информацией  об
объекте, но и информацией о значении термина, указывающего на этот объект.
   Так, Сол Крипке утверждает, что фрегеанская теория не  в  состоянии  дать
адекватную теорию того, как имена указывают на предметы, и предлагает  более
адекватное,  по  его  мнению,  объяснение  того,  как  имена  выбирают  свои
референты. В теории Крипке появляются два важных  компонента:  социальный  и
каузальный. Теория дескрипций считает, что имя N  обозначает  объект  x  при
использовании S в том случае, если  x  единственно  удовлетворяет  всем  или
большинству таких предикатов F, что S  согласился  бы  с  "N  есть  F";  имя
определяет свое обозначение с помощью критерия  пригодности.  Но  во  многих
случаях  информация,  обычно  связываемая  со   специфическими   индивидами,
является ошибочной. Поэтому теория дескрипций могла  бы  быть  расширена  за
счет включения социального элемента,  который  Крипке  считает  необходимым.
Согласно такой  альтернативе,  имена  должны  рассматриваться  как  играющие
референциальную роль в пределах языкового сообщества, а дескрипции,  которые
связаны с именем, должны определяться общепринятыми полаганиями (beliefs) по
поводу  называемого  индивида.  Это  не   обязательно   должно   достигаться
усреднением полаганий языкового сообщества, касающихся этого индивида: может
быть увеличен "удельный вес" отдельных дескрипций - например,  принадлежащих
таким   членам   языкового   сообщества,   кто   обладает   лучшим   знанием
рассматриваемого индивида.
   Согласно Крипке,  выбор  не  может  зависеть  исключительно  от  свойств,
которыми обладает индивид; каузальный элемент должен быть  включен  в  любую
успешную теорию референции. Необходимость в каузальном элементе  может  быть
обнаружена по следующей аналогии: расплывчатая фотография  все  же  является
фотографией  именно  некоторого   специфического   человека   на   основании
причинного отношения, даже если мы можем  получить  лучшее  представление  о
внешности этого человека по фотографии его близнеца.
   Каузальная референция выглядит, по Крипке, следующим образом.  Индивид  x
"окрещен" именем  N,  и  далее  это  имя  передается  от  одного  к  другому
конкретному случаю употребления N. Говорящий может обозначить x  при  помощи
имени N, если имеется цепь  сохраняющих  референцию  связей,  который  ведет
назад к начальному крещению.  Связь  сохраняет  референцию,  если  говорящий
намеревается использовать имя с той же самой референцией, что и тот человек,
от которого  он  его  слышал  ("так  говорят").  С  помощью  подобного  рода
каузальной зависимости объясняется возможность употребления  имени  в  таких
ситуациях,  где  для  обсуждаемого  индивида  не  отыскиваются   дескрипции,
идентифицирующие его единственным образом.
   Возникающий в этой связи вопрос таков:
   каковы онтологические основания для того, чтобы
   "так говорить"?
   На что, с  такой  точки  зрения,  указывают  имена  естественного  языка,
употребляемые в реальной речевой деятельности - на элементы  мира,  заданные
самой природой вещей, или на конвенциональные классы (2.4.1)? Функционируют
ли выражения естественного языка (например, имена собственные)  как  термины
естественных родов или как термины конвенциональной категоризации содержания
мира? Теория сингулярной референции Крипке пересекается,  таким  образом,  с
теорией значения терминов естественных родов.
 
   3.1.2	ЖЕСТКИЕ ДЕСИГНАТОРЫ
   По  традиционной  (фрегеанской)   теории,   естественно-родовые   термины
функционируют аналогично именам собственным. Так же, как  имена  собственные
имеют смысл, который определяет их референцию,  так  родовые  термины  имеют
смысл или значение, которое определяет их экстенсионал, т.е.  те  случаи,  к
которым они применяются. В дополнение к  этим  естественно-родовым  терминам
существуют  термины  не-естественных,  или  конвенциональных   (номинальных)
родов. Поскольку естественные рода отражают  дистинкции,  локализованные  во
внешнем  мире   (является   ли   нечто   золотом   или   тигром   -   вопрос
экстралингвистический), постольку номинальные рода предстают предметом наших
систем классификации и зависят от лингвистического  удобства  и  соглашения.
