к проводил нас
стволом своего пулемета. Можно было вздохнуть с облегчением, но пытка еще не
кончилась - весьма возможной могла быть встреча с военным  патрулем, а у них
в машинах рации, связанные  с главным сайгонским компьютером  и, боюсь,  моя
фамилия там не значилась. Но  обошлось без сюрпризов.  Мы  въехали  в  самый
бедный и суматошный район Сайгона. Американцы сюда обычно не совались, разве
что для облавы  и то главную работу  выполняли  вьетнамские  полицейские,  а
американцы  руководили,  не заходя в вонючие  подворотни  и  закоулки. Здесь
можно  было спрятаться от  любой  облавы, если только не угодить в мышеловку
случайно или  по глупости. Здесь и была  на два  дня  моя  база. Несмотря на
усталость, я  чувствовал  себя на  подъеме, правда я  знал, что этот  подъем
закончится  часа через два,  а работать мне предстояло минимум сутки. Фай на
прощанье  так  поцеловала  меня и  прижалась  телом,  что  я дал  себе слово
заглянуть к ней хоть на часок, если сумею, конечно.

     Сайгон, район Буйфат,
     с полуночи до утра.

     Я  не стал ждать  проявлений усталости и достал  пробирку с первитином,
пять таблеток для начала, думаю достаточно. Через десять  минут мозги у меня
были  свеженькие,  как снег  в Гималаях  и я приступил  к работе. В  комнате
никого не было, помощники мне не были и нужны, зато подходы  к моему убежищу
прикрывали, я думаю не менее трех радиусов. Причем, я уверен, никто из них и
понятия  не  имел, что и зачем он прикрывает.  Я  стал важной персоной. Этот
район только  назывался так  громко - район, скорее беспорядочное  скопление
всего,  чего угодно  и  что  можно  было  приспособить  для  ночлега и  хоть
какого-то  жилья.  Ни  американцы,   ни  вьетнамские  полицейские  сюда   не
заглядывали,  разве  что  во время какой-нибудь  уж  очень большой  и важной
облавы. У меня были основания подозревать, что если бы кто-то из них узнал о
моем пребывании здесь  - облава была  бы самая, что ни на  есть грандиозная.
Но, судя  по обычным уличным скандалам,  крикам детей и гнусным  запахам  от
перегорелого масла, никакой облавой пока не пахло.
     Кубические ящики  аккуратно были поставлены в углу. Я с трудом подтащил
один  поближе к столу, включил очень яркую настольную лампу  (Тханг заверил,
что  светомаскировка будет полной.)  В ящиках плотно  переложенные поролоном
лежали обыкновенные ПТУРСы - противотанковые управляемые реактивные снаряды.
     Только вот начинка во всех было разная - кумулятивная, как обычно, но и
по особому заказу - осколочная. Такой уж я кровожадный - мне не только танки
подавай, но и тех, кто из них успеет выскочить.
     Кроме  снарядов в каждом ящике находился специальный комплект для особо
любознательных диверсантов -  множество стальных и алюминиевых листов, труб,
болтов и даже инструменты. В моем распоряжении была всего ночь. План родился
у меня в голове, когда я в первый  раз побывал в Сайгоне. Он был не особенно
сложен,  главное, чтобы все  сработало безотказно и во время...  Мне удалось
найти одно слабое место в охране полковника - меняя ежедневно  маршруты,  он
все же  никак не мог миновать одного перекрестка, почти в центре города, где
было  полно   полицейских   и   переодетых  агентов,   который   внимательно
контролировали каждый  квартал, без  особых проверок  здесь могли появляться
традиционные  торговцы овощами, бананами,  ананасами и  прочей зеленью.  Они
составляли неотъемлемую  часть пейзажа и  все  полицейские,  за  исключением
новичков, давно  знали каждого торговца в лицо и не утруждали себя проверкой
их самих и их тележек  с фруктами.  На этом и  основывался мой план.  Четыре
тележки стояли  во дворе  лачуги, и  мне предстояло за  ночь сделать из  них
нечто  вроде  овощных  танков.  Дело,  в  общем-то,  было  несложное, я  уже
потренировался в сборке пусковых установок для ПТУРСов, по существу это были
упрощенные  до предела системы  типа  древних "катюш" или более  современных
"градов" - короткие  трубы с прорезями для стабилизаторов. Сложность  была в
системе запуска,  снаряды должны вылетать  с  определенными интервалами и из
разных мест, так уж  придумал свою  систему охрану этот  полковник. Часам  к
трем ночи все четыре установки были собраны и закреплены в  тележках, только
нижние части боковых стенок в  тележках были сделаны  из  тонкого алюминия и
могли быть выдернуты одним движением.  Я, было,  думал стрелять прямо сквозь
эти перегородки, но потом решил  не рисковать  - даже малейшая зацепка могла
искривить  траекторию полета снаряда, а это...  Нет,  осечки быть не должно,
через пару  часов эти тележки  должны стоять  на своих  местах, и развернуты
так, как это нужно было  мне. Я даже сделал там соответствующие малозаметные
отметки. Продавцы при появлении кортежа на одной из  трех  улиц, по  которым
полковник мог подъехать к  перекрестку, должны были сдвинуть полосы алюминия
и исчезнуть  с места  покушения, чтобы потом их вовсе переправили из Сайгона
или спрятали сверхнадежно. У  меня, правда, было смутное  подозрение, что их
все-таки найдут, но в виде трупов в реке под названием Меконг... Но это было
не мое дело.
