его солнце уже давно закатилось, и в любом случае все это сейчас
открыто для спекуляций журналистов.
   С. Британцы стали столь одержимы и скрытны по  таким  ничтожным  поводам,
что я не удивлюсь, что каждый связанный с ними видит заговор на каждом углу.
Слухи из нужника, как мы  называли  это,  определили  герцога  в  нацистские
шпионы, но я подозреваю, что вы правы.
   М. Конечно, я прав. Естественно, если бы мне приказали подготовить бумагу
для Гитлера, в которой говорилось, что  герцог  сочувствует  коммунистам,  я
стал бы делать это без колебаний. И не  поднимайте  брови,  когда  я  говорю
такие вещи. Я уверен, что вы, и особенно м-р Даллес, делали то же самое.  Вы
сказали то, что вы хотели сказать, и забыли все остальное. Это верно?  Но  в
частном - в частном - разговоре мы говорим то, что мы действительно  думаем,
не так ли?
   С. Я бы сказал, так. Но, не в обиду вам, вы всегда правдивы со мной?
   М. Когда это устраивает меня и вас. Мои комментарии по поводу Виндзора не
имели иной  цели,  нежели  рассказывать  вам  о  моих  впечатлениях.  Вы  не
собирались арестовывать его, и Гитлер больше не существует, чтобы  оказывать
поддержку,  таким  образом  вердикт  по  поводу  герцога  войдет  в  историю
надлежащим  образом  приукрашенным,  дабы   заинтересовать   третьеразрядных
авторов и их издателей.
   Я слегка озадачен тем, что  кто-то  будет  писать  мою  историю.  Я  буду
изображен как монстр, который носится по Европе и вытаскивает у старух ногти
раскаленным пинцетом. Я пытаюсь представить себе коммунистического писателя,
обсуждающего меня в печати. Вам следовало бы делать записи и польстить мне в
них. Я могу отдать  вам  царский  портсигар,  если  вы  согласны.  С  другой
стороны, если вы когда-нибудь упомянете мое имя за пределами этого кабинета,
писаки прочешут местность и найдут вас.
   С. Я напишу о Моне. Но не о вас.
   М. Хорошо, можете забирать Моне. Но отдайте мне Дюрера. Скажите, есть  ли
еще любопытствующие по поводу герцога?
   С. Есть те, кто хотел бы пересмотреть ваши дела по нему. Ему был запрещен
въезд в Соединенные Штаты во время войны, вы знаете. Гувер был  причастен  к
этому, но Рузвельт приказал запретить.
   М. Что же могли делать герцог и герцогиня в вашей стране?
   С. Я не могу обсуждать это здесь.
   М. Так, значит, вы хотите получить все виды информации от  меня  -  и  не
хотите упомянуть, почему герцогу отказали во въезде в вашу страну.
   С. Это неважно. Черчилль просил Рузвельта не пускать герцога и его  жену.
Он думал, они будут болтать о нем,  если  контроль  будет  слабее,  чем  это
возможно на Багамах. Ничего другого.
   М. Вы чувствуете, какие в конце концов простые ответы на  все?  Тогда  мы
закончим с герцогом и герцогиней и прервемся для кофе и булочек.
 
 
 
