Кара.
   Если прохождение таможенного  досмотра  было  процедурой  неприятной,  то
беседа с представителями иммиграционной службы тем  более.  Из  Стамбула  до
Майами самолет летел долго, рейс оказался не из самых удачных,  Кара  сильно
устала, прибавилось  раздражительности,  а  в  "Отель  Интернэшнл",  где  ей
выделялся офис для работы, она хотела произвести самое приятное впечатление.
   Представителем иммиграционной службы,  который  должен  был  задавать  ей
вопросы, оказался гладко выбритый, вежливый и  одетый  с  иголочки  мужчина,
представившийся мистером Тор-ком. "Наверняка американизированный  японец,  а
фамилия у него производная от какого-нибудь Токомады", - мелькнуло в  голове
девушки.
   Она решила  быть  с  человеком  предельно  вежливой.  Что  ни  говори,  а
международная  обстановка  оставалась  напряженной,  и  Соединенным   Штатам
приходилось принимать  повышенные  меры  безопасности,  чтобы  не  допустить
въезда в страну  подозрительных  лиц.  Естественно,  соответствующие  службы
прежде всего должны были удостовериться, что паспорт у нее настоящий, а  она
та, за кого себя выдает. Девушка вполне  могла  оказаться  и  в  самом  деле
агентом иностранной разведки, а ее профессия  просто  к  этому  располагала.
Кара не раз замечала за своими работодателями, что  подавляющее  большинство
из них, а точнее, девяносто девять процентов ее клиентов, едва  в  разговоре
затрагивалось финансовое положение их фирм,  экономических  аспектов  сделки
или политики, в ее присутствии  тотчас  замолкали:  опасались,  что  наемная
секретарь-машинистка может оказаться иностранным  агентом.  Однако  те,  кто
следил за сохранностью  информации,  не  подлежащей  разглашению,  прекрасно
знали: тот, кто прилюдно  проявлял  бдительность,  мог  легко  проговориться
после шести стаканов холодного мартини, а еще более вероятно - оказавшись  с
секретаршей  в  постели.  Поэтому  Кара  понимала,  почему  так  скрупулезно
проверяют ее при въезде в страну.
   - Итак, продолжим. - Мистер Торк взглянул на прибывшую.  -  Вы  говорите,
что родились в Риме, отец у вас американец, а мать итальянка?
   - Да, так оно  и  есть.  Но  отец  зарегистрировал  меня  в  американском
посольстве в тот же день, как я родилась. Мистер Торк кивнул:
   - Этот факт должен содержаться в вашем личном деле. Там же  указано,  что
ваш отец, бывший старший сержант военно-морских сил США, когда вы  родились,
еще  работал,  и  этот  факт  делает  вас  гражданкой   Соединенных   Штатов
автоматически.
   Кара мило улыбнулась:
   - Спасибо, мистер Торк. Я очень рада, что являюсь гражданкой  Соединенных
Штатов Америки. Мое гражданство не позволяет мне чувствовать себя на  родине
чужой.
   Чиновник службы иммиграции пропустил мимо ушей эту фразу, сказанную Карой
с сарказмом, и тут же сменил тему разговора:
   -  Верю,  что  ваш  приезд  в  Майами  организовал  отдел  кадров  "Отель
Интернэшнл",  что  с  вами  связались  в  Стамбуле  и  пригласили   посетить
Майами-Бич. Но это так отличается от вашего собственного стиля устанавливать
контакты!
   - Да, но именно так оно и было.  От  мистера  Андерсона  я  получила  два
письма и телеграмму с приглашением.
   - А на каких условиях вы проживали в стамбульской гостинице "Хилтон"?
   - Для меня на самых обычных. За то, что я переводила и отвечала на письма
иностранцев, турки мне бесплатно  предоставили  в  гостинице  помещение  под
офис, где я работала как наемная секретарь-машинистка.
   - Как я понимаю, ваша основная работа в Турции заключалась в  составлении
писем, организации деловых встреч для  бизнесменов,  которые  ни  языка,  ни
обычаев страны не знали?
   - Да, верно.
   - Сколькими языками вы владеете, мисс О'Хара?
   - Семью и хорошо понимаю, когда говорят, еще на трех.
   - Вашими познаниями  в  языках  вы  обязаны  отцу,  матери  и  нескольким
мачехам, на которых  женился  ваш  отец,  работая  в  наших  посольствах  за
рубежом? Ваш отец служил главным образом в почетном карауле и  советником  в
протокольных отделах? Это так?
   - Да, это так, - подтвердила девушка.
