того, чтобы отпугнуть его на некоторое время, я развесил там
человеческие одежды. Затем я принялся за работу и  вырыл  яму;  яма,  доложу
тебе, замечательная. Она узка, как могила, и вся утыкана острыми копьями. На
дне ее я разжег костер для того, чтобы уничтожить  человеческий  запах.  Яму
скрыл сосновыми ветвями, которые пахнут так сильно, что  запах  человека  не
слышится, а их я усыпал тонким  песком,  совершенно  схожим  с  песком  всей
местности. Этот песок  я  принес  туда  в  мешке  из  только  что  снятой  и
невыдубленной шкуры, а насыпал в мешок раковиной;  так  что  я  ни  к  одной
песчинке не прикоснулся. Словом, тигр будет обманут.
     - Этого тигра ничем не обманешь, - хмуро пробурчал Ви в ответ.  -  Ведь
он хитер, как человек. Мало  мы  делали  ловушек?  А  ведь  он  ни  разу  не
попадался ни в одну.
     - Да, Ви, тигр очень хитер, но только он одинок, и, если он увидит, что
другой тигр прошел по этому мосту и поджидает его на  той  стороне  ямы,  он
почти наверняка пойдет туда. На этом и построен весь мой замысел.
     - Другой тигр? Что ты хочешь этим сказать?
     - Скоро узнаешь. И вот что, Ви. Забудь, что  ты  хороший  вождь.  Помни
только, что ты значительно лучший охотник, и молчи. Если мы  подойдем  тихо,
нам бояться нечего, так как мы стоим по ветру у тигра, и учуять  нас  он  не
может.
     Наконец, они добрались до места. Невдалеке от ямы лежала груда камней.
     Паг шепнул Ви:
     - Скорее прячься здесь. Рассвет близок, и тигр  должен  вскоре  пройти.
Держи секиру наготове.
     - Что ты будешь делать?
     - Увидишь. Не удивляйся ничему. Не двигайся, покуда я не позову тебя на
помощь или покуда на тебя не нападут.
     Паг скрылся где-то в темноте, а Ви, став на  колени,  смотрел  в  щелку
между камней. Он с юности привык к охоте и  почти  не  хуже  зверя  видел  в
темноте. Он заметил на снегу (здесь, в  тени  между  утесами,  снег  еще  не
растаял) следы тигровых лап и подумал, что Паг опоздал и  тигр  уже  прошел.
Затем он сообразил, что это невозможно: ведь тигр должен был в таком  случае
свалиться в яму. Откуда же взялись эти следы? Его удивление усилилось, когда
он увидал в тени утеса тигра. Да, да, тигра. Тигра - по эту сторону ямы.
     Как мог тигр попасть сюда?
     Они только что прошли по открытому месту, где деревьев не было, и тигру
здесь негде было укрыться.  А  ведь  это  был  тигр.  Ясно  видна  была  его
полосатая шкура. Тигр ворчал и грыз что-то лежавшее на самом краю  прикрытой
ямы.
     - Если, - подумал Ви, - я внезапно прыгну на него с камнем и ударю  изо
всей силы, быть может, мне удастся переломить ему шею или размозжить голову,
прежде чем он набросится на меня.
     Тут он вспомнил, что Паг приказал ему  не  шевелится,  разве  только  в
случае, если на него нападут или Паг позовет на помощь. Вспомнил  он  также,
что Паг вполне заслуженно гордился тем,  что  никогда  не  говорит  попусту.
Поэтому Ви остался на месте и продолжал ждать.
     Уже пробивались сквозь тучи первые серые лучи рассвета. Они упали  и  в
тень, скрывавшую тигра, и Ви увидел, что тот грыз.
     То была голова Хенги! Ви понял все. Тигром был Паг. Да, в  этой  шкуре,
сделанной из плаща вождя, скрывался Паг, и он  держал  голову  Хенги,  делая
вид, что пожирает ее. И подумать только, что  Ви  несколько  мгновений  тому
