один, вот только за
происходящим наблюдали. Ох, что сейчас творится!
   И что еще произойдет на благополучной, единой, могучей Родине!
   --  Дети, выходите! -- крикнул Биг,  не  отрывая  от  меня  ненавидящего
взгляда.
   Он  что, не понимает? Врата уже расползлись на весь центр комнаты. Чтобы
выйти, мальчишкам придется пройти сквозь них. Может быть, это им и удастся.
   Но  я  почему-то  так  не  думаю.  Тиль,  Грик,  Фаль, Лаки -- смотрите.
Решайте. Вы уже чувствуете Врата.
   Значит, они зовут вас.
   --  Ты ответишь,-- сказал Биг.-- Пусть я не прав... пусть буду  наказан,
но ты ответишь! Тебе не уйти!
   Он  словно  считал себя способным справиться со мной. Что ж, может быть.
Мало ли чему учат регрессоров?
   Я засмеялся, шагнул вперед, к центру Врат. Мир окутался белым сиянием.
   --  Ты так думаешь, Биг? Зря.
   И мир Геометров размылся, исчезая в Тени.
   Мне почудилось, или я и вправду услышал голос Ника  Римера,  почти  свой
голос? Тихий, далекий голос:

          --  А память
          из чего она состоит
          как она выглядит
          и какой потом обретает вид
          эта память
          Возможно когда-то для воспоминаний
          об отдыхе она была вся зеленая
          а теперь кровавого цвета корзина плетеная
          с махонькой внутри убиенной вселенной
          и наклейкой снаружи со словом Верх
          и со словом Низ
          и с надписью Не бросать
          большущими красными буквами
          или синими
          или же фиолетовыми
          кстати почему бы не фиолетовыми
          а то и малиново-бурыми
          потому что теперь я могу выбирать.

   Выбирай, Ник Ример. Отныне и навсегда -- ты вправе выбирать.
   В отличие от меня -- потому что каждый проход Вратами был *постижением*,
и на этот раз я смог понять самого себя.


        Глава 7

   Они  ждали.  Просто  ждали  меня -- те  два  дня,  что  я  отсутствовал.
Наперекор  логике,  несмотря  на  то, что регрессор Ник Ример ушел, уводя с
собой Петра Хрумова и унося Зерно.
   Конечно, у них не оставалось иного выхода. Даже разделить  судьбу  Земли
не  получилось  бы. Мы все проходили Вратами, мы все стали частью Тени. Вот
ведь как странно вышло -- не принимая Тень, отвергая ее, мы  обречены  были
принять  ее  главный  подарок.  Бесконечность выбора. И все же, я бы так не
смог. Ждать, уже не веря -- и все же ждать.
   Я, по крайней мере, шел. Не веря,  не  надеясь,  но  хотя  бы  перебирая
ногами.
   Я  спустился  с  холма, туда, где сверкали в звездной тени грани корабля
Лиги.  Лежавший  на  грунте,  он  походил   на   дремлющее   животное,   на
глубоководное  чудище, выкинутое на грунт. Корабль казался чужим, он ничего
не трогал в душе. Мертвый кусок чужого железа.
   И фигурки людей, сидящих у костра, были тем единственным  ориентиром,  к
которому я шел, который чувствовал.
   Они  жгли не дрова, конечно же. Бродячая планета Тени была безжизненной,
и наверное -- навсегда. Должен же найтись в череде миров хоть один, где нет
ни  ростка  жизни. В костре ровным пламенем пылали одинаковые белые бруски.
Видимо, и в Торговой Лиге любят живой огонь.
   Я сел у костра и протянул к нему руки.
   --  Кто ты на этот раз? -- спросил дед.
   Наши глаза встретились.
   --  Ник Ример ушел. Теперь -- навсегда.
   Дед кивнул.
   --  А ты? Кто ты?
   --  Твой внук, дед.
   Я смотрел в их лица. Наверное, это было справедливо -- то, что я  предал
их, бросил, ушел -- и вернулся.
