гору.
     Между тем наш таинственный проводник скрылся где-то за каменной глыбой.
Я подумал, что это он предал нас в руки врага, но ошибся, так как  вдруг  на
вершине скалы, как новая Аэндорская волшебница, появилась женская  фигура  и
повелительно простерла руку. Увидев ее, дикари пали ниц. Потом один из  них,
по-видимому, вождь, согнувшись, подполз к ней, как  собака,  которую  только
что побили. Она молча указала ему на гору. Дикарь, казалось,  понял  ее;  он
подал знак, и вся шайка исчезла так же быстро, как появилась. Тогда  женщина
в белом пошла вперед, указывая нам путь.
     Выйдя из ущелья, мы увидели, к своему удивлению, разложенный костер, на
котором кипел котел. Неподалеку лежала охапка корма  для  лошади.  Очевидно,
незнакомка приготовила все это для нас, и мы поели сами и накормили коня.  Я
пошел к горному ручью, смочил в холодной воде свою израненную руку,  напился
и наполнил фляжку  водой.  Женщина  в  белом  продолжала  стоять  на  скале,
неподвижная, как жена Лота, превратившаяся в  соляной  столб.  Проходя  мимо
нее, я предложил ей напиться, надеясь, что  при  этом  она  откинет  с  лица
покрывало. Она поблагодарила легким кивком  головы  и  отвернулась:  она  не
хотела пить. Отказалась она точно также и от пищи, которую предложил ей Лео.
Так нам и не удалось узнать, земное ли она существо,  простая  ли  смертная.
Когда мы немного освежились  и  отдохнули,  женщина  указала  на  заходившее
солнце и на коня, дав понять, что следует спешить.
     По временам мы слышали свист: очевидно, дикари следили за нами,  но  не
показывались. Мы начали  подниматься  на  гору;  шли  в  сумерках,  а  когда
наступила тьма, шли в темноте, при свете звезд и горного снега,  а  впереди,
молча, бесшумно, не  оглядываясь,  как  привидение  в  своем  белом  саване,
двигалась среди черных елей и можжевельника неведомая таинственная фигура.
     Мы все шли, поворачивая то  вправо,  то  влево,  пока  не  очутились  в
котловине. Прислонившись к скале, на противоположном краю ее стояли  хижины.
На площади перед ними собралась толпа  в  несколько  сот  человек  мужчин  и
женщин. Они стояли кругом и, казалось, совершали какой-то ритуальный  танец.
Посреди круга стоял рыжебородый дикарь. Он был почти нагой;  звериная  шкура
вокруг  чресел  составляла  все  его  одеяние.  Он  странно  раскачивался  и
выкрикивал: "О, а, а, о!" Толпа отвечала ему поклонами и вторила его  крику,
так что эхо раздавалось в горах. На голове дикаря стояла большая белая кошка
с распущенным хвостом. Что за дикое зрелище, что  за  кошмар!  Очевидно,  то
были  приготовления  к   какому-нибудь   языческому   жертвоприношению.   Мы
приблизились узким ущельем и остановились так, что  скала  скрывала  нас  от
глаз дикарей. Сделав нам знак, чтобы мы  не  показывались,  женщина  куда-то
исчезла. Мы не знали, что делать, но как  ни  опасно  было  наше  положение,
происходившая перед нами сцена заинтересовала нас. Здесь разыгрывалась целая
драма. Когда жрец кончил свои заклинания, дикари зажгли костер.  Между  ними
были старик и очень  молодая,  красивая  женщина.  Старик  упал  на  колени.
Женщина  зарыдала.  Несчастные  ожидали  чего-то  ужасного.   Пламя   костра
разгоралось, озаряя ужасное сборище.
     Жрец с котом сидел на стуле. Ему принесли деревянный лоток. Кот прыгнул
на лоток. Тогда жрец подошел к семерым построенным в  ряд  пленникам,  держа
кошку на лотке. Жрец медленно проходил мимо каждого, кот сидел спокойно,  но
когда очередь дошла до  женщины,  животное  сердито  заворчало  и  зашипело.
Женщина вскрикнула, а все сборище завопило: "Ведьма! Ведьма!"
     Какие-то люди, вероятно, палачи, схватили несчастную и  потащили  ее  к
костру. Стоявший с ней пленник, должно быть, ее муж, пытался защитить ее, но
не мог, потому что у него были связаны руки. Кто-то  ударом  свалил  его  на
землю. Женщина вырвалась из рук палачей и бросилась к  нему,  желая  закрыть
его своим телом, но ее оттолкнули.
     - Я не могу видеть этого убийства! - воскликнул Лео и обнажил меч.
