енький  домик,  но  с  большим  участком. Операторам  будет  до  меня  не
добраться,  и мой  мозг,  возможно, со временем закроется.  А  потом я смогу
лучше узнать  себя  без вмешательства Операторов. Может, мне удастся понять,
почему я так отличалась от самой себя в те годы, когда мной управляли Хинтон
и Берт. Люди проживают всю свою жизнь, совершая странные поступки, и даже не
подозревают, что ими управляют  Операторы.  Та Игра в поезде -- страшный вид
спорта,  но, наверное, в  отношениях  между Операторами к Вещами случаются и
более   страшные  моменты.   Вещи   можно  заставить   совершать   жестокие,
безжалостные поступки.
     --  Это  точно,  --  неожиданно  подтвердил  Ники.  --  Я  знал  одного
Оператора, который велел  ей убить  другого Оператора,  которого  ненавидел.
Правда,   такие  вещи  не  сходят  Операторам   с  рук.  Его  приговорили  к
пожизненному отстранению и больше ни к одной Вещи и близко не подпустили.
     Если разобраться, все эти законы  установлены для защиты Операторов, но
нигде не видно ни капли сострадания к Вещам или ответственности за них.
     -- Тебя возмущает, что Вещами манипулируют? -- спросил Ники. -- А разве
вы,  люди,   не   извлекаете   выгоду   из  любого  живого  существа,   если
представляется такая возможность? Нет ничего  безжалостнее Вещи. Так что  не
вам критиковать.
     --  Я,  по  крайней мере, надеялась,  --  заметила  я, -- что Операторы
относятся к Вещам хотя бы как Вещи к собакам.
     -- Приблизительно так, -- произнес Ники.
     -- Нет, не так. Природа создала  два вида людей. Одни помогают и делают
добро окружающим. А другие без сожаления их эксплуатируют.
     К разговору подключился Проныра.
     -- Ты  упустила  одно обстоятельство: неуемная жажда денег  и власти --
вот что дает возможность воздействовать  на Вещь.  Точно  так же, как деньги
дают Вещи  ощущение  надежности и самоуважения, то же самое  дают Операторам
набранные ими  очки. У кого  много  очков, у  того и власть. С очками  можно
основать собственную организацию, скупить хартии сотен Вещей и  не опасаться
других Операторов.  Чем же  Оператор хуже Вещи? Если  копнуть, то выяснится,
что и Операторы,  и Вещи действуют из одних и  тех  же  побуждений. Все мы в
одном котле варимся.
     Хорошо бы снять где-нибудь маленький домик с большим участком, подумала
я. Тогда Операторам до меня не добраться. Вернувшись в родной город, я сняла
все деньги, что  хранились  в  банке, и  вопреки мрачным  пророчествам  моих
компаньонов,  купила  билет  на автобус,  направлявшийся  в  северную  часть
страны.  Добравшись  до сравнительно  пустынного местечка в одном  из  самых
малолюдных  штатов,  я связалась  с агентом по продаже  недвижимости, и  тот
сразу же предложил  посмотреть славный летний домик в горах. Воздух  там  --
чистый бальзам, нахваливал агент. Мы сговорились, он  отбыл, а я отправилась
знакомиться с окрестностями.
     -- Индейцы, -- недовольно фыркнул Хинтон.
     -- Ей-богу, настоящие индейцы.
     С разочарованием пришлось  констатировать, что  моя  компания никуда не
делась. Где бы они могли быть, задумалась я, и решила, что, вероятнее всего,
они укрылись  в  одной  из  окружавших  мой домик  хижин, в которых  ютились
несколько испаноговорящих  мексиканских и  индейских семей.  Как выяснилось,
мой домик вовсе не был уединенным,  как мне показалось вначале. Из-за густой
листвы я не разглядела, что помимо хижин мой дом окружают с десяток таких же
летних строений, одно из которых было совсем рядом.
     В надежде избавиться от голосов я уходила на ежедневные прогулки далеко
от дома, но они следовали за мной повсюду.
     -- Проныра пользуется  стробоскопом,  -- наконец объяснил  мне Ники. --
Это увеличивает наш радиус действия до мили.
     Примерно в миле  от моего домика  находилось  заведение, представлявшее
собой совмещенную почту,  бакалейную  лавку и  промтоварный магазин.  Каждый
день я наведывалась туда, чтобы сделать покупки и поболтать с семьей хозяина
заведения.
     -- До чего же здесь воздух хорош, -- восхищенно заметил Ники. -- Я тут,
пожалуй, растолстею. Лучшего места для здоровья не сыскать.
