и выпустит вас.
     - Не думаю, - отвечал я, и мы последовали за ханом.
     Мы прошли веранду, внутренний двор, сад и потайной  калиткой,  ключ  от
которой был у Рассена, вышли из дворца.  Когда  мы  проходили  мимо  псарни,
собаки почуяли нас и бешено залаяли. Я вздрогнул, опасаясь, что они разбудят
стражу, но хан подошел к собакам и успокоил их: они узнали его и  замолчали.
Хан велел нам спрятаться в тени арки и ушел. Мы опять заподозрили, не  пошел
ли он за убийцами, но скоро услышали топот копыт и  увидели  хана,  ведущего
под уздцы белых лошадей, которых нам дала Афина. Он сам  оседлал  их,  велел
нам, чтобы нас не узнали, хорошенько закутаться в плащи и следовать за  ним.
Мы  ехали  окраиной  города,  пользовавшейся  дурной  славой.  Кое-где   нам
попадались кутившие люди и женщины легкого поведения, откидывавшие при нашем
приближении свои покрывала. Мы спустились к реке, и так как мосты охранялись
стражей, а мы избегали их, хан указал на большую лодку, на которой мы  могли
переправиться вместе с лошадьми через реку.
     Едва мы успели отъехать от берега, хан закричал нам вслед:
     - Ступайте, проклятые странники!  Молите  Горного  духа,  чтобы  старая
крыса и его племянница, твоя возлюбленная, рыжебородый,  не  увидели  вас  в
свое волшебное стекло, а то мы можем опять встретиться.
     Быстрое течение подхватило нашу лодку и вынесло ее на середину реки.
     - Спешите, спешите! - кричал хан. - Смерть гонится за вами по пятам.
     - Не лучше ли нам причалить к берегу и убить этого  злого  человека?  -
сказал Лео.
     Он говорил по-английски, но сумасшедший хан чутьем догадался о значении
его слов и, крикнув, что мы опоздали, пустился бежать так, что  только  плащ
его развевался.
     С трудом добрались мы до противоположного берега, высадились,  сели  на
лошадей  и  поехали,  направляясь  к  горе,  над  которой  поднимался  столб
освещенного пламенем дыма. Пришлось ехать по полям, и сначала  мы  двигались
медленно. Наконец, мы выехали на дорогу. Луна спряталась за  тучи,  и  стало
так темно, что мы спешились и повели лошадей под уздцы, позволяя  им  щипать
траву. Но вот занялась заря и окрасила в пурпур снежные  вершины  гор.  Ночь
прошла, и на сердце у нас стало веселее. Ненавистный город остался за  нами.
Мы ушли от прекрасной, страстной ханши, старого шамана и сумасшедшего  хана,
этого деспота-мученика, злобного чудовища и труса.  Перед  нами  поднимались
огненный светоч и снежная  вершина  таинственной  горы,  которую  мы  искали
столько лет. Наконец-то мы разгадаем загадку или умрем! Бодро шли мы  вперед
навстречу своей судьбе.
     Мы ехали мимо полей и деревень. Поселяне бросали работу и смотрели  нам
вслед. Женщины брали на руки детей и  убегали  при  нашем  приближении.  Нас
принимали за придворных вельмож. Очевидно, народ  боялся  и  ненавидел  этих
притеснителей. Между тем, мы немного приблизились к вулкану.  Дорога  шла  в
гору. Не имея возможности  орошать  эту  местность,  крестьяне,  обрабатывая
поля, надеялись только на дождь.  Но  лето  стояло  сухое,  и  рожь  высохла
раньше, чем успела заколоситься. Уныло бродили бедняки-землепашцы  по  своим
нивам. Увидев нас, они узнали чужеземцев, которые, как они думали,  принесли
им засуху и стали преследовать нас,  требуя,  чтобы  мы  послали  им  дождь.