     Я не успел удержать Лео. Он выскочил из нашей засады, размахивая мечом.
Я пришпорил коня и последовал за ним. Наше  неожиданное  появление  поразило
дикарей.
     Жрец сидел у костра и с жестокой  улыбкой  смотрел  на  свое  животное,
гладил кошку и давал ей кусочки сырого мяса. Он так углубился в это занятие,
что не заметил нас.
     Лео с криком подскочил к державшему женщину палачу и ударом меча  отсек
ему руку. Дикарь  закричал.  Произошло  замешательство,  во  время  которого
женщина ускользнула из рук своих мучителей и скрылась. Жрец вскочил и  начал
что-то сердито выговаривать Лео, который в свою очередь выругал его на своем
родном английском языке. Вдруг испуганный кот прыгнул и вцепился бы  в  лицо
Лео, если бы тот не успел схватить животное  и  ударить  его  о  землю.  Кот
растянулся и судорожно забился у его ног. Тогда Лео словно одумался,  поднял
кота и, не помня себя от гнева, бросил его в огонь.
     Крик ужаса вырвался из уст дикарей при виде такого святотатства - кошка
была священная. Как морская волна, толпа хлынула на нас. Я  видел,  как  Лео
отчаянно размахивал мечом, защищаясь от неприятеля. Отовсюду нас теснили все
ближе и ближе к костру. Меня схватили чьи-то  руки,  огонь  уже  опалил  мне
волосы...
     Но вот перед костром появилась вся дрожавшая от гнева фигура  в  белом.
На этот раз она была не одна. С нею было человек десять  одетых  в  белое  и
вооруженных воинов с выбритой головой и большими темными глазами.
     При виде белой, фигуры и ее свиты дикари в ужасе разбежались, как стадо
овец, завидевшее волка. Тогда один из одетых  в  белое  жрецов  обратился  к
дикарю-жрецу и сказал:
     - Собака, проклятая собака, поклоняющаяся животным, знаешь ли  ты,  что
чуть не оскорбил людей, которые пришли поклоняться Богине  Горы?  Разве  для
того щадили так долго тебя и твое  идолослужение?  Говори!  Отвечай  скорее,
твои минуты сочтены!
     Дикарь пал на колени перед фигурой женщины в белом и молил о пощаде.
     - Довольно, - сказал верховный жрец. - Она - судья,  который  судит,  и
меч, который убивает, я же - Слух и Глас. Неужели ты хотел ввергнуть в огонь
людей, которым тебе велено было оказать гостеприимство за то, что они спасли
жертву вашего варварства и убили животное, которому вы поклонялись?  Ведь  я
все видел! Ты просто попал в ловушку, тебя и так уже слишком долго терпели!
     Негодяй валялся в пыли и молил о прощении.
     - Произнеси свой приговор, - обратился верховный жрец к женщине. - Он в
твоей власти.
     Женщина в белом медленно подняла руку и указала на  костер.  Видя  это,
дикарь побледнел и свалился, как сноп. Он умер от ужаса и потрясения...
     Тогда верховный жрец призвал тех немногих дикарей, которые не убежали.
     - Взгляните, - сказал он, - и содрогнитесь при виде справедливого  суда
Гезеи. Каждого из вас, кто будет убивать и заниматься волшебством, постигнет
такая же участь.  Подберите  эту  собаку  и  бросьте  в  огонь,  который  он
приготовил своим жертвам.
     Они исполнили его приказание и бросили труп  своего  вождя  и  жреца  в
костер.
     - Слушайте, - продолжал верховный жрец, - он заслужил такое  наказание.
Но вы, зачем хотели вы убить женщину? Может быть, потому что жрец ваш считал
ее за колдунью? Нет, потому что она красива и он хотел отнять ее у мужа,  но
она не соглашалась. Но Око узрело, Глас рек и Вестник произнес приговор. Ваш
жрец сам попал в расставленные им сети. Так  будет  с  каждым  из  вас,  кто
помыслит или  совершит  зло!  Таков  справедливый  приговор  Гезеи,  которая
говорит с престола на Огненной Горе.


 * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *


I

ПОД СЕНЬЮ КРЫЛ

     Когда  испуганные  дикари  разбежались  и  мы   остались   одни,   жрец
приветствовал Лео, прикоснувшись рукой к его челу.
     - Я знаю, что с тех пор, как  вы  перешли  через  священную  реку,  вас
охраняла невидимая сила, - сказал он на том же ломаном греческом  языке,  на
котором говорили при дворе Калуна. - Никто вам не  причинил  вреда;  но  эти
презренные осмелились прикоснуться к вам. Если вы только захотите, они будут
все преданы смерти у вас на глазах. Так повелевает богиня, которой я служу.