   ПАДЕНИЕ МУССОЛИНИ
 
   Итальянский дуче был первым  союзником  Гитлера,  хотя,  пока  Гитлер  не
пришел к власти, Муссолини  имел  обыкновение  высмеивать  его  в  приватном
общении. Очень мало людей  за  пределами  его  собственного  круга,  которые
когда-либо воспринимали Гитлера серьезно, пока стало слишком  поздно,  чтобы
исправить этот промах. Дуче  был  интеллектуал,  искусный  политик,  который
когда-то был социалистом и который сформировал фашистское движение в  Италии
и  имел  несчастье  руководить  итальянским  народом  По   мере   того   как
разворачивалась Вторая мировая война, итальянская  общественность,  верхушка
фашистской партии и представители Савойской династии наблюдали  с  тревогой,
как итальянцы потеряли колонию в Ливии и несли серьезные человеческие потери
в  России,  все  более  подвергаясь  угрозе  вторжения.  И  Мюллер   и   его
американский интервьюер имели представление о ситуации в  Италии  из  первых
рук: один из них - о прежней, до падения Муссолини, второй -  о  последующем
развитии событий.
   С.   Гестапо,   как   я   понимаю,   имело   внутреннюю   информацию    о
неудовлетворенности  в  Италии  перед  тем,  как  произошло  падение  власти
Муссолини?
   М. Правильно. Но не только гестапо, а почти все немецкие службы -  такие,
как Министерство иностранных дел, абвер, СД и так далее. Было очевидно,  что
существовало значительное сопротивление идее дальнейшего  участия  Италии  в
войне и также возрастала неудовлетворенность самим Муссолини.  В  1942  году
ему было 60 лет, его мучили боли в желудке, которые возникали, возможно,  на
почве истерии.
   С. У Гитлера были подобные проблемы, не так ли?
   М. Да, верно Морелль, его доктор, говорил мне, что он  не  может  понять,
как Гитлер до сих пор жив. Гитлер должен был все успеть, и груз  работы  был
достаточным для того, чтобы убить большинство других людей. Я думаю, что  то
же самое применимо и к  Муссолини,  даже  в  большей  степени,  так  как  он
осознавал, что руководство хочет избавиться  от  него.  Гитлер,  несомненно,
поддерживал его, и Муссолини чувствовал, что сильное немецкое присутствие  в
Италии может предотвратить государственный переворот. С другой стороны,  для
меня было очевидно, что итальянцы ненавидели нас и  наше  присутствие  могло
иметь негативный эффект.  К  слову,  эта  враждебность  восходит  корнями  к
немецкой победе при Капоретто в войне 1914 года,  когда  австрийцы  призвали
нас поддержать их против итальянцев. Мы нанесли  им  сокрушительный  удар  и
ужасно унизили их. Они никогда не простят нам это.
   С. Они были не лучшими солдатами, прямо скажем.  Я  вспоминаю  допотопную
греческую армию, сдерживавшую их неделями в 1941 году.
   М.  Греки  в  конце  концов  сдались  нам...  Зеппу  Дитриху,  собственно
говоря... и я знаю, что  Гитлер  искренне  уважал  их  и  был  взбешен,  что
Муссолини напал на них. Это перевернуло его планы на востоке, он предпочитал
греков, а не итальянцев в любом случае. Нет, они были не лучшими  солдатами.
На юге, на Балканах, они могли либо безжалостно убивать отдельных людей  или
призывать их на военную службу для мародерства. Было бы  намного  лучше  для
Германии, если бы Италия не вступала в войну и оставалась нейтральной.  Ведь
по-прежнему  сохранялась  возможность,  что  Италия  может   изменить   свою
ориентацию без предупреждения.
   С. Наполеон однажды сказал, что если итальянцы заканчивают войну  на  той
же стороне, что и начали, они, должно быть, поменяли сторону дважды.
   М. Прозорливый человек. Сам итальянец, разве нет?
   С. Не говорите этого французам.
   M. По-моему,  лучше  ничего  не  говорить  французам,  но  я  определенно
предпочту их как военных союзников итальянцам.  Они  хорошие  солдаты  и  не
судите их за действия в 1940 году. У них не было реального интереса  в  этой
войне, англичане втянули их  в  нее,  а  йотом  оставили  расплачиваться  за
последствия.
   С. Чтобы вернуться к Муссолини, опишите ваши  собственные  наблюдения  за
крушением фашизма.
   М. Он исчез в считанные секунды, как облачко сигаретного дыма  на  ветру.
Просуществовав 21  год,  испарился  мгновенно.  Демонстрирует  непостоянство
вещей, не  так  ли?  Наблюдения...  Партийные  руководители,  особенно  Дино
Гранди, спорили с Муссолини  годами.  Они  с  самого  начала  сопротивлялись
войне, как и король и его окружение. И я в самом деле не могу им  вменять  в
вину их взгляды, но раз уж Италия приняла нашу сторону, мы не  могли  просто
разрешить ей уйти. Готовилось вторжение в страну, и нам  пришлось  бы  тогда
сражаться еще на одном фронте. Лучше было  удерживать  итальянцев  в  войне,
несмотря на их чувства, так что в конце концов теоретически они должны  были
бы поддержать нас. Но как только стало  очевидно,  что)  они  потеряли  свои
владения в Африке я их (бомбят, любая реальная поддержка Муссолини пошла  на
убыль. Большинство заговоров, направленных на  то,  чтобы  свергнуть  его  и
утвердить мир, исходило от их короля. Это единственное, что я знаю об  этом.
Очень маленький  человек,  скрытный  и  абсолютно  недоверчивый.  Он  и  его
окружение ненавидели нас и только и ждали шанса, чтобы сбросить Муссолини  и
сдаться союзным силам. Они могли не переживать по поводу того,  что  русские
могут вторгнуться к ним, так что выбор  был  простым.  Британцы  были  очень
близки к королевскому окружению и несколько раз пытались  подкупить  короля,
чтобы Италия вышла из войны.  Сам  Черчилль  принимал  в  этом  участие.  Он
проделывал это во время войны 1914 года и надеялся повторить это опять. Были
кое-какие письма...
   С. О да, раз вы закончили с этим, мы могли бы поговорить  о  них.  У  вас
они, может быть, имеются?
   М. Нет, а у вас?
   С. Нет. Мы, конечно, приложили  немало  усилий  в  этом  направлении.  Мы
думали,  что  они  у  Муссолини,  и  поэтому  его  застрелили.   Пожалуйста,
продолжайте.
   М.  Вы  знаете,  что  мы  захватили  архивы   итальянского   Министерства
иностранных дел, но множество  значительных  документов  пропало.  Я  должен
сказать это здесь: итальянцы были с  нами  абсолютно  вероломны.  Монархисты
хотели скинуть дуче в качестве гарантии продолжения  царствования  Савойской
династии. Фашисты хотели сбросить его, поскольку тогда  они  остались  бы  у
власти, а армия поддерживала короля. В октябре 1942 года Гиммлер  отправился
в Рим, чтобы своими глазами увидеть, что происходит. Гитлер попросил его  об
этом, ведь Гиммлер имел нюх на заговоры, потому что  постоянно  строил  свои
собственные. Может быть, он надеялся подобрать парочку идей для собственного
государственного переворота- кто знает? Я был в Португалии примерно в это же
время, и моя  информация  о  визите  была  из  вторых  ру