   Если они простят меня -- значит, мы квиты.
   Дед обошел огонь, сел рядом, обнял меня.
   --  Трудно пришлось, Пит?
   Я  кивнул.  Да,  трудно.  Конечно. Убивать чужую мечту -- всегда трудно.
Особенно, если она была и твоей... немного.
   --  Геометры в Тени, дед. Так решил Ник Ример.
   Маша подошла, опустила руку мне на плечо:
   --  Петя, Зерно опять разделилось?
   --  Да,-- я покрутил в руках огненный шарик.-- Именно разделилось.
   Счетчик прошел  прямо  сквозь  костер.  Он  уже  не  считал  необходимым
притворяться. Лег у меня в ногах, поднял треугольную морду:
   --  Спроси куалькуа, Петр. Сколько осталось времени?
   --  Нисколько,-- легко  ответил  я.-- Совсем нисколько. Сильные расы уже
собрались для  принятия  решений.  Мы  не  успеем.  Никак.  Перемещаться  в
пространстве  совсем  мгновенно -- это  никому  не  доступно. Прежде чем мы
доберемся до Цитадели -- Сильные успеют уничтожить Землю  и  навалиться  на
Геометров. Жалко. Им и так теперь не сладко.
   --  Почему до Цитадели? -- дед поморщился.-- Ты что, собираешься явиться
перед Сильными расами и доказать, какие мы хорошие?
   --  Глупо, понимаю. Но до Земли путь не быстрее. Да и что нам делать  на
Земле?
   --  Но Зерно...
   --  Бери,-- я сунул его в руку деду.-- Сможешь отдать Землю Тени?
   --  Я -- нет. Но ты же его получил!
   --  Не  я,  деда.  Ник  Ример,  который  не видел для своей родины иного
выхода. А второе... второе взял куалькуа. Для него это легко и естественно.
Чем шире пространство, тем лучше.
   Один  Данилов  молчал,  глядя на меня с другой стороны костра. Он как-то
очень уж постарел, кумир "Трансаэро". Осунулся и поблек, будто все силы  из
него выжали.
   Зато он первым кивнул, понимая.
   --  Тень  приходит  к  тем, кто хочет,-- терпеливо пояснил я.-- Никто из
нас не способен принять ее. Слишком неприятные миры выигрывали  мы  в  этой
лотерее.  И  даже  если привезти Зерно на Землю -- оно не прорастет. Не нам
дано.
   --  Ты уверен?
   --  Да, деда. Уверен.
   --  В корабль! -- дед вскочил. Его движения уже  утрачивали  неловкость,
он привык к новому телу.
   --  Мы   не   успеем,-- устало  сказал  я.-- Понимаешь,  прежде  чем  мы
доберемся, решение будет...
   --  Но не  сидеть  же  здесь! -- дед  бросил  мне  Зерно,  я  поймал  на
лету.-- Как ты можешь...
   --  Подождите,-- Данилов поднялся.-- Петр, ты, может, и прав. Не успеть.
И Андрей Валентинович прав. Только если нет  транспорта,  то,  может  быть,
найдется связь?
   --  Какая еще связь? -- отмахнулся дед.
   Я понял.
   _Куалькуа_?
   Он  молчал, мой верный спутник и помощник, снисходящий до пустяков -- ну
там убить кого-нибудь, или выспаться в снегу; отвергающий  любое  настоящее
действие.  Частица  того же древнего разума, что разлит в мирах Тени, давно
миновавших человеческую форму существования. Он молчал,  потому  что  знал,
чего я потребую.
   --  Куалькуа! -- закричал  я. Переход от тупой обреченности, с которой я
шел после Врат к костру, к безумной, последней надежде, был слишком  резок.
   _Я не могу вмешиваться. Это неприемлемо. Мы служим всем -- но в мелочах.
Чиним реакторы, наводим на цель ракеты, переводим_...