назад собирался наброситься на это чучело! Значит, он убил бы Пага! От одной
мысли об этом вся кровь у него похолодела. Затем он забыл обо всем.
     На другой стороне расщелины,  медленно  подползая,  помахивая  хвостом,
волоча брюхо по земле, оскалив зубы и взъерошив шерсть, появился  чудовищный
зверь, которого они преследовали. Вот он поднялся во  весь  рост.  Тигр  был
ростом не ниже оленя! Он стоял,  подозрительно  оглядываясь  и  всматриваясь
вперед горящими глазами.
     Тигр внизу, или, вернее, Паг в тигровой шкуре зарычал  еще  свирепее  и
яростно затеребил голову Хенги. Чудовище прижало уши и зарычало в ответ,  но
дружелюбно. Затем, очевидно, оно почуяло запах головы Хенги и  взглянуло  на
нее.
     Тигр сделал несколько шагов, выгнул спину  и  подпрыгнул,  как  прыгает
играющий котенок. Он  высоко  взлетел  в  воздух  и  всеми  четырьмя  лапами
опустился на ветви, скрывавшие яму, и сучья провалились под его тяжестью. Он
свалился в яму, а за ним покатилась голова Хенги. Рев потряс воздух,  потому
что острые колья, которые Паг поставил  на  дне  ямы,  глубоко  вонзились  в
тигра.
     Ви выскочил из прикрытия и побежал к Пагу.
     Тот уже успел скинуть с себя шкуру и стоял у края ямы,  держа  копье  в
руке и гладя вниз. Ви посмотрел в направлении  его  взгляда  и  увидел,  как
огромный тигр (глаза его сверкали, как раскаленные угли) корчится на кольях.
Внезапно зверь замолчал, и они подумали было, что он умер.
     Вдруг Паг крикнул:
     - Берегись! Зверь идет!
     В то же самое мгновение когти тигра показались на краю ямы, а  за  ними
вслед потянулась его огромная  плоская  морда.  Тигр  соскочил  с  кольев  и
вылезал из ловушки.
     Паг ударил его копьем, вонзив глубоко в горло.  Зверь  схватил  рукоять
зубами и перегрыз ее.
     - Бей! - крикнул Паг.
     И Ви, изо всех сил обрушив свою секиру на тигра, мощным  ударом  разбил
ему череп.
     Но и это не убило тигра. Ви ударил вновь и раздробил ему одну  переднюю
лапу. Тигр  поднялся  и  выскользнул  из  ямы.  Встал  на  дыбы  и  взмахнул
неповрежденной лапой.
     Ви отбежал назад и пригнулся так, что удар пришелся поверх него, а  Паг
отскочил в сторону. Тигр бросился на Ви,  навис  над  ним,  стоя  на  задних
лапах. Он был так изранен, что прыгать не  мог.  Ви  схватил  секиру  обеими
руками, ударил,  и  острое  лезвие  глубоко  вонзилось  в  брюхо  зверя.  Он
попытался выдернуть секиру, но не успел,  и  тигр  обрушился  на  него  всей
тяжестью.
     Паг подбежал и вонзил зверю в бок свое второе копье.
     Тогда тигр, уже разинув пасть, чтобы сомкнуть ее на голове Ви,  жалобно
простонал. Челюсти его сжались, когти судорожно дернулись, голова опустилась
на лицо Ви, дрожь пробежала по всему его телу, и тигр утих.
     Паг снова навалился на копье, вгоняя его все глубже и глубже, покуда не
убедился окончательно, что острие пробило сердце тигра. Тогда, схватив зверя
за лапы, карлик напряг все свои  силы  и  перевернул  тигра.  Мертвый  зверь
перекатился на спину. Под ним лежал весь красный от крови Ви.
     Паг решил, что Ви мертв, и тихо всхлипнул от горя. Но Ви присел и  стал
тяжело переводить дух; он чуть не задохнулся под тяжестью тигровой туши.
     - Ты ранен? - наклонился к нему Паг.
     - Кажется, нет, - пробурчал Ви. - Когти миновали меня.
     - У тебя будет изумительный новый плащ, - сказал Паг.
     - Он твой, по заслугам, - отвечал Ви.