Естественные  рода  определены  внешним  описанию  миром;  номинальные  рода
определены нашей конвенциональной категоризацией.
   Концепция референции для родовых терминов  должна,  как  и  любая  теория
референции, экстенсионально корректным  образом  обеспечивать  идентификацию
объекта указания; специфика же указания именно посредством родовых  терминов
заключается в  том,  что  такая  теория  предполагает  некоторое  объяснение
особенностей указания не просто на объект, но на  его  сущностные  свойства.
Указание как связь между знаком (родовым термином) и обозначаемой  им  вещью
(элементом множества  внеязыковых  объектов,  образующих  естественный  род)
предстает,  таким  образом,  в  определенной  степени   обусловленным   теми
сущностными  свойствами,  благодаря  которым   эта   вещь   существует   как
идентифицируемая в своем родовом качестве.
   Крипке предлагает решение этой проблемы с помощью двух допущений:
   (1) родовой термин обозначает (designates) специфический род объектов  на
основании причинной связи, соединяющей  термин  с  родовой  сущностью  в  ее
проявлениях;
   (2)  родовые  термины  являются  жесткими  (rigid)   десигнаторами:   они
определяют один и тот же род объектов во всех  возможных  мирах,  в  которых
существует этот род.
   Тезисы (1)  и  (2)  покрывают  две  пересекающиеся  области  определения.
Положение (1) заявляет каузальную теорию референции  для  родового  термина.
Такое объяснение призвано отвечать на  вопросы  вида:  "На  каком  основании
термин  "вода"  относится  к  H2O?"  Это  -  объяснение   способа,   которым
специфический тип термина соотносится с некоторой специфической частью мира.
С другой стороны, (2) сообщает нам  нечто  относительно  того,  как  родовой
термин проявляет себя (т.е. может быть  употреблен)  в  различных  условиях.
Положение  (2)  помогает  нам  отвечать  на  вопросы,  подобные  следующему:
"Является ли утверждение "Вода заполняет реки и моря" истинным  в  возможном
мире W?"
   Существует несколько различных каузальных теорий референции4,  сходящихся
на том, что референциальная связь между родовым термином  и  его  референтом
может быть установлена даже в том случае, если говорящий не информирован или
плохо информирован о природе референта. В наиболее общем  виде  эта  позиция
выражена Крипке следующим образом:
   Мы используем термин "золото"  как  термин  для  некоторого  рода  вещей.
Другие люди обнаружили этот род вещей, и мы слышали об этом. Таким  образом,
мы как часть языкового сообщества располагаем некоторой  связью  между  нами
непосредственно и  некоторым  родом  вещей.  Род  вещей  полагается  имеющим
некоторые параметры идентификации (identifying  marks).  Некоторые  из  этих
параметров могут не быть действительно истинными для  золота.  Мы  могли  бы
обнаружить, что заблуждаемся относительно  них.  Далее,  может  существовать
такая субстанция, имеющая все параметры  идентификации,  которые  мы  обычно
приписывали золоту и использовали для того, чтобы идентифицировать  его,  но
эта субстанция не является тем же самым родом вещей. Мы сказали бы  о  такой
вещи, что, хотя она имеет все признаки, которые мы первоначально используем,
чтобы идентифицировать золото, это - не золото5.
   Здесь Крипке показывает, что его широкий подход к  референции,  например,
термина "золото" в  идиолекте  говорящего  позволяет  успешно  указывать  на
золото, даже если тот ничего не знает о природе золота или о том, где  найти
золото в окружающей его среде.
   Вообще  говоря,  термины  для  естественных  родов  (например,  животных,
растений  и  химических  веществ)  получают  референцию  следующим  образом:
субстанция определяется как родовая сущность, представленная (почти  всегда)
данным образцом6.
   Крипке исходит из рассмотренных ранее недостатков указания  дескрипциями.