Женщины и дети падали перед нами на колени и с мольбой указывали на гору, на
ярко-синее безоблачное небо. Раз толпа чуть не преградила  нам  путь,  и  мы
прорвались  только  благодаря  своим  лошадям.  Чем  дальше  ехали  мы,  тем
бесплоднее становилась местность, тем реже было  население.  Наконец  только
изредка стали попадаться стада. Должно быть, мы достигли границы  территории
хана. На рубеже Калуна возвышалось несколько каменных  башен,  но  гарнизона
здесь не было. Вероятно, форты эти  были  выстроены  в  древние  времена.  К
вечеру мы дали  отдохнуть  лошадям,  надеясь,  лишь  только  выглянет  луна,
пуститься дальше в путь. Медлить было нельзя: наверно,  Афина  уже  заметила
наше отсутствие и выслала за нами погоню. Пока мы  закусывали,  лошади  наши
паслись поблизости. Одна из них начала валяться на  земле,  как  это  иногда
делают животные, и я заметил, что ее подковы окрашены в красный цвет. Думая,
что животное порезало ногу,  я  подошел  поближе.  Действительно,  копыто  и
стрелка ноги лошади были окрашены каким-то составом - скорее всего, крови  с
мускусом или другим пахучим веществом. Точно также окрашены  были  и  копыта
другой лошади. У меня  мелькнула  страшная  мысль,  что  хан  нарочно  велел
смазать копыта наших лошадей пахучей смесью, чтобы  собаки  могли  выследить
нас. Мы поспешили оседлать своих скакунов, как вдруг  вдали  послышался  лай
собак.
     - Собаки смерти! - воскликнул Лео, бледнея.
     - Да, наш друг хан собирается охотиться на нас, - отвечал я. -  Недаром
он смеялся!
     - Что нам делать? - спросил Лео. - Не лучше ли бросить лошадей?
     - Мы это сделаем в крайнем случае. До горы еще несколько  миль.  Пешком
нам никак не добраться.
     Мы поскакали во весь опор. Я оглянулся и в прозрачном вечернем  воздухе
увидел на равнине всадника и свору собак. Это был Рассен.  Все  было  против
нас. Но нам не раз случалось быть на краю смерти,  и  судьба  помогала  нам.
Может быть, и сейчас откуда-нибудь подоспеет помощь. До гор  оставалось  три
мили. Когда стемнело и луна спряталась за горы, собаки стали настигать  нас:
тьма не мешала им, мы же вынуждены были ехать  медленнее,  чтобы  лошади  не
споткнулись и не сломали ногу. Но вот над горой,  во  второй  раз  за  время
нашего пребывания в Калуне, засиял свет. Должно быть,  вследствие  отражения
от  снега,  свет  этот  был  какой-то  мягкий,  фосфорический.  Почва  стала
неровной, изрытой сурками и, если бы не этот  неожиданный  свет,  хан  давно
настиг бы нас. Так неожиданно пришла к нам помощь. Когда из-за  гор  выплыла
луна, огненный сноп  погас,  как  по  волшебству,  и  над  вершиной  вулкана
по-прежнему стоял только столб красноватого дыма.
     Собаки лаяли все ближе и ближе. В  тишине  ночи  стоял  адский  шум.  Я
вспомнил  свору,  которая  мчалась  в  ночь  нашего  приезда  за  несчастным
вельможей, навлекшим на себя гнев хана, вспомнил мчавшегося впереди всех пса
с красной пастью и  белыми,  как  слоновая  кость,  клыками.  Вот  и  сейчас
слышался лай этого рыжего с черным ухом пса, любимца Рассена - он был  всего
в полумиле от нас.
     Бешеная скачка продолжалась еще часа два, но эти  часы  показались  нам
вечностью. До горы еще было  далеко,  а  лошади  наши  устали.  Часть  собак
отстала, но зато наиболее упрямые находились всего в трехстах ярдах от  нас.
За ними следовал  хан.  Почуяв  близость  врага,  лошади  наши  задрожали  и
напрягли последние силы. Бедные животные понимали,  что  им  грозит  смерть.
Мало-помалу свора нагоняла нас. Тогда мы с Лео спешились, свернули в кусты и
спрятались там. Оставленные нами лошади помчались дальше, собаки  продолжали
преследовать их и промчались мимо. Правда, хан заметил наш маневр и  пытался
отозвать собак, но разъяренные псы, чуя добычу, не хотели возвращаться. Мы с
Лео воспользовались этой отсрочкой и побежали к реке. Там мы надеялись найти
спасение, бросившись в воду, чтобы собаки потеряли наш след. Я  был  уже  не
молод и бежал медленнее Лео, а потому умолял его бежать, не обращая на  меня
внимания.
     Вот и река. Близко, совсем близко блестела  вода.  Помню,  мне  страшно
захотелось пить. Но собаки догнали-таки нас. Мы слышали за собой стук  копыт
лошади хана и остановились у небольшого  утеса,  не  добежав  до  берега.  К
счастью, за нами гнались только три собаки - остальные, очевидно, продолжали
преследовать наших лошадей.
     - Если ты расправишься с собаками, я сведу счеты с ханом! - сказал Лео.