                                 Глава VIII

ЛОДКА И ЕЕ СОДЕРЖИМОЕ

     Ни  Ви,  ни  Паг  не  были  даже  поцарапаны.  Однако,  в  пещеру   они
возвратились, прислоняясь друг к другу, - так они устали. С  мертвым  зверем
они ничего не могли сделать и потому оставили его на месте.
     Прежде чем уйти, Паг вытряс из плаща водоросли и мох и набросил себе на
плечи. Но голову Хенги он оставил на месте. Она свое  дело  сделала,  и  Паг
поклялся, что никогда больше не подойдет к ней.
     - Вдоволь нанюхался, - заметил он.
     До селения они добрались на рассвете, так что никто  еще  не  вышел  из
хижин. Народ, зная, что тигр нападает в  этот  час,  по  утрам  не  выходил.
Поэтому Ви и Паг добрались до устья пещеры незамеченными.
     Но в пещере их уже ждали.
     Фо спозаранку разбудил Ааку и сказал, что отец куда-то ушел.  Аака  же,
жестокая на словах, всегда тревожилась, если он уходил куда-нибудь и она  не
знала, куда. Сегодня же утром она тревожилась больше обыкновенного, так  как
Ви ушел из пещеры не один,  а  вместе  с  Пагом.  Не  в  силах  совладать  с
тревогой, она послала Фо (хотя ему и  грозила  опасность  попасться  в  лапы
зверю) за Моанангой.
     Итак, в пещере оказались и  Моананга,  и  Тана,  которую  он  не  хотел
оставлять одну в хижине, и еще несколько человек, которых он позвал,  потому
что никто не выходил один в этот час, когда тигр рыскал возле поселения.
     Войдя в пещеру, Моананга спросил, в чем дело. Аака ответила, что  хочет
знать, не видели ли они Ви. Она не может найти  ни  Ви,  ни  Пага,  который,
несомненно, ушел вместе с ним. Так вот, не знают ли они, куда ушли ее муж  и
его слуга.
     Моананга сказал, что не знает, и пытался успокоить ее, напомнив, что  у
Ви немало забот, о которых он не говорит  никому;  несомненно,  он  ушел  по
одному из таких дел.
     Но Фо прервал его жестом. Мальчик только указал пальцем вперед, и  все,
обернувшись, поглядели в том же направлении: из  утреннего  тумана  вынырнул
Ви, с головы до пят залитый кровью. Он шел,  опираясь  на  плечо  Пага,  как
хромой опирается на палку.
     - Я не напрасно тревожилась, -  сказала  Аака,  -  Ви  ранен,  и  ранен
сильно.
     - Однако, он идет легко, и секира его не менее красна, чем  он  сам,  -
возразил Моананга.
     Ви подошел к пещере, и Аака спросила.
     - Чьей кровью ты покрыт? Своей или какого-нибудь другого человека?
     - Не человеческой. Это кровь тигра, которого убили мы с Пагом.
     - Паг бел, а ты красен от крови. Но что стало с тигром?
     - Убит.
     Все удивленно уставились на него, и Аака спросила:
     - Ты убил его?
     - Нет. Я только бился с ним, но убил его Паг. Паг придумал хитрый план.
Паг приготовил ловушку. Паг сделал приманку  и  Паг  пронзил  копьем  сердце
тигра, прежде чем зверь успел разгрызть мне череп.
     - Поглядите на череп тигра, - сказал Паг. - Да измерьте, секира  ли  Ви
пробила дыру в голове тигра. Взгляните на переднюю лапу  тигра;  чье  оружие
раздробило ее?
     - Паг! Вечно Паг! Неужели без Пага ты ничего не можешь делать сам,  муж
мой?
     - Могу, - с горечью возразил Ви. - Могу, например, поцеловать  женщину,
если она красива и добра.
     Потом Ви прошел мимо них в пещеру  и  приказал  дать  ему  воды,  чтобы
умыться. А Паг сел у входа  в  пещеру  и  стал  рассказывать  всем  желающим
слушать его о том, как Ви убил тигра. О своем участии в этом он не сказал ни
слова.
     Человек  двадцать  или  более  того,  под  предводительством  Моананги,
отправились за трупом тигра, принесли его и положили на видное место. В  тот
день каждый, кто мог, и стар и млад приходили смотреть на мертвое  чудовище,
причинившее племени столько зла. Паг  сидел  рядом  с  трупом,  ухмылялся  и
показывал, где ударила секира Ви, раздробившая череп тигру, и как Ви  сломал
тигру лапу.
     - А кто пробил ему сердце? - спросил кто-то.
     - Ну, понятно, Ви, - весело ответил Паг. -  Когда  тигр  набросился  на
него, он отскочил в сторону и ударил его копьем, а затем тигр упал на  него,
хотел отгрызть ему голову, но уже было поздно.
     - А ты что делал в это время? - вмешалась Тана, жена Моананги.
     - Я? А я смотрел. Нет, забыл. Я стал на колени и молился  богам,  чтобы
Ви одолел тигра.
     - Ты лжешь, человек-волк, - возразила  Тана.  -  Ведь  оба  твои  копья
глубоко сидят в теле тигра.
     - А может, я лгу, - не смущаясь, продолжал Паг. -  А  если  и  лгу,  то
этому я научился от женщин. Если тебе, Тана, никогда не  случалось  врать  с
хорошей или дурной целью, тогда можешь упрекнуть меня. Но если и  ты  врала,
то лучше молчи.
     На это Тана ничего не могла возразить, ибо всем было известно, что  она
не всегда говорила правду, хотя вообще отличалась хорошим честным нравом.