   - А чем вы занимались до того, как приехать к нам, мисс О'Хара?
   - Живя с родителями за границей, я ходила в местные школы. После того как
в Лондоне в результате несчастного случая погиб мой отец, а в  ту  пору  мне
было всего семнадцать, моя очередная мачеха  забрала  все  средства  отца  и
уехала, как я думаю,  на  Французскую  Ривьеру.  Вскоре  я  вышла  замуж  за
английского подданного, которого звали Сесл Эндрюс, но наш брак длился всего
несколько месяцев.
   - Вы с ним разошлись?
   - Да, и шесть лет ждала решения, когда  суд  мне  возвратит  мою  девичью
фамилию.
   - Чем вы занимались после того, как расстались с мужем?
   - Я вернулась в Соединенные Штаты. В Лос-Анджелес. Зарабатывала на  жизнь
тем, что подавала в баре коктейли, и посещала  курсы  интенсивного  обучения
стенографии и машинописи при школе бизнеса Сойера.
   - А затем?
   - Затем вернулась в Лондон и стала работать, используя знания иностранных
языков.
   Мистер Торк сделал какие-то пометки в своем блокноте.
   - А теперь скажите, где вы работали перед тем, как переехать в Стамбул? -
спросил он.
   - В Каире.
   - А до Каира?
   - В Риме, Вене, Бонне. Еще в Западном Берлине и Мадриде. Также в Милане и
Париже. Кроме того, в Нью-Дели и Калькутте, - ответила Кара и сдунула со лба
прядь волос, выбившуюся из-под заколки.
   Этот допрос мог продолжаться целую  вечность.  Она  порылась  в  бумагах,
лежавших на столе, нашла свой паспорт и  положила  его  перед  надоевшим  ей
чиновником.
   - Если не верите, а похоже, что так оно и есть, можете посмотреть на  мои
визы, - теряя терпение, предложила ему девушка.
   Мистер Торк паспорт ее раскрывать не стал, а спокойным голосом продолжил:
   - Другими словами, за последние пять-шесть лет вы много ездили по  свету,
переезжали из одной страны в другую.
   - Да, последние пять лет, - уточнила Кара.
   - И работали наемной стенографисткой.
   - Да.
   - Вам доводилось работать за "железным занавесом"?
   - Нет. Ближе всего я  находилась  от  него,  когда  работала  в  Западном
Берлине.
   Мистер Торк взял в руки паспорт девушки.
   - По французской визе можно судить, что вы прожили  в  Париже  почти  два
года.
   - Да, так оно и было.
   - А почему так долго?
   Кара уже готова  была  вскочить  со  стула,  вытянуться  перед  въедливым
чиновником службы иммиграции во весь рост и  запеть:  "Я  люблю  Париж",  но
вовремя удержалась.
   - Случилось так, что я полюбила Париж, - спокойно ответила она.
   - Понятно, - сказал мистер Торк, изучающе посмотрел на сидевшую перед ним
Кару, затем порылся в ящике стола, извлек из него большой коричневого  цвета
конверт с надписью "Полиция г. Парижа - криминальный отдел" и вынул из  него
штук шесть фотографий размером восемь на десять. - А  теперь,  мисс  О'Хара,
ответьте мне на последний вопрос. Во время  долгого  пребывания  с  отцом  в
Париже встречались ли вы с этой женщиной?
   Кара  надела  очки  и  взглянула  на  верхнюю  фотографию.  На  ней  была
изображена голая женщина, и Каре поначалу показалось, что это фото  из  ряда
порнографических, - уж слишком наглядно на нем были представлены те  участки
тела женщины, которые в Штатах запрещалось фотографировать. Женщина,  слегка
запрокинув  голову,  лежала  на  спине,  выставив  напоказ  свои   груди   и
промежность. Только увидев на ее  бедрах  огромные  синяки  и  искаженное  в
гримасе лицо, Кара поняла, что женщина мертва.
   Та же женщина была изображена и на остальных фотографиях, только в разных
ракурсах. Судя по всему, фотограф полицейского участка запечатлел обнаженную
сразу же, как только прибыл на  место  происшествия.  Кара  просмотрела  все
снимки, но опознать несчастную так и не смогла.  Женщина  выглядела  лет  на
сорок пять - пятьдесят. У нее были слегка вьющиеся густые  черные  волосы  и
стройная фигура. При жизни она, должно быть, была очень эффектной.
   - Вы знаете  ее?  -  спросил  мистер  Торк.  Кара  отрицательно  покачала
головой.