Во-первых, нельзя  утверждать,  что  для  правильного  указания  именем  как
совокупностью дескрипций нам необходимо знание существенных и несущественных
свойств указываемого объекта. Во-вторых, если даже нам известны существенные
характеристики, то они мог быть истинны по отношению к другому референту,  а
не тому, который имеет в виду говорящий.
   Такие представления ведут  к  изменению  взглядов  на  условия  появления
указания. Согласно Крипке, мы не задаем свойства, которые каким-то  способом
качественно  и  исключительно  выделяют  некий  предмет  и   таким   образом
определяют наше указание. Напротив, мы указываем на определенный референт не
потому, что знаем его существенные  свойства,  а  благодаря  нашей  связи  с
другими людьми, и эта связь доходит до самого референта. В общем случае наше
указание зависит не только от того, что мы  сами  думаем,  но  и  от  других
людей, от истории того,  каким  образом  имя  дошло  до  говорящего  и  т.п.
Появление указания, с точки зрения Крипке, происходит в  церемонии  "первого
крещения", например в случае первоначального именования домашнего животного,
на которое при этом непосредственно указывают.  В  других  ситуациях  первое
указание  может  закрепляться  дескрипцией,  которая   отражает   какое-либо
конкретное  свойство  объекта.  Таким  образом,  введение  понятия   жестких
десигнаторов позволяет, во-первых,  объяснить  функционирование  и  усвоение
терминов с момента их появления и, во-вторых,  описать  условия  единичности
указания как условия "церемонии крещения".
   Cерьезная особенность каузальной теории указания Крипке  состоит  в  том,
что закрепление  указания  чаще  всего  происходит  по  случайному  свойству
объекта: хотя для Аристотеля  самое  существенное  свойство  связано  с  его
философскими  работами,  а  для  Цицерона  -  с  ораторской   деятельностью,
отсутствие этих свойств не лишило бы их  собственных  имен.  С  такой  точки
зрения, действительное употребление имени  не  требует  знания  существенных
свойств объекта, поскольку  указание  определяется  возможностью  проведения
"каузальной  цепи"  от  настоящего  употребления  к  первому   употреблению.
Изменение  взгляда  на  соотношение  имени  и  его  носителя  выступает  как
следствие этой центральной идеи каузальной теории указания.
   В связи с тем, что именование  в  концепции  Крипке  претендует  на  роль
единственного  способа  указания,  сфера   действия   процедуры   именования
значительно расширяется.  Каждый  естественный  род  обладает  определенными
отождествляющими характеристиками, которые могут быть разделены на случайные
и  необходимые.  Закрепление  указания  термина  часто   осуществляется   по
случайным свойствам. Например, термин "тепло" был первоначально закреплен по
ощущению тепла, вызываемому у человека. Если кто-то в другом возможном  мире
попытается закрепить этот термин посредством иного признака  -  допустим,  в
силу неспособности воспринимать тепло  -  то  это  не  значит,  что  термину
"тепло" соответствует другой референт.  Случайные  свойства  -  цвет,  вкус,
способность оказывать определенное чувственное  воздействие  на  человека  и
т.д. - по-картезиански  отделены  от  первичных,  сущностных  качеств  и  не
существенны для естественных родов, а проявляются  в  ощущениях  человека  и
служат для закрепления первых указаний.
   Отсюда следует, что тождество объектов, которое по эмпиристской  традиции
считается случайным, не является таковым, если объекты поименованы  твердыми
десигнаторами, выбирающими один и тот же индивид в каждом возможном мире,  в
котором этот индивид существует. Таким образом, согласно  Крипке,  тождества
необходимо истинны, если они истинны вообще.
   Так, рассмотрим утверждение тождества, в  котором  обе  стороны  являются
твердыми десигнаторами. Если такое утверждение истинно,  то  оно  необходимо
истинно. Например, истинно утверждение тождества "Утренняя звезда = Вечерняя
звезда". Как твердые десигнаторы, оба эти термина определяют одну  и  ту  же
вещь (планету Венера) во всех возможных мирах. Так, в каждом возможном мире,
в котором существует Венера, утверждение "Утренняя звезда = Вечерняя звезда"
является истинным. Таким образом, это утверждение необходимо истинно.