     - Они были ослеплены безумием. Не наказывай их за нас, - отвечал Лео. -
Мы не хотим крови. Скажи, как тебя зовут, друг?
     - Называй меня Оросом.
     - Орос - хорошее имя для человека, живущего в горах. Итак,  друг  Орос,
дай нам поесть, приюти и отведи поскорее к той,  которой  ты  служишь,  и  к
мудрому оракулу, к которому мы шли издалека.
     - Пища и  кров  ждут  вас,  -  поклонился  Орос.  -  Завтра  же,  когда
отдохнете, я отведу вас, куда вы хотите.
     Мы последовали за ним к стоявшему у скал зданию, похожему на гостиницу.
Дом был освещен, и в очаге горел огонь.
     - Войдите, - пригласил Орос во вторую комнату, по-видимому, спальню.  -
Здесь вы можете умыться и почистить с дороги платье.
     - А тебе, - обратился он ко мне, - я перевяжу укушенную собакой руку.
     - Как ты узнал об этом? - удивился я.
     - Неважно как, я все уже приготовил! - отвечал он степенно.
     В комнате было светло и натоплено, металлические тазы наполнены  теплой
водой, на кроватях лежало чистое белье  и  темное,  обшитое  дорогим  мехом,
платье. На столике стояли баночки с мазью, приготовлены были лубки  и  бинты
для перевязки. По-видимому, Орос все знал, - даже что у  меня  с  рукой.  Он
помог мне раздеться, промыл рану теплой водой со спиртом,  приложил  мази  и
сказал, что к утру опухоль спадет и тогда он вправит сломанную кость.  Потом
он помог мне умыться и переодеться. Лео  также  переоделся,  и  мы  вышли  к
столу, совсем не похожие на запыленных и  окровавленных  странников,  какими
пришли. В соседней комнате был накрыт стол; мы молча поели и легли спать.
     Ночью я проснулся, почувствовав, что в спальне есть кто-то, кроме нас с
Лео. При свете теплившегося ночника я увидел какую-то  фигуру  и  тотчас  же
узнал нашего таинственного проводника. Видение  устремило  взор  на  спящего
Лео. Вдруг оно тяжело застонало. Этот стон вырвался,  казалось,  из  глубины
души. Итак, это существо страдает и выражает свои  страдания,  как  человек.
Вот оно заломило в беспредельной тоске руки. Должно быть,  Лео  почувствовал
его близость: он заметался и тихонько заговорил по-арабски:
     - Аэша! Аэша! - расслышал я.
     Женщина-призрак подошла к нему ближе. Он сел на кровати и  в  страстном
порыве протянул руки.
     - Я долго искал тебя, Аэша. Приди ко мне, желанная моя богиня!
     Женщина тоже простерла ему навстречу руки. Я видел,  как  она  дрожала.
Она остановилась у постели. Лео снова лег. На его обнаженной  груди  темнела
ладанка с локоном Аэши. Лео  спал.  Женщина  тонкими  пальчиками  вынула  из
мешочка длинную шелковистую прядь волос, долго с грустью  смотрела  на  нее,
потом снова вложила в ладанку и заплакала.
     - Приди ко мне, дорогая моя,  моя  красавица!  -  послышался  страстный
шепот Лео.
     Как испуганная ночная птица, женщина вскрикнула и убежала.  Мучительное
любопытство овладело мной. Что могло значить все это? Ведь то  был  не  сон!
Кто эта ужасная, похожая на мумию, женщина, которая охраняла нас?  Кто  она,
почему ее боялись дикари? Зачем она тайком во тьме ночной пришла  сюда,  как
на свидание к любимому человеку? Ее присутствие разбудило меня и навеяло  на
Лео сны. Почему она вынула из ладанки прядь волос и как догадалась, что там?
Почему нежная, страстная речь Лео так испугала ее?
     Орос назвал ее жрицей богини, исполнительницей ее  приказаний,  но  что
если она - Аэша, которую мы ищем? Что если мы  пришли  к  цели  и  наш  путь
окончен? Если  это  Аэша,  она  изменилась.  Это  не  та  Аэша,  которой  мы
поклонялись. Та, которой все повинуются, тоже носила свободную тунику, но ни
туника, ни покрывало не могли скрыть ее лучезарной, жизненной красоты, и  мы
угадали ее раньше, чем она показала нам свое чудное лицо.