   - Нет, этой женщины я никогда не видела, - ответила  она.  -  По  крайней
мере, мне так кажется.
   - А не освежу ли я вашу память, если скажу, что в  свое  время  она  была
одной из самых известных и высокооплачиваемых chanteuses в Париже?
   Девушка снова покачала головой. Добрая половина француженок,  с  которыми
она встречалась на вечеринках в домах, построенных на левом берегу Сены, или
в шикарных апартаментах, располагавшихся в зданиях  вдоль  всей  авеню  Фош,
хвастались  тем,   что   в   молодости   являлись   самими   популярными   и
высокооплачиваемыми chanteuses, то есть кокотками, в Париже,  что  позволяло
их теперешним мужьям или любовникам буквально светиться от гордости. Что  ни
говори, а французы ко  всему,  что  касалось  области  секса,  относились  с
большим почтением.
   - Имя Анжелика Бревар вам о чем-нибудь говорит?  -  продолжил  между  тем
мистер Торк.
   - Нет.
   - Вы уверены, что никогда ее прежде не видели?
   - Нет, не совсем,  -  чистосердечно  призналась  Кара  и  вернула  стопку
фотографий  чиновнику.  -  За  два  года,  проведенные  мною  в  Париже,   я
встречалась со многими женщинами, но  сомневаюсь,  что  опознала  бы  их  на
фотографиях, подобных этим. Эта женщина выглядит так, будто  ее  только  что
вытащили из Сены.
   - Да, так оно и было. Французские полицейские выловили  ее  из  реки  три
недели назад, - криво улыбнувшись, ответил мистер Торк и, протянув  Каре  ее
документы, поднялся из-за стола. Таким образом он дал ей понять, что  допрос
наконец-то окончен. - Благодарю вас за то, что были так терпеливы  со  мной,
мисс О'Хара. Уверен, что пребывание на родине доставит вам  удовольствие,  -
добавил чиновник.
   Голос его был таким же неприятным, как и его улыбка.
   - Merci, je vous remerce - спасибо, я вам  благодарна,  -  ответила  Кара
по-французски, - а то мне начинало казаться, что я ее уже никогда не увижу.
   Взяв атташе-кейс в одну руку и  перекинув  шубку  через  другую,  девушка
вышла из офиса иммиграционной службы. В поисках носильщика, который бы отнес
ее багаж к стоянке такси перед зданием аэропорта, она прошла мимо мужчины  в
белом помятом костюме, который негромко по-французски произнес:
   - Не вздрагивайте и не оборачивайтесь на меня, мадемуазель. Сделайте вид,
что ищете носильщика. - Следующая фраза им была сказана уже на английском:
   - Если будете со мной откровенны, то это пойдет  вам  только  на  пользу.
Понятно?
   - Qui , - остановившись и не повернув головы, ответила Кара.
   - Многого от вас добился Торк своими расспросами?
   - Ничего.
   - Воп, - с облегчением вздохнув,  произнес  мужчина.  -  Прекрасно!  Я  и
предполагал, что вы окажетесь умницей. Занимайтесь своими делами, а позже мы
с вами свяжемся. - Он неожиданно перешел с  французского  на  английский,  а
затем на урду:
   - Когда вы  откроете  газету,  то  поймете,  что  наши  намерения  вполне
серьезны, - она лежит на прилавке!
   Странный мужчина проследовал  мимо  нее  и  вышел  из  здания  аэропорта.
Проводив его взглядом, Кара  застыла  в  нерешительности.  Затем  подошла  к
стойке страховой компании, возле которой еще недавно стоял человек  в  белом
костюме, и взяла с нее сложенную газету. Раскрыв ее,  девушка  обнаружила  в
ней конверт с толстой  пачкой  банкнотов  достоинством  в  пятьдесят  и  сто
долларов.
   Увидев приближавшегося к ней седовласого мужчину в шоферской ливрее, Кара
машинально сложила газету.
   - Простите, мисс, - обратился к ней подошедший шофер. - Вы прибыли первым
рейсом из Стамбула? Случайно, вы не мисс Кара О'Хара?
   - Да, - ответила девушка, - это я.
   - А я - Чарльз из "Отель Интернэшнл",  -  улыбаясь,  представился  он.  -
Мистер Флетчер шлет вам свои извинения за задержку с машиной. А это  вам.  -
Водитель гостиницы протянул ей шикарный букет орхидей. - Добро пожаловать  в
Майами-Бич и в "Отель Интернэшнл", мисс О'Хара!  -  сказал  он  и  надел  на
голову свою форменную фуражку. - У выхода из аэропорта вас ждет лимузин. Где
ваш багаж?