x x x

     Когда Ви, наконец, оправился от усталости и нервной  дрожи,  когда  его
помятые бока перестали болеть, весь народ собрался и  стал  восхвалять  его.
Племя славило Ви, который избавил его  от  тигра  так  же,  как  избавил  от
волков. Племя славило Ви, говоря, что он, наверное, один из  богов  и  вышел
изо льда для того, чтобы спасти племя.
     - Так вы  говорите,  когда  все  идет  хорошо  и  когда  опасность  уже
миновала. Но когда дела принимают дурной  оборот  и  опасности  грозят  вам,
тогда вы поете совсем другие песни, - грустно улыбаясь, возразил Ви. - Это у
вас старая привычка: когда нужно хвалить, вы молчите, но зато  распинаетесь,
когда похвала не нужна.
     Для того, чтобы отделаться от восхвалений, он ускользнул с Места сборищ
и отправился один гулять на побережье.  Паг  остался  на  месте  и  принялся
свежевать тигра, а потом дубить шкуру.
     И наступило время, когда каждый мужчина, каждая женщина и даже  ребенок
могли в одиночку гулять по берегу, ничего не опасаясь, ибо убийца Хенга  был
мертв, волки были мертвы, и тигр был мертв  тоже.  И  всех  их  убил  Ви.  А
несколько месяцев тому назад и  медведи  покинули  эту  местность.  Впрочем,
неизвестно было, ушли ли они от страха перед тигром или от недостатка пищи.


x x x

     Великий ураган с юга, дувший в эту весну много дней подряд почти до той
самой ночи, когда Ви отправился на тигра, к этому времени улегся. Небо  было
совершенно чистое, но солнца этой весной стало, кажется, еще меньше,  нежели
в прошлом году. Воздух продолжал оставаться холодным, очень холодным, таким,
какой бывает перед тем, как пойдет снег, а время было совсем  не  подходящее
для того, чтобы шел снег. Цветы, обычно украшавшие леса и  склоны  холмов  в
это время года, еще не расцвели. Тюлени  и  птицы  появились  в  значительно
меньшем количестве, чем обычно. Ураган уже не дул, но море еще  волновалось,
и на берег то и дело с глухим шумом порывисто  набегали  большие  волны,  на
которых колыхались глыбы льда.
     Ви шел на восток. Он дошел до ледника и упал на колени для того,  чтобы
помолиться богам. Он хотел сказать им,  что  готов  стать  жертвой  за  свое
племя.
     Что-то оборвало ход его мыслей.
     Это было следующее соображение; ведь ледник надвигается  на  долину,  в
которой живет племя.
     Он встал, чтобы измерить,  намного  ли  продвинулся  ледник,  насколько
свирепы боги и как скоро собираются они поглотить племя.
     Он смотрел и не верил своим глазам.
     Он помнил, что в глубине  льда  всегда  была  видна  фигура  Спящего  с
длинным  носом  и  круглыми  зубами.  Позади  него  виднелась  тень,  словно
преследующая его. Тень, смутно похожая на человека. Теперь  все  изменилось:
Спящий стоял на месте, но смутный  образ  каким-то  чудом  оказался  впереди
него, совсем близко от Ви.
     Это был человек.
     В том, что это человек, не  могло  быть  никаких  сомнений.  Но  такого
человека Ви никогда еще не видал. Все члены его были  покрыты  шерстью,  лоб
отступал назад, и огромная нижняя челюсть выдавалась из-под  плоского  носа.
Руки этого человека были длинны, непомерно длинны, ноги сведены  полукругом,
и в  руке  человек  держал  короткий,  грубый  деревянный  обрубок.  Глубоко
сидевшие открытые глаза были малы,  зубы  огромны  и  выступали  вперед,  на
голове росла  грубая  шерсть,  а  с  плеч  свисал  плащ  -  шкура  какого-то
животного,  -  скрепленный  на  шее  когтями.  На  лице  этого  странного  и
безобразного создания было написано выражение величайшего ужаса.
     Ви сразу увидал, что этот человек  умер  внезапно,  чем-то  испуганный.
Чего он испугался? Вряд ли Спящего. Ведь все время видно было, что не Спящий
гонялся за ним, но он за Спящим. Он испугался чего-то другого.
     Внезапно Ви понял, чего испугался этот человек. В прошлые времена  этот
праотец племени (Ви не подозревал о существовании других  людей,  кроме  его
народа, и считал человека во льду своим предком) тысячи зим тому назад бежал
ото льда и снега, и они обрушились на него, поглотили его, и он задохнулся и
умер.
     Он не был богом. Он был только несчастным человеком,  которого  застала
внезапная смерть и которого лед сохранил,  как  сохранил  на  его  лице  всю
историю его кончины.
     Но если это не бог, то бог ли Спящий? Может быть, Спящий  просто  дикий
зверь, который погиб вместе с человеком, погиб в  ту  минуту,  когда  широко
открыл рот и взывал к небесам о помощи?
     Нет, это не боги. Им он молиться не будет.
     Ви вернулся на побережье.
     Он задумчиво продолжал  идти  на  восток  по  холмикам  и  обледеневшим
долинами. Он шел к небольшому  заливу,  где  обычно  собирались  тюлени.  Он
надеялся, что увидит тюленей, прибывших с юга выкармливать детенышей.
     Тюлени были всегда в центре внимания племени: их мясо шло в пищу, шкуры
на одежду, их жир в светильники.
     Ви шел, огибая утесы, и, наконец, добрался до берега. Мысли о Спящем  и
о человеке уже исчезли из его головы. Ви осматривал побережье проницательным
взором охотника. Он оглядывал воду залива, низкие скалы, на  которых  обычно
ползали тюлени (скалы эти были расположены приблизительно в четырех  полетах
копья от берега). Тюленей не было видно нигде.
     - Этой весной они запаздывают еще больше, чем в прошлом году, - подумал
Ви.


