емного успокоившись, я решил найти себе тихое местечко обдумать свое
положение. Моя дама исчезла, дороги на улицу не видно, кругом не поймешь
кто, на вопросы не отвечают, как тут себя вести? Все стулья вокруг
оказались теперь занятыми самым разнообразным сбродом. Наверное, нужно
заказывать тут место заранее. Наконец, после долгих поисков я обнаружил
маленький столик без свечки, и, не спрашивая теперь ни у кого разрешения,
уселся за него, пододвинув к нему вместо стула чей-то тяжелый высокий
сундук с выпуклой резной крышкой.

За столиком сидел пожилой седой мужчина в сюртуке, цилиндре и черных
перчатках. Поверх перчатки на левой руке был одет перстень в виде черепа, к
столику прислонилась трость с аналогичным набалдашником - видимо, они
продавались в наборе. Из-за темноты лица моего соседа почти не было видно.
Прямо перед ним в стакане с подстаканником дымился чай, который незнакомец
помешивал маленькой ложечкой. Рядом лежала газета с ятями, название которой
не было видно.

Я взглянул на часы. Было одиннадцать часов вечера. Закрыв на секунду глаза,
я неожиданно провалился в странный сон. Сундук был весь какой-то скользкий,
неудобный, я постоянно сползал с него вбок, незнакомец смотрел иногда
куда-то сквозь меня, будто через стекло. Мне снилось, будто я попал в
страшный лабиринт и ползу по нему в поисках выхода. Летучие мыши задевают
мою голову пыльными липкими крыльями, по ногам снуют мокрые тяжелые крысы,
я пытаюсь зажечь спичку, но она отсырела и огонь быстро тухнет, не успев
разгореться. Наконец, кто-то подносит к моему лицу свечу, я просыпаюсь от
света. Незнакомец, впившись в меня своими острыми глазами, поднеся к моему
носу огарок, разглядывал мое лицо.

- Вы, кажется, не из нашего клуба, милостивый государь, не так ли?

При звуке его голоса я вспомнил пыльных летучих мышей и склизких крыс,
несущихся по лабиринту.

- А что это за клуб?

- Это, уважаемый, знаменитый клуб "Ваганьково". Мы существуем уже давно,
вряд ли кто знает наших первых членов, есть люди солидные, есть по-проще,
но вы, конечно, тоже хотите принять участие в нашем деле? - он рассмеялся
черным ртом и довольно откинулся на спинку стула, складывая руки на животе.
Я замер, не зная, что сказать.

- На этот раз вам, к сожалению, не повезло. Сегодня ночью никого не
принимают. Да, да, это не так-то просто, почти все места уже заняты,
попробуйте записаться в очередь, заполните анкеты, соберите отзывы, две
фотокарточки, паспорт, внесите вступительные взносы, а там - будет видно.
Председатель сейчас в отпуске, будет недельки через три, его зам - в
командировке, а секретарь - на курсах повышения квалификации, так что,
милостивый государь, придется подождать, ничем вам помочь не могу, хотя
ваша дама очень за вас и просила. В других местах, а вас уверяю, по-хуже.
Шеф-повар уже не тот, официанты наглые, да и мебель гнилая, стулья трещат
как в лесу. - Он поглядел на мой сундук.

- А вот сундучок-то извольте на место поставить. Мой приятель отлучился на
минуту к начальнику отдела по делу, сейчас вернется и вам задаст. Кого это
ты, скажет мне, сюда посадил на мое место, а?

Незнакомец важно поправил галстук, достал зубочистку и, не обращая на меня
никакого внимания, принялся ковырять в своем черном рту. Я вскочил с
сундука и, пятясь задом, попытался затеряться в толпе. Но кругом были такие
же холодные серые старики, желтые свечки и столы с грязной посудой и
грудами объедков. Казалось, вся подземная нечисть, приклеевшись к своим
стульям, начинает двигаться на меня, сыто повизгивая и прочищая после ужина
глотки, протягивая ко мне свои когти, постепенно превращаясь в огромных
крыс и тараканов. Ужас охватил меня, и я бросился бежать по узкому проходу
между столами. Вокруг волнами набегали и откатывались чьи-то стоны,
улюлюканье, урчание, мелькали лакеи, гигантские пауки, взрывались бутылки
шампанского - все завертелось вокруг меня в страшно кипящем водовороте.