Глава 4

   Билл Мейерс, все это время наблюдавший за девушкой, дождался, когда она с
шофером  из  "Отель  Интернэшнл"  отъехала  от  здания  аэропорта,  вошел  в
помещение, на время  предоставленное  Джеку  Торку.  Тот  в  этот  момент  с
облегчением расстегивал пуговицы тесно сидевшего на нем  форменного  пиджака
инспектора иммиграционной службы.
   - Видели, что произошло в зале? - спросил Мейерс.
   - Я все видел, - ответил Торк.
   - И что вы по этому поводу думаете?
   - Разрази меня гром, если я что-то понимаю! - ответил Торк. -  Если  мисс
О'Хара знает этого малого, то  здесь  со  мной  она  вела  себя  слишком  уж
хладнокровно. Увидев, как  Порфиро  Родригес  входил  с  ней  в  контакт,  я
подумал, что все это дело и выеденного яйца не стоит.
   - Порфиро работает на Хассана Хафиза?
   - Скорее всего, да. Услуги его  недешевы,  а  Хафиз  на  ветер  денег  не
бросает.
   - Послали за ней следить?
   - А зачем? Нам же известно, куда она поехала.
   - А что в отношении пилота? Мистер Торк только развел руками.
   - О Мэллоу в управлении нами получены самые лестные отзывы, - сказал  он,
-  хотя  вероятно,  что  и  он  не  прочь  немного  подзаработать.  Пилот  в
"Консолидейтед ойл" может исполнять и другие функции. Однако все может  быть
и гораздо проще - предположим, что он любитель рыжеволосых девиц, у  которых
большая грудь и длинные ноги. Пока никаких достоверных фактов  считать,  что
парень ведет двойную жизнь, у нас нет. Наш человек в Стамбуле  передал,  что
после того,  как  мисс  О'Хара  напечатала  для  него  несколько  писем,  он
пригласил ее в бар гостиницы. Немного выпив, они  сели  в  такси,  переехали
через Глата-мост, после чего в течение двух дней никто из наших их не видел.
   - Интересно, а почему нам подобных заданий прежде не поручали?  -  Мистер
Торк кисло улыбнулся.
   - Нет, у меня нечто подобное уже было. И не  раз,  -  ответил  Мейерс.  -
Однако с такой восхитительной красоткой, какой показалась мне мисс О'Хара, я
столкнулся впервые. Последний случай, аналогичный этому, произошел со мной в
Карачи. Тогда я имел дело с одной бабенкой  средних  лет,  которая,  как  мы
полагали,  могла  вывести  нас  на  след   Аюб-хана.   Согласно   полученной
информации, этот Аюб-хан собирался провернуть операцию с участием одного  из
агентов Мао Цзэдуна. Девственности эта женщина лишилась  в  возрасте  восьми
лет. По крайней мере, она так сама мне говорила.  Так  вот,  когда  ей  было
восемь,   отец   выдал   ее   замуж   за   десятилетнего   мальчика,    сына
котельщика-мусульманина, которому в ту пору уже перевалило за шестьдесят.  В
ночь свадьбы старик отвел малолетнюю невесту сына в  спальню,  раздел  ее  и
попросил разрешить ему потрогать "маленькую птичку, свившую у нее между  ног
гнездышко". Затем свекор совершил с ней половой акт, в  результате  которого
бедняжка чуть было не умерла.
   - Короче, воспользовался правом первой брачной ночи. Так? Торк кивнул:
   - Такое и до сих пор часто  происходит  на  Среднем  и  Ближнем  Востоке.
Знаете, никак не пойму, почему нам приходится  возиться  с  такой  публикой.
Безусловно, мы должны делать то, что приказывает нам  начальство,  но  порой
мне наша  внешняя  политика  напоминает  анекдот  про  домохозяйку,  которая
направила письменные показания в бюро, выдающее патенты на лекарства. В  них
она свидетельствовала,  что  до  пользования  бальзамом,  приготовленным  на
основе яда гремучей змеи, была такой нервной и раздражительной, что никак не
могла переспать с собственным мужем. Однако,  употребив  две  баночки  этого
бальзама, женщина почувствовала себя настолько хорошо,  что  стала  спать  с
каждым встреченным мужчиной.
   Мейерс рассмеялся.
   - А что с Саркати? - спросил он. Торк пожал плечами.