     А  эта?  Но  нет,  должно  быть,  я  ошибся.   Прав,   конечно,   Орос,
утверждавший, что она лишь служительница  богини.  И  сейчас  она  приходила
ночью, чтобы донести пославшей ее, что видела.
     Усталость пересилила сомнения и страх, и я  снова  заснул.  Проснувшись
утром, я решил не говорить Лео о виденном.
     Было светло, когда я проснулся. Орос  стоял  у  моей  постели.  На  мой
вопрос, который час, он с улыбкой ответил, что уже два часа пополудни  и  он
пришел перевязать мне руку. Он говорил шепотом, чтобы не разбудить Лео.
     - Пусть спит, - сказал он, - он много выстрадал, и впереди его еще ждут
новые страдания.
     - Что ты говоришь,  друг  Орос?  Я  думал,  что  на  Горе  мы  будем  в
безопасности; ты сам, кажется, обещал нам это?..
     - Я обещал, друг...
     - Меня зовут Холли, - подсказал я.
     - ...друг Холли, что тело ваше будет в безопасности. Но человек  не  из
одной плоти и крови. В нем есть душа, а душа тоже может страдать. Вы  пришли
в страну не просто как путешественники, а чтобы открыть древнюю тайну. Может
быть, вы близки к цели, и вам вскоре суждено приподнять завесу. Но что  если
то, что вы увидите, заставит вас содрогнуться?
     - Я и мой приемный сын видели и пережили много удивительного. Мы видели
Свет Жизни во всем  его  великолепии,  видели  Бессмертную,  видели  Смерть,
которая, казалось, победила ее, нас же не тронула. Неужели ты  думаешь,  что
мы испугаемся и отступим сейчас?
     Орос нисколько не удивился.
     - Хорошо же, - улыбнулся он, - через час  вы  пойдете  навстречу  своей
судьбе. Я  только  должен  был  предупредить  вас.  Не  знаю,  должен  ли  я
предупреждать также и его?
     - Лео Винцея? - сказал я.
     - Да, Лео Винцея, - казалось, вспомнил он знакомое ему имя.
     - По-моему, это излишне. Но если хочешь, скажи ему, когда он проснется.
     - Я тоже думаю, что это излишне, потому что, не сердись  на  сравнение,
тигр - он кивнул на Лео - не испугается того, чего  не  боится  волк,  -  он
взглянул на меня. - Ну,  видишь:  опухоль  на  руке  стала  меньше,  и  рана
заживает. Через несколько недель кость срастется, и ты будешь так же здоров,
как до встречи с ханом Рассеном. Кстати, вы скоро снова увидите  его  и  его
красавицу жену.
     - Разве мертвые воскресают здесь на Горе?
     - Нет, но ханов Калуна приносят сюда для погребения. Кроме того,  ханша
хочет, кажется, вопросить Оракула.
     - Кто этот Оракул? - поспешно спросил я. - Я слышал о нем от Афины.  Но
чьими устами говорит вещий голос?
     Орос уклонился от ответа.
     - Ну вот, перевязка окончена, - сказал он. - Будь осторожен,  не  ушиби
руку. Смотри, твой товарищ проснулся.
     Час спустя я уже ехал на отдохнувшем ханском  коне.  Лео  отказался  от
предложенных ему носилок и шел рядом со мной,  опираясь  на  копье,  как  на
посох. Мы прошли мимо вчерашнего костра, в котором сгорел  колдун  со  своим
котом; остался лишь холодный  серый  пепел.  Впереди,  по-прежнему  указывая
путь, шла закутанная  в  белую  тунику  фигура.  Населявшие  деревню  дикари
расступались перед ней и простирались ниц. Одна женщина встала и, подбежав к
Лео, поцеловала ему руку. Это была женщина, которую он спас накануне. С  ней
был ее муж. На его руках еще остались следы от  вчерашних  уз.  Увидев  это,
наша спутница остановилась и взглянула на Ороса; тот строго спросил женщину,
как она осмелилась прикоснуться своими презренными устами  к  чужеземцу,  но
простил ее, когда она сказала, что сделала это из благодарности. Кроме того,
от имени богини Орос велел ее мужу быть вождем племени, а  дикарям  приказал
повиноваться  новому  вождю,  грозя   непокорным   наказанием.   Не   слушая
благодарности четы и возгласов толпы, мы пошли дальше. Когда мы повернули  в
ущелье, то услышали пение и встретили процессию.  Впереди  ехала  прекрасная
ханша, за ней следовал старый шаман, ее дядя, за ними группа бритых жрецов в
белых одеяниях несла гроб, в котором, весь в черном,  лежал  хан.  Лицо  его
было открыто и исполнено достоинства, которого ему не хватало при жизни.