x x x

     Он уже собирался вернуться домой, когда заметил на другой стороне скал,
среди  морского  прибоя,  какой-то  странный  предмет,  что-то   длинное   и
заостренное  с  обеих  кондов.  Сперва  он  решил,  что   это   какое-нибудь
неизвестное ему животное, выброшенное волнами, и уже  собрался  идти  назад,
как внезапно понял, что странная эта вещь -  полая,  и  в  ней  лежит  нечто
похожее на человека.
     Тут у Ви проснулось любопытство; он решил подойти поближе. Но,  однако,
добраться туда можно было только вплавь. Правда, Ви - прекрасный пловец,  но
вода еще оставалась необычайно холодной (по ней плавало немало  глыб  льда).
Поэтому он решил, что лучше почти домой, тем  более,  что  и  плыть  далеко.
Незачем больше ломать себе голову над чем-то, что лежит в  незнакомом  полом
предмете.
     Но тут он почувствовал, что уйти не может. Что если там лежит  человек?
Нет, это невозможно: ведь кроме его племени на свете нет других людей. Видел
же он, наверное, какой-нибудь свалившийся в  море  ствол  или  труп  большой
рыбы.
     А верно ли, что на свете, кроме его племени, больше нет людей? Ведь  он
только что видел тело  человека,  жившего,  должно  быть,  тысячи  лет  тому
назад, - в те времена, когда настигший его ледник еще лежал в дальних горах.
С чего же взял Ви, что он и его племя - единственные  двуногие  создания  на
земле?
     Он решил посмотреть, чего бы это ему не стоило.  Пускай  он  потонет  в
ледяной воде, пускай его оглушит льдина - что из этого?  Вождем  станет  Паг
или Моананга. Во всяком случае, кто бы ни стал вождем, за Фо будет присмотр,
тем более, если Ви погибнет, Аака перестанет ревновать к нему мальчика.
     Так думал Ви.
     Он скинул плащ и положил его на скалу, а под ним спрятал  секиру.  Если
он не вернется, Паг и все  остальные  узнают  по  этим  приметам,  что  море
поглотило его.
     Итак, Ви бросился в воду.
     Сперва это обожгло холодом, но он  плыл  большими  бросками,  время  от
времени останавливаясь, чтобы отогнать льдины или ощупать их под водой,  нет
ли на них острых углов, о которые можно порезаться. По  мере  того,  как  он
плыл, он согрелся.
     Его согревало не только движение. Кровь его текла в  жилах  быстрее  от
радости поиска, от надежды на приключение. Холодно было  только  на  берегу,
когда  в  голове  его  теснилось  столько  печальных   мыслей,   когда   его
преследовало воспоминание о человеке, увиденном в леднике.
     А теперь он чувствовал себя, точно  мальчик,  добравшийся  до  орлиного
гнезда. Это он сделал однажды; он сползал с горы, неся в  корзине  на  спине
птенцов в то время, как орлы - их родители - носились вокруг  него.  Да,  он
снова был бесстрашным мальчиком,  свободным  от  воспоминаний  о  вчерашнем,
свободный от страхов о завтрашнем. Мальчиком, живущим только в настоящем.
     Наконец, Ви благополучно добрался до  скал.  Влез  на  них,  по-собачьи
отряхнулся и стал осторожно пробираться между камней. Дошел до  того  места,
где с берега заметил тот странный, заостренный  предмет,  в  котором  кто-то
л