     Вся тонкость состояла в тщательной установке  дистанционных детонаторов
запуска, ведь ПТУРСы использовались совсем в ином качестве. На всякий случай
я  еще  раз проверил  контактные  группы, промаркировал  по группам снарядов
последовательность пусков.  Ошибка  могла  привести к непоправимой  ошибке и
провалу всего замысла. Еще одна проверка - все  диоды зажглись точно по моей
команде, и  теперь можно было присоединять детонаторы и укладывать хвостатую
смерть в уютные  направляющие. Потом  с  величайшей  осторожностью пакеты со
снарядами  легли  на  днища фруктовых  тележек. Высота - 90  сантиметров,  с
учетом  допустимых  погрешностей  полета   -   это  оптимальная  высота  для
эффективного поражения механизированной цели типа БТР.
     До  рассвета оставалось  менее часа,  когда послышался условный посвист
рядом  с  моей  лачугой.  Я  положил пистолет в трех сантиметрах от  руки  и
ответил. Вошел Тханг.  Все. Все,  что я  мог  сделать, я  сделал. Теперь все
зависело от людей, которых я никогда не увижу, не узнаю  их имен,  и которые
возможно не все вернутся после операции или  исчезнут надолго... Я  и  Тханг
вышли, за тележками придут позже, встретиться мы не имели права.
     Тханг повел меня на чердак, единственный в радиусе 500 метров, откуда я
мог наблюдать и управлять  развитием  событий. Кроме грязного пакета, внутри
которого  лежал  тщательно  упакованный дистанционный взрыватель,  на всякий
случай, у меня в руках была стандартная сумка с небольшим запасом гранат (ну
почему  у  меня  так  много всяких  случаев, что  приходиться  таскать такие
игрушки!) и  мощный  бинокль с дальномером. Мне  предстояло сидеть долго, не
двигаясь и, главное, без курева. Ждать.

     Сайгон, район улицы Ле Ван Зиет,
     с 9.32 до 9.48 утра.

     Полковник традиционно проезжал между 9 и 10. К этому времени, укрывшись
подальше от слухового окна, чтобы не бликануть линзами бинокля, отметил, что
все  четыре тележки, заваленные всяческими экзотическими на мой русский вкус
фруктами,  заняли  нужные  позиции. Времени у  меня было  достаточно,  чтобы
рассчитать все  возможные варианты обстрела. Скорость снаряда -  0,5 секунды
на сто метров, 0,9 на 200 и 1,3 на 300.
     Дальномером я определил все возможные  варианты  для первых  выстрелов,
главное было секунд на двадцать приостановить кортеж. Все зависело, на какой
из  улиц появится  полковничий  бронетранспортер и  с какой  точки  начинать
стрельбу наверняка,  а дальше я их добью, как разбегающихся тараканов. Чтобы
не дай Бог, не перепутать, я  даже вспомнил  студенческие времена и составил
шпаргалку. Теперь оставалось только  надеяться  на  безотказность аппаратуры
управления...  Проскочили два  подозрительных  автомобили  - они крутанулись
вокруг соседних кварталов и вновь возвратились на одну и ту же улицу. Теперь
на 90 процентов следовало ожидать полковника отсюда. Если так - неплохо. БТР
подставит борт под ближайшую тележку.
     Издалека донесся короткий вой сирены - началось! Крышки на тележках уже
должны быть открыты, и это был самый уязвимый момент операции.  Какой-нибудь
чересчур  бдительный  агент  или полицейский мог  заметить эту  странность и
все...
     Мои худшие  опасения  подтверждались,  один  из мирно  гуляющих  хорошо
одетых вьетнамцев решительно направился к одной из тележек (слава Богу, не к
той, что по  моим расчетам должна начать!)  и резко схватив стоявшую рядом с
тележкой девушку за руку, что-то начал ей говорить, тыкая пальцем в тележку.
Черт  побери, все службы безопасности  на свете,  что  б  вам всем гореть  в
преисподней!  А я и не подумал, что одной из продавщиц могла быть девушка, и
надо же было ей задержаться...
     Но времени, следить за этой драматической сценой у меня больше не было.
Колонна двигалась не очень быстро, на мой взгляд, не более 60 км. Я прильнул
к дальномеру, не думая больше, заметит кто-нибудь блики или нет. 100, 70, 30
метров до поворота. Первой проскочит патрульный джип с пулеметом на  турели,
десять  метров  за  ним  - бронетранспортер.  Секунда  до  начала  поворота,
полсекунды для  снаряда. Я нажал кнопку и  сразу же вторую! Предосторожность
оказалась правильной - оба снаряда врубились в БТР. Один из них  в  переднюю
часть, второй -  точнехонько в середину,  где  и любил восседать  полковник.
Вообще-то ПТУРС рассчитан на танк, так что, после попаданий, от легкого БТРа
осталось довольно мало. Джипы кортежа сгрудились вокруг железных обломков, и
я не мог отказать  себе в удовольствии сначала лупануть по ним кумулятивными
снарядами,  а закончить двумя осколочными  (два все-таки отказали).  Снаряды
разворотили несколько джипов, один снаряд врезался в стену дома, пробил ее и
взорвался где-то внутри. Еще один влетел в витрину большого магазина. Что он
там натворил,  думать не хотелось... Взрывы хорошенько врезали мне  по  ушам
даже  на  таком расстоянии.  Вся  площадь  была завалена  телами мертвых или
раненых людей. Здесь были  и солдаты охраны, и агенты, и случайные прохожие,
и  покупатели  магазинов,  на  свою  беду  оказавшиеся не  вовремя  на  этом
перекрестке смерти. Расстояние было слишком велико, и я не слышал их стонов,
криков и  проклятий.  Только  в бинокль  видел  перекошенные  от  боли лица,
раскрытые от крика рты и огромные лужи крови:  быстро  темнеющие под палящим
солнцем...
     В тот момент я сам себе не признался бы что я "хомо сапиенс". Не должен
"хомо сапиенс" творить такое с себе подобными и я это, к несчастью, понимал.
     Последний раз я выглянул в слуховое окошко, взглянуть на дело рук своих
и успел  заметить  маленького оборванного вьетнамца, который  улепетывал  со
всех ног, но при  этом прижимал к груди черный кейс или  портфель. Он  успел
юркнуть в какую-то  подворотню, прежде чем я  успел сообразить, что же такое
ценное и кто так смело мог тащить в этой кровавой каше. Но свои  собственные
дела заставили забыть и о вьетнамце и о его кейсе.  Пора было думать о своей
шкуре.
     Рукояткой пистолета я быстро превратил дистанционное управление в груду
электронного лома, завернул вместе с биноклем в заранее заготовленное тряпье
и закопал  в слой грязи, пыли и птичьего помета, покрывавший настил чердака.
Тщательно  осмотрел себя - не  осталось ли  пыли  или грязи на  моей  боевой
форме, расстегнул несколько лишних пуговиц, морда была достаточно небритой и
помятой  после всех моих прогулок, так что я вполне мог сойти за американца,
возвращающегося  от очередной шлюхи после  солидной выпивки.  Теперь я опять
попадал в полную зависимость от Тханга. Надо было как-то выбираться  отсюда,
и  наверняка все входы и выходы из Сайгона перекрыты. Сидеть здесь несколько
недель,  как крыса в  норе, мне вовсе  не улыбалось. Во-первых, у меня  были
свои соображения по поводу дальнейшего развития событий, а главное, я совсем
уж не был уверен, что  тот же  Тханг или кто-то другой не пристрелят меня  в
затылок, стоит только мне повернуться к ним спиной. Свое дело мавр  сделал и
о нем просто  можно просто  позабыть, а здесь я исчезну настолько бесследно,
что  меня  смогут не  найти и в день Страшного суда.  Но  об  этом  подумаем
чуть-чуть позже.

     Одиннадцатый квартал Сайгона,
     между 10 утра и 3 часов дня.

     Когда  я,  наконец,  услышал  знакомый  сигнал,  то  промолчал.  Сигнал
повторился, а на меня  снова напала  немота. Я стоял за дверью и ждал. Тханг
успел  сделать два  шага,  как я, зажав  ему рот,  вдернул вглубь  подъезда.
Свободной рукой я быстро похлопал по его одежке и без труда обнаружил вполне
исправную "беретту" с полнехонькой обоймой. На память мне  пришли его слова,
что  он  никогда  не  носит  оружие:  все равно оно  его  не  спасет, только
неотразимая улика. Я не стал, конечно, вспоминать ему  эти  слова, наоборот,
страшно смутился  и признался, что  нервы подвели, и  попросту обознался. Не
знаю,  поверил ли он моей байке, но принял свой обычный непроницаемый вид  и
никак не отреагировал, что я "забыл" вернуть ему "беретту".
     Тханг был в форме сержанта южновьетнамской армии (а может, он  и был им
на самом деле?), но в данный момент меня это мало  интересовало. Со  времени
покушения прошло десять  минут и полиция, хотя и  слеталась со всех  сторон,
как  воронье, еще не успела  оцепить достаточно  большую  территорию  вокруг
перекрестка.  На  нас особенно никто не обращал внимания, а мы  с достаточно
озабоченным видом двигались  как  бы по спирали, удаляясь от опасного места.
Еще  минут  через  пять  Тханг  остановил  разбитое  корыто,  которое  здесь
называлось  такси,  и  сказал что-то так  быстро и  грозно,  что  водитель с
испугом оглянулся на  меня и рванул со  скоростью аж сорок километров в час.
Неплохо,  гораздо быстрее, чем пешком. Но наслаждаться мастерством водителя,
а это действительны  был  блестящий слалом среди  рикш, пешеходов, повозок и
других  машин, которые использовали только  одно правило уличного движения -
если впереди есть хоть один метр свободного пространства, занимай его. Тханг
так же резко остановил шофера возле небольшого бара, где не было расовых или
кастовых  предрассудков - вьетнамцы  и  американцы  были  на  равных, только
американцев  больше занимали  девушки, а коренные жители тихо потягивали чай
или рисовую  водку в своих компаниях.  Мы уселись  на плетеные  кресла перед
кафе и Тханг так же повелительно и твердо, как и  положено бравому сержанту,
да  еще в обществе настоящего "зеленого берета" заказал виски со льдом.  Да,
мне  эта  порция  выпивки  после  всего, что  сделал  всего  полчаса  назад,
оказалась  спасением.  Решительным жестом  я  заставил дважды повторить  это
лекарство и  почувствовал, как из меня уходит дрожащее  напряжение последних
часов.  Я   был  благодарен  Тхангу  за  эту  остановку,  и  мы  неторопливо
отправились далее пешком, как два закадычных боевых друга.
     Разговора о возможном моем  отходе  из города мы пока не  вели, пока не
приблизились к еще более знаменитому  кварталу номер  11,  куда даже полиция
печально знаменитого сайгонского полицмейстера Тхиеу не рисковала появляться
без  поддержки бронетехники. Здесь мы  нырнули в лабиринт грязных закоулков,
невыносимой грязи и запахов, впрочем, порой весьма аппетитных - сказывалось,
что  ел  я  почти два дня  назад. Все это время еду  мне  заменял  первитин,
прекрасный  стимулятор, испытанный  еще в Третьем рейхе и успешно  служивший
нам. Но действие его кончалось, добавлять не хотелось (еще придется попозже)
и приходил на смену зверский аппетит. Виски только раззадорил мой желудок, и
я  ткнул пальцем  в первую, попавшую в  поле  моего  зрения харчевню.  Тханг
покачал головой и  показал в другую сторону. Пробравшись через кучу мусорных
ящиков, протиснувшись  по закоулку, где не смог  проехать даже велосипедист,
мы  неожиданно оказались на узенькой, но довольно чистой улочке и на ней (О,
Боже!)  было маленькое кафе. Хозяйка  встретила  нас без  единого  вопроса и
провела в задние помещения, в комнату, где стоял стол, уставленный едой...
     Сыто икая, я колупался в зубах спичкой  и тщетно пытался вспомнить, что
я съел. Из чего это было приготовлено, мне знать не хотелось, но вкусно было
до экстаза. Мысли тяжеловато ворочались  в  моей  голове,  однако хронометр,
постоянно  тикающий у меня где-то  в  районе  желудка,  подсказал,  что пора
приниматься  и  за  работу.  Работа  была до  боли  знакомая - уносить ноги.
Единственной  ее особенностью  являлось то, что оценить  ее по  достоинству,
можно только в случае успеха... Теперь стоило поинтересоваться у Тханга, как
он собирается  вытаскивать  меня отсюда.  Как бы хорошо не были  сделаны мои
документы, все  равно  не избежать длительных проверок.  Длительных и  более
тщательных, а  тут вдруг,  к примеру, выяснится,  что в  госпитале  "зеленый
берет"  Виктор  Алексейчук  никогда  не лежал, а еще  один  запрос дотошного
контрразведчика принесет ответ,  что таковой  и вовсе не значится  в списках
армии США, а уж  тем более в таких элитных войсках. Вся моя липа была хороша
на  кратковременные,  рутинные проверки  без  особого  внимания на меня, как
личность. До поры до времени моей личностью был не я, а эта самая липа. Этот
закон  действует везде,  где существуют хотя  бы зачатки бюрократии.  Сейчас
могут  искать  меня и только  меня.  У  меня хорошо  запечатлелась  в памяти
девушка,  которую  агент  охраны  при первом  же выстреле  бросил на землю и
прикрылся ею, как  щитом. А  когда  "сработала" и ее тележка, его подозрения
перешли в уверенность, а если девушка осталась жива в той мясорубке и что-то
знала  больше,  чей ей полагалось знать? Уповать  на  такую  же  беспечность
солдат на  дорогах,  как это  было вчера, было  бы  величайшей глупостью  на
свете. Тут уж и красотка Фай не поможет.
     Тханг, как оказалось  (к моему большому изумлению), не  имел  запасного
плана выхода из города. Главный  аргумент - нет  другого надежного места для
прохода  через минные поля. Аргумент серьезный,  я слишком хорошо знал  мины
типа 69,  чтобы наугад ночью пытаться  живым преодолеть это пространство. По
словам Тханга только через то болото  (у меня мурашки забегали) он обязуется
меня вывести  из  ближней охранной зоны  вокруг Сайгона, а  там я должен был
действовать  по  разработанному  плану (ха-ха,  план!). Я включаю маяк, и за
мной прилетает  целая эскадрилья вертолетов,  а на земле  будет  ждать,  как
минимум, пехотная дивизия? Вопрос, конечно, интересный, но я внимал  Тхангу,
как  оракулу в их главной пагоде, с надеждой и верой глядя в его черные, как
переспелые вишни, глаза.
     По его гениальному  плану выходило,  что  мы на  том же старом "Ларедо"
отправимся  в  родную  деревню  Фай  и   солдаты,  хорошо  зная   ее,  опять
благосклонно  посмотрят  на  сексуальные  шалости героя  войны. Все,  как по
писаному. Только несколько  вопросов  у  меня  вертелись в голове,  но я  не
торопился их задавать. Первое: телефонная связь с соседним постом  уже давно
налажена  (это  наверняка),  пост  усилен  военной полицией США, а  в  книге
регистрации стоит фамилия, которая  нигде не значится (разве что однофамилец
какой-нибудь), так что мое появление на этом или даже соседнем посту вызовет
у  присутствующих  большой  и  неподдельный  успех.  А  я  по натуре человек
избегающий шумихи, особенно в виде стрельбы. Но  все это я держал про себя и
уверенно кивал в ответ на грандиозные и совершенно безопасные планы Тханга.
     Наконец он изложил  все детали плана, я с наслаждением выкурил сигарету
-  что это за курение на ходу, под дождем или старательно пряча ее огонек  в
рукаве,  а в  ближайшее  время  только такие способы  курения  мне  и  будут
доступны.
     Хозяйка  вывела  нас  на  другую  улицу, и мы  прямиком  отправились  к
развалюхе,  где скрывался "Ларедо". Тханг  вывел его,  слегка о