     Итак, мы встретились. При  виде  нашей  молчаливой  спутницы  в  белом,
лошадь ханши испугалась и чуть не сбросила всадницу, но та сдержала ее.
     - Что это за горная ведьма, осмелившаяся преградить  путь  ханше  и  ее
покойному супругу? - вскричала Афина. - О,  гости  мои,  я  встречаю  вас  в
дурном обществе! Должно быть, эта женщина ужасно безобразна,  иначе  она  не
стала бы скрывать свое лицо.
     Шаман дернул ханшу за рукав, а  жрец  Орос  с  поклоном  просил  ее  не
произносить таких неосторожных слов, которые могли навлечь неслыханную беду.
Но ханша вся кипела ненавистью.
     - Сбрось с себя эти тряпки, скрывающие  твое  безобразие,  колдунья!  -
кричала она. - Напрасно мнишь ты  запугать  меня  этим  саваном,  скрывающим
смерть!
     - Замолчи, прошу тебя, госпожа! -  молил  Орос.  -  Перед  тобой  жрица
богини и с нею Сила.
     - Не думает ли она померяться  силой  с  ханшей  Калуна?  -  продолжала
Афина. - Пусть покажет  эту  силу.  Я  знаю  эту  силу  Горной  Ведьмы.  Она
колдовством заманила сюда моих гостей и принесла смерть моему супругу.
     - Молчи, племянница! - с искаженным от страха лицом сказал старый шаман
в то время, как Орос поднял руки, умоляя какую-то  невидимую  силу  простить
безумие женщины, чтобы кровь ее не обагрила руки слуг богини. В то же  время
Орос смотрел на  женщину  в  белом.  Она  подняла  руку,  как  тогда,  когда
произносила приговор над колдуном, но остановилась  на  мгновение.  Рука  ее
указывала на ханшу. Слова замерли на устах  Афины.  Гневный  блеск  ее  глаз
погас, краска сбежала с лица. Она  была  бледна  и  недвижна,  как  мертвец.
Потом, как бы собрав все силы, она жестоко ударила лошадь хлыстом и проехала
мимо нас. Симбри последовал за ней.  Схватив  его  лошадь  под  уздцы,  Орос
сказал ему:
     - Слушай,  кудесник,  мы  встречались  с  тобой  раньше  на   похоронах
покойного хана, отца Афины. Предостереги ее, чтобы она  не  говорила  так  о
правительнице этой страны. Если бы уважение к умершему  хану  не  остановило
нас, не быть бы ей в живых. Прощай, увидимся завтра.
     Мы пошли дальше и скоро вышли из темного ущелья.  Тут  я  заметил,  что
таинственная спутница наша исчезла. Я спросил Ороса, не осталась  ли  она  с
ханшей, но жрец с улыбкой ответил, что она пошла вперед предупредить Гезею о
приближении гостей. Я взглянул на отвесную, увенчанную снегом,  скалу.  Куда
могла она так быстро уйти? Разве скрылась в пещерах и  галереях,  которых  в
горе не меньше, чем ячеек в медовых сотах?
     Целый день поднимались мы на гору.  Дорогой  Орос  рассказал  нам,  что
давно-давно,  со  дня  сотворения  мира  на  этой  горе  существовал   культ
поклонения огню. Главной жрицей была женщина.  Две  тысячи  лет  тому  назад
страну завоевал полководец Рассен. Он стал ханом Калуна и  поселил  на  горе
новую жрицу, служившую египетской богине  Гезее,  или  Изиде.  Она  изменила
древнее учение, заменив простой, чистый культ поклонения огню новой верой  в
Духа Жизни, или Природы. Орос говорил, что жрица этого божества вечна. Когда
она умирает, ее дочь, родная или приемная, заменяет ее и  носит  то  же  имя
Гезеи, или Матери. Она является смертным очень редко. На горе  живут  триста
жрецов и столько же жриц. Им разрешено  жениться,  и  новых  жрецов  и  жриц
набирают из их потомства. Таким образом возникла особая раса людей.
     К вечеру мы пришли в котловину, засеянную рожью. Поля были  так  хорошо
защищены со всех сторон, что, несмотря на высоту местности,  давали  богатый
урожай. Миновав поля,  мы  пришли  в  уютный  городок,  дома  которого  были
построены из  лавы.  Это  оказались  жилища  жрецов.  Причудливо  выкованные
железные ворота в конце главной  улицы  раскрылись  перед  нами.  Мы  отдали
лошадей слугам и пошли по узкому коридору. Коридор вел  к  другим  окованным
железом  дверям,  которые  тоже  раскрылись  перед