я  вызывает
благоговейный  трепет.  Не  имея  навыков  лечения  шизофрении   и  не  зная
медицинского арсенала психиатров, он стал заниматься мной с тем же уважением
к  подсознанию,  как  инструменту  мышления. Мои голоса подсказали ему,  что
выздоровление не  за  горами. Он слушал  меня  и верил  тому, во  что привык
верить: в неисповедимый  язык  подсознания.  В то  время  как  для психиатра
подсознание безумного человека -- всего лишь вышедший  из строя механизм. Но
автор статьи,  хоть и психиатр, видимо, столкнулся  со свидетельством  того,
что в психике шизофреника присутствует целенаправленное начало. В отличие от
традиционной психиатрии, считающей, что больной не по своей воле оказывается
в   неуправляемом,  причудливом,  ненормальном   мире,   он  позволил   себе
предположить,   что,   возможно,   этот   мир   целенаправленно  создан   на
подсознательном уровне.
     Интересно  сравнить реакции психиатра  и  психоаналитика, к  которым  я
обратилась  за  помощью.  Обоим  я пересказала, что  голоса  сообщили  мне о
выздоровлении в ближайшие две  недели.  Стоит подчеркнуть то обстоятельство,
что  психоаналитик смог  понять  и  принять  факт приближающегося внезапного
выздоровления,   в  то  время  как  психиатру   это  оказалось  недоступным.
Непосредственно перед тем, как замолкли голоса, подсознание явно знало,  что
это  произойдет.  Понимая,  что  на  какое-то  время  иссохший  берег  будет
находиться в вакууме,  а  организму нужна  поддержка со стороны, подсознание
позаботилось обо всем, сначала направив меня к священнику, а через него -- к
ведущему психиатру крупнейшей городской больницы.
     Психиатр  тоже узнал  о том,  что сообщили  мне  голоса, но  не обратил
внимания  на  мои  слова,  полагая,  что  это  продолжение   бреда,  а  лишь
посоветовал вернуться домой  для  длительного лечения. На  его  совет Хинтон
отреагировал  тем, что мрачно  приказал мне  взять телефонный  справочник  и
отыскать   другой   адрес.   Так  по  его  подсказке  состоялась  встреча  с
психоаналитиком, и  в этом  есть глубокий смысл. Я снова повторила ему  свой
рассказ. Аналитик, более тонко чувствовавший целенаправленность подсознания,
с глубоким пониманием воспринял мои слова и терпеливо маялся со мной  четыре
дня  в  ожидании  выздоровления,  в  которое  поверил.  На  четвертый  день,
испытывая  нарастающее  беспокойство  по  поводу  того,  что  душевнобольной
человек вольно  бродит по городу (что, как ни странно, ничуть не встревожило
психиатра), аналитик уже было собрался отправить меня в частную клинику, как
произошло внезапное выздоровление. Если бы не это событие, аналитик, конечно
же, сдал  бы меня  с  рук  на руки психиатру, потому что аналитики  не лечат
шизофреников.   Эта   категория  больных  находится  в   абсолютном  ведении
психиатрии.  Возможно, так оно  и должно быть. Но похоже, что  психиатрам не
хватает как раз того инструмента,  который аналитики так высоко ставят,  что
часто вызывают этим упреки в свой адрес.
     Особой  веры в  лечившего  меня  аналитика  я  не  испытывала,  но  мое
подсознательное  мнение  о  нем  как о третьеразрядном  рэкетире  было  явно
несправедливым. Однако  его роль в  моем выздоровлении  была ограниченной. И
все  же я  ценю все, что он  для  меня сделал.  Он смог  понять, что вот-вот
наступит  выздоровление  и  смог  дать мне  то,  в  чем отказал психиатр  --
возможность  бросить  якорь, чтобы  мой  разум мог  закрепиться и  завершить
растянувшуюся  на три месяца работу  по приведению  мыслительного аппарата в
нормальное рабочее состояние.


        Это Нечто
     Что  же такое Нечто?  В учебниках  я наткнулась  на предположение,  что
шизофрению  надо  понимать как  крушение в физическом смысле, когда  осколки
разрушенного сознания попадают в подсознание. Может,  это  и есть то, что  я
назвала  Нечто  --  осмысленная,  целеустремленная  цепочка,  отлетевшая  от
расколовшегося  разума  и  застрявшая  в  бушующем  водовороте  подсознания,
сохранившая  при   этом  способность  указывать  путь  и  наделять  человека
исключительными, недоступными разуму талантами?