Мне все время хотелось повернуть руль в другую сторону, нажать на педаль
тормоза и ударить по кнопке звукового сигнала, я закричал, раздался удар,
звон разбитого стекла, кто-то схватил меня за руку, в глазах потемнело,
все, наконец, остановилось, и я очутился за столиком один на один с моей
милой принцессой. Она была все в том же открытом платье. Это меня слегка
успокоило.

- Ты много выпил, тебе надо теперь закусить. - И она принялась чистить мне
мандарины, которые я, еще туго соображая, машинально отправлял себе в рот.

- А где ты была, дорогая?

- Ты же сам разрешил мне немного потанцевать.

- Что-то музыки совсем не было слышно.

- Зал вальсов здесь рядом, за стенкой.

Я заметил, что мы сидим в углу, где черные стены закруглялись, образуя
арку, совсем рядом вдруг заиграл венский оркестр. Мне показалось, будто мы
в сумерках сидим на теплой улице какого-то города. Рядом даже зацокали
копыта.

- А что, машин тут нет?

- Граф был очень добр к тебе, он приказал мне помогать тебе во всем, так ты
ему понравился, особенно вот эти твои мясистые уши, - и она ласково
потрепала меня за левое ухо. Мне стало не очень радостно. "Значит, она тоже
из этих", - уныло заключил я. Ну что же, как говорится, любовь зла,
придется смириться, уж больно хороша была моя королева.

- Ты все неправильно понимаешь, - гневно заверещала она и обиженно поджала
губки. Ну вот и первая домашняя ссора! - подумал я и поцеловал ее ручку.

- Дорогая, что тебе налить?

- На этот раз придется тебе заплатить за мою маленькую обиду своей кровью,
ну-ка, сожми-ка кулачок!

Подставив под мою руку хрустальную рюмку, она подождала, пока накапает
половину. Я будто выжал сок из лимона. Ну и дела!

- И сделай мне еще маленький бутербродик!

"Маленький бутербродик, орешки, глоток вина," - что еще надо простому
человеку?

- Знаешь, мне сегодня хочется как-нибудь по-особенному развлечься. Что ты
можешь мне предложить, мой рыцарь?

- Не знаю, что вам интересно. Раньше я очень любил выпиливать лобзиком, но
сейчас лобзика у меня нет, и какая вам от этого радость?

- Почему же, лобзик такой красивый, и я страшно люблю запах опилок.

Она глубоко заглянула в мои глаза. Сквозь ее тонкую кожу на висках
просвечивали сосуды, черные глаза сливались с мраком портьеры и бархатом
кресла, и огонь свечи прокладывал в этой темноте путь куда-то в далекое
прошлое. Она тоже ведь на кого-то похожа.

На кладбище я часто рассматривал портреты умерших, иногда попадались
точеные черты лица далекой незнакомки, ее черные глаза впивались в память
долгим пронизывающим взглядом, взглядом черной кошки, и казалось, будто ее
когти проникают сквозь глаз в середину мозга, впиваются в клубок сосудов и
вырывают их наружу. Говорят, некоторые таким образом могут выпить всего
человека.

- Не бойся, ты нам еще нужен. Пойдем-ка лучше в отдельный кабинет и
займемся чем-нибудь приятным. Может, сыграешь мне что-нибудь?

"Она уже все про меня знает, чем же я ей так понравился?" Обычно вампиры
или оборотени специально подыскивают жертвы среди безработных и алкашей,
заманивают их какой-нибудь ерундой, а тела потом легко прячут на кладбищах.
Чеснок и крест мне могли бы пригодиться, но кто же знал, что так все
получится? Правда, весной чеснок уже не такой вкусный, темнеет, так что я
как-то даже им отравился, и целых три дня потом провалялся со рвотой.

В кабинете было тоже темно. Она опять взяла меня за руку и потянула куда-то
в глубину комнаты. Видит в темноте как кошка. Почему это вдруг ей
захотелось, чтобы я ей играл? Ведь это так скучно! Наверняка здесь бывают
концерты каких-нибудь знаменитостей. Помню фотографию покойного Чайковского
со страшным черным взглядом, будто затягивающего всякого, кто попадется, на
дно. Наверное, в самый дальний подземный кабинет.

- Он, кстати, иногда действительно у нас бывает.

- А как же он сюда добирается, ведь он вроде в Невской Лавре, если не
ошибаюсь?

- Для наших людей нет границ! У нас тут есть такой удобный коридорчик,
спустился по нему, потом первая дверь налево, и там идти еще минут десять,
пятнадцать.

