аблюдало стадо. Огромные звери свирепо кусали и трясли
друг  друга  то  один, то другой  скрывались  в воде. И бойцы, и наблюдатели
были так увлечены  схваткой, что мне удалось подобраться на двадцать шагов и
сделать несколько снимков, прежде чем закончилась битва.
  Друго  запоминающийся эпизод  связан с  моим боем. Как-то  раз он решил
развлечься швыряя камнями в спящих бегемотов. В это время на сцене появилась
старая бегемотиха  с  детенышем  она  выскочила  из  воды с резвостью, какую
трудно предположить  в столь огромном  животном,  и  напала на незадачливого
парня сзади. С  громким воплем он  бросился наутек,  но спасло  его лишь  то
обстоятельство, что старая дама  остановилась и оглянулась на свое бэби - не
грозит  ли  ему, оставленному  без присмотра,  какой-нибудь  враг.  Не  будь
бегемотиха столь заботливой матерью,  дело  кончилось  бы плачевно. Я в  тот
момент, хотя и  находился на берегу, был не в силах помочь своему слуге: нас
разделяла добрая сотня метров, а мои ружья остались в лагере.
  В засушливый период Руаха мелеет, становясь  в среднем по колено. В это
время бегемоты  собираются вокруг  подводных  ям, глубина которых  достигает
двух трех  метров,  и  набиваются  в них, иногда  даже  в  два слоя.  Снимок
бегемотов, лежащих как сардины в банке, также вошел в мою коллекцию.
  Наш лагерь был на  берегу, и по ночам мы подолгу не могли заснуть из-за
громкого  сопения  и  фырканья -  с  наступлением  темноты бегемоты  выходят
пастись на сушу. Нередко мы с  Мак-Нейлом,  встав, потихоньку  выбирались из
лагеря, чтобы полюбоваться на огромных зверей. Это была незабываемая картина
На  белом  речном песке четко выделялись  гладкие черные  туши, блестевшие в
свете луны. Их движения  были грузными, но отнюдь не неуклюжими. Все остатки
наших  трапез  мы относили в  одно и то же место, к большому  камню у кромки
воды.  Некое  бегемотье  семейство,  обнаружив  это, вечерами  располагалось
вокруг камня и дочиста подбирало все пищевые отходы. Мы установили правило -
не убивать  зверей  без  крайней нужды  в  свежем  мясе, и  потому  бегемоты
держались,  в  общем, доверчиво и дружелюбно   кроме  того,  охотники  редко
посещают  этот район и животных обычно  никто не тревожит. В результате наши
люди  безбоязненно проходили в нескольких шагах от дремлющих колоссов и даже
купались в реке, не опасаясь нападения.
  Очень забавны детеныши бегемотов. Как  все  дети, они  любят играть - и
друг  с  другом,  и  с  родителями.  Но  природа  не  наделила  бегемота  ни
темпераментом,  ни возможностями,  требующимися для веселой  возни со  своим
потомством.  Поэтому  малыши  используют  взрослых  в  качестве  спортивного
инвентаря.  Однажды я  наблюдал стадо,  расположившееся  отдохнуть.  Из воды
выдавались лишь  ноздри, да  широкие спины,  неподвижные, как  валуны Только
детеныши никак не желали угомониться: они гонялись друг за  другом, поднимая
брызги, ныряли и кувыркались. Когда  все это им надоело,  бегемотики затеяли
новую  игру: выбрав подходящую спину, взбирались на нее и с шумом  и плеском
съезжали в воду - сперва по очереди, потом  все вместе. Владелец спины никак
не реагировал  на происходящее. Большие крокодилы - извечные враги бегемотов
- грелись  на  песчаных  отмелях. Откуда-то издалека  доносились крики диких
гусей.
  Вот к реке подходит группа водяных козлов. Им не  опасны зубастые ящеры
- до них далеко  едва удостоив крокодилов взглядом, вожак спускается к реке,
следом за ним и остальные антилопы.  Долгими глотками пьют  они  живительную
влагу и затем неспешно уходят, не заметив людей
  Из  глубины  леса  раздаются  лай и громкие вопли - это  стая  павианов
движется  к водопою. И в этом  случае также первым подходит к  реке  вожак и
лишь  после него -  остальные.  Но  часть  животных остается  на деревьях  в
качестве сторожей и  наблюдателей Основной предмет  их внимания - крокодилы.
Стоит какому-нибудь  из  них шевельнуться, как часовые на  деревьях  криками
предупредят сородичей об опасности.