     Припоминаю случаи небывалой находчивости Нечто (например, приключение с
кугуаром)  и  тогда  представляю  его  крохотным  осколком сознания,  храбро
наводящим порядок  в водовороте и берущем на  себя ответственность  за  весь
организм. Когда  же  я вспоминаю  поезд в Новый Орлеан,  где Мухи  несколько
часов кряду  вели свою  Игру, мне кажется, что Нечто  -- это вырвавшееся  на
волю и загулявшее подсознание. А иногда я представляю его уютным домовым или
даже  духом святого  Антония.  (В течение всех  шести  месяцев со  мной  был
образок, как мне казалось, святого Христофора. Каково же было мое изумление,
когда после выздоровления я увидела, что это образок святого Антония.  Как я
узнала позже, церковь почитала его как целителя).
     Здесь   стоит  отметить,  что  еще  до   появления  научной  фантастики
шизофреники уже заселили  свои  миры  марсианами, чертями,  специалистами по
смертоносным излучениям и другими столь же замысловатыми фигурами.  И хотя в
специальной  литературе  все  это  списывается  на  помрачение  рассудка  --
"состояние, не отделимое от пациента", мне все  же хочется обратить внимание
на некоторые присущие этим видениям закономерности.
     У  них  есть  общие  черты: эти  образы  представляют  власть  и  имеют
основание полагать, что иссохший берег  будет им повиноваться;  они обладают
сверхъестественными   способностями   и  поэтому   не  боятся  вмешательства
полицейских  и  докторов. С  их появлением иссохший  берег сразу  улавливает
общую установку: либо ты повинуешься, либо  тебе будет  худо,  ибо  ни  одно
живое существо не в силах тебе помочь. (Помню, как-то вечером я заговорила о
том, что Операторам  противостоит  Бог.  Те  на  время  исчезли  и явились с
Мудрецом, который  взялся  все  объяснить. Не  напрасно его  так назвали, он
заморочил мне голову, и  вскоре я  забыла, с чего  начался  разговор. Тем не
менее, Мудрец достаточно долго толковал  на  эту тему, объяснив, что еще  на
заре цивилизации Операторы окружили землю полем из лучей такой мощности, что
через него не может проникнуть даже Бог. )
     Чем  бы ни  было  это Нечто,  осколком сознания или ядром  подсознания,
интересно представить, как  Нечто  принимает решения  в  критический  момент
неминуемого распада разума.
     Телеграфирует своим девяносто девяти помощникам: приготовьтесь, ребята.
Того  и гляди  на руках у  нас будет этакое месиво. Рассчитывать не на кого,
приводить все в порядок будем сами. Думаю,  всем понятно,  что делать.  Надо
эту лошадь  снова превратить в мустанга. Затем выскабливаем решетку.  Каюсь,
ребята,  в обоих  случаях мы дали маху.  Что делать, если напортачили,  сами
поправим. Президенту с этим  делом  не справиться. Вот  еще  что:  если  она
останется в этой  фирме, дело на  лад не пойдет. Слишком  уж она приросла  к
этой  конторе.  Даже  если  ее  кое-куда  заберут  и  прожарят  шоком, через
месяц-другой она  снова сюда вернется. Надо  действовать  наверняка и давать
отсюда деру.  У меня всегда была  заветная  мечта  -- побывать в Калифорнии.
Может, туда и двинем. Короче говоря, чем  дальше, тем лучше, лишь бы виза не
требовалась.
     Будем действовать по наезженной колее, кстати, самой  надежной. Вынудим
ее подчиниться какой-нибудь сверхъестественной силе,  чтобы она не понеслась
за  помощью в полицию  или к своему двоюродному  братцу Луи. Пусть  эту силу
будет воплощать не очень привлекательная личность, тогда появится желание ей
сопротивляться. Вот  это и нужно.  Она ведь прирожденный мустанг,  да только
разучилась стоять  за себя. А  если наш сверхчеловек будет слегка мерзавцем,
думаю,  нам удастся заставить ее надпочечники как следует  качать адреналин.
Только все должно быть  в меру,  а то,  пожалуй, пойдет палить из револьвера
направо и налево или всем  подряд  сыпать яд  в кофе.  Тогда  опять придется
выскабливать начисто всю решетку. Ей предстоит защищаться в суде, по закону,
все как положено. Посмотрим, где у нас все эти судебные атрибуты? Тут где-то
должны быть. Ага, вот они -- суды, законы, судьи, адвокаты и все прочее.