   Используя имена тем способом,  каким  мы  обычно  это  делаем,  мы  можем
сказать заранее, что если Утренняя звезда и Вечерняя звезда являются одним и
тем же, то ни в  каком  возможном  мире  они  не  могут  быть  различны.  Мы
используем [термин] "Утренняя звезда" как имя определенного тела и "Вечерняя
звезда" как имя определенного тела. Мы используем их как имена этих  тел  во
всех возможных мирах. Если фактически они являются одним и тем же телом,  то
в любом другом возможном мире  мы  должны  использовать  их  как  имя  этого
объекта. Итак, в любом другом возможном мире  будет  истинно,  что  Утренняя
звезда является Вечерняя звездой7.
   Крипке признает, что утверждение тождества  носит  эмпирический  характер
(не аналитично) и может быть оправдано только  a  posteriori.  В  результате
истинные  подлинные  утверждения  тождества  (утверждения  тождества   между
жесткими десигнаторами) необходимы a posteriori. Мы не знаем a  priori,  что
Утренняя звезда  -  это  Вечерняя  звезда,  и  не  имеем,  согласно  Крипке,
возможности выяснить ответ каким-либо путем, кроме  эмпирического.  Об  этом
свидетельствует  то  соображение,  что  мы  могли  бы   иметь   очевидность,
"качественно неотличимую" от очевидности, которую  мы  имеем,  и  определять
референцию обоих имен позициями двух планет  в  небе  без  того,  чтобы  эти
планеты были одной и той же планетой8.
   Например, предположим, что (вопреки фактам) планета Вулкан выглядела бы в
точности подобно тому, как выглядит по  вечерам  Венера.  В  этом  возможном
мире, термин "Вечерняя звезда" относился бы к Вулкану,  а  термин  "Утренняя
звезда" -  к  Венере;  поэтому  утверждение  "Утренняя  звезда  тождественна
Вечерней звезде" было бы ложным. Но язык такого возможного мира  оказывается
(уже в силу различия хотя бы одного термина) отличным от языка нашего  мира.
Для языка этого мира термин "Утренняя звезда"  имеет  не  тот  же  референт,
который имеет орфографически тождественный термин (омоним)  в  нашем  языке.
Таким образом, учитывая референцию терминов "Утренняя  звезда"  и  "Вечерняя
звезда"  в  нашем   языке,   утверждение   тождества   истинно,   причем   с
необходимостью.
   Аргумент Крипке против  тезиса  тождества  основан  по  существу  на  его
представлениях о том, как  функционирует  родовой  термин.  Когда  говорящий
использует термин "тепло", он успешно обозначает  молекулярную  кинетическую
энергию, даже если он не знает того, что такое кинетическая  энергия.  Кроме
того, и научный, и родовой термины должны являться  твердыми  десигнаторами.
Такие термины, как "стимуляции  нервных  волокон"  и  "средняя  молекулярная
кинетическая энергия" должны относиться к одним и тем же родам вещи во  всех
возможных мирах, в которых они существуют, иначе аргумент не имеет смысла.
   Аргумент такой  формы  заключает,  что  утверждение  тождества  ложно,  с
помощью
   * метафизического утверждения относительно того, что является  возможным,
и
   * предположения, что оба термина являются твердыми десигнаторами.
   Однако  знания  такого  рода  случайных  характеристик  недостаточно  для
идентификации понятия в контрфактических  ситуациях.  Вполне  возможно,  что
естественный род вещей может вообще не проявлять в некотором возможном  мире
тех свойств, по которым его впервые идентифицировали.