  Обезьяны  жадно  пьют, и некоторые  заходят на несколько шагов  в реку.
Вдруг среди них,  на поверхности на миг  появляется огромная зубатая голова
всплеск, и один  из павианов навсегда исчез под  водой.  Лишь кровавое пятно
указывает  место  драмы.  Остальные  с  криками  ужаса  бросаются  прочь,  к
спасительным  деревьям,  и   в  бессильной   ярости  трясут  ветки,   осыпая
проклятьями на своем обезьяньем языке ужасного мамбо.
  На бегемотов, отдыхающих неподалеку,  и на пасущихся на  берегу антилоп
это  происшествие не производит  никакого  впечатления. Каждый день подобные
трагедии  разыгрываются в тысячах форм, и обитатели буша с рождения привыкли
к ним.
  Слоны здесь  встречались  уже довольно  часто,  но  их преследование на
высохшей, открытой местности дело не только трудное, но и опасное, в чем мне
пришлось не раз убедиться на собственном опыте. И все  же, когда  3 ноября я
наткнулся на свежие следы одинокого самца,  соблазн  оказался слишком велик.
Предупредив своих людей, я отправился за слоном.
  След то исчезал на высохшей земле, то вновь появлялся  так прошел день.
Переночевав, я продолжил преследование и через несколько часов ходьбы увидел
не одинокого самца, а небольшое стадо, в котором, к моей неописуемой досаде,
были только слонихи.  Притаившись в  кустах, я  проклинал  неудачный день  и
прикидывал, куда мог  уйти тот  одинокий  слон,  которого  я ищу.  Между тем
поднялся  небольшой  ветерок, и дул  он  в самом невыгодном направлении - от
меня к стаду.  Почти сразу же  одна из слоних насторожилась, растопырив уши,
вытянула хобот и  двинулась в моем направлении.  Пройдя  кусты и не  заметив
меня, она вернулась к  стаду. Но ветер не  утихал, и  слониха повторила свой
маневр еще трижды, приходя во все большее возбуждение. На  четвертый раз она
засекла мое убежище, и у меня  не  осталось  выбора. Калибр 8мм - далеко  не
самое  подходящее оружие  для  охоты  на  слонов, и  потому  требует большой
точности при стрельбе.  Первый выстрел остановил слониху, а  два последующих
прекратили ее мучения.
  Вскоре подошли  носильщики,  и  тут выяснилась  чрезвычайно  неприятная
вещь: у нас кончилась вода. Люди уже заметно страдали от  жажды.  Между  тем
надвигалась  ночь,  и поиски воды  приходилось  отложить  до утра.  По  моим
соображениям, где-то неподалеку должен  был находиться какой-нибудь водоем -
иначе  вряд  ли  слоны  паслись  так  далеко от реки. Предстояло  дожидаться
рассвета. В моей фляге  тоже  не  осталось ни капли, так  что  все мы были в
одинаковом положении.
  Мы  провели  тяжелую ночь -  день был жарким, а мы прошли много миль. У
всех пересохло горло, и даже темнота  не приносила  облегчения. От  жажды не
удавалось заснуть.  Наутро  я разослал людей  в  поисках воды, и  к  полудню
услышал радостную весть. Как ни  удивительно  в  этой  вроде  бы  совершенно
открытой  местности имелась цепочка  небольших прудов, укрытых  в неглубокой
лощинке.  К одному  из них мы перенесли  наш лагерь. Пруд этот, как я  узнал
впоследствии, был  хорошо  известен окрестным племенам и  назывался Луманга.
Следы на берегу показывали,  что сюда приходят на водопой носороги, слоны  и
львы.
  Часть  слуг  и  носильщиков  еще   не  вернулись.   Опасаясь,  что  они
заблудились или обессилели, я отправил за ними спасательную партию - из тех,
кто уже утолил  жажду. Пропавшие вскоре были найдены и  доставлены в лагерь.
Выглядели эти люди очень плохо, и  я уже начал опасаться, что не всех из них
удастся  вернуть к жизни.  Но мои  страхи оказались напрасными: не прошло  и
двух  часов,  как  "умирающие", оживленные холодной  водой,  сидели у  огня,
обменивались шутками  и  с  аппетитом поглощали  огромные  куски  полусырого
слоновьего мяса.