   --  Так переводи же, сволочь! Я не прошу от тебя ничего иного! Не  прошу
остановить  эскадру,  что  готовится  атаковать Землю, не требую припугнуть
Сильных! Переводи! Делай то, что всегда!
   _Переводить Сильным? Вас раз®единяет половина Галактики_.
   _Разве это что-то значит для тебя_?
   _Для меня -- нет... Ты так отчаянно  ищешь  выход.  Спасение  для  своей
планеты_?
   _Да_!
   _Хорошо. Попробуй. Я буду... буду тебе переводить_.
   Это  было  провалом.  Мигом абсолютной пустоты -- когда куалькуа ворочал
своим раздробленным сознанием,  раскинувшимся  на  всю  вселенную.  Ревниво
допуская меня к тому, что никогда не давал чужакам.
   Потом я увидел свет.
   Нет,  не  увидел, еще не было для этого глаз, ощутил. Куалькуа перебирал
формы, создавая меня заново. Уже не на бродячей планете в  Ядре,  а  в  том
мире, что мы называли Цитаделью.
   Почему, интересно?
   Я  поднялся  с земли. Чужая земля, чужая трава, жесткая и короткая синяя
щетинка под босыми ногами. Я был гол, и тело казалось чужим...  да  и  было
им,  впрочем.  Конечно  же, куалькуа не перенес меня через пространство, он
лишь скопировал.
   _Ты же должен видеть, с кем говоришь. И Сильные  должны  понять,  с  кем
имеют дело_.
   Ирония в словах куалькуа была почти неуловима. Но я научился замечать ее
и ценить -- как случайную золотинку в речном песке.
   --  Спасибо,-- одними губами прошептал я, вставая перед Сильными.
   В небе светило вовсе не солнце, нет. Это был Торпп,  самая  странная  и,
наверное,    самая    могучая    раса    Конклава.    Разумный    плазмоид,
десятикилометровое облако чистой энергии, скованное силовыми полями  словно
корсетом. Некоторые считают, что именно Торпп -- главные в Конклаве. Другие
думают, что они безмозглые рабы  органических  рас.  Не  знаю  ответа,  но,
наверное,  они  ничуть не лучше и не хуже нас. Просто живые осколки солнца.
Торпп парил где-то за пределами атмосферы, но сиял ничуть не слабее земного
светила.   Как   он   воспринимал   происходящее  на  поверхности -- трудно
представить.
   А здесь, на бескрайней равнине, собрались представители  всех  остальных
Сильных.   Восьми   рас,   имеющих  органические  тела.  Пространство  было
рассечено, нарезано дымчатыми стенами на сектора. Все -- разных размеров, и
это  уже  само  по  себе  стало бы потрясающим открытием для любого земного
дипломата. Неужели и Сильные -- неравны между собой?
   Вон хиксоиды. Шесть или семь особей. В алой  окраске -- интеллектуальная
элита. Принято считать, что особым умом выходцы с Хикси не отличаются, но и
куалькуа всегда держали за беспомощных уродцев...
   Даэнло. Один-единственный. Туша побольше, чем у носорога, а в  остальном
вполне  на него похож. Только на морде не костяной вырост, а венчик длинных
подвижных щупалец.
   Дженьш...  Дженьш?  Разве  эти  затюканные  инженеры,   выглядящие   как
кошмарный  гибрид  пчелы с обезьяной -- Сильные? Да нет... не может быть...
наверное, внешнее сходство... или все-таки?
   Круглую площадку,  в  которой  я  и  стоял,  надежно  отделяли  от  всех
остальных  такие  же  дымчатые  стены.  Вокруг было еще пять нечеловеческих
созданий, но про этих Сильных на Земле вообще  ничего  не  знали.  Известны
лишь названия двух рас -- но поди разбери, кто из них кто.
   А  в  круге  я  был  не  один.  Рядом со мной стоял алари. Черная шерсть
топорщилась, на горле пульсировал бесформенный комок  куалькуа-переводчика.