     Хинтон и  Проныра, напротив, без  конца  твердили,  что  надо двигаться
дальше.
     -- Нам только индейцев не хватало, -- ворчал Хинтон.

     Примерно через месяц моего горного отшельничества я решила наведаться в
ближайший городок. Эту мысль подсказал мне владелец почты,  заметив, что ему
приходится бывать  в  городе раз  в месяц,  но, возвращаясь,  он  каждый раз
восторгается,  какой же  он счастливчик, что живет  в  горах. (Кстати, как я
потом вспомнила, он никогда не отправлялся в путь без револьвера. )
     Пройдя три мили до шоссе, я  дождалась автобуса и приехала в городок до
обеда.  Погуляв  по улицам, я вернулась на автобусную остановку и  выяснила,
что  мой рейс  отменен и  следующий  будет  через  три  часа. Пришлось опять
бродить  по  городу. Хинтон уговорил меня  зайти в  хозяйственный магазин  и
купить ручной фонарик. Как мне показалось, совершенно бессмысленная просьба,
но покупку я сделала.
     Однако  я оценила подсказку Хинтона,  когда  вышла на своей  автобусной
остановке  в  горах. Ночь уже спустилась,  а мне предстояло пройти три  мили
густым лесом. Включив фонарик, я отправилась в путь, прислушиваясь к голосам
моих спутников и к неясным звукам и шорохам леса.
     Дорога близилась  к концу, вот уже показался мой дом, стоявший  как раз
за  домом  испанской  супружеской четы.  У  них был  громадный  участок,  по
которому  бегали  семь  брехливых  собак.  Мои  ребята  обсуждали  вопрос об
индейцах  и  о  возможности  их  использования Операторами  в будущем, когда
неожиданно  рядом  со  мной  материализовался  улыбающийся  Ники.  Это  меня
удивило, поскольку Операторы уже давно не появлялись передо мной.
     -- Быстро направь фонарик на собак, -- произнес Ники.
     Возможно,  я начала бы  препираться, скажи  это Проныра  или Хинтон. Но
услышав эти слова от  милого, улыбчивого Ники, я подняла руку и стала махать
фонариком, пока  его луч не упал на собак.  Они залились визгливым, яростным
лаем.
     -- А теперь быстро обернись, --  приказал Ники, -- и посвети в обратную
сторону. Я  повиновалась  и  увидела невдалеке  на  дороге  что-то огромное,
размером с датского дога, со сверкающими металлическим блеском глазами.
     -- Направь луч прямо в морду и води рукой вверх и вниз.
     Я отчаянно замахала рукой перед горящими глазами.  Вдруг  глаза  словно
выключились и что-то огромное свернуло в лес и скрылось в его темноте.
     -- Теперь опять посвети на собак и беги, -- приказал Ники.
     Я припустила по дороге не хуже  поднятого охотником  зайца,  не спуская
луча с  собак.  Те прямо задохнулись от лая и готовы были  снести забор.  Не
успела я добежать до них,  как во двор выскочил хозяин и затарахтел на своем
испанском со скоростью пулемета.
     Тут я остановилась,  перевела дух и  стала извиняться за  беспокойство.
Испанец укоризненно  покачал головой, а собаки все никак не могли уняться. Я
вошла  в  дом, но меня все преследовали  горящие  желтые  глаза. Вдруг  Ники
напомнил мне, что я собиралась нарвать маленьких  белых цветочков, что росли
на участке. Собрав небольшой букетик, я поставила его в воду, послушала, как
Ники рассказывает  о  цветах,  вскоре  позабыла о желтых  глазах  и улеглась
спать.

     Наутро Проныра  решительно  объявил, что  нам  во что  бы то  ни  стало
следует отсюда уезжать. На этот раз его поддержал и Ники, добавив, что из-за
плохого снабжения  водой  я  моюсь только раз в неделю и  вскоре вся обрасту
микробами.  Хинтон  ядовито заметил, что если я пыталась укрыться в горах от
них, то попытка явно провалилась.
     Мне пришлось согласиться, что,  пожалуй, нет дальше  смысла  оставаться
здесь, и  что завтра утром я попрошу кого-нибудь из  соседей подбросить меня
до города.
     За  завтраком  Ники  сообщил,  что получил известия  от  фирмы,  где  я
работала. Они сожалеют, что загнали такую отличную работягу-лошадь.
     -- Для  фирмы каждая Вещь --  или  ломовая лошадь, или дикий мустанг, в
зависимости от  темперамента,  -- объяснил Ники. -- Лошади  обычно  загоняют
свои тревоги  внутрь и ничего не  предпринимают для их разрешения.  Для Игры
лучшего  материала  не найти. Совсем другое дело -- мустанги.  Эти не  будут
переживать  втихомолку. Случись беда, они бьют копытом, идут напролом  и так
или иначе устраивают  свои дела. Ты была мустангом, пока за тебя не принялся
Берт, он-то  и превратил тебя в лошадь. Затеянный нами эксперимент задуман в
общем-то не ради тебя, но одно точно пойдет тебе на пользу: ты снова станешь
мустангом.
     Я призадумалась над услышанным, а мои ребята тем временем переключились
на Мух.
     --  Они все  время будут  тебе  докучать, -- заметил Проныра. -- Даже в
автобусах. Надо как можно скорее перебраться в Калифорнию.
     -- А давайте через Канаду,  -- предложил Ники. -- Там Мухам не очень-то
дают разгуляться.
     -- Умнее не придумаешь, -- съязвил Хинтон, -- особенно если учесть, что
у нас нет лицензий для работы в Канаде.
     Решение  пришло  мгновенно.  Дойдя  до телефонной  будки, я позвонила в
аэропорт и узнала, когда будет ближайший рейс в Канаду.
     -- Этого только не хватало, -- ахнул Хинтон.
     -- Не ты ли нас уверял,  что с этой  Вещью у  нас не  будет хлопот?  --
возмутился Проныра. -- Нас трое и мы едва управляемся с нею.
     Через несколько часов я  летела в Канаду. Неужели удалось избавиться от
моего постоянного эскорта?

     --  У  нее  голова  прямо-таки распахнута настежь, --  произнес  чей-то
голос.  -- Никакого прикрытия на голове: ни тебе  дощечки,  ни  покрышки, ни
шалашика. Похоже, эта Вещь понимает, о чем мы говорим.
     -- Да, голова  у  нее  раскрыта,  и  она  вырвалась  из-под надзора, --
подтвердил другой  голос. -- Я займусь ею. Как говорится,  на ловца и  зверь
бежит.
     Перехватишь ее на выходе из самолета, -- сказал первый Оператор.
     -- Так ты полагаешь, что она знает кое-что об Операторах?
     -- У нее голова просто  забита информацией об Операторах, я не  успеваю
ее  отсасывать. И где она только набралась  всех  этих сведений? -- изумился
второй Оператор.
     --  Я немного  поработаю с  нею,  --  заявил первый Оператор. -- Дамы и
господа,  в  моем распоряжении  оказалась весьма  необычная  Вещь. Думаю, вы
таких еще не встречали. Она знает о существовании Операторов.
     --  Не  может  быть!  --  воскликнул  женский  голос. --  Кому  же  она
принадлежит?
     -- Пока  что мы работаем с нею. Можете подходить, подключаться к Вещи и
исследовать ее мозг. Только  сначала  внесите  пятнадцать очков. Работать  с
Вещью не разрешается.
     С десяток  голосов  возникли  один  за другим.  Уплатив  свои очки, они
задавали мне вопросы, на которые я демонстративно не отвечала.
     -- А  теперь,  -- предложил второй Оператор, -- кто хочет участвовать в
Игре? Ставка -- двадцать очков.
     Операторы   только  было  собрались   делать   ставки,  как  стюардесса
неожиданно  объявила, что  самолет  скоро  приземлится.  Первый  Оператор  с
сожалением вздохнул.
     --  Как бы то  ни было, а мы набрали двести очков.  Очень  недурно. Эта
Вещь -- просто золотая жила. Меня теперь от нее и бульдозером не отдерешь.
     Однако  в аэропорту я  быстро нырнула  в такси, добралась до автобусной
остановки и благополучно  улизнула от  своих новых  знакомцев. Добравшись до
одного из городов на севере Канады, я тут же попала в руки канадского ловца,
который  немного  спустя  продал  меня другому  Оператору.  Пересаживаясь  с
автобуса на автобус, я  направилась  обратно в Штаты  и немедленно угодила в
зловещие сети Доррейна.
     --  У него  есть  свои  достоинства, -- заверила меня  женщина. -- Одно
плохо: он ненавидит Вещи. Сделаю для вас все, что в моих силах, но боюсь что
этого будет маловато. Попытайтесь сбежать, если подвернется случай.
     Речь шла о  Доррейне, а женщина была его женой. Как только они вошли  в
мою  жизнь, у меня началась  дикая головная боль. Стиснув  зубы, я вжалась в
свое  сиденье  и  приготовилась  терпеть.  Но  вся  моя  выдержка  мгновенно
улетучилась, и меня охватил страх, когда я узнала, что головная боль -- дело
рук Доррейна.
     Он хочет разрушить  те клетки  головного мозга, которыми вы мыслите, --
пояснила жена. Повернувшись к мужу, она прикрикнула на него:
     -- А ну-ка, прекрати это. Ты уже и так выдолбил ей на полсантиметра всю
левую сторону. Не остановишься, сделаешь из нее придурка.
     Уж этого  я не позволю. Я вышла из  автобуса  на следующей  остановке и
направилась в ближайшую гостиницу.
     -- Ложись  в постель и вызови врача, -- посоветовала миссис Доррейн. --
Да не мешкай. Эта долбежка -- дело опасное.
     В телефонной книге я нашла номер первого попавшегося врача, вызвала его
и  забралась  в постель. Доктор  приехал быстро,  обследовал  меня  и  велел
немедленно собираться в больницу.
     -- Я отвезу вас в своей машине.
     -- А что у меня с головой?
     -- С головой? -- он  как-то странно глянул на меня. -- У вас воспаление
легких. Жду вас внизу.
     Час спустя я уже лежала на больничной  койке. Надолго погружаясь в сон,
изредка  просыпалась,  слышала,  как  препирается  чета  Доррейнов  и  снова
засыпала.  Наверное,  они засели где-нибудь  в  гостинице по  соседству  или
припарковались у больницы, решила я.
     Через неделю  мне стало значительно лучше. Обдумывая свое положение,  я
пришла к выводу, что, пожалуй, мне будет на руку, если Доррейны затеют  свою
Игру.  Они уже  пытались завербовать игроков среди Операторов-больных. Но  я
выяснила, что Доррейны не всем по душе, и что имеются желающие мне помочь.
     -- Ты безнадзорная, -- заключил один из  Операторов, выдававший себя за
выздоравливающего  после удаления  аппендицита.  -- А для таких  есть особые
правила.  Победивший в Игре  получает  право  владеть  безнадзорной Вещью  в
течение  суток. Мы попробуем тебя выиграть и, если нам повезет,  дадим  тебе
передышку.
     Победителем в Игре считался тот Оператор, которому удавалось вызвать  у
Вещи наиболее выраженную  эмоциональную реакцию.  Это  не составило бы труда
для Доррейна, которого я до смерти боялась. Но я собрала в кулак всю волю и,
контролируя  свои   эмоции,  сама  определяла  победителя.   К  глубочайшему
возмущению Доррейна, день за  днем  меня выигрывали другие  Операторы. Среди
них была и пара  работавших  на кухне  женщин, которые убедили меня написать
письма моим друзьям.
     -- Мы  тебе поможем составить текст, -- пообещала одна из них.  -- Если
твои  друзья являются Операторами,  они  расшифруют письма  и поймут, что  с
тобой происходит.
     Написав под  диктовку письма, я  внимательно их прочитала, но  так и не
заметила никаких  признаков шифра. Только жизнерадостные описания мест,  где
побывала,  и  восторги  от полученного  удовольствия.  Почти в каждом письме
повторялась  фраза:   "Наконец-то  мне  удалось  как  следует  отдохнуть  от
однообразия повседневной работы. Об этом  каждый  мечтает, но я и думать  не
могла, что для меня это станет реальностью".
     Больницу  я покидала  неохотно. За  порогом  меня  уже  поджидала  чета
Доррейнов.  С  ними  был  и  Щит,  полицейский  Оператор  из  вашингтонского
городского  совета. По его  словам, он должен был  охранять меня, пока  я не
пересеку  границу штата.  Думаю,  это было организовано не  без участия моих
друзей-Операторов  из  больницы.  У  меня  мелькнула  соблазнительная  мысль
никогда не  покидать штат,  а колесить  по  нему бесконечно, пересаживаясь с
автобуса на автобус.
     Только  мы выехали за пределы  Вашингтона, как  Доррейны засуетились  и
стали вербовать Мух для  Игры. Ко мне вновь  вернулась  мучительная головная
боль.  Меня  не столько  тревожила  сама боль, сколько  разрушения, творимые
Доррейном в моей голове.
     По прибытии в город  Бьютт  в  штате Монтана  Доррейны  затеяли Игру  с
Оператором, назвавшимся  Доном и заявившим, что он принадлежит к организации
Лесорубов. Мне показалось, что  его  тронули  мои  злоключения,  а  когда он
узнал, что эксперимент проводится на  основании свидетельства о воскрешении,
он  как-то  сразу заволновался и куда-то  исчез. Примерно через час, когда я
чистила зубы у себя в номере гостиницы, передо мной вдруг возникла картинка,
изображающая  пятерых  мужчин   и  двух  женщин  в  красно-черных  клетчатых
костюмах.
     -- А это еще кто? -- заинтересовалась миссис Доррейн.
     --  Команда Операторов  из организации  Дона,  --  ответил  супруг.  --
Изображение вполне четкое, только почему-то не  могу войти с ними в контакт.
Ну-ка, используй удлинитель, может, у тебя получится.
     Через мгновение раздался голос:
     -- Мы Лесорубы. Впустите нас.
     -- Встречу вас в холле. -- ответил Доррейн. -- Пока воздержусь называть
номер своей комнаты, а то не ровен час эта Вещичка подложит мне бомбу.
     Вскоре  Доррейн вернулся, ведя за собой Лесорубов. Операторы предложили
ему за меня выкуп в двести очков, но Доррейн стал рьяно торговаться. Слушала
я их,  слушала и как-то незаметно уснула. Пробудилась я  все под тот  же гул
голосов.
     --  Послушайте, она проснулась,  -- произнес чей-то голос. -- Все равно
мы  не знаем,  где  будет  вынесено  окончательное  решение  --  здесь или в
Солт-Лейк-Сити.  Ясно одно:  мы  никуда не продвинемся, пока не поднатаскаем
эту Вещь, чтобы она понимала что к чему.
     --  Это   свидетельство  о  воскрешении  --  чистое  мошенничество,  --
продолжил  другой  голос. -- Такая подлость  как раз  в духе Гончих.  Больно
много силы  они набрали. Давно пора их укоротить и лучшего  случая, чем  это
свидетельство,  не  представится. Мы  беремся  за  твое  дело  и  будем  его
отстаивать.
     Ни от  одного Оператора я еще  не  слышала более приятных слов. Выразив
свою признательность, я поинтересовалась, чем могу помочь.
     -- Всему свое время, -- продолжил Лесоруб.
     --  Мы  прибегли  к отсосу  и  в  основном  знаем твою  историю. Теперь
послушай  нас:  организация  Лесорубов,  включающая  более  ста  Операторов,
намерена обратиться  в совет штата с требованием  судебного разбирательства,
на   котором   они  опротестуют   выдачу  свидетельства,   по   их   мнению,
представляющего для меня опасность.
     Не могли бы они заодно  заявить, попросила я, что я вовсе не нуждаюсь в
воскрешении.
     -- Это  рискованно, --  возразил  Лесоруб.  --  Свидетельство выдается,
только если Вещь находится  при  смерти. А  мы  не можем доказать, был такой
факт или нет. Если мы сделаем  подобное заявление, Гончие станут утверждать,
что  все  было по  закону, решение  затянется на  месяцы,  пока  судья будет
копаться в твоем прошлом.
     Из  этого я заключила, что в мире Операторов власть  и престиж являются
мощным оружием, и не так-то просто одолеть Гончих.
     -- Что верно, то верно, --  подтвердил Лесоруб. -- Мы и не рассчитываем
на   легкую   победу.  Потребуем  назначить   разбирательство  на  ближайшее
воскресенье,  только  еще не решили, в каком  штате его  проводить. Пожалуй,
лучше всего подойдет Юта. В Солт-Лейк-Сити  законники  строгие, они особо  и
разбираться не станут, просто аннулируют свидетельство сходу.
     Меня это более чем устраивало.
     -- Хотя, конечно, с тобой могут разделаться и  Мормоны, -- поразмыслив,
добавил Лесоруб. -- Ну, что делать, придется рискнуть.
     Мне  было  ясно,  что  эксперимент  Гадли  вряд  ли  вызовет  одобрение
Операторов Мормонов, но такое же  неодобрение у них  вызовет и  Вещь, голова
которой  забита  сведениями  об  Операторах.  Взвесив все "за"  и "против" и
понимая, насколько  сомнительны мои  шансы остаться в мире живых, я в  итоге
решила довериться Лесорубам.

     Тьма  народу собралась на автовокзале Гончих в Солт-Лейк, когда мы туда
прибыли.
     --  Недостатка  в  зрителях  явно не  будет,  --  заметил  руководитель
Лесорубов,  о