чили собирать яйца морских птиц, потрошить треску  и
другую рыбу, вялить ее на солнце и круглые  сутки  охранять  в  отгороженном
месте, куда не могли забраться ни  волки,  ни  лисицы.  Десятая  часть  всей
собранной пищи шла вождю на прокорм его и всех, кого он содержал.
     Половина остального количества пищи складывалась  про  запас  на  зиму.
Хранили и в пещере, но главные склады для пищи вырубались глубоко во льду, у
подножия глетчера и заваливались огромными камнями для того, чтобы ни волки,
ни другие хищники не могли растащить запасы.
     Так Ви работал с утра до ночи. Паг помогал ему. Ви занимался проблемами
жизни племени и уставал настолько, что засыпал, едва добравшись до  ложа,  -
тот самый Ви, который прежде без устали целыми днями охотился.
     Ночи ему случалось проводить иногда в  хижине  Ааки,  но  Аака  держала
слово и не оставалась на ночь в пещере, потому что там жил  Паг.  Так  Ви  с
женой жили мирно на первый взгляд и разговаривали о  повседневных  житейских
мелочах, но оба ни слова не говорили о том, из-за чего однажды рассорились.
     Фо было приказано спать в хижине матери.  Но  там  он  проводил  только
ночи, а все дни бывал с отцом, который его встречал с каждым днем все  более
радостно.
     Аака стала ревновать мужа даже к Фо. Мальчик вскоре это почувствовал.


x x x

     Зима наступила очень рано, в сущности,  в  этом  году  вообще  не  было
осени.
     Был спокойный день, и солнце светило, совершенно не грея. Ви  ходил  по
берегу с Урком-Престарелым,  Моанангой  и  Пагом.  Он  был  так  занят,  что
совещался только во время работы, на ходу. Внезапно раздался звук,  подобный
грому: утки на побережье  поднялись,  -  их  были  тысячи.  Они  взметнулись
столбом и улетели на юг.
     - Что могло испугать их? - спросил Ви.
     - Ничего, - ответил Урк. - Лет семьдесят тому назад, когда  я  был  еще
ребенком, помню, они вели себя точно так же в это самое время года. И  после
их отлета наступила самая жестокая и самая долгая зима, какую мы  когда-либо
знали. Было так холодно, что умерло много народу. Впрочем, может быть, птицы
испуганы каким-нибудь шумом, например, треском льда. Если  их  испугал  шум,
они вернутся. Если же не вернутся, мы их не увидим до следующей весны.
     Птицы не вернулись. И улетели они так поспешно, что на берегу  остались
сотни еще не оперившихся птенцов, которые едва-едва умели  летать.  За  ними
гонялись дети, убивали их и складывали про запас во льду.  Прочь  от  берега
ушли также и тюлени; исчезла и рыба.
     На следующую же ночь начались свирепые заморозки.
     Ви совершенно правильно оценил их, как начало зимы. Поэтому  он  послал
людей за дровами на опушку леса, где валялось много сломанных деревьев.
     Работа эта была медленная и мучительная.
     Племя не знало пилы и очищало деревья от сучьев и  рубило  на  части  с
большим трудом кремневыми топорами. Долгий опыт показал, что здесь  было  на
добрый месяц работы, прежде чем пойдет снег, который укроет  палые  деревья.
Сбор дров обычно бывал последней, перед наступлением зимы, работой племени.
     Но в этом году снег пошел уже на шестой день.
     Правда, он шел не густо, но  небо  было  закрыто  тяжелыми  тучами.  Ви
отправил все племя  на  работу,  перестал  обращать  внимание  на  нарушения
законов и следил лишь за тем, чтобы каждый трудился изо всех сил.  Благодаря
этому в две недели  удалось  набрать  больший  запас  дров,  чем  когда-либо
случалось видеть Урку за всю его жизнь. Был сделан запас не только дров,  но
и мха для фитилей светильников, сложили  также  огромные  груды  оставленных
приливами водорослей, которые  горели,  может  быть,  еще  даже  лучше,  чем
дерево.
     Народ ворчал из-за бесконечной работы в метель и на холоде.  Но  Ви  не
обращал внимания на жалобы, так как был испуган чем-то, чего сам  толком  не
мог понять. Он заставлял народ работать в продолжение всего дня и даже ночи.
     И он оказался прав.