Смешно  думать  о  куалькуа  в  третьем  лице,  когда и сам я сейчас -- его
порождение. Не из этого ли комка  отпочковался  куалькуа,  сотворивший  мое
тело?
   --  Командующий  красно-фиолетовым  флотом,-- сказал  я.-- Я  вернулся с
докладом.
   То ли у этих мышей-переростков стальные нервы, то ли командующий попался
крепкий. Он только и ответил:
   --  Вовремя.
   Сияние  Торппа  в  небе стало ярче. Наверное, сейчас здесь ночь -- может
быть, специально подгадали к ночи, чтобы и этого  Сильного,  не  способного
спуститься на поверхность, было видно.
   И почему мы зовем эту планету Цитаделью? Равнина до горизонта, все будто
выглажено, только вдали высится конус одинокой горы. Никаких оборонительных
сооружений,   циклопических  зданий  и  прочих  атрибутов  средоточия  силы
Конклава.
   Одинокий даэнло заворочался в своем секторе. Двинулся вперед -- туманная
дымка  распалась  перед  ним  и  снова сомкнулась, пропуская вместе с чужим
волну тяжелого, пряного запаха.
   --  Ты говоришь от имени Слабой расы -- Человечества?
   Он тоже пользовался переводчиком. Куалькуа болтался у него на холке.
   --  Я говорю от имени Человечества,-- подтвердил я.-- Я Петр Хрумов.
   --  Мы знаем. Куалькуа сообщил, что выступает  посредником  и  явит  нам
твой  образ.  В ином случае здесь не осталось бы ничего, кроме пепла. Торпп
бдит.
   Я  невольно  глянул  в  небо -- на  колышущееся  огненное  облако.   Мне
показалось,   что  и  глаза  даэнло -- плоские,  будто  стеклом  затянутые,
покосились вверх.
   --  Я  буду  задавать  вопросы.  На  правах  ответственного  за   Слабую
расу -- Человечество. Хикси делегировали мне свои полномочия -- они слишком
возмущены, чтобы реагировать адекватно.
   Хикси совсем не выглядели возмущенными. Скорее  растерянными.  Но  я  не
спорил:
   --  Я отвечу на все вопросы тебе, ответственному за Человечество.
   --  Ты пропускаешь определение Человечества как Слабой расы сознательно?
   --  Да, Даэнло. Сознательно. Эта слабая раса, вместе с тремя другими, не
менее слабыми, уже сделала для Конклава достаточно многое.
   --  Ты не боишься, потому что находишься далеко.
   Венчик  щупалец выстрелил в мою сторону, обвил тело. Отпустил, скользнул
по земле, оставляя в траве рваные полосы.
   --  Но мы слишком заинтересованы.  Прежде  всего  тем,  почему  Куалькуа
изменили своему равнодушию. Почему помогают тебе?
   Всего-то?
   Какой простой вопрос.
   --  Мне  придется  отвечать очень долго, мудрые Даэнло, ответственные за
Человечество. Я не знаю ответа, но, может быть, вы найдете его.
   --  У нас  еще  есть  время,  человек  Петр  Хрумов.  Говори.  Если  нам
потребуется что-то уточнить, я задам вопрос. Говори.
   Даэнло  в чем-то также неторопливы, как их карикатурный аналог -- земные
носороги. Но бывают и так же свирепы.
   --  Все началось на Хикси-43, Даэнло. Я возвращался из рейса  и,  пройдя
первый  джамп, услышал в кабине звук. Оказалось, что его издавал счетчик...
   --  Счетчик прошел джамп?
   Как он заинтересовался!
   --  Да, Даэнло. Он прошел джамп и сохранил рассудок. Но лучше я расскажу
по порядку.
   --  Говори.
   --  Счетчик сказал, что должен попасть к Андрею Хрумову... моему деду...
   Взмах щупалец:
   --  Андрей Хрумов -- человек, обвиняющий Конклав в излишней  жестокости?