Воображение мое разыгралось! Наконец она отпустила мою руку, и я нащупал
руками перед собой что-то круглое и твердое... От прикосновения предмет
ожил, струны его очнулись и рояль стал тихо дышать. Фея зажгла свечу, и
радость от присутствия знакомого инструмента вспыхнула в моей груди. Я стал
медленно, лаская красное тяжелое дерево, раскрывать его внутренности. Вряд
ли что может сравниться с этим изумительным механизмом! Можно долететь до
Луны или нырнуть на дно впадины, но там никогда не найти все множество
звуков, скрытых до поры до времени под крышкой. Вряд ли что-нибудь другое
даст возможность соединить за мгновение тело, руки, уши и все внутренности
сразу со всем миром, с облаками, птицами, лесом, огнем, снегом, любимыми...

Наверху таких инструментов не найдешь, да там они и не нужны никому теперь.
Кое-где в чуланах спят вечным сном древние развалины, варвары с восторгом
вырывают им жилы, пальцы, вырезают на коже имена своих идолов или просто
отрубают им ноги.

- Ну что ты хочешь, здесь все же в массе своей другая публика, хотя тоже
редко кто прикоснется к нему.

Я открыл клавиши. Если бы не она, вряд ли удалось потрогать такую радость.

- Давай разыграйся, а я скоро приду, - и она вновь растворилась в темноте.

Я нажал одну клавишу, потом педаль. Организм, отпущенный на свободу,
задышал глубоким звуком. Потом я взял несколько интервалов, настройка была
замечательная. В пустой комнате я наконец расслабился и стал вспоминать
постепенно все, что когда-то играл. Меня всегда удивляла
музыкально-механическая память: начнешь играть, собъешься, потом через
какое-то время опять попробуешь, - и вдруг неприятное место осталось уже
позади, пальцы играют сами по себе, как заводные, откуда они все это знают
и помнят, как попасть на нужные ноты, когда они далеко и легато их не
возьмешь, странно все это и замечательно! Совсем я забыл о времени, зачем
тут торчу, зачем играю, а все же приятно. Может, кто-то даже слышит. Если
бы мне сейчас сказали, что придется тут проиграть с ней целый месяц, я бы
не поверил.

Хлопнула дверь, послышались шаги, я остановился. За моей красавицей шел
молодой человек с брюшком, во фраке и с букетом роз.

- Здравствуйте, здравствуйте, маэстро, - шумно заговорил он, подходя к
роялю, надувая щеки и усиленно улыбаясь, - мы вас тут уже заждались,
расчитывали на пятницу, но раз уж такие обстоятельства, - он
многозначительно взглянул на королеву, виновато поднял брови и снова
растянул губы в улыбке, - то дирекция, принимая во внимание, и прочая, и
прочая, перенесла ваш выход на два часа. Он положил розы на пюпитр.

Я опустил голову в клавиши и молчал. Какой противный, болтливый тип!

- А вы с ним действительно похожи как две капли воды, будто и ста лет не
прошло, - подходя с другой стороны рояля, сказала баронесса.

- Ну-ка, поднимитесь, поднимитесь, голубчик, возьмите-ка мой костюм на
время вашего концерта, публика уже в зале, масса знакомых дам, придет сам
гспдн Деловой, а также его првсхдт-во Иван Сергеич Важный.

- Давай, давай, милый, ты уже достаточно разыгрался, и твой дальний
родственник любезно согласился помочь нам с костюмом.

- Какой родственник?

- Да посмотри на него, хоть он тут уже давно, а прекрасно выглядит, бороду
бреет, подтянут, занимается спортом и даже скачет на лошади.

- Куда?

- Ну хватит, давай по-быстрее, мы тут приготовили тебе еще бисер, надеюсь,
ты еще не разучился его метать?

- О наших лошадках, - тут он загадочно прищурил глазки и понимающе
подмигнул мне, - мы с вами побеседуем в другой раз. Очень приятно, очень
приятно, и костюмчик вам совершенно к лицу, вот вам еще расчесочка, вот
платочек, а вот и маленькая конфетка.

Мы стали с ним рядом перед зеркалом. Хоть это и очень неприятно, но мы
действительно похожи.

- Вот это удача! Давно у нас не было такого праздника, такого совпадения,
теперь-то уж там наверху меня никто от вас не отличит. Кстати, а чем вы там
занимаетесь? Есть ли жена, хо-хо, дети?