     Теперь за работу  берется сценарист,  его дело -- диалоги, типажи. Сэм!
Ты, кажется, давно жаловался, что руки чешутся  написать что-нибудь  эдакое.
Пользуйся случаем.  Уловил идею,  Сэм?  Стало  быть, так: сверхгерой  должен
делать ей пакости,  а она  должна  научиться  воевать с ним. Не забудь  и  о
положительных  характерах, что  будут являться  на  выручку, когда  придется
особенно туго. Это главная сюжетная линия.
     Теперь второй план. У негодяев не должно  быть  рогов и копыт.  Обычные
людишки,  зарабатывающие  свои  баксы  не  очень приглядным,  но  допустимым
способом. Так уж устроен мир. Ей надо усвоить это раз и навсегда и научиться
глядеть на жизнь  реально, а  не входить каждый раз  в смертельный штопор. В
диалогах на этом следует сделать особое ударение, не бойся повторов,  маслом
каши  не  испортишь.  Вот  с  судами  будь  поосторожнее.  Все  должно  быть
неопределенно до  последнего разбирательства, где  она  наконец  выигрывает.
Следует убедить ее в том, что не все потеряно, пока ты на свободе и  пока ты
сражаешься.  Когда  мы  наладим дело с адреналином, работать станет полегче.
Ясно, куда плыть, Сэм? Тогда за работу. Через два часа чтобы у меня на столе
лежал первый акт. Главное, Сэм, налегай на диалоги.
     Где  у  нас   технический  персонал?  Позаботьтесь  о  звуке,   ребята,
аппаратура  должна  работать  так,  чтобы  и  комариный  писк   был  слышен.
Фотографам тоже приготовиться, сделаем снимки персонажей, чтобы она поверила
в их реальность. Подключайте технику, да смотрите, чтобы кабели...
     Думаю, у постановщика не раз голова шла кругом, когда в пьесе возникали
непредвиденные  трудности.  Ребята,  надо  как-то  выбираться  из  психушки.
Признаться, я уже думал присоединиться к вам, чтобы мы остались  там вместе,
но  уж больно обстановка  не вдохновляет. Ну,  вылечат они  ее, а она  опять
вернется домой, в  свою чертову контору, и вся  наша работа  насмарку. Опять
же, могут  и не вылечить. Если начистоту, проще было бы нам самим выскоблить
решетку. Почему проще? Читай статистику, вот  почему. Помните ту статью, что
Джерри видел  в папке  с вырезками?  У  шестидесяти  процентов  шизофреников
наблюдается излечение  или улучшение после  шоковой  терапии.  Излечение или
улучшение. А  помните, что они имеют в виду  под улучшением? Все что угодно,
начиная  с того, что тебе позволяют пользоваться вилкой и ножом, и до  того,
что с тебя снимают  смирительную рубашку.  Какая  же на  поверку  получается
статистика? Что же мы тогда теряем, а? Как я себе представляю, в первый день
они только проводят предварительное обследование. Когда она будет  на беседе
у психиатра, я посмотрю, что он за человек, и постараюсь, чтобы он обнаружил
у нее что-нибудь не по своей линии. Для этого мне понадобится эта штуковина,
как ее? А, "способность чувствовать не оформленные в  словах и лишь частично
осознаваемые ощущения". Куда она подевалась, черт бы ее побрал? Считают, что
она чудо как хороша, особенно  когда работаешь с психиатрами, а это, ребята,
о многом говорит.
     И вдруг на сцене самым неожиданным образом появляется кугуар.
     Без  паники, ребята.  Не совсем уверен,  что  это  кугуар,  но  судя по
повадкам,  очень  похож  на  здоровую  кошку.  Спокойно, не  суетитесь.  Где
фонарик? Сюда его.  Покупали, думали как бы не споткнуться,  а  тут вон  как
кстати пришелся.  Жаль, больше  ничего под рукой нет. К счастью, мы недалеко
от  дома, где полно голосистых собак. Думаю, когда кугуар услышит их лай, то
испугается,  что  их  спустят  с  цепи,  и удерет  в  лес.  Начали! Покажите
изображение  Ники,  наша  девушка ему  доверяет  и  сделает  все, о  чем  он
попросит. Ники, ты готов? Свети  на  собак. Так, хорошо. Ну как, разорались?