  Теперь  можно было возвращаться в лагерь у Мкалинзо  наше имущество уже
перенесли  туда  под присмотром  г.  Энгеля.  Там же  находились  Хэмминг  и
Мак-Нейл. Вид у всех  был  унылый, т.к. провиант  оказался на  исходе. Ввиду
этого  я решил отправиться налегке в  Кисаки и договориться насчет  доставки
провизии с кем-нибудь из индийских торговцев.
  По пути я встретил  доктора Л., с которым познакомился в Дар-эс-Саламе
он  отправлялся на  охоту за слонами.  В разговоре  Л. поинтересовался  моим
оружием,  и я не удержался, чтобы  не  похвалиться одной  из своих  винтовок
450-го  калибра, дело в том, что  чиновники  просмотрели  ее при  таможенном
осмотре на границе, и она не была опечатана По глупости  я не  скрывал этого
обстоятельства, тем более,  что винтовка входила в опись моих  ружей. Мы еще
поговорили  об  охоте  и  распили  пару  бутылок  пива  - я  был  счастливым
обладателем целого ящика  этого  напитка, столь редкого и высоко ценимого во
внутренних районах Африки. Д-р Л. оказался страстным любителем пива и просил
продать ему  несколько  бутылок. Тронутый его уговорами, я уступил пол-ящика
бесплатно. Как выяснилось впоследствии благодарность д-ра Л. оказалась очень
своеобразной. Дойдя на следующий день до поста Махенге, он сделал заявление,
где говорилось о  наличии в моем багаже контрабандного оружия. Это заявление
не возымело никаких последствий, но мотивы  его остаются для меня загадкой и
по сей день.
  На протяжении нескольких  дней я охотился в окрестностях Кисаки, но без
особого успеха:  хотя  мне довольно часто  удавалось  подобраться  близко  к
слонам, густые заросли мешали сделать точный выстрел.
  В  двух  часах  ходьбы  от   форта  есть  горячий  сернистый  источник,
окруженный настоящим лесом. Там я и решил временно обосноваться - достаточно
было  расчистить  небольшой  участок  от  лиан и  вьюнков,  чтобы  получился
"естественный шалаш",  очень  удобный и просторный (свою палатку я оставил в
Мкалинзо, т.к. в сухой период  и на небольшие расстояния всегда передвигался
налегке). Единственным  неудобством  были слоны,  бродившие по ночам  вокруг
нового лагеря. Иногда  поднятый  ими шум -  урчание, треск  веток, вздохи  и
фырканье - бывал так силен, что никому не удавалось сомкнуть глаз до  самого
рассвета.
  Однажды утром люди,  посланные за водой, вернулись с известием о слоне.
Кое-как  одевшись  я поспешил к ручью,  но  увидел там лишь самку носорога с
детенышем. Маленький носорог как раз достиг возраста и  размера, подходящего
для поимки, и я трижды поднимал ружье, собираясь застрелить мать, но в итоге
отказался от этого  намерения  и отпустил толстокожее семейство с  миром.  В
конце концов, Джумбо все еще находился в Дар-эс-Саламе, и покупателя на него
пока не нашлось,  а ведь его поимка и транспортировка обошлись мне в немалую
сумму. Так что обзаводиться новым питомцем было бы, пожалуй, неразумно.
  14 декабря Хэмминг  вернулся  в форт.  Физическое напряжение,  которого
требовала  охота,  стало  для него непосильным,  особенно  после  очередного
приступа черной лихорадки. К тому же остались нерешенными земельные споры на
границе  Ва'лундалэнда, где Хэмминг в подобных случаях  исполнял обязанности
главного арбитра. Мы дружески простились и он отбыл в Каронгу.
  В тот же день я предпринял новую охотничью вылазку, на сей раз недалеко
от Кисаки. Мы расположились в русле высохшей реки,  где в первый же  день  я
добыл двух бородавочников  и карликовую  антилопу, а  вскоре после  этого  -
превосходного бушбока.
  Лонгома  неожиданно заболел и мы задержались в новом лагере. Русло реки
заросло камышом, а по  берегам было покрыто бамбуком  и колючим кустарником,
что свидетельствовало  об обилии  диких животных. И  действительно, здесь во
множестве  попадались  следы  слонов и носорогов, не говоря уже  про антилоп
всех видов. Едва мы раскинули лагерь, как один из слуг принес два  найденных
им  небольших  бивня  -   неподалеку  обнаружился  целый  скелет   огромного
животного. Осмотр показал, что эта слониха  погибла примерно  полгода назад,
но установить причину смерти мне не удалось.
