учше, если мы
перестреляем  вас здесь, как  стаю связанных  куриц, так  что  выбирайте. Но
прежде - все оружие, что может быть припрятано -  бросить в угол. Все делать
левой рукой. Некоторые с неохотой и досадой подаставали "кольты" и "беретты"
из карманов брюк и курток и с сожалением швырнули в угол.
     - Так, ножи тоже, - не отставал Сашка.
     Несколько стандартных армейских тесаков последовали за пистолетами.
     - Теперь займемся добровольцами, кто первый?
     Майор заколебался - неудобно перед младшими по званию, но  его опередил
здоровенный  детина  с  лейтенантскими  отличиями  на форме  и  внушительной
планкой наград. Майор шагнул следом.
     Сашка  довольно  оглядел  добровольцев и приказал всем  остальным  быть
паиньками и проследовать в нечто вроде кладовки. Все довольно послушно вошли
в кладовку,  Сашка  запер ее  снаружи, а Дима подпер ручку прикладом М-16  -
винтовка крепкая, просто так не сломаешь.
     Я проделал одну  несложную, но весьма необходимую операцию - пройдя  по
узкому  коридору,  я   без  труда  обнаружил  радиостанцию.  Сердце  у  меня
обливалось  кровью,  когда я  превращал эти электронные  шедевры  "Кенвуда",
"Сони" и прочих знаменитых фирм в груду бесполезного металла и пластмассы.
     Инструктору, продолжавшему сидеть на полу и  с  интересом наблюдать  за
всем происходящим, знаком я приказал оставаться  на месте. Нас осталось трое
на трое - Женька остался лежать возле входа с кашей вместо головы.
     - Другой выход к джипам есть?
     Майор кивнул  куда-то в сторону. Отлично, теперь надо попасть в джипы и
прорываться к вертолетам. Я  осторожно  приоткрыл дверь  -  стрельба была  в
полном разгаре, со  стороны ближайшей  вышки мы  были защищены казармой, вот
только как мы выскочим на  открытое пространство, тут  мы и станем мишенями.
Решили брать оба джипа  и  рассадить  пилотов "Кобр"  в  разные, мало ли что
случится на этих двухстах метрах. Инструкторы уже были под защитой фюзеляжей
вертолетов.  Они теперь  могли достать нас только  из подствольников,  но их
явно удерживало нежелание расстреливать собственные вертолеты.
     Пока  Сашка  с Валеркой запихивали  в  ближайшую "Хью  Кобру" майора  и
амбала,  я кивком  показал  моему  инструктору  на  соседний "Хок". К  моему
удивлению он спокойно и даже деловито полез в машину. Мне же предстояло одно
маленькое,  но  очень  важное дельце - прикрепить ко всем оставшимся машинам
маленькие  магнитные мины с временной задержкой. С двумя обошлось как нельзя
лучше, но третий вертолет стоял в сторонке, и стоило мне едва высунутся, как
пара  довольно  точных  очередей  (земля  попала  в  лицо!)  заставили  меня
отказаться  от своих планов. С земли швырять гранату  не очень-то  удобно, и
она не долетела  метров  десять. Уверен,  кроме дырок в бортах ничего  этому
"Хоку" не сделала. Пришлось ползком добираться к своему родимому вертолету и
ползком  взбираться в его открытое чрево. Мой инструктор времени не  терял и
как только  я оказался на  борту, дыша, как  рыба,  выброшенная из  воды, он
запустил  двигатель  и  теперь ждал команды  - покладистый парень, ничего не
скажешь.  "Кобра"  тоже свистела  винтами,  и я дал им знак взлетать.  Как и
положено  вертолету такого  класса  "Хью  Кобра"  прокатилась  по  площадке,
величаво  оторвалась  от  земли  и  вдруг неожиданно быстро начала  набирать
высоту,  при этом  умудряясь  уворачиваться от  пулеметных  трасс  с  земли.
Понятно, американцам тоже хотелось выжить...
     Инструктор хотел,  было  стартовать следом,  но я  знаком  показал  ему
оставаться на  месте  - надо было  забрать  ребят,  которые прикрывали  нас.
Увидев  что "Кобра" благополучно  взлетела, а  "Хок"  готов к взлету, ребята
рванули, что есть сил к вертолету. Но этот тип на вышке, как будто ждал их и
на открытом пространстве одной очередью уложил  двоих. Пилот, судя по  тому,
как он засучил ногами, он был  не жилец  на этом  свете,  Леху  тоже уложили
наповал - вокруг головы растекалась кровавая лужа. Олег попытался ползти, но
эта сволочь, как  на стрельбище всадила в него,  как в  учебную мишень,  еще
одну очередь. Садизм пулеметчика  спас Генку.  Он едва  успел  ухватиться за
боковые  поручни  и встать ногами на посадочную лыжу, как пилот  резко пошел
над самой землей в сторону уничтоженных нами накануне вышек. Через несколько
секунд мы  вышли  из  зоны  огня. Пилот  поднялся  выше,  по локатору  засек
опередившую нас "Кобру" и взял курс на нее.
     "Хок",  быстро догнал тяжелую "Кобру" и  вскоре  мы  пристроились к ней
немного выше и левее, как сторожевой пес возле хозяина, примерно в километре
позади нее.
     - Шеф, за нами эскорт, неожиданно сказал Энди  и ткнул  большим пальцем
назад.  Я  высунулся, насколько  мог, и  увидел  черную точку. Она,  похоже,
двигалась тем же курсом, что и мы.
     Чертов "Хок", который  я не  добил,  идиот несчастный! Теперь  получите
пилюлю! Мало тебе драки  на земле,  так  получай ее  еще и в воздухе. Что я,
Покрышкин, что ли?
     Энди  включил  внутреннюю  связь и неожиданно  сказал:  "Там была такая
суматоха,  что,  возможно,  никто и  не  заметил,  что  ты  в вертолете,  он
наверняка считает, что я один преследую "Кобру". Попробуем помочь ему".
     - Фокс Танго, я Фокс Дельта, преследую "Кобру". Это ты, Том?
     - Фокс Дельта, я Фокс Танго, а это ты, Энди. Как твои дружки на борту?
     -  Спят, как  младенцы и без доктора вряд  ли когда-нибудь проснутся, а
доктора у меня на борту нет.
     -  Роджер, Энди,  вдвоем  мы  этих  сукиных  сынов  посадим задом в  их
собственное дерьмо.
     - О-кей, Том, держись триста футов ниже и левее  меня. Никакой стрельбы
без команды.
     - Роджер, Фокс Дельта, выполняю.
     Вряд ли частоты уоки-токи и вертолетного приемника совпадали, но у него
мог быть сканер... Приходилось рисковать.
     - Сашка,  видишь горушку  справа?  Заворачивай за нее, спускайся на сто
метров ниже  и  жди.  Я  пройду  первым  -  что бы я  ни делал,  не  пытайся
вмешаться. Американец пройдет ниже, примерно  на твоей высоте.  Лупи по нему
из  пулеметов и пушек, авось повезет, но главное, отвлеки его хоть на десять
секунд. И ни в коем случае не дай себя сбить.
     Ракеты для тебя табу,  даже  и не  думай притронуться к ним.  Если меня
собьют, как хочешь,  но уходи к "мишке". Все, связь  кончаю, сейчас начнется
веселье.
     "Кобра"  сверкнула на прощанье хвостовым винтом  и смылась за скалы. Мы
последовали за  ней,  и  тут я впервые узнал,  что такое  падать на летающем
аппарате тяжелее воздуха, Наш "Хок" провалился вниз,  как в яму, точнехонько
на самые острые  камни,  которые я  когда-либо видел. Я  знал,  конечно, что
существует так называемый высший пилотаж на вертолетах, но лучше бы я только
знал о  нем  только теоретически, а не испытывал на  себе. Желудок почему-то
оказался у меня в горле, а мозги просто потекли из ушей.
     Том на несколько секунд потерял нас из вида и остановил своего мустанга
на  полном скаку,  разворачиваясь вокруг  оси и  выискивая,  куда  мы  могли
провалиться. Здесь в игру вступила "Кобра" - она открыла огонь из всего, что
могло стрелять, включая НУРСы, класса воздух-земля. Такой неожиданный  выпад
застал ковбоя врасплох, тем более, я  заметил, одна из трасс точно угодила в
фюзеляж,   правда   без   видимого   вреда.  Надо  отдать   должное,   Томми
сориентировался почти  мгновенно - его "Хок"  неумолимо  разворачивался всей
своей огневой мощью на "Кобру", несмотря на встречную стрельбу.
     Ему-то ракет  жалеть не  надо  было,  и стоит ему  захватить  в  прицел
"Кобру", тут ей и придет бесславный конец, как и всей нашей авантюре.
     Но  в деле еще оставался Энди. После сумасшедшего пикирования  на скалы
он стал выводить машину  из пике и послал ее вверх почти вертикально. Мне не
доводилось, не только  видеть, но  и слышать о подобных маневрах вертолетов,
но это было!
     В  результате я неожиданно увидел  брюхо  "ковбойского Хока"  абсолютно
точно в перекрестье прицела и не поскупился на боеприпасы - всадил все, пока
"Хок" не превратился в огненный шар с вкраплением крупных и мелких обломков,
среди  которых  находилось  тело   незадачливого  Тома.  Мы  вынуждены  были
прорваться  через  этот  шар -  времени  для  маневра  не было,  и  вертолет
вздрогнул - во что-то мы все-таки вмазались. Энди кивнул мне - посмотри, - и
я  полез  в хвостовой  отсек. Картина  была веселенькая -  здоровенный кусок
лопасти пробил фюзеляж, но не повредил ничего существенного, хотя сделал нас
похожими  на кита  касатку,  так  как большая  часть  чужой  лопасти торчала
наружу.  Но серьезных повреждений не было,  и  с этим  украшением мы  вполне
могли дотянуть до "мишки".
     - Сашка, вы в порядке? И как там янки?
     -  Порядок  полный, янки  хотят  жить и ведут себя  паиньками, никакого
героизма не наблюдается. А что это у вас там торчит из фюзеляжа?
     - Маскируемся под кита. Вперед, Саша.
     "Кобра" набрала  высоту и пошла прямым курсом по рельефу - у Сашки была
отличная карта. С легким отставанием мы последовали за ними.

     Понедельник, между 5 и 8 вечера,
     посадочная площадка МИ-6, Камбоджа.

     Добрались мы до базы с опозданием,  выбились из графика часа на четыре.
Надо  было  спешить.  Ребята  помянули  не  вернувшихся  символическими  ста
граммами и принялись  за работу - надо было  выгрузить ящики из Ми-6. Работа
была не из легких, ящики были довольно длинные и  увесистые. Я тоже вертелся
под  ногами,  помогая,  а  порой  мешая,  пока  меня  не отправили  восвояси
отдохнуть в родном "мишке", как недавно контуженного, что я  с удовольствием
и сделал. Но отдыхать мне не пришлось  - нашлась  как раз подходящая работа.
Убедившись, что  ничего не упустил,  я с  удовольствием растянулся  на куске
брезента.
     Не  успел  я  закрыть  глаза,  чтоб хоть  немного подремать - когда еще
удастся, меня тронул за плечо Колька.
     - Слушай, Сашка сказал, что твоя уоки-токи что-то барахлит, возьми мою,
а  мне  она не  понадобится в  полете,  у  меня переноска есть. А к  этой  я
дополнительный аккумулятор поставил.
     Действительно, к  рации плотным слоем  изоленты был прикручен  еще один
аккумулятор, теперь  я  мог  не  так  уж и экономить питание,  да и мощность
несколько возросла.
     Спорить  мне не  хотелось, я  отстегнул свою рацию от  пояса и протянул
Кольке.  Колькину  положил  рядом,  потом   пристегну,  не  хотелось  терять
последние минуты для отдыха. Скоро суматоха  разгрузки  затихла, все уселись
покурить,  даже  американцы,  за исключением Энди,  который  успел  вытащить
обломок лопасти и пытался заделать дыру в фюзеляже "Хока" листами дюрали.
     -  Ну что, "крысы" потопали  домой,  - первым  поднялся  пилот Вася.  -
Времени в обрез, как раз до темноты успеем добраться до  моей базы. А там вы
уже почти дома. По машинам.
     Все дружно встали и недоуменно уставились на меня. В каждой руке у меня
было по "стечкину" и стволы были направлены на моих друзей.
     -  Стойте,  где стоите,  и  не  делайте  глупостей.  За  автоматами  не
бросайтесь  - они  без магазинов,  к пистолетам рук не тянуть,  а  тихонько,
левой ручкой по одному бросить их мне под ноги, ясно?
     Колька  рванул пистолет из-за пояса, но я был готов к  такому  повороту
событий и спокойно прострелил ему руку чуть повыше кисти. Он  взвыл  и зажал
рану  рукой. Упавший  пистолет  Сашка  ногой  отшвырнул  ко  мне,  остальные
спокойно бросили свои пушки, и даже Вася брезгливо бросил свой "макаров".
     -  Все,  ребята,  нам  больше  не  по  пути.  Передайте  вашему сраному
полковнику  и Командиру,  что мне больше не хочется  подставлять свою голову
под пули за их идеалы.
     Если  они  им так  дороги, пусть лезут в  это  пекло  сами.  Полковнику
отдельно передайте, чтобы он не забыл поцеловать себя в задницу.
     Особо теплые пожелания родной партии и любимому правительству. А теперь
сбросьте мой рюкзак и моток репшнура, а сами по машинам, как сказал Вася.
     Да, кстати, не особенно жалейте  Кольку -  он на всех вас стучит аж  на
самый  верх, так что не знаю, на кого свалят весь этот бардак.  И еще, перед
отлетом  я  нашел  Толяна,  знаете,  на нашем  месте  у  речки.  Его  кто-то
пристрелил, видимо он услышал или  увидел, совсем ему не положенное. А  если
следы не все успели  уничтожить, то поищите  след колькиных кедов -  у  него
особые, сам покупал. А может, он одолжил свои  кеды полкану  из  Москвы, кто
знает. Только я больше в ваши игры не играю.
     Пока, ребята, и не  советую за  меня заступаться - этот полкан зверь  и
проглотит  каждого за одно слово  в мою пользу.  Привет Командиру.  Вам пора
двигать.
     Ребята  хмуро  рассаживались  по  вертолетам  -   Сашка   и  Валерка  с
американцами, а в "мишке" остались  пилот Вася,  хныкающий от боли Колька  и
еще  не  пришедший в  себя  от  сумасшедших  маневров  Генка. Видно, что они
бесились от злости и явно были обескуражены ситуацией  - нечасто боевой друг
переходит на сторону врага. Такое советский человек сделать не может!
     Меня  же  волновала  другая  проблема  -  как быстро они  сумеют  найти
спрятанные в старом инструментальном ящике рожки для "калашей".
     Генка,  едва  отошедший  от  сумасшедшей  гонки  на  вертолетах,  вдруг
взорвался  таким приступом патриотизма и верности идеалам, что просто изумил
меня. Он всегда был  тихим,  неназойливым и  как-то даже  незаметным, а  тут
вдруг... Я оказался агентом ЦРУ, НАТО и даже Моссада. Кроме того, я был ярым
антикоммунистом (это уже горячо) и диссидентом  (это  точно), по которому не
только тюрьма,  но и виселица плачет (тут  он  перегнул -  в  СССР, как и  в
Германии при Гитлере обожают стрелять в затылок).
     Но  Сашка,  (этот  умница  Сашка)  приказал  Генке заткнуться (все-таки
что-то заподозрил) и махнул рукой начинать посадку. Вертолеты: сначала Ми-6,
а затем и  "Кобра" медленно оторвались  от  земли и отправились восвояси. Ни
одного выстрела с бортов не  было.  Я  сел на траву примятую  вертолетами  и
задумался, и  было о  чем. В том скомканном конверте от Командира лежали две
бумажки. Одна  из них - официальное подтверждение, что операция "Сайгон"  не
может  быть  отменена  никакими  другими  приказами  и  следует  намеченному
графику.  Вторая, личная  записка  Командира, была адресована мне  и  никому
больше.  О  том, что это может быть какая-то  липа, не  могло  быть  и речи,
Командир назвал меня моей студенческой кликухой, которая даже не значилось в
официальном досье. Вот эта записка, слово в слово: "Операцию  надо завершить
успешно,  верю,  что сделать это  можешь  только  ты. Но знай, независимо от
результата они  из тебя собираются  сделать отбивную,  прав ты или  виноват.
Помочь тебе не смогу,  прости, Джазист. Думай и решай. Я неторопливо, достал
свой "Зиппо" и сжег обе записки, тщательно растерев пепел пальцами. Вот тебе
и шарада: налево пойдешь -  голову  потеряешь, направо пойдешь - без  головы
останешься, выбор  весьма невелик. Энди подсел ко мне, но рта не  раскрывал,
видимо боялся нарваться на грубость. А что  я ему мог  сказать - вроде бы он
мой пленный, но находимся мы  в нейтральной вроде бы Камбодже,  пистолет я у
него не забрал, так кто у кого в плену?
     Что же с  ним  делать дальше? Просто  хладнокровно пристрелить я не мог
хотя бы  из благодарности  за  спасение  от того бешеного ковбоя.  Оставлять
здесь нельзя - тут моя база и здесь меня должны встретить те, кому я так был
нужен в Сайгоне, кроме того,  эти встречающие при одном виде  американца тут
же нажмут на спусковые крючки...
     Можно, конечно,  дать  ему убраться ко всем чертям со своим "Хоком", но
была у меня после всего, что произошло со мной в последние дни, одна смутная
идея, в которой все-таки минимальный шанс выжить у меня оставался. Но  уж от
слишком многих  факторов  (я  не говорю  о тех "бяках", что ждали  меня  при
выполнении операции) и  в  этих  смутных  планах вертолет  с  таким классным
пилотом весьма пригодился бы, когда придется уносить ноги. Оставалось одно -
поговорить с Энди.
     Сделав наиболее серьезное лицо из всех у меня имеющихся, я откашлялся и
начал лепить длинную лапшу,  искусно и  аккуратно навешивая  ее  на довольно
оттопыренные уши Энди. Наконец я выдохся и пустил в ход главный аргумент.
     - Тебе знакомо такое имя - полковник Дао Тхай?
     - Кто же  в Сайгоне  не знает этого  мясника. О нем такое рассказывают,
что поверить трудно.
     -  Если бы я рассказал тебе, что он делает со своими  жертвами на самом
деле, ты бы сам пошел и пристрелил эту помесь гориллы с гиеной.
     - Да, не отказался бы всадить пару пуль в его жирное брюхо.
     - А вот тут ты ошибаешься -  он  маленького росточка, худощавый,  ездит
только в армейском бронетранспортере с такой охраной, что с твоим пистолетом
к  нему приблизиться метров на сто  безнаказанно невозможно. И  все-таки его
надо убрать, слишком много крови он пролил и еще прольет. К твоему сведению,
не менее  семи американцев, якобы пропавших  без вести, свели счеты с жизнью
именно в ведомстве полковника.  И  поверь, смерть их  не была легкой. Я тебе
это  говорю,  головой отвечая за  свои  слова.  Я хочу,  чтобы ты  помог мне
размазать этого гада, как кусок говна на мостовой. Не хочешь помочь - у тебя
в  руках пистолет, а рядом вертолет. Один выстрел и ты через два часа будешь
пить виски с  соотечественниками.  Только  эта сволочь будет  ходить по этой
земле, и будет  считаться  лучшим  другом твоей обожаемой Америки. Знаешь, я
плохой агитатор, и прямо скажу - в Сайгоне ты мне на фиг не нужен, там я все
сам сделаю, а вот помочь мне уйти - ты можешь.
     Эндрю  сидел  молча,  только  вертел  в  руках  один   из  "стечкиных",
оставленных ребятами. Я повернулся к нему  спиной и пошел к вертолету, после
всей  этой  суматохи  жутко  хотелось  хоть часок вздремнуть. Честно скажу -
между лопатками было холодно, и тек пот, но я постарался не  ускорять шаг  и
небрежно растянулся во  весь рост и закрыл глаза. Уже через несколько секунд
я  намного расслабился, если он не выстрелил в спину, то  в спящего человека
стрелять  не  станет.  Это  была  моя маленькая  победа.  Попытка  подремать
растянулась почти на полтора часа.
     В сгущавшихся сумерках я начал сортировать и ящики, сгруженные с  Ми-6.
Они  были двух видов: четыре куба  весом примерно килограммов по  пятьдесят,
шесть  плоских  и  длинных -  килограммов  по тридцать.  Плюс два рюкзака со
всякой   всячиной  вроде  дистанционных   взрывателей,  километров  отличной
шведской лески (мечты рыбака) и  многое еще чего - наклейки на  ящики из-под
бананов и  ананасов, сделанные  на тончайших листах алюминия, топоры, пилы и
еще черт знает что - авось и пригодится. Энди смотрел на меня, как на факира
в цирке, но от вопросов воздерживался: он тоже хорошо усвоил правило, меньше
знаешь, крепче  спишь. Уже  стемнело,  когда я  закончил инвентаризацию, и я
полез  в вертолет, чтобы не засек мой фонарик  какой-нибудь  ретивый красный
кхмер, которых тут было пруд пруди, и  действовали они в  основном по ночам.
Из  кармана  жилета  я  достал гранату,  к  которой  медной  проволокой была
прикручена карта. Таких карт  на свете было всего две. У кого была вторая, я
не знал, и знать не хотел. С помощью Энди (он с готовностью профессионала не
отказался помочь) мы определили наше точное расположение. Мне  повезло  - мы
находились почти в центре  круга точек, где надо  было оставить  груз. Кто и
когда  заберет его  оттуда  -  меня не касалось.  Но  доставить  придется на
собственном горбу! С этой радостной мыслью я и заснул.
     Внутренние часы сработали четко, и  проснулся я, как огурчик,  примерно
за час до рассвета. Я приладил лямки к одному из кубов и, кряхтя, взвалил на
плечи.  Энди  с  интересом  следил  за   моими  манипуляциями,  потом  начал
взгромождать второй кубик себе на спину.
     Что  ж, две точки находились примерно в одной стороне, и с помощью Энди
я  сэкономил  бы