"Неужели он хочет выйти вместо меня?"

- Как ты догадался! но ведь ты сам всегда мечтал жить в прошлом веке -
фраки, кареты, дамы, обхождение. Денег тебе не понадобится, твой
родственник - человек со связями, фигура заметная, да и место у него
подходящее для тебя. Попривыкнешь тут, подучишься французскому языку, по
ночам будем кататься с тобой на ипподроме, глядишь, и уходить не захочется.

- А он что будет там делать?

- Э, батенька, все-то вам расскажи, все покажи, а концерт- то уже
начинается, третий звоночек, если изволите слышать, публика на взводе,
полный вперед!

- А как же моя жена?

- Дорогая моя, а вы разве ему еще не открылись?...

Тут стена раздвинулась, сцена с роялем осветилась, внизу, за столиками,
оказались нарядные дамы с господами, сквозь звон рюмок и ножей послышались
жидкие аплодисменты, вперед вышла моя дама и, поклонившись в разные стороны
и даже помахав кому-то ручкой, объявила:

- Мне приятно предложить вам в качестве легкого апперитива несколько новых
произведений молодого композитора Иоганна Баха.

За дальним столиком поднялся парень с буклями и в сюртуке и помахал
платочком над головой. Публика уставилась на него, заправляя салфетки за
воротники.

- Изучайте меню! - и она порхнула куда-то в сторону.

Лучше уж заставили бы его самого играть! Я сосредоточился и начал тему. Как
ни странно, но я хорошо чувствовал свои пальцы, но ими двигал кто-то
другой. Колени, как обычно, сразу начали трястись от страха, но я долго не
сбивался и упорно тянул до конца, даже усиливая звук. Парень с буклями
спокойно поглядывал на меня и продолжал беседовать со своей полуобнаженной
соседкой. Хорошо, что я все-таки успел разыграться, не так сильно ударил в
грязь лицом. Леди объявляла все новые фуги, будто я дал ей список. Удобно,
конечно, ничего не надо обсуждать, только подумай, и она уже повторяет
вслух. А сны ей тоже такие же снятся?

Скоро на нервной почве мне захотелось есть, на столиках уже появилась
пахучая индейка в яблоках, и моя дорогая объявила антракт. Я вытер руки
платком. Аплодисментов не было - все продолжали кушать. Во фраке, кстати,
довольно удобно, и сиденье приличное. Двойник, конечно, уже смылся. Что он
там трепал, я так и не понял. Какая-то жена, дела наверху, замена,
наследство... Ну уж машину открыть он не сможет, ведь я ему не сказал, где
секретный тумблер, хотя найти его может каждый дурак. В квартире, как
всегда, шаром покати, денег нет, что он будет там делать? Ну да мне-то на
это наплевать, даже некогда о нем думать, надо пойти, перекусить
что-нибудь. Вот чего у нас никогда не было, так это таких ресторанов, да
еще бесплатно! Кому-нибудь расскажи, так не поверят. Какие огурчики, какая
картошечка! Официант подвел меня к столику, на котором уже дымилось блюдо с
жареным мясом с луком и сыром. Какой там Сранкл Бенс! Всю бы эту вонючую
рекламу изрезал бы ножиком, уже рвет от нее, вот ведь придумали средство
людей злить!

Я удобно уселся на мягкий покрытый бархатом стул и принялся за мясо,
запивая маленькие хрустящие кусочки красным вином. Шум вокруг заволокло
пеленой, я расслабился и с наслаждением следил за перемещением еды и питья
по моему пищеводу. К столику подошел военный в чине полковник в галифе,
портупее и блестящих сапогах. Ему было лет пятьдесят, крепкая фигура дышала
силой и уверенностью, на груди скромно виднелись планки с наградами, в
волосах, аккуратно зачесанных назад, не было ни одного седого волоса.

- У вас свободно?

- Да, присаживайтесь, пожалуйста.

Военный сел, не касаясь спиной спинки стула, и разгладил китель под
портупеей. Вскоре ему принесли стакан с водой на блюдце и кусочек
бородинского хлеба. Полковник поправил стакан на блюдце и пододвинулся
ближе к столу. Мне стало неудобно продолжать свою трапезу и я отложил вилку
и нож. В молчании прошло несколько неприятных минут. Где-то я его видел?
Наконец, мой сосед решил прервать молчание.