   Например,  причина   тепловых   явлений,   вызывающих   ощущение   тепла,
объясняется через молекулярное  ощущение.  Это  свойство  Крипке  предлагает
считать необходимо истинным в самом строгом  смысле,  потому  что  мы  не  в
состоянии  представить  возможный  мир,  в  котором  тепловые  изменения  не
проявляются через  молекулярное  ощущение.  По  этой  причине  "молекулярное
движение" определяется как  твердый  десигнатор,  который  вместе  с  другим
твердым десигнатором - "тепло" - составляет необходимо истинное  утверждение
тождественности.
   По мнению В. В. Петрова, существует сходство между  концепцией  Крипке  и
концепцией  собственных  имен  Рассела.  Процедура   именования   проводится
аналогично подлинным собственным именам Рассела в условиях неполноты  знания
свойств указываемого объекта. Каузальную точку  зрения  Крипке  на  указание
можно считать аналогом расселовского "знания по знакомству"  (acquaintance).
Их сходство проявляется в том, что знание в "церемонии первого  крещения"  и
"знание по знакомству" являются исходными  и  "неисправимыми"  элементами  в
концепциях именования Рассела и Крипке9.
   Но термины естественных родов не во всем подобны собственным  именам.  Их
различие связано с  тем,  что  тождественность  терминов  родов  в  качестве
твердых десигнаторов основывается на конкретных  научных  данных:  например,
утверждение тождественности "тепло - молекулярное движение", хотя и является
необходимо истинным, получено в результате конкретных научных  исследований.
Поэтому свойство "молекулярное движение" в контексте  развития  науки  может
быть определено скорее как "важное", но не как существенное или необходимое.
Идентификация указанного свойства  в  качестве  необходимо  истинного,  т.е.
истинного во  всех  возможных  мирах,  предполагает,  что  мы  находимся  на
некотором  идеальном  конце  науки,  поскольку  в  дальнейшем  мы  не  можем
утверждать  что-либо  новое  природе  тепловых  явлений.  Если   же   термин
"молекулярное  движение"  определяется   в   качестве   "важного",   понятие
"необходимого" будет зависеть от контекста развития науки.  Это  ставит  под
вопрос  тезис  о  независимости  метафизической  тождественности   имен   от
эпистемологических  посылок,  от  исследовательской  позиции.  Использование
твердых десигнаторов позволяет избежать разговора только об  индивидуирующих
сущностях или  об  идентифицируемых  объектах,  но  не  об  "аристотелевских
сущностях", под которыми подразумевается совокупность  свойств,  необходимых
для  существования  вещи  естественного  рода.  Именно  знание  такого  рода
свойств, выражающих, по мнению  Крипке,  природу  объекта,  гарантирует  нам
указание во всех  возможных  мирах  (например,  для  золота  этим  свойством
является атомный вес 79). Но если  мы  считаем,  например,  что  определение
понятия необходимо  зависит  от  контекста  развития  науки,  то  мы  должны
говорить не об одной сущности, а об их иерархии по ходу развития науки - или
даже   о   нескольких   альтернативных   иерархиях.   Аналогичным    образом
альтернативные позиции возможны в обыденном  языке.  По  замечанию  Гудмена,
термины, принятые в качестве  элементарных  для  некоторой  системы,  вполне
могут поддаваться определению в какой-либо другой системе; не существует  ни
абсолютных элементарных терминов,  ни  такого  их  выбора,  который  был  бы
единственно  правильным10.  Отсюда  следует,  в  частности,   что   подобная
концепция именования имеет вполне определенные эпистемологические границы.
   Возражение, выдвигаемое  по  этому  основанию  против  чрезмерно  широких
теорий референции, состоит в том, что использование родового  термина  будет
обычно указывать на  нечто,  являющееся  членом  многих  различных  родов11.
Например, термин "золото"  можно  употребить  по  отношению  к  любой  вещи,
сделанной или состоящей (по мнению говорящего) из  золота:  золотому  запасу
государства, украшениям, сокровищам Трои, "Петрушке" Шемякина или в качестве
метафоры. Почему термин "золото" отсылает к предмету указания  скорее,  чем,
скажем, "ценность" или "блестящая тяжесть"? В общем виде проблема может быть
сформулирована следующим образом: когда родовой термин T  употребляется  для
ука