  Как-то  в полдень,  когда я  лежал  в  тени,  предаваясь послеобеденной
сиесте,  прибежали двое людей, ходивших за диким медом,  и сообщили,  что  в
бамбуковой роще пасется стадо  слонов. Я отправился  в  указанное место,  но
убедился,  что в стаде только слонихи и несколько юных слонов, едва вышедшие
из детского возраста. Взрослых самцов не было, и охота исключалась.
  Обратный  путь не  обошелся  без  приключений.  Я  шел впереди, рядом с
проводником,  а  оруженосец и бой  в  нескольких  шагах  следом.  Вдруг  все
вздрогнули  и  остановились   послышалось короткое ворчание,  что-то  желтое
мелькнуло и скрылось в траве.
  -  "Чуи (леопард)"  - лаконично произнес  проводник. Вскоре  мы увидели
бушбока, только что убитого леопардом. Велев бою отделить голову с рогами, я
прислонился к  дереву.  В  ту же секунду  большое  золотистое  тело  с шумом
свалилось на землю в  двух шагах от меня и, издав злобное  шипение, исчезло.
Все произошло так  быстро, что  я  не успел не то что выстрелить, а хотя  бы
вскинуть ружье.  Видимо, второй леопард  спал на  ветвях дерева и проснулся,
когда  мы были уже  совсем  близко.  Едва  я оперся на  ствол, как  нервы  у
пятнистого убийцы сдали, и  он  решил, что пора удирать. К счастью, никто из
нас не оказался на пути у леопарда.
  Вскоре я увидел,  что оставленную нами тропу  пересекли слоны.  Идя  по
следам, мы быстро  догнали их  это были две слонихи с пятью слонятами. Т.о.,
представлялась  возможность  массового  отлова  -  я  мог  легко  застрелить
взрослых  животных. Старший  из  пяти  слонят был,  судя по виду, ровесником
Джумбо,  младший тоже  уже достаточно окреп,  чтобы можно  было рассчитывать
сохранить его.
  Пока  я наблюдал за стадом,  со стороны речного русла,  из тростниковых
зарослей, донесся треск  и шаги еще одного слона. Взгляд в бинокль  показал,
что это взрослый самец  с прекрасными бивнями. Сделав небольшой крюк,  чтобы
зайти с  подветренной стороны,  мы взобрались на крутой берег  -  высота его
здесь достигала примерно двадцати футов. После первого выстрела из  винтовки
450-го калибра слон не упал, а только повернулся  одновременно я увидел, как
пуля взрыла песок на другом берегу. Неужели промах? Второй выстрел,  и снова
взметнулся фонтан песка,  а серый  колосс  стоит неподвижно, но было слышно,
как он захрипел. Я  выпустил одну за другой  еще три пули, и  слон  медленно
опустился  на землю. Он попытался  встать, но шестой выстрел с дистанции  не
больше пяти метров прекратил его мучения. В последний момент отдача тяжелого
ружья сбила меня с ног, и я покатился по песчаному склону  слон в это  время
был уже мертв. Оказалось, что первые две пули прошли навылет - я стрелял под
слишком большим углом.
  Длина бивней  составила 7 футов 9 дюймов при общем весе 188 фунтов. Это
был лучший трофей из всех, добытых мной до тех пор.
  На следующий день мне удалось подстрелить еще одного слона, а вечером я
нашел в колючих зарослях слоновый скелет с прекрасно сохранившимися бивнями.
Мало того, наутро  мне попался еще один большой бивень, весивший  больше  70
фунтов  правда,  он  был не лучшего качества.  То., в течение  трех  дней  я
набрал 426 фунтов слоновой кости - неплохой результат, особенно если учесть,
что за это время я убил только двух слонов.
  В Кисаки  я  познакомился  с братьями  Ринглер, известными  охотниками,
рассказавшими  мне между прочим о некой долине, где постоянно держатся стада
слонов. Правда, оставалось неясным, не находится ли эта долина на территории
заповедника Могоро. У Ринглеров на сей счет не имелось определенного мнения.
Как  бы то  ни было, я отправился  в указанное место, и действительно  очень
скоро увидел  стадо. К счастью, в нем не было взрослых самцов - впоследствии
я выяснил, что уже  пересек  границу  заповедника, где  убийство слона могло
обернуться серьезными неприятностями.