   --  Да.
   Жаль,  что  деда  здесь нет. Порадовался бы такой популярности. Я понял,
что говорить придется долго.
   Но я не предполагал, что это будет так долго...
   --  Мы не захотели союза с Геометрами.
   --  Почему? Это раса, идентичная вашей. Это -- естественный союзник.
   --  Их мораль не менее жестока, чем мораль Конклава.
   --  Ты тоже считаешь, что мы жестоки?
   Я посмотрел в плоские блюдца глаз.
   --  Да, Даэнло, ответственные за Человечество...
   Прошла ночь, и над Цитаделью поднялось солнце. Тусклая, далекая, красная
звезда -- она  казалась  случайным недоразумением рядом со сверкающей тучей
Торппа.
   Я говорил:
   --  Командующий Алари  присвоил  мне  звание  офицера -- чтобы  поручить
выполнение разведки в Ядре.
   --  Это  превышение  его  полномочий,-- сказал даэнло. Помолчал и тем же
скучным  голосом  добавил: -- Я  ошибся.  Командующий  независимой   боевой
единицей  может  проводить  разведывательные  миссии  и  привлекать  к  ним
представителей более Слабых рас. Командующий, ты оправдан. Можешь  покинуть
круг обвинения.
   Черная мышь рядом со мной шевельнулась:
   --  Сильные  Даэнло,  по  праву старшего офицера я должен присутствовать
при допросе человека Петра Хрумова.
   --  Ты можешь остаться. Тебе принесут пищу и воду.
   Мне подобной поблажки не предоставили. Впрочем, созданное куалькуа  тело
вряд  ли  нуждалось  в  пище. Я все говорил. Солнце сползло к закату. Торпп
дрейфовал по небу -- может, ему было скучно следить  за  медленной  беседой
органических существ.
   --  Человек расы Геометров, Ник Ример, ввел свою планету в Тень...
   --  Это значит, что планета Геометров защищена?
   Хороший вопрос. Я пожал плечами:
   --  Она никогда не была беззащитной. Но теперь... на месте Сильных рас я
не стал бы атаковать Геометров.
   --  Это совет -- или угроза?
   --  Это совет.
   --  Хорошо. Продолжай.
   Вновь наступила ночь, когда я закончил.  Не  знаю,  отдыхали  ли  другие
чужие. Даэнло не отходил от меня ни на миг.
   --  Ответь -- как поступит раса куалькуа со своим Зерном Врат?
   --  Я не знаю...
   --  Спроси у куалькуа.
   Я  недоуменно  посмотрел  на  даэнло,  чей загривок украшал бесформенный
мешок.
   --  Они никогда не разговаривают с нами. С  тех  пор,  как  их  мир  был
уничтожен и домом их стал космос. Они служат, но не отвечают. Спроси.
   Я  вздрогнул,  понимая.  У  расы  куалькуа  нет  планеты, куда они могут
принести  Зерно.  Они  живут  повсюду...  в  каждом  мире  Конклава...  кто
обойдется  без  услуг  маленьких  камикадзе, послушных переводчиков, верных
рабов? Тот пяток рас, чья жизнь не основана на органике...
   _Куалькуа_?
   _Скажи им, что я не решил_.
   --  Он не решил,-- повторил я.-- Он еще не решил.
   --  Конклав не хочет вхождения в Тень,-- сказал  даэнло.  Будто  жалуясь
мне.-- Даже  если наши предки вышли из Ядра... мы пока не хотим вхождения в
Тень. Спроси его, когда он решит? Через какое время?
   _Спроси его, что такое время_,-- ответил куалькуа.
   --  Он спрашивает, что такое время, Сильные Даэнло...
   Даэнло молчал. Не твоя ли раса жгла мир Куалькуа, Сильный? Может быть, и
не нужный им мир... всегда ли мы любим лишь то, что нам нужно...