   - Не знаю, зачем мы и его пасем. Скорее всего, у нас перед  ним  какие-то
обязательства, раз считаем его наилучшим  вариантом.  Возьмите,  к  примеру,
Тито. Он хоть и стервец, но стервец наш. Давайте посмотрим правде  в  глаза.
Мы оказались на самом острие борьбы с мировой революцией и  призваны  делать
все, чтобы она не разгорелась.
   Мейерс подошел вплотную к столу, за которым сидел Торк.
   - И в этой борьбе вы участвуете с самого  начала,  Джек?  Не  так  ли?  -
спросил он.
   - Да. По крайней мере, с того момента,  как  Хассан,  единоутробный  брат
Саркати,  впервые  попытался  совершить  переворот,  -   ответил   сотрудник
Центрального разведывательного управления США. - А произошло это в мае  1960
года, сразу же после того,  как  сбили  наш  "У-2",  а  парни  за  "железным
занавесом" совсем обнаглели. Так или иначе, но  спустя  несколько  дней  нам
позвонил Саркати. Срывающимся от волнения голосом  он  сообщил,  что  в  его
стране вот-вот произойдет переворот, и просил помощи. Тогда наше  Управление
послало к нему меня и Джерри Делани. Однако, когда  мы  прибыли  к  Саркати,
наша помощь ему  уже  не  требовалась  -  его  гвардия,  применив  пулеметы,
расправилась с демонстрантами. Вся брусчатая площадь перед его дворцом  была
завалена  окровавленными  трупами.  В  подавляющем   большинстве   погибшими
оказались те, чьим единственным преступлением стало то, что они  голодали  и
хотели лучшей доли для своих детей.  Доведенные  нищетой  до  отчаяния,  они
решились на протест и безоружными вышли на улицы. Тем не менее  Саркати  был
насмерть перепуган и отдал приказ стрелять в толпу.
   - И это случилось, когда он начал поиски Анжелики?
   - Да, примерно в то время, и только  одному  Богу  известно,  во  сколько
обошлись ему эти поиски. А денег у него куры не клюют. Видели бы вы, в каком
дворце он живет, когда не мотается по свету! Знаете, вид его жилища напомнил
мне сказки из "Тысячи и одной ночи". Один из его огромных  дворцов  розового
цвета, с дверями и окнами из резной слоновой кости, охраняют вооруженные  до
зубов солдаты с тюрбанами на голове. В нем  живут  танцовщицы,  наложницы  и
отвергнутые жены, не сумевшие родить ему сына-наследника. Всем им во  дворце
отведена специальная, женская половина. - Торк пригладил ладонью  волосы.  -
Господи, а какой тогда хлестал ливень! В жизни такого дождя не видел! В  тех
местах дожди редки, а тут лил как из ведра. Мне сказали,  что  тогда  выпало
осадков около пятисот дюймов. - сказал он и закурил сигарету. - Я,  конечно,
мог понять, что движет Хассаном. Он жаждет прийти к власти, но мне не совсем
понятна одна вещь.
   - Какая же?
   - Маленький черноволосый юнец, который в  ночь  нашего  с  Делани  отлета
прорвался сквозь ливень и посадил  самолет.  Нет,  ту  ночь  мне  не  забыть
никогда! Мы с Джерри, вдосталь  насмотревшись  на  работу  гвардии  Саркати,
только что отразившей последний натиск толпы на дворец,  и  убедившись,  что
принцу Али Саркати Мухамеду Масруху уже  ничто  не  угрожает,  оставили  его
праздновать победу. К этому времени вся телефонная  и  телеграфная  связь  в
стране была прервана, и мы с Джерри, ожидая, когда прекратится дождь, сидели
в миниатюрном домике,  стоявшем  рядом  с  личной  взлетной  полосой  принца
Саркати, и обдумывали наш отчет о командировке.  Неожиданно  мы  услышали  в
небе рокот самолета.
   Торк,  явственно  представив  тот  момент,  с  удрученным  видом  покачал
головой.
   - Парень за штурвалом самолета,  кружившим  над  аэродромом,  намеревался
сесть. А как он мог это сделать, если ни один прибор диспетчерской службы на
земле не работал, а дождь лил такой, что и в полуметре ничего не было видно.
У того смельчака, подумал я, в  штанах,  видно,  вместо  задницы  автопилот,
потому как самолет свой он все же посадил. Каково же  было  наше  удивление,
когда через несколько минут после посадки к нам в домик вбежала девчушка лет
семнадцати, одетая по-европейски.  На  ней  была  дорожная  курточка,  через
намокшую ткань которой проступали маленькие