Теперь быстро  свети назад. Хочу взглянуть, может, это что-то безобидное  из
лесу вышло.  Кугуар!  Да какой  здоровенный! Решил  не  связываться  с  этой
визгливой сворой. Смотри,  повернул  в лес! Пронесло.  Ну как  она,  здорово
перепугалась?  Закрепите  получше  якорь.  Пусть  Ники  покажет  ей  любимые
цветочки, поговорит о чем-нибудь успокаивающем...
     Кто бы мог подумать, что  тут могут произойти такие любопытные встречи?
Если бы она была предоставлена сама себе, оцепенела бы со страху. Так увязла
в  своей колее,  лишь  бы  ее не трогали.  Совсем  разучилась  действовать в
непредвиденных обстоятельствах. Я буду не я, ребята, если мы не поломаем все
это к концу нашей операции.


        Неповторимый компьютер
     Как-то  утешительнее  было  представлять  Нечто  в  образе  сознательно
мыслящего  осколка,  чем  как  согласованно действующее подсознание.  Но чем
больше  я углублялась в специальную  литературу и  размышляла над проблемой,
тем больше соглашалась  с  аналитиком,  назвавшим  подсознание удивительным,
внушающим благоговейный трепет инструментом.
     Подсознание  легко демонстрировало  весьма примечательные  и  достойные
свойства. То,  что  могла делать память  введенных в гипноз людей, выглядело
просто  чудом.  Человек без  запинки  называл  имена  всех своих соучеников,
начиная  с первого класса, и даже мог воспроизвести свой почерк в пятилетнем
возрасте. Казалось, подсознание  годами  постоянно  накапливает  информацию,
аккуратно сортируя ее и раскладывая по полочкам.
     Подсознание напоминает мощный компьютер, работа которого, собственно, и
основана  на наиболее заметных  способностях подсознания. В электронный мозг
закладываются   подробная  закодированная   информация  и  механизм  для  ее
обработки. Вопрос поступает в электронный мозг; тот, получив его, приступает
к  расшифровке,  затем  находит нужную  полочку  или делает  соответствующие
математические вычисления. Щелк -- и ответ готов.
     Подсознание  работает  тем  эффективнее,  чем  спокойнее  состояние,  в
котором  оно  находится.  С  необыкновенной  легкостью оно  творит  чудеса в
состоянии  гипнотического   расслабления.   Для  меня  это   было   довольно
неожиданным   открытием.  Подсознание  всегда  представлялось   мне   бурным
водоворотом  подавляемых эмоций.  А вместо этого  оно оказалось чем-то вроде
сделанного  в  единственном  экземпляре компьютера  с  непостижимым  объемом
памяти. У гения свой компьютер,  у  слабоумного -- свой.  Кто может  постичь
механизм  работы мозга эйнштейновского масштаба?  Но точно так  же  никто не
знает,  как  работает  мозг слабоумного  человека.  К  тому  же, даже  самый
замечательный  компьютер может воспроизвести лишь ничтожно малую  долю того,
на что способен человеческий мыслительный аппарат.
     Может  ли  подсознание  мыслить?  В  свое  время  мой вопрос  показался
аналитику забавным. Когда я думаю об этом сейчас, то вижу, что, как и многие
другие,  я  недооценила  это  тонкое,  хитроумное  устройство.  Представьте,
например,  бизнесмена,  встретившегося  со  сложной  проблемой,  от  решения
которой зависит дальнейшее  существование  его предприятия.  (Это пример  из
жизни. Подобная проблема в течение десяти дней держала в страшном напряжении
одного из моих  друзей. )  Он прикидывает  так и эдак, от мыслей голова идет
кругом,  но  не  видит никакого достойного выхода.  Наконец, махнув  на  все
рукой, он смиряется с  неизбежным  банкротством, и  вдруг в голову  приходит
удачное  решение. ("Да ведь лучшего  способа уладить дело и не придумать! --
воскликнул мой друг, когда после десяти мучительных дней его  вдруг осенило.