- Ну что, барчук, не стыдно? - Я оторопел. - В иных семьях дети кусочка
сахара не видят неделями, а ты тут расселся во фраке и жрешь свое
буржуйское мясо! И откуда ты только такой взялся? Вот у меня в жизни все
было не так! - Я съежился на краешке стула, покраснев от стыда и опустив
голову. Полковник складывал суровые слова на стол тяжелыми гирями.

- Родился в 1898г. в г.Ревеле. Отец работал сверловщиком в морском порту до
1911г. В 1917 г. завод эвакуировался в г.Одессу. Мать была по профессии
портниха, работала в швейных мастерских. Умерла в 1908 г. После смерти
матери на иждивении отца осталось нас три брата и сестра.

Я жил при отце до 1918г. В детстве учился в приходской школе две зимы,
после смерти матери пошел работать по найму. С 10 лет обивал котлы от
накипи и нагревал заклепки для клепки обшивки кораблей в военном порту,
потом поступил в качестве подручного клепальщика, затем подручным
сборщиком.

В 1916г. в мае призван в Армию, был зачислен в укрепительную позицию
механиком катера береговой обороны, с катером в 1916г. был направлен на
остров Эзель, Рижский залив, где после сдачи острова немцам был переброшен
на Румынский фронт, на котором и застала революция. Летом 1917г. по болезни
был направлен в госпиталь, затем с партизанским отрядом на борьбу с
немцами, раненый приехал в г.Севастополь. Поступил в Красногвардейский
Черноморский отряд-1, командир Мокроусов. С отрядом участвовал против
генерала Каледина, против татар в Крыму. Затем отряд повел бой с
наступающим немцем. С захватом последними Крыма отряд ушел в
Новороссийск-Екатеринодар-Ростов на Дону и под ст.Лозовой перешел в 5-й
Заднепровский полк Крымской дивизии Дыбенко. С полком участвовал в захвате
Генгарского перешейка, под ст. Владиславкой был контужен и направлен в
г.Харьков, в эвако- госпиталь. По выздоровлении откуда в отряд особого
назначения особой бригады, с бригадой участвовал в боях под
г.Екатеринославлем, Ореховым, Мелитополь, Перекоп, Керчь. По ликвидации
Врангеля отряд был брошен на борьбы с Махно.

Полковник посмотрел вдаль, будто вспоминая те бурные годы. Я похвастаться
своим боевым прошлым, естественно, не мог. Хотя, кто знает, что еще с нами
будет. Полковник продолжил:

- В 1932г. - командир парка Броне-Танковой Школы имени т.Сталина г.Горький.
В 1933 г. окончил МКУКС мехвойск, возвратился в Школу, где работаю по
настоящее время руководителем техники.

Член ВКПБ с 1924г., в партию вступил в г.Ленинграде, будучи в Школе, принят
по первой категории. В 1927г. имел партвзыскание за пьянку - строгий
выговор. В 1930г. - выговор за демобилизационное настроение. На чистке в
1929г. и 1934г. замечаний не имел. В других партиях не состоял. В 1924г.
окончил 2 курс военной школы механической тяги в г.Ленинграде. Во время
гражданской войны был награжден часами, револьвером, костюмом и т.д.

За всю службу в РККА имел дисциплинарных взысканий: 3 суток ареста /в
отдельности/, один выговор и наряд.

Под судом и следствием не был. Вот и вся моя биография. Да, тяжело прошла
жизнь, и ради чего! Чтобы ты, сволочь, разъезжал на отцовской машине, жрал
ананасы и бренчал на рояли всяким тут блядям! Не бывать этому!

Полковник вскочил, изо всех сил треснул кулаком по столу, выхватил маузер,
подаренный Фрунзе и утопленный потом бабушкой в Черном море из страха, и
выстрелил в меня три раза. Я упал под стол, обливаясь кровью и томатным
соусом. Поднялся страшный шум, со всех сторон послышались свистки
городовых, меня положили на носилки и понесли прочь. Еще несколько
мгновений я что-то видел и соображал, но потом сверху на меня стали
сыпаться бутылки и какая-то посуда, и полный мрак наступил на мою голову
окончательно и бесповоротно.


3. Ночные скачки

Очнувшись, я решил не открывать глаза и не шевелиться, чтобы не потревожить
рану. Где эта рана, и сколько их вообще, мне было непонятно. Вокруг никого
не было, только тихо потрескивал огарок свечи. Издалека доносился
приглушенный шум какого-то ресторана. Я