   Как  они  принимают  решение? Будут совещаться? Проголосуют... поднятием
лап и щупалец, выбросом протуберанцев и псевдоподий?
   --  Человек  Петр  Хрумов,  представитель  Человечества.  Ваши  действия
выходят за рамки разрешенного Слабым расам.
   Это приговор?
   --  Но ваши действия не принесли вреда Конклаву. Наоборот...
   Даэнло помолчал.
   --  Человек Петр Хрумов, скажи куалькуа, что мы выяснили все необходимое
и не нуждаемся больше в его услугах переводчика.  Первоначальное  обвинение
со  Слабых  рас,  известных  как  Человечество,  Алари, Счетчики, Куалькуа,
снято. Мы будем решать. Ты свободен.
   Я еще успел посмотреть на алари и даже протянуть  к  нему  руку.  То  ли
прощаясь,  то  ли просто желая коснуться командующего, до конца оставшегося
со своим офицером.
   Но мир уже мерк. Куалькуа прекратил поддерживать копию моего тела.
   А мне предстояли заботы с телом настоящим. Звезды все так  же  пылали  в
небе  Ядра,  равнодушные и прекрасные, и ничего в них не было -- ни вызова,
ни любви.
   Просто звезды.
   Я лежал на земле, закутанный во что-то вроде одеяла. Рядом горел костер,
и три неподвижные фигуры замерли у огня.
   То,  что я пришел в себя, первым заметил счетчик. Подошел ко мне быстрой
бесшумной походкой, заглянул в лицо.
   --  Все хорошо,-- прошептал я то, в чем  совсем  не  был  уверен.  Горло
пересохло,  тело  казалось ватным. Лишь ладонь, в которой я намертво сжимал
Зерно, закаменела.-- Нормально, Карел...
   Меня подхватили и помогли сесть. У всех у  них  взгляды  были  жалкие  и
жадные, как у рептилоида.
   --  Вроде   бы...   отбрехались,-- я   попытался   улыбнуться.-- Пока...
передышка. Они еще будут решать...
   Маша дала мне воды. Я глотнул, вслушиваясь в тихий шепот куалькуа.
   _Зерно, Петр_...
   _Что_?
   _Оставь его здесь. Положи у костра. Я тоже буду решать_.
   _Почему ты мне так помогаешь? Куалькуа_?
   _Симбиоз удачный_.
   Я улыбнулся. Думаю, он почувствует улыбку. Попросил:
   --  Саша, дед, помогите мне встать. Я устал от этого неба. Пора домой.
   --  Думаешь, нас там  встретят  с  распростертыми  об®ятьями? -- Данилов
мрачно  усмехнулся.-- Прям  хоть  оставайся  в Тени... Нам за одну разбитую
станцию присудят  выплачивать  за  все  космические  неудачи...  со  времен
горемыки-"Мира".
   --  Почему  я не могу ужаснуться таким грандиозным масштабам? -- спросил
я, поднимаясь.-- Ничего... у нас ведь есть корешок в Свободном. Будем с ним
помидоры возить.




                                   Эпилог




   За что люблю собак -- за умение прощать.
   За великодушное превращение чужой вины -- в собственную.
   Тиран жался к моей ноге, изредка поднимая морду и тычась в ладонь. В его
взгляде читалось одно: "Хозяин, я прощен? Ты больше не отдашь меня  в  _то_
место?"
   Не отдам, конечно же, не отдам...
   Если  бы  люди  умели  вот  так  же  притворяться! Если бы не превращали
проступок -- в преступление, делали первый шаг навстречу!
   Хотя, наверное, тогда бы мы перестали быть людьми. У всех есть своя сила
и   своя  слабость.  У  каждого -- свои  беда  и  боль.  Холодный  рассудок
Счетчиков,  пассивное  равнодушие  Куалькуа,  безжалостность  Дженьш -- где
взять весы, чтобы понять, что хуже?
   И  если  бы  всегда,  всегда удавалось -- переломить то,