-- Как же это я раньше не додумался? Где у меня только была голова? ")
     В  отличие  от  компьютера,  получив  задание,  подсознание  не  только
молниеносно  перебирает  свои  файлы  в  поисках  ответа. Оно также  думает,
оценивает,  взвешивает.  Сначала  надо  понять  суть  проблемы  во  всех  ее
запутанных  взаимосвязях.  Прислушиваясь  к  горестным  стенаниям  сознания,
подсознание улавливает суть дела. Прикидывает, что больше подойдет, и выдает
ответ, но сознание его не принимает. Оно с тоской раздумывает, почему же это
решение не годится. А  подсознание знай себе  слушает,  вникает в проблему и
выдает новое предложение.  Опять  не угодил? Почему? Сознание по-прежнему  в
унынии. Подсознание снова принимается за работу и  не успокаивается, пока не
находит приемлемого  для сознания  решения. Сознание  веселеет и  ликует,  а
подсознание отдыхает. Пока что весь организм вне опасности.
     Поистине  счастливчик тот, на  кого  нисходят наития. У такого человека
Нечто  даже  не  старается представить дело  так,  будто  мысль "сварилась в
котелке" сознания. Поразмыслив и найдя нужный ответ, подсознание вырывается,
как гейзер,  в виде "интуиции" или "вдохновения". (Женщины почему-то склонны
полагаться   на   "интуицию",  а   мужчины   предпочитают  "вдохновение".  )
"Осененное" сознание припоминает подобные случаи в прошлом и, если результат
был   положительный,   действует   "по  вдохновению".   Чем   проницательнее
подсознание, тем охотнее сознание следует его указаниям.
     Вопрос наитий заинтересовал меня  особенно. До болезни ничего такого  я
за собой не замечала, а вот  в те три месяца, что последовали за  спонтанным
исцелением,  наития  сыграли важную роль в моей жизни.  Если бы  не  они,  я
наверное,  превратилась  бы  в   душевную  развалину.  При  моем  осторожном
характере,  прежде   чем   действовать,  я  всегда  должна  осмыслить,   чем
мотивирован  поступок,  и  всегда  предпочитаю  трезвый  сознательный расчет
неизвестно  откуда взявшемуся  наитию,  которое  еще  неизвестно  куда  меня
заведет.  Таких  людей,  как  я,  много,  и  их  никогда не  озаряет.  Зачем
подсознанию  "метать бисер  перед свиньями"? Все равно не  поймут.  Всю свою
жизнь  я  полагала,  что  мыслю.  Возможно,  потому,  что  работая  с  таким
характером, моему подсознанию приходилось искать  более  хитроумные подходы,
вот  оно  и посылало свои мысли и  откровения  в  виде  ласковых  волн, пока
убаюканное  сознание  не уловит  их  смысл,  ни  на  йоту  не  сомневаясь  в
собственном авторстве. В  те три  месяца  подсознание  работало  по  обычной
схеме, только это стало заметно потому, что мое состояние было необычным.
     Неразрешимой  загадкой  для  меня оставалась  та скорость, с которой  я
написала  свою   повесть  в  период  душевной   пустоты,   последовавший  за
исцелением.   Я    решила    провести   некоторые    изыскания   в   области
профессионального  литературного творчества.  У  меня  состоялся  разговор с
одним сочинителем популярного  чтива, которого  с успехом  мог  бы  заменить
электронный  мозг.  "Я  никогда  не  сажусь  за  работу,  пока  не  появится
творческий зуд.  Пробовал без него,  ничего  путного  не  получилось.  Здесь
главное,  чтобы как следует упрело, тогда тащи кашу на стол,  -- крутую  и с
пылу  с  жару.  А  если  вынуть  до   сроку,  будет  недоваренная  размазня.
Переписывай хоть до посинения, все равно ерунда  получится".  На мой вопрос,
как они творят,  все остальные, с кем мне  довелось беседовать, в один голос
отвечали: "Само пишется". Пытаясь объяснить свое состояние  вдохновения, они
говорили об очень интересных вещах. "Мне казалось, что я работаю как рация в
режиме приема". "В голове  как будто кран открылся". "Такое состояние, что я
не смог бы заставить себя написать по-другому".
     Те же мысли я обнаружила  и в сборнике "Творческий процесс", написанном
рядом  талантливых  творческих личностей. Вот что рассказывает А. Э. Хаусман
об одном из своих стихотворений:
     "Две строфы, без всяких последующих переделок, возникли в уме,  когда я
стоял  на перекрестке... Третья немного поупиралась, но я ее быстро заманил.
Нужна была еще одна строфа, но она не шла. Пришлось сесть и сочинять самому,
ну  и  трудное дело,  признаюсь". Ами Лоуэлл поделилась своими наблюдениями:
"Слова  появляютс