     Мы  взяли  мечи  в  правую  руку,  ножи  в  левую  и  ожидали.   Собаки
приблизились. Признаюсь, я испугался. Они были величиной со льва и такие  же
свирепые. Одна из них подпрыгнула, пытаясь схватить  меня  за  горло,  но  я
вовремя успел проткнуть ее копьем. Животное упало в предсмертной  агонии  на
землю. Две другие собаки  бросились  на  Лео.  Лео  метнул  свое  копье,  но
промахнулся - оно вонзилось в землю. Теперь мы были оба обезоружены,  у  нас
оставались только ножи.  Между  тем  подоспел  хан.  Обезумев  от  ревности,
разгоряченный охотой, он ринулся вперед на Лео, натравливая на  меня  собак.
Трудно вспомнить все, что произошло дальше. Я всадил свой нож в спину  одной
из собак, и она с отчаянным  ревом  забилась  на  земле;  но  другая,  самая
страшная из всей своры, любимица хана, впилась мне в руку пониже локтя  так,
что я выпустил от боли нож. Я отталкивал животное, но не мог с им справиться
и упал на колени. Случайно левой рукой я нащупал булыжник и ударил им пса по
голове, но он не выпустил моей руки, и мы продолжали бороться. В то же время
я смутно видел, что Лео и хан также сцепились  и  борются,  упав  на  землю.
Несколько позже я заметил, что хан сидит, прислонившись к скале,  и  смотрит
на меня. Мне пришло в голову, что он убил Лео. Но вот  я  почувствовал,  что
кто-то схватил собаку и заставил ее разжать челюсти.
     Это Лео поднял собаку за задние лапы  и,  повертев  в  воздухе,  ударил
головой о скалу.
     - Кончено, - услышал я голос Лео, - я исполнил предсказание шамана!  Он
взял меня под руку и повел к скале. Хан сидел, прислонившись к  ней  спиной.
Он был еще жив, но не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Рассудок, казалось,
вернулся к нему. Он печально взглянул на нас.
     - Вы храбры и сильны, - сказал  он.  -  Вы  убили  трех  собак,  а  мне
переломили спину. Все случилось так, как предсказала старая крыса.  Было  бы
справедливее, если бы я охотился со  своей  сворой  за  Афиной.  Теперь  она
отомстит за меня. Она тоже преследует вас. Простите меня и бегите на гору. Я
приду туда раньше вас. Там живет некто сильнее Афины...
     Губы хана вздрогнули, и он испустил дух.


XII

ВЕСТНИК

     - Его не стало, но свет не много потерял с его смертью, - сказал я.
     - У бедняги тоже было мало радостей в жизни, - отвечал Лео,  -  поэтому
не станем говорить о нем дурно. Смерть всех уравнивает... Да и, может  быть,
он не был таким дурным, пока его не свели с ума. Во всяком случае, не  легко
было с ним справиться. К счастью, мне удалось его бросить на землю так,  что
он ударился о камень. Если бы я не покончил с ним  вовремя,  я  не  смог  бы
спасти тебя от этого огромного пса, который собирался перегрызть тебе горло.
Смотри - собака величиной с осленка! Ты сильно пострадал, Гораций?
     - Собака прокусила мне руку до кости, но я думаю, что не опасно. Пойдем
скорее к реке. Я умираю от жажды. Но остальная часть  своры,  чего  доброго,
настигнет нас.
     - Не думаю, собаки занялись лошадьми и оставят  нас  в  покое.  Подожди
немного, я сейчас вернусь.
     Лео подошел к трупу хана, взял его старинный меч и прикончил раненую  и
извивавшуюся в мучительной агонии собаку; потом он поднял наши копья  и  мой
нож, поймал ханского коня, помог мне сесть в седло и повел под уздцы к реке.
У меня начиналась лихорадка, и рука страшно болела. Припав  к  берегу,  я  с
жадностью напился, смочив водой голову, и окунул  в  холодную  воду  раненую
руку.
     Река была широкая, и мы не решались перейти ее  вброд,  но  в  тридцати
ярдах от берега был островок. Лео взвалил меня себе  на  плечи  и  пошел  по
реке, к счастью, в этом месте довольно неглубокую. Положив  меня  на  мягкую
траву, Лео вернулся вторично на берег, переправил коня,  перенес  на  остров
оружие и стал делать мне перевязку. У меня оказалась сломанной  даже  кость.
Лео промыл рану, обмотал руку шарфом, обложил поверх повязки мхом и  вставил
руку как бы в лубки, использовав для этой цели тростник. Во время  перевязки
со мной случился обморок.
     В эту ночь Лео приснился странный сон. Он видел, что к берегу прибежала
свора собак смерти. Они пустились вплавь к острову и уже почти настигли нас,
как вдруг на берегу  острова  появилась  одетая  в  черное  женская  фигура.
Женщина простерла над рекой какой-то предмет, и  собаки  в  ужасе  завыли  и
остановились. После этого одних унесло течением, другие доплыли  обратно  до
берега и убежали. Темная фигура исчезла, и утром мы тщетно искали  ее  следы
на прибрежном песке - это, очевидно, было видение.
     Утром я проснулся от острой боли  в  руке.  Лео  спал.  Вдруг  до  меня
долетел звук голосов, и я увидел на берегу две фигуры,  мужчины  и  женщины,
казавшиеся в утреннем тумане громадными. Я разбудил Лео. Он схватил копье.
     - Сложи свое оружие, мы не сделаем  вам  никакого  зла!  -  раздался  с
берега мягкий, вкрадчивый голос Афины.
     Ее сопровождал шаман Симбри.
     - Вернитесь, - продолжала ханша, -  клянусь,  что  мы  не  сделаем  вам
ничего дурного. Вы видите - мы одни.
     - Мы останемся здесь, пока не будем в силах продолжать путь! -  отвечал
Лео.
     Афина о чем-то пошепталась с Симбри, тот  долго  отказывался,  наконец,
оба пустили своих лошадей вброд и переправились на  остров.  Старик  казался
утомленным, ханша была бодра и прекрасна, как всегда.
     - Вы уехали далеко и оставили на своем пути печальный  след,  -  начала
Афина. - Там у скалы лежит убитый хан. Скажите, как вы его убили?
     - Я убил его вот этими руками! - отвечал Лео.
     - Знаю, - сказала она, -  и  не  виню  тебя.  Так  было  предназначено.
Свершилась воля судьбы. Я защищу тебя от тех, кто  может  отомстить  за  его
смерть!
     - А может быть, и выдашь меня им. Что тебе нужно от меня, ханша?
     - Ответ, который ты должен был дать мне вчера. Помни, что только я могу
спасти тебе жизнь и одеть на тебя корону и порфиру убитого хана!
     - Ты получишь ответ вот на той горе, - указал Лео. -  Я  тоже  ищу  там
ответа!..
     - Я уже говорила тебе, что гору охраняют дикие племена. Ты найдешь  там
смерть.
     - Пусть смерть будет ответом на мой вопрос. Пойдем, Гораций!
     - Клянусь, - продолжала Афина, - там нет женщины, которая являлась тебе
в видениях. Эта женщина - я!
     - Так докажи это там, на горе, - отвечал Лео.
     - Повторяю тебе, там нет никакой женщины,  там  есть  только  огонь  да
голос.
     - Голос, говоришь ты?
     - Голос Оракула. Голос духа, которого  никто  никогда  не  видел  и  не
увидит.
     - Идем, Гораций! - сказал Лео, направляясь к коню.
     - Неужели вы ищете  своей  смерти?  -  спросил  шаман.  -  Слушайте,  я
сопровождал на гору тело покойного отца ханши, и  я  был  в  этом  проклятом
месте. Не ходите туда!
     - Благодарим вас за предостережение, -  возразил  Лео.  -  Гораций,  не
теряй их из вида, пока я седлаю коня.
     Я взял в здоровую руку копье и стоял наготове;  но  шаман  и  Афина  не
собирались нападать на нас.
     Они о чем-то взволнованно шептались. Между тем Лео оседлал коня и помог
мне сесть.
     - Мы пойдем туда, куда нас ведет судьба, и будь  что  будет,  -  сказал
Лео. - На прощанье позволь  поблагодарить  тебя,  ханша,  за  твою  доброту.
Забудь нас. Невольно я стал убийцей твоего мужа, и  его  кровь  между  нами.
Вернись к своему народу и  прости,  если  я  невольно  нарушил  твой  покой.
Прости!
     - Благодарю  за  доброе  слово,  -  сказала  она,   печально   поникнув
головой, - но, Лео Винцей, со мной не так легко расстаться. Ты звал меня  на
Гору. Хорошо  же,  мы  там  встретимся.  Там  я  увижу  Богиню,  как  всегда
предсказывал шаман, да я и сама знала, что так должно случиться. Я померяюсь
с ней силой, и мой царский венец будет  принадлежать  той  из  нас,  которая
победит!
     Сказав это, Афина повернула лошадь и поехала обратно через реку. Симбри
поднял вверх в страхе и скорби свои костлявые руки и последовал за ней.
     - Ты переступила запретную черту реки, Афина, - сказал он, - теперь нам
грозит война и гибель!
     Между тем мы с Лео тоже стали переправляться на противоположный  берег.
Местами вода была так  глубока  и  течение  так  быстро,  что  мы  рисковали
утонуть. Но Лео вел  коня  под  уздцы  и,  осторожно  ощупывая  дно  копьем,
благополучно вывел его на сушу. Берег  был  низкий  и  болотистый.  Опасаясь
погони, мы спешили, как только могли. Мы не знали тогда, что  этот  берег  -
священный и что никто не осмелился бы преследовать нас на пути  к  Горе.  За
болотом  началась  возвышенная  равнина,  покрытая  скалами   вулканического
происхождения. Наконец мы пришли  к  широкой  котловине,  дно  которой  было
покрыто лавой. На краю котловины высился утес, в нем мы  увидели  отверстие.
Уже стемнело. Мы шли по слою застывшей лавы.
     Во тьме что-то белело. Что это? Человеческие скелеты! О,  то  настоящая
долина Смерти! Огромное кладбище. Тут были тысячи скелетов. Казалось,  здесь
когда-то погибла огромная  армия.  Впоследствии  мы  узнали,  что  в  давние
времена дикари заманили  войско  Калуна  в  эту  долину  и,  уничтожив  его,
оставили кости убитых, в назидание будущим  поколениям,  непогребенными.  Мы
стали искать выход из этой ужасной долины, но не смогли найти.  Тут  впервые
на территории горы с нами случилось нечто неожиданное и странное.
     Нам стало жутко. Даже лошадь захрапела от страха.
     - Если мы не выйдем из этого  проклятого  склепа,  то  умрем  здесь!  -
воскликнул я.
     Едва я произнес эти слова, как на груде  костей,  неподалеку  от  меня,
что-то зашевелилось. Вот перед нами возникла  закутанная  в  белый  плащ,  с
белым покрывалом на лице, женская фигура. Она идет нам навстречу. Испуганная
лошадь встала на дыбы и чуть не сбросила меня. На  расстоянии  десяти  шагов
фигура остановилась и поманила нас рукой.
     - Кто ты? - закричал Лео. Горное эхо отвечало ему, но фигура продолжала
молча манить нас рукой.
     Желая убедиться, что это не галлюцинация, Лео хотел подойти к  ней,  но
она быстро удалилась. Лео последовал за ней. Тогда она слегка ударила его  в
грудь, заставила отступить и указала рукой не то на утес,  не  то  на  небо,
потом на скалу перед нами.
     - Что нам делать? - спросил Лео.
     - Я думаю, следовать за ней. Может быть, это вестник свыше, - сказал я,
кивая головой по направлению к горе.
     - Или из преисподней, - отвечал Лео. - Не  нравятся  мне  что-то  глаза
этого вестника.
     Между тем таинственное существо, легко минуя препятствия  -  скелеты  и
скалы, - повело нас по долине. Поровнявшись с ущельем, оно исчезло.
     - Это был призрак, - сказал Лео.
     - Призраки не наносят людям ударов, - возразил я. - Иди дальше.
     Лео повел  моего  коня.  Мы  шли  по  мрачной  расщелине.  Таинственный
проводник по-прежнему двигался  перед  нами.  Наконец  мы  пришли  в  узкую,
высеченную в скалах пещеру, что-то вроде галереи. Проводник взял моего  коня
под уздцы.  Животное  испуганно  захрапело  и  взвилось  было  на  дыбы,  но
незнакомка ударила его слегка по голове, как  ударила  незадолго  перед  тем
Лео, и лошадь покорно последовала за ней. Так мы вошли в туннель.  Положение
наше было не из веселых. Мы не знали, куда ведет нас ужасный  проводник,  не
были уверены и в том, что он ведет нас не на смерть. Каждый раз когда из-под
ног лошади срывался  камень,  он  с  гулом  летел  куда-то  вниз.  Когда  же
забрезжил свет, мы действительно увидели направо от себя  пропасть.  Дорога,
по которой мы ехали, была  не  шире  десяти  футов.  Выйдя  из  туннеля,  мы
очутились прямо перед Горой. У  подножия  ее  тянулись  полосы  обработанной
земли, и кое-где паслись стада овец и коров. Мы стали подниматься в гору  по
крутой тропинке, извивавшейся по берегу бурного потока. Не успели мы  пройти
и мили, как из-за каменных  глыб  со  свистом  и  криком  выскочили  человек
пятьдесят дикарей в звериных шкурах с копьями и щитами.
     О бегстве нечего было и думать.
     - Прощай, Гораций, - сказал Лео, вынимая меч.
     - Прощай, Лео, - отвечал я, вспоминая слова шамана и ханши,  уверявших,
что мы неминуемо будем убиты, если поднимемся на