  В  стороне  от  стада  стояла  старая  самка.  После  нескольких  минут
наблюдения стало ясно, что она исполняет роль доброй нянюшки, избавляя более
молодых дам от скучных обязанностей материнства. Под ее опекой находилось не
меньше  дюжины  малышей  разного  возраста.   Когда  кто-нибудь   из  слонят
чувствовал, что настало  время  подкрепиться,  он подбегал  и без  стеснения
припадал к необъятной груди кормилицы - видимо, ее запасов молока хватало на
всех.  Просто  невероятно!  Ринглеры  уже рассказывали об  этом удивительном
феномене,  но,  признаюсь,  я  не мог  поверить, пока  не увидел  все своими
глазами.
  Я вернулся в Кисаки, но охотничья удача "не отпускала" меня: 23 декабря
мне посчастливилось добыть еще одного слона чуть ли не у самых стен форта.
  Предстояло Рождество,  а затем Новый  год. Мы  - несколько европейцев -
решили провести эти  дни вместе.  Обстановка  и  природа не позволяли хоть в
какой-то   степени  воссоздать  столь   дорогую  нашим  сердцам  праздничную
атмосферу - здесь  не было ни родных, ни снега,  ни музыки, ни вкусной  еды.
Поразмыслив,  я  предложил устроить хотя бы подобие  праздничного салюта  не
без труда  мне удалось уговорить остальных  принять участие в этом деле. Наш
салют, конечно, не имел ничего общего с веселым европейским фейерверком,  но
зато   хорошо  гармонировал  со  здешней  жизнью:  в  полночь,  31  декабря,
африканское небо огласил троекратный залп из шести крупнокалиберных ружей.
  В  то  время в печати  оживленно обсуждался  новый  закон об  охоте. Не
утерпев,  я  принял  участие в  газетной полемике  и  опубликовал  небольшую
заметку. Я доказывал  в ней, что этот закон не приведет к охране и умножению
дичи,  а  даст прямо противоположный результат. Дело в  том,  что  по  новым
правилам охотничья лицензия стоила 750 рупий - для  белых и 3  рупии  -  для
местных уроженцев. По  всей видимости, авторы закона считали, что чернокожие
по-прежнему  применяют  лишь  копья  и   стрелы  и   не  имеют   понятия  об
огнестрельном  оружии.  В  действительности  все  обстояло  иначе: в  каждом
селении  имелось  хотя  бы одно  ружье, правда,  обычно старое. Хуже другое:
африканцам совершенно чужды европейские представления о необходимости охраны
животных. А с прекращением межплеменных войн стало быстро  сокращаться число
воинов,  достаточно смелых  и  ловких, чтобы  атаковать слона, носорога  или
льва,  располагая лишь  холодным оружием. В итоге чернокожие охотники во все
возрастающих  масштабах  истребляли   слоних  и   даже  слонят    при   этом
дополнительным стимулом  было  мясо, которое достаточно высоко котируется во
многих районах Африки. И, как правило, по одной лицензии успевало поохотится
не меньше полдюжины местных жителей - контроль в данном случае очень труден.
Что  до  штрафов,  за  продажу  маломерных  бивней  (от  убитых слоних),  то
существовали сотни лазеек, позволявших сбыть бивень  любого  размера. Тут на
помощь всем желающим приходили услужливые арабские купцы.
  Большинство  знакомых  разделяло  это  мнение,  но,  конечно,   никаких
результатов моя заметка не принесла.
  Надо сказать, что особенно тревожное положение складывалось с жирафами.
Эти прекрасные  и  удивительные животные  - очень  легкая добыча: во-первых,
из-за  своего размера и  медлительности, во-вторых, потому, что  практически
неспособны оказать сопротивление, так что охота на них совершенно безопасна.
Вместе с тем они нисколько не мешают сельскохозяйственной деятельности, т.к.
питаются  листвой  деревьев. Этого  нельзя  сказать  о  слонах  и бегемотах,
которые  могут  причинить  - и  часто  причиняют  - ощутимый  вред  полям  и
плантациям, ввиду чего их присутствие вблизи возделанных земель недопустимо.
  Носороги всегда потенциально опасны - у них агрессивный  нрав, страшное
оружие и огромная сила. Кроме того они усвоили  скверную привычку бродить по
караванным  путям. Но  жирафы  -  подлинное  украшение африканской  саванны,
никому не причиняющее зла. Я полагаю, что следовало  бы ввести очень жесткие
ограничения  на  их отстрел  - не  более  двух животных, причем, разумеется,
только взрослых самцов, на одного охотника, независимо от цвета кожи. Са