     Едва успели сволочь в селение последние стволы, едва  успели  свести  и
сложить в кучи обрубленные ветки и  спрятать  в  подземные  хранилища  груды
водорослей, как пошел густой снег. Он шел непрерывно  много  дней  и  покрыл
землю на высоту чуть ли не человеческого роста. Оказалось, что - не поторопи
Ви с работой - ни к палым деревьям, ни к моху,  ни  к  водорослям  добраться
было бы нельзя. А вслед за снегом наступили морозы, великие морозы,  которые
продолжались много дней.
     Подобной зимы никто еще не помнил. Ужас ее состоял, может быть, даже не
в количестве снега и в холодах, а в том, что день стал намного  короче,  чем
день прошлых зим. Он был короток так, что его почти  не  успевали  замечать.
Солнце не  светило  -  оно  только  рассеивало  слабый  свет  сквозь  густые
свинцово-серые тяжелые снежные тучи.
     Толком морозы еще не успели начаться - но самый злой ворчун  в  племени
уже благословлял Ви за то, что тот приказал собрать такое количество топлива
и пищи; только эти запасы и спасли племя от голодной и холодной  смерти.  Но
даже при наличии всех этих огромных запасов умерло немало стариков,  больных
и детей. Земля промерзла, и схоронить их было невозможно. Трупы  уносили  из
селения и забрасывали снегом. Вскоре их вырыли и съели волки.
     Этой зимой волки стали особенно свирепыми. Пищу они себе найти не могли
и, обнаглев от голода, блуждали вокруг селения; случалось, что по ночам  они
врывались в хижину и набрасывались на ее обитателей, а днем лежали в засадах
и ловили детей.
     Ви приказал соорудить вокруг селения валы из снега;  в  проходах  между
валами круглые сутки горели костры,  чтобы  отпугивать  зверей.  Принесенные
плавучими льдами, на побережье появились белые медведи, блуждали по  холмам,
ревели и пугали людей. Впрочем, белые медведи не убили ни  одного  человека.
Очевидно, эти звери боялись людей.  Однако,  они  причинили  племени  другой
ущерб, не менее значительный: они нашли несколько складов пищи, разрыли их и
сожрали все припасы.
     В конце концов нападения  волков  и  других  хищников  стали  настолько
наглыми,  что  жить  в  беспрестанном  страхе  больше   было   нельзя.   Ви,
посоветовавшись  с  Моанангой  и  Пагом,  решил  приняться  за   беспощадное
истребление зверей, прежде чем они успеют причинить еще больший вред.
     В покрытых льдом холмах, между которыми стояло селение,  было  узкое  и
высокое ущелье, в сущности, тупик; из ущелья шел только один выход, да и тот
в одном месте сужался до двух с половиной шагов.
     Ви - искусный и опытный охотник - решил  загнать  всех  волков  в  этот
горный тупик и построить у входа в него каменную стену такой  высоты,  чтобы
волки не могли перебраться через нее; таким образом,  ему  удастся  навсегда
отделаться от них.
     Но в первую очередь нужно было заманить их в ущелье.
     За это он принялся следующим образом: в начале зимы  к  берегу  прибило
умирающего кита. Племя, пользуясь тем, что  кит  погиб  на  мели,  принялось
вырезать у него  жир  и  мясо.  Вырезанные  куски  раскладывали  на  камнях.
Рассчитывали, что когда наступит зима и вода замерзнет,  мясо  и  жир  легко
можно будет унести по льду. Однако эту работу не довели до  конца,  так  как
срочно пришлось собирать дрова, а затем наступили  морозы,  снежные  бури  и
метели, и к скалам подойти никак не удавалось.
     Когда, наконец, установилась морозная погода, Ви отправился на берег  и
обнаружил, что во время  одной  из  оттепелей  (чередовавшихся  со  снежными
бурями), мясо совершенно сгнило. Когда же все замерзло, Ви решил пустить это
мясо в ход в качестве приманки для волков. Он призвал  старейшин  племени  и
изложил им свой план.
     Слушали  они  его  недоверчиво.  Особенно  недовольны  были   Пито-Кити
Несчастливый и Уока-Злой Вещун. Они заявили, что  волки  часто  нападают  на
людей, но никогда еще не случалось, чтобы люди нападали на  волчью  стаю,  а
особенно зимой, когда волки особенно свирепы и ужасны.
     - Послушайте, - возразил Ви, - что вы предпочитаете: убить  волков  или
чтобы они сожрали ваших жен и детей?
     На этот вопрос они ответа дать  не  смогли  и  попытались  вывернуться.
Словом, дело кончилось тем, что обсуждение отложили до следующего дня.
     В ту же самую ночь волки в огромном количестве  -  не  меньше  сотни  -
напали на селение.  Они  перелезли  через  снеговые  валы,  промчались  мимо
сторожевых костров, и прежде чем волков успели отогнать, в клочья  оказались
разодранными женщина и двое детей и к тому же немало народу было покусано.
     После этого старейшины приняли план Ви, потому что никакого другого  не
могли придумать.
     Несколько самых сильных мужчин послали к устью ущелья натащить побольше
камней. Из этих камней сложили широкую стену вдвое выше человеческого роста.
Промежутки между камнями заполнили снегом. В стене был оставлен узкий проход
для волков и рядом навалили про запас  камней  для  того,  чтобы  немедленно
закрыть отверстие, когда понадобится. Затем направились на берег за  китовым
мясом.
     Тут их постигла неудача. Оказалось, что несмотря на обильный снег, мясо
и жир примерзли так крепко, что отодрать их оказалось невозможным.
     Таким образом, все их  труды  пропали  даром.  На  обратном  пути  Уока
громогласно заявил, что он с самого начала знал, что так и будет.
     Всю ночь Ви  и  Паг  совещались,  но  не  могли  ничего  придумать.  Ви
предложил было зажечь костры, чтобы мясо оттаяло. Паг возразил на это, что в
таком случае жир загорится и все пойдет к черту. Тогда Ви обратился к Ааке.
     - Значит, когда Паг не может помочь тебе, ты идешь ко мне за советом? -
сказала она. - Я помочь ничем не могу.
     Помог случай.
     Под утро с берега раздались странные звуки: слышалось рычание,  скрежет
и рев. При первых  лучах  зари  Ви  разглядел  целую  стаю  белых  медведей,
крадущихся сквозь туман.
     Когда медведи ушли, Ви, захватив с собой Пага,  пошел  посмотреть,  что
они натворили. Оказалось, что  медведь,  учуяв  мясо  (благо,  снег  с  него
сошел), отодрали его своими острыми когтями от камней. Они съели немало,  но
оставалось еще достаточно.
     Тогда Ви сказал Пагу:
     - Я думал, что все наши планы рухнули и нам придется  оставить  ловушку
без приманки и попытаться силой загнать туда волков. Но  боги,  оказывается,
помогли нам.
     - Да, - сказал Паг, - медведи помогли нам. Не знаю я  только,  боги  ли
стали медведями или медведи богами.
     Срочно созвали племя. Люди  собрались  почти  все;  одни  с  веревками,
которыми  привязывали  огромные  куски  мяса,  другие  с  грубо  сплетенными
корзинками. Прежде чем наступила ночь, они снесли почти все мясо  в  ущелье,
где бросили его, чтобы оно примерзло и чтобы волки не смогли бы  ни  утащить
его, ни сожрать.
     Ночью они увидели при свете луны множество волков, которые собрались  у
входа в ущелье и рыскали взад и вперед, не решаясь войти и опасаясь ловушки.
     Наконец, несколько волков вошли, и наблюдавшие за  ними  люди  дали  им
возможность нажраться и вернуться восвояси. На следующую ночь волков явилось
больше. Каждую ночь их собиралось все больше, хотя замерзшее мясо  с  трудом
поддавалось даже их крепким челюстям.
     На четвертую ночь Ви созвал племя и перед самым заходом  солнца  послал
всю молодежь под предводительством Моананги в леса. Им было  дано  поручение
полукругом оцепить волчьи логова и не шевелиться, покуда на высокой скале не
вспыхнет сигнальный костер. Тогда они с криками должны  броситься  вперед  и
гнать волков ко входу в ущелье.
     Люди пошли за  Моанангой,  зная,  что  предстоит  решительная  схватка,
теперь либо они должны погибнуть, либо волки.
     Ви заметил, что Паг держит себя как-то  странно.  Как  только  молодежь
ушла, Паг сказал:
     - Это бесполезно, Ви. Ведь если волков испугать криками, они побегут не
к ущелью,  а  постараются  либо  прорваться  через  линию  загонщиков,  либо
обогнуть их. Словом, они поодиночке или парами, но скроются.
     - Почему ты раньше не сказал этого?
     - Были   причины.   Послушай,   Ви!   Все   женщины    называют    меня
человеком-волком. Считают меня оборотнем, думают, что я по ночам превращаюсь
в волка и охочусь в стае. Это, понятно, вздор,  но  в  этой  лжи  есть  доля
правды. Ты знаешь, что вскоре после моего рождения мать бросила меня в лесу,
рассчитывая, что я погибну, но вскоре отец нашел меня и принес назад. Но ты,
наверное, не знаешь, что  в  лесу  я  пробыл  десять  дней.  Я  был  грудным
младенцем, так что ничего не помню о том времени,  но  нужно  полагать,  что
меня выкормила какая-нибудь волчица.
     - О подобных вещах я слышал, но, по-моему, все это бабьи  россказни,  -
ответил Ви. - И твоя история - чепуха. Отец, наверное, нашел тебя в  тот  же
день.
     - А я думаю, это правда. Моя мать, умирая  рассказала,  что  отец  (его
вскоре разорвали волки) сам говорил  ей  обо  всем  этом  под  секретом.  Он
рассказывал, что пошел искать мой труп,  хотя  бы  кости,  а  нашел  меня  в
гнезде, какое  волки  устраивали  для  своих  детенышей.  Надо  мной  стояла
огромная серая волчица, и ее сосок был у меня во рту. Очевидно, она лишилась
детенышей. Волчица зарычала на него, но убежала. А он схватил меня и побежал
домой. Мать клялась мне в этом.
     - Бред умирающей, - проворчал Ви.
     - Не думаю, - возразил Паг, - и у меня есть на то основания. Когда меня
выгнали из племени, мне пришлось уйти в  лес,  потому  что  никто  не  хотел
помочь мне. Я пошел в лес для того, чтобы волки растерзали меня. Вечерело, и
я  видел  за  деревьями  собравшихся  волков:  они  дожидались  ночи,  чтобы
наброситься на меня. Я нехотя  следил  за  ними,  ожидая  конца.  Волки  все
приближались, и внезапно на меня кинулась большая серая  волчица,  прыгнула,
остановилась и принюхалась. Она трижды обнюхала меня, лизнула и зарычала  на
других волков. Самцы побежали прочь, но две волчицы остались. Она схватилась
с ними, перегрызла одной горло, а другую так искусала, что та убежала прочь.
Тогда она убежала также. Я изумленно глядел  ей  вслед,  но  потом  вспомнил
рассказ матери и больше не удивлялся. Очевидно, это была та волчица, которая
выкормила меня.
     - А тебе случалось еще ее видеть, Паг?
     - Да. Она возвращалась дважды. Один раз через пять  дней,  а  второй  -
через шесть после первого ее возвращения. Каждый раз она  приносила  мясо  -
гнилую падаль, очевидно, выкопанную из-под снега, но я  не  сомневаюсь,  что
это было лучшее мясо, какое она  могла  найти.  Она  совершенно  отощала  от
голода, но я уверен, что она приносила мне свою долю.
     - И ты ел это мясо?
     - Нет. Ведь я хотел умереть. И, вдобавок, меня  рвало  от  одного  вида
его. А затем ты нашел меня и привел  к  себе,  и  с  тех  пор  я  больше  не
встречался со своей кормилицей. Но она еще жива; я несколько раз  видал  ее.
Последний раз - недавно. Теперь она водит стаю.
     - Странная история, - сказал Ви, удивленно глядя на него. - Если только
тебе все это не приснилось, ты должен был бы быть поласковее к волкам. А  ты
ведь их убил немало.
     - С чего мне быть ласковым с ними? Разве они не разорвали  моего  отца?
Разве они не сожрали бы меня?  Но  к  этой  волчице  я  испытываю  нежность.
Поэтому и прошу в награду за то, что я сделаю, пощадить ее жизнь.
     - А что ты сделаешь?
     - Вот что. Перед тем, как зажгут сигнальный костер, я отправлюсь в  лес
и разыщу эту волчицу. Она узнает меня и придет ко мне. Я поведу  ее,  и  все
волки пойдут за ней. И я приведу их в ловушку.  Я  спасу  только  ее  -  вот
плата, которую я требую.
     - Ты с ума сошел!
     - Называй  меня  сумасшедшим,  если  я  не  вернусь  или  мой   замысел
провалится. Если же я сделаю то, что собираюсь, назови меня мудрым.
     Паг рассмеялся:
     - Подожди немного, и ты все сам поймешь, - сказал он.
     Не дожидаясь ответа, Паг соскользнул со скалы и скрылся во тьме.
     - Он сошел с ума, - пробормотал Ви. - Вот пришел  конец  нашей  дружбе.
Впрочем, все вскоре выяснится.
     Прошло еще немного времени, и Ви взглянул на луну. Звезда  уже  исчезла
за краем ее диска. Подходил условленный час.
     Он нагнулся к Фо, сидевшему у его ног, и шепнул ему что-то. Фо кивнул и
через несколько мгновений вернулся к отцу, держа в руках дымящуюся  головню,
которую принес из маленького костра, горевшего за горой.
     Ви взял головню, подошел к сложенному на скале сухому хворосту и  ткнул
ее в кучу измельченных  водорослей,  лежавшую  внизу.  Высушенные  водоросли
запылали синим огнем, и вскоре пламя взметнулось в небо.
     Ви приказал  Фо  вернуться  в  пещеру.  Фо  отошел  в  сторонку,  якобы
направляясь домой, но спрятался за утесом, так как больше всего на свете ему
хотелось посмотреть на эту великую охоту на волков.
     Ви был уверен, что  Фо  ушел,  и  спустился  вниз,  где  между  камнями
прятались старики. Их было человек пятьдесят, и руководил  ими  Хотоа-Заика.
Они укрылись так, чтобы волки не учуяли их.
     Ви приказал им быть наготове и дождаться, покуда волки все не зайдут  в
ловушку, и тогда только, по его приказу, но не  ранее,  броситься  вперед  с
камнями в руках и заложить отверстие, чтобы волки не  могли  выйти  обратно.
Пока же они должны были все время ворошить камни, чтобы те не примерзли.
     Старики дрожали от холода и страха и выслушали его угрюмо. Уока сказал:
     - Я предчувствую, что ничего хорошего не выйдет.
     Хоу-Непостоянный спросил:
     - Нельзя ли отказаться от всего этого и пойти домой?
     Нгай-Волшебник заявил:
     - Я молился Ледяным богам и видел сон. Мне снилось, что Пито-Кити  спит
в брюхе у волка. Понятно, это значит, что всех нас сожрут волки.
     Пито-Кити застонал и стал ломать руки.
     Урк-Престарелый покачал головой и заявил:
     - Никогда не выдумывали такой вещи. Никогда; не то бы я слыхал  это  от
деда. А то, чего не делали раньше, незачем делать и теперь.
     Только Хотоа, человек мужественный, хотя и глупый, заявил:
     - Камни готовы, и я буду закладывать  вход  в  ущелье,  даже  если  мне
придется работать одному.
     Ви рассердился.
     - Слушайте! Луна светит ярко, и я вижу всех.  Если  хоть  один  человек
побежит, я разгляжу его и вышибу из него мозги. Да, первый же, кто  побежит,
умрет.
     Он взмахнул секирой и многозначительно взглянул на Хотоа и Уоку.  После
этого все замолчали, зная, что Ви держит свое слово.


x x x

     Начали собираться волки. На снегу они казались темными тенями. По  двое
и по трое бегали они, высунув языки, и скрывались в ущелье.
     - Не шевелитесь, - шепнул Ви. - Волки пришли, чтобы насытиться.
     Он оказался прав. Вскоре из глубины ущелья  раздались  рычание  и  лязг
зубов. Волки ссорились из-за мяса.
     Наконец, издалека донеслись крики. Загонщики увидали огонь и  принялись
за дело. Прошло некоторое время.
     И внезапно сидевшие в засаде увидали ужасное зрелище: снежная  тропинка
внизу почернела от волков. Волков было больше, чем они могли  сосчитать.  Их
были сотни, и шли они медленно, молча и нехотя, как упирающийся гость.
     А впереди них рысцой трусила огромная, тощая серая волчица. Рядом с нею
бежал, держась за ее гриву, - или ехал на ней верхом, - при неверном  лунном
свете люди толком не могли разобрать, - кто-то похожий на человека.
     Это был Паг.
     Сидевшие в засаде задрожали от ужаса, а некоторые закрыли глаза руками.
Даже Ви вздрогнул. Значит, Паг говорил правду. Значит,  в  его  жилах  текла
всосанная с молоком волчья кровь.
     Серая волчица вбежала в проход. Ви  разглядел  ее  сверкающие  глаза  и
стертые желтые клыки. Рядом с ней шел Паг. Они вошли в  проход  у  каменной,
покрытой снегом стены. Вошли, и волчица подняла морду и громко завыла.
     Следовавшая за ней стая волков колебалась.  Но  на  призывный  вой  все
волки вскинули морды и завыли в  ответ.  Подобных  звуков  никто  в  племени
никогда не слыхал; эти звуки